Приятное скольжение вагона совмещается с грохотом колёс, и создаётся впечатление, что мы на деревянных американских горках, катание на которых вызывает смех у сидящих в вагончиках туристов. Трамвай поднимается в гору, по пути несколько раз останавливаясь на перекрёстках.

Я поднимаю фотоаппарат и делаю несколько быстрых снимков старинного вагона, его механического управления, проводника и кондуктора, а затем и Ши. Серия моих фотографий всегда заканчивается её прекрасным лицом. Она внимательно следит за проплывающими мимо пейзажами, а как только мы въезжаем на высшую точку самого большого холма, и трамвай устремляется вниз по спуску, пищит от восхищения. Он поворачивает так резко, что едва не сметает три машины и заставляет отпрыгнуть нескольких пешеходов.

- Сколько фотографий ты уже сделал за время этого путешествия? - наклонившись ко мне, спрашивает она, крепче сжимая поручень пальцами.

Пожимаю плечами и, подсчитав, отвечаю:

- Возможно триста или что-то около того.

- Триста!

- Примерно. Почему ты спрашиваешь?

- Ты когда-либо задумывался о случайных прохожих на заднем плане твоих фотографий, попадающих в объектив фотоаппарата?

- Не особо.

- Ну, задумайся. Мы путешествуем по огромному городу. Сколько людей сфотографировало нас? За несколько дней их число, возможно, дошло до сотни, а если представить путешествие длинною в жизнь, то фотографии будут исчисляться миллионами.

- Но это невозможно узнать.

- Бьюсь об заклад, что уже нашлись уникальные учёные, этакие исключительные зануды, которые изобрели уравнения, чтобы подсчитать такую цифру.

- Может, ты скрыла от меня, что как раз и являешься этим исключительным занудой?

Она смеётся:

- Если я не могу управиться с фотоаппаратом, то эта область уж точно мне не по зубам.

- В этом мы с тобой похожи. Кажется, настала моя очередь угадать, чем ты зарабатываешь на жизнь.

- Ни за что не догадаешься. Даже за сто тысяч сиксиллиардов лет.

- Вызов принят, - осматриваю её с головы до ног, изучая каждый миллиметр тела, словно одежда сможет дать мне подсказку о сфере её деятельности. Пытаюсь не задерживать взгляд на каком-либо определённом месте, однако не тороплюсь, что, честно признаться, мне не свойственно. Я отношусь к тому типу людей, которые ни на секунду не задумавшись, бросаются в омут с головой. Ну, во всяком случае, это прежний Я. Но внутри нового меня постоянно звучит этот не-просри-всё голос, который напоминает, что не стоит торопиться, когда имеешь дело с чем-то хорошим. И старый Я соглашается, что Ши как раз является определенно чем-то хорошим.

- Ну что, есть догадки?

- Всё ещё продумываю варианты, - говорю, хотя кажется, она знает, чем я занимаюсь, и не возражает против этого. Уже собираюсь сказать что-нибудь достаточно остроумное в духе наших регулярных подколов, но правда заключается в том, что мне не хочется отвечать. Мне хочется сохранить возможность смотреть на неё в любое время, что оказывается чертовски приятным занятием. Мне всего лишь хочется сохранить в памяти каждую веснушку на её лице, каждый изгиб её тела, даже если это всего лишь на один день.

- Ну и? - спрашивает Ши, торопя меня с ответом.

- Я решил на некоторое время придержать свои наблюдения.

- Ха! Это значит, что у тебя нет никаких догадок!

Я киваю, ни соглашаясь, ни отрицая её слова. В конце концов, мне не нужна такая же дурацкая карнавальная слава, как у Ши. Но когда я озвучу свою догадку, то хочу, чтобы она была поражена и ошеломлена моей проницательностью, так же как она поразила меня. И хотя Ши и считает, что надёжно спряталась за полуправдивыми рассказами, подмигиваниями или просто откровенной ложью, всё, что ей на самом деле удалось - медленно прорисовать свой истинный образ, по которому я скоро пойму, кто она на самом деле.

- Посмотрим.

- В таком случае, я победила! - она триумфально улыбается.

- Это пока я тебе позволяю.

Когда трамвай тормозит на конечной остановке в нескольких кварталах от Рыбацкой Пристани, Ши выпрыгивает:

- Пойдём, мы приехали.

- Это твоё любимое место?

- Всего лишь первая остановка, поэтому приготовься, - она хватает меня за руку, соединяя наши ладони, и её тело оказывается очень близко к моему, именно так, как я люблю.

- Мне страшно, - произношу шутливо.

- Так и должно быть.

Мы прогуливаемся в районе пристани, однако довольно быстро меняем направление, удаляясь от многочисленных туристов. Пройдя несколько кварталов на запад, Ши приводит меня к ряду древних сувенирных магазинов, где торгуют дешёвыми товарами. В одном из них она указывает на футболку с модным рисунком - мультяшная белка с доской для серфинга и забавной надписью: «Кто трогал мои орехи?» На других футболках классические чёрточки, изображающие сексуальные позы мужчина/женщина, мужчина/мужчина, однако нет ни одной, где бы было две женщины. А также футболка с абсолютно счастливой надписью: «Я сегодня обкакался». Слава Богу, она не покупает ни одно из этих произведений искусства, и мы двигаемся дальше.

- Вот оно! - она указывает в направлении одного из зданий.

- Магазин?

- Нет, не магазин. Вот, - она останавливается перед устройством для чеканки монет, с помощью которого можно сделать сувенирную одноцентовую монету.

- Думаю, мне придётся признать ваше поражение, мисс я-не-знаю-вашей-фамилии, - я останавливаюсь. Её несмелая искренность вскружила мне голову, тем не менее это так странно, что за всё то время, которое мы провели вместе, я всё ещё не знаю её настоящего имени. - Этот аппарат не может считаться твоим любимым местом в городе, так как по факту это всё-таки вещь, а не место, - я опираюсь на боковую стенку и кладу руку на верхнюю часть машины.

- Успокойся, следопыт, это всего лишь то, что я люблю делать во время путешествий. У тебя найдётся монетка? - она шарит у себя в карманах и выуживает оттуда два четвертака и одну одноцентовую монету.

- Итак, эта штуковина забирает пятьдесят центов и возвращает незаконно испорченную монету в один цент?

- Я не знаю, преследуется ли порча монет законом, - говорит она. - Но постоянно вижу, как на долларовых купюрах пишут адреса разных сайтов. Как таким людям удаётся избежать неприятностей? И этих аппаратов уже давно бы не существовало, если бы всех, кто ими пользовался, преследовало правительство.

- Или, возможно, все эти устройства принадлежат правительству и являются их способом нажиться, чтобы покрыть государственный долг.

- Какая, оказывается, у тебя теория заговора, - смеётся она. - Ладно, в таком случае, я буду патриотом и сделаю то, что требуется, - она наклоняется и выбирает вид будущей сувенирной монеты.

- Как думаешь, какую выбрать? На всех написано Рыбацкая Пристань, Сан-Франциско, но можно выбрать изображение краба, моста, парусника или трамвая.

- Трамвай! - произносим мы одновременно.

- Мысли гениев сходятся, - она кивает, наверное, до конца не понимая, насколько мы похожи. Единогласным решением выбираем трамвай, и она ставит ручку напротив изображения трамвая и опускает монету в аппарат. Ши изо всех сил поворачивает рычаг, и монета проходит через шестерёнки и кривошипы. Получившаяся монетка со звонким динь-динь выпадает на серебряную подставку.

Она наклоняется, чтобы взять её, и зажимает между пальцами:

- Хью, я желаю тебе самую плоскую задницу. Это то, к чему тебе стоит стремиться.

Я поворачиваюсь к ней спиной, натягиваю штаны на заднице и напрягаю мышцы:

- Сегодня она уже более плоская? - Наблюдаю за её реакцией через плечо.

- Хм, - она подходит ближе и медленно проводит рукой по моей пятой точке, ощупывая, словно товар в магазине, и от её прикосновений я всё больше напрягаюсь. Каждое движение вызывает судороги в области ширинки, которые я пытаюсь прогнать. На самом деле, ей много не надо, чтобы спровоцировать такую реакцию. Я могу завестись даже от одного её взгляда.

- Давай посмотрим, что у тебя там, - она кладёт руку на мою левую ягодицу и сжимает её, затем шлёпает меня два раза. - Боюсь, что нет, круглая попка, - шепчет она мне на ухо. Тепло её дыхания отзывается покалыванием в руке.

- Ты уверена, что не хочешь взглянуть ещё раз? - Боже, лишь бы она сделала это снова.

- Может позже, - она заливается краской, и это позволяет мне подумать о том, что я заслуживаю более высокой оценки, чем «круглая попка».

- У тебя есть идеи, как помочь моим несчастным булкам? - игриво говорю я.

- Фэн-шуй Тако! - кричит она, указывая пальцем куда-то через дорогу.

Мне тоже тоскливо, однако, стоит быть осторожнее. Часть меня осознает, что наши отношения не должны привести к тому, к чему всё идет. Но другая часть жаждет прикоснуться к Хью и наслаждаться его обществом. С ним очень легко. Балансируя на краю, принимаю единственное верное решение – поесть. Как раз через дорогу стоит жёлтый фургон-ларёк. Мой желудок живо отзывается на пряный аромат, которым наполнен воздух вокруг.