Марина Весенняя - Оливия

Но она этого не сделала.

Она не позвонила ни позже вечером, ни в субботу, ни в воскресенье.

Она не появилась в офисе в понедельник. Во всяком случае, в первой половине дня, когда Итан был готов плюнуть на все и набрать ей.

Оливия общалась с коллегами, провела небольшое собрание в переговорной.

И ничего. В конце рабочего дня она просто ушла. Не позвонила, не зашла к нему, чтобы, мать ее, сказать хоть что-нибудь.

Она выбрала не его.

Она приняла решение.

И оно ни хрена не утраивало Итана.

Он поехал за ней в этот гребанный клуб, жалея лишь о том, что потерял очередные два дня. Этой женщине просто нельзя давать думать. Сколько раз он уже убеждался в этом? Ее мозг — его враг. В своих страстных порывах она совершает все самые прекрасные и невообразимые вещи. Но стоит дать ей время опомниться — и перед Итаном снова возникала каменная стена отторжения.

К черту все.

Она была в клубе с ним. Целовалась, прижимаясь к своему бойфренду на танцполе. В этот момент в голове Итана что-то перещелкнуло. Это даже не ревность была. Чувство, будто тебя пытаются обокрасть, и ты поймал воришку за руку. И эту самую руку хотелось оторвать.

Все летело к чертям собачим. Разрушалось, не начавшись. Разрушало его изнутри, заставляя внутренности крошиться, словно старая ссохшаяся штукатурка.

Он не ее парень. Он вообще гей.

Что за херня?

Зачем все это нужно?

Злость. Дикая, необузданная злость. И непонимание.

Она даже не сожалеет.

И было уже все равно, что его бьют. Плевать, что на лице на утро не останется и живого места. Плевать на всё… Потому что внутри только разворачивается глухая пустота. Разочарование. И неприятная боль в груди.

А потом эти слова.

Она беременна.

Беременна?

— Ты беременна? — Итан повернулся к Оливии, которая стояла бледная, как смерть. И то ли все звуки в клубе разом затихли, то ли Итан просто оглох… но она не ответила. Ушла.

А Итан не мог сдвинуться с места.

Она беременна?

Почему Оливия не сказала ему? Как такое вообще возможно? Почему он вообще узнает это таким образом? Когда она собиралась поделиться этими новостями? Это его ребенок? Почему…

Оцепенение спадало. Ему нужно пойти за ней и все выяснить.

Слишком много вопросов в голове.

— Не надо, — Стив остановил его, положив руку на плечо. И очередное «почему?» всплыло в голове Итана. — Сейчас ты только сделаешь хуже.

Он-то откуда может это знать? Какого хера вообще гей дает Итану советы по поводу общения с женщиной?!

— Иди-ка проспись, друг, — продолжил Стив, все еще перекрывая Итану путь к выходу. — Нехер пытаться выяснять отношения пока хотя бы один из вас не остынет.

— Она беременна?

— У-у-у… Стиви, кажись, папашку тут совсем заклинило, — протянул тот второй парень.

Папашку?

Он будет отцом…

— Держи, — Стив протянул ему стопку с прозрачной жидкостью. — Тебе пригодится.

Он будет отцом….

Холодная водка опалила горло.

Как он вернулся в свою квартиру, Итан и не помнил. Состояние прострации не проходило.

Включая свет на кухне, он закинул ключи на столешницу и рухнул на высокий стул.

В чем-то Оливия была права, когда говорила, что он привык получать все и сразу.

У него всегда были любые машины, которые он хотел, квартиры — где он хотел. Женщины, которых он желал. Быстро, легко, доступно. Только сейчас почему-то мужчину разъедала мысль, что это все бессмысленно.

Не имеет никакого значения.

Какая разница, сколько спален в его квартире, и на каком этаже она располагается, если все равно в ней пусто?

Одежда, заказанная не им, выстирана и разложена по полкам. Не им. Еда в холодильнике, которую он никогда не покупал и не готовил. Для этого всегда есть прислуга. Которую нанимал не он.

Он приходил в свой дом, понятия не имея, что он найдет на ужин, где у него лежит порошок для стирки. Или какой марки йогурты он предпочитает. Вероятно, Итан бы не почувствовал разницы между тем, чтобы оказаться в своей квартире на ночь или в каком-нибудь случайном отеле.

Это не Оливия с ее трепетным отношением к машине. С дотошным вниманием к продуктам, которая она ест.

Подойдя к холодильнику, Итан просто хотел взять воды, но открыв дверцу — опять завис.

Вернувшись в Нью-Йорк, Итан выкинул из холодильника все, что в нем было, заменив продуктами из списка Оливии. Она любила клубничный йогурт, обязательно трехпроцентной жирности, с кусочками фруктов, без добавления фруктового сока. Категорически не ела виноград и яблоки. Интересно, почему? Девушка помнила, какой марки чай пьет ее мать, и какое средство для мытья посуды она использует.

Сам Итан поймал себя на мысли, что вряд ли назовет любимые продукты своих родителей. Хотя… Это будет что-то самое дорогое из меню в том модном ресторанчике, который им посоветовал ежемесячный гайд.

Заполнять холодильник по ее вкусу Итану казалось чем-то нормальным. Ведь в понедельник Оливия бы переехала к нему. Они бы поужинали… Вероятно, он бы трахнул ее на его кухонном столе еще до того, как она бы дошла до треклятого холодильника.

А сейчас….

— Земля вызывает Миллера! — голос Стива раздался из гостиной. — Ты сказал, что у тебя есть пиво!

А сейчас ее «не парень» с его любовником валяются на диване в квартире Итана. Пока сам Миллер стоит перед открытым холодильником и не знает, чем забита его голова.

А пива нет. Оливия не пьет, и он не стал покупать нового. Просто забыл об этом.

— Если ты там пытаешься позвонить куколке, то можешь не стараться, — опять голос Стива. Итану надоело слышать эти пьяные крики через всю квартиру и он направился к парням.

— Она все равно не возьмет трубку.

В этом Итан даже не сомневался.

— Мне нужно поехать к ней, — не то утверждая, не то спрашивая произнес Миллер, садясь на свободный диван

— А-а, — Стив покачал головой. Парень растянулся на софе, даже и не думав снимать уличную обувь. Он устроил свою голову на коленях своего Майка, который был не менее пьян, чем его партнер. — Я даже близко не подпущу тебя к куколке…

Итан с сомнением посмотрел на Стива.

— Не спрашивай, — махнул рукой Майк. — Я уже и перестал надеяться, что Стиви хоть когда-нибудь полюбит меня так же сильно, как эту тощую сучку.

Оба мужчины смерили Майка недовольными взглядами.

— Знаешь, Миллер. Ты вроде кажешься нормальным мужиком, — признался Стив. — Но честное слово. Даже не пытайся идти к моей куколке, если собираешься вылить на нее все это дерьмо…

— Я хочу поговорить.

— Да что с ней говорить! — опять начал Майк. — Дикая баба! Таких нужно огреть дубиной по голове и или нести в свою пещеру, или прибить на фиг, чтобы мужчин не портила.

Стив хотел что-то возразить, но промолчал. Видимо, в третьем часу ночи выпитое взяло верх над парнем, и он начал немного дремать, теряя нить разговора. Он прикрыл глаза, поворачиваясь на бок.

Майк засунул руку в карман куртки Стива, извлекая из нее связку ключей.

— Мы, видимо, останемся здесь, — тихо прошептал блондин и кинул ключи Итану. — Вот от ее квартиры. Вам, птенчикам, все-таки надо со всем разобраться.

Миллер сжал ключи в кулаке, вопросительно глядя на Майка. То, что сразу два гея всю ночь указывают ему, как строит отношения с женщиной — не укладывалось в сознании. Хотя после Оливии создавалось впечатление, что через его мозг итак прошлись трактором.

— Стиви слишком оберегает Оливию. Она уже давно большая девочка и должна учиться справляться со всем самостоятельно.

— Я не оберегаю ее, — буркнул сквозь сон Стив. — Поверь мне, она сама не даст себя в обиду. Поверь мне… Куколка уничтожит любого, кто ее обидит…

***

Ключ в замке послушно провернулся, открывая доступ к квартире.

Итан вошел внутрь, так до конца и не решив, что собирается сказать. Голова продолжала гудеть от миллиона вопросов. И к Оливии. И к себе.

Под ноги сразу бросился кот, из-за которого мужчина чуть не упал. Зверь недовольно мявкнул и скрылся в глубине квартиры. Свет мужчина включать не стал. В принципе, тусклого освящения с улицы вполне хватало, чтобы не снести чего-нибудь на своем пути. Первая дверь налево — спальня. Миллер направился туда, потому что догадок о том, где еще может быть Оливия в четвертом часу утра, больше не было.

Однако спальня пустовала. Маленькая комнатка без окон, с голыми белыми стенами ничего не говорила о своей хозяйке. Квадратная кровать по центру, заправленная черным сатиновым бельем, небольшая тумбочка рядом, на которой стоял включенный ночник и бутылка воды. Одна картина на стене, изображающая огромную белую лилию.

Итан устало опустился на кровать. Место казалось знакомым. И не потому что он полусонный выбирался отсюда, стоило проснуться от мерзкого будильника в прошлый раз. Нет… что-то легкое, неуловимое. Знакомый аромат белья, этот мягкий свет. Мужчина лег на матрас, прикрывая глаза. Сколько раз ему снилась эта комната? Как они со Стоун на этой кровати… Что? Трахаются? Нет, это слишком грубо для того, о чем он фантазировал. Занимаются сексом? Слишком обезличенно.

Любят друг друга?

Слишком…

Слишком.

Этот навязчивой сон, столь мучительный до подробностей… Не просто эротическая фантазия, которая дарила наслаждение. А что-то большее. Стоун кричала, Итан постучал в ее дверь. Оливия встретила его в коротеньком халате…

Мужчина поднялся, чтобы осмотреться получше. Тумба пуста, на полу чисто. Он вышел из спальни, чтобы заглянуть в ванну. На двери висел ее халатик. Черный, шелковый… Как во сне.

В воспоминании.

Он так и знал! Слишком все живо было. Слишком навязчиво. Халат… Те же простыни.

Получается… Оливия злилась на него, потому что он на утро не вспомнил про их секс? Или из-за того, что проспорила? Или из-за отсутствия презерватива?

Черт, он всегда ими пользуется. Эту привычку он довел до автоматизма. Сколько раз Итан бывал выпившим, цеплял случайных девиц. Защита всегда на первом месте. Но не со Стоун…

Неужели он сделал это специально?

Нет. Бред…

Просто забыл.

Двадцать лет не забывал, а тут осечка…

Со стопроцентным попаданием.

Из гостиной донеслось глухое шевеление. Бросая разглядывать чертов халат, Итан пошел на звук.

Оливия лежала на диване, закутанная в шерстяной плед. Спала, так и не выключив ноутбук, свет которого теперь падал на ее уставшее лицо. Итан подошел ближе. Девушка даже очки не сняла, которые обычно надевала для работы.

Разворачивая ноутбук к себе, чтобы закрыть, Итан заглянул в экран.

Она работала.

Открыты десятки вкладок разных новостных сайтов, почта с целым морем сообщений. Пролистывая их, Итан с недоверием глянул на спящую девушку. После всего Оливия просто вернулась домой, чтобы засесть за работу? Выловила фотографии из клуба, выкупила видео с его дракой. Договорилась с несколькими газетами о том, что публикаций не будет. А ведь эти жуки даже статьи написать успели. «Миллиардер избивает гея на почве расовой ненависти» — основная идея каждой из них.

Итан еще раз посмотрел на Оливию, все-таки закрывая ноутбук и убирая его в сторону. Ему достался идеальный сотрудник. А вот Стоун с руководством повезло меньше.

А ведь он обещал ей, что никаких гомофобных скандалов не будет. И расовых. И залетов подчиненных от него внебрачными детьми…

«Что ж, Итан. Молодец. К-к-к-комбо», — со вздохом подумал мужчина.

И что дальше? Будить Оливию не хотелось. Интересно, на что он вообще надеялся, когда отправился к ней в такое время? Что девушка будет его ждать, они покричат друг на друга, выплескивая эмоции… Скорее всего займутся безумным страстным сексом… А потом…

Итан не знал.

Перенести ее в кровать? А если проснется?

Блять….

Почему все разом стало настолько сложно?

Ему нужно лечь поспать. Может с утра все станет яснее?

2006 год.

— Мисс Овердрим? — уточнил охранник на въезде. — Проезжайте. Вас уже ожидают.

Конечно, ее ждут. Вернее, не ее, а деньги, которые Карлота Овердрим хочет вложить в новую избирательную компанию Уолша. Какое же разочарование постигнет сегодня Олдрина…