- Да, это меня не беспокоит, - признаёт доктор Ливи. - Даже в самые плохие дни у тебя ни разу не отмечалось суицидальных наклонностей. Тем не менее, объясни, пожалуйста, что ты делала там?

Окидываю взглядом комнату, подбирая правильные слова. Вот уже несколько дней меня пичкают различными лекарствами, поэтому сейчас я способна отличить реальность от фантазий. В основном. Хотя мой мозг и функционирует сквозь привычный туман, вызванный розовыми таблетками.

- Ну? - она откидывается на стул и скрещивает руки.

- Понимаете ли. Всё так же как раньше, - пожимаю плечами. Когда я вспоминаю предыдущие приступы, мне становится стыдно о них рассказывать. Их удавалось держать под контролем только благодаря регулярному приёму розовых таблеток, от которых я отказалась в Калифорнии, исключением были лишь те случаи, когда он вновь объявлялся в моей жизни.

- Люк? - спрашивает она.

Киваю головой в знак согласия, но не осмеливаюсь посмотреть ей в глаза.

- Хорошо, давайте перейдём к тому, что действительно является правдой на данный момент. Продолжайте!

Тяжело вздыхаю и закатываю глаза. Если бы мне давали сувенирный цент каждый раз, когда я должна была «вернуться к реальности» за последние несколько месяцев, как называет это доктор Ливи, то у меня было бы их несколько сотен, вполне достаточное количество, чтобы наполнить ящик из-под сигар.

Моя переносица начинает гореть, гореть холодным огнём, как это обычно происходит, когда я вспоминаю эту часть истории. Брен. Я чуть ли не плачу, когда вспоминаю о нём, мой голос дрожит, когда пытаюсь продолжить рассказ.