Стрижка была смелая и не каждому такая бы пошла, но у Авроры была прекрасная форма головы, и стрижка это подчеркивала.

— Холодно только, надо было летом такую делать. Сейчас буду отращивать. Как ты думаешь, мне пойдет рыжий цвет волос?

Они говорили о всяких пустяках, но Аврора пыталась удовлетворить свое любопытство, резко меняя тему разговора, видимо, рассчитывая застать ее врасплох.

— Ты Максу-то сказала?

— О чем?

— Да все о том же, не притворяйся, что не понимаешь.

— Аврора, мне нечего ему рассказывать.

— Тань, если ты думаешь, что он не женится, то напрасно. Любого можно заставить. А ты даже не пытаешься. Скажешь, когда аборт делать будет поздно, и куда он денется?

Аврора ей все больше и больше нравилась за неподдельное участие, за откровенное желание помочь. И просто нравилось, как она ест, пьет чай — с таким аппетитом, удовольствием, наслаждаясь процессом чаепития. Это был энергичный, активный человек, все делающий со вкусом, и, очевидно, трудно заставить ее делать то, что ей не нравится.

— Так ты мне ничего так и не расскажешь?

— Извини, не могу.

— Ну и ладно. Будешь ждать маму?

— Нет. Давай я приду вечером.

— Тогда сделаем так, приходи к семи часам, я ее подготовлю, — предложила Аврора. На том они и расстались.


В семь Таня была на пороге квартиры Авроры. Вера Андреевна оказалась высокой сухощавой женщиной, со столь строгим выражением лица, что Татьяна испугалась. Откровенного разговора, скорей всего, не получится. Ей снова предложили чаю, но она отказалась, чтобы сразу приступить к делу. Тогда Вера Андреевна провела ее в гостиную. Аврора прошла с ними. Вера Андреевна села за стол, Татьяна напротив. Аврора включила телевизор и села на диван. Таня молчала.

— Аврора, а ты что тут собралась делать? — спросила мать. — Ты нам будешь мешать.

— Мам, ну что мне делать, телевизор ведь есть только в этой комнате. Я вам совсем не помешаю, здесь все свои.

— По-моему у тебя сессия.

— Хорошо, я уйду, — Аврора встала и, высоко подняв подбородок, вышла из комнаты.

— Закрой дверь, — попросила мать. И обратилась к Тане, — я вас слушаю.

— Понимаете, я работаю учителем в школе. Преподаю математику. В том числе в десятом классе.

Вера Андреевна немного расслабилась:

— Так вы хотите, чтобы я прочитала лекцию для девочек? Боюсь, что это будет трудно, я постоянно занята. Но можно прислать кого-нибудь другого в школу. А дочь мне говорила что-то насчет аборта или спирали. Так какая у вас школа?

— Лекция — это, конечно, хорошо, но, боюсь, что Аврора была ближе к истине.

— Вы так издалека начали, что я не поняла. Так с чем вы пришли?

Таня глубоко вздохнула и начала:

— Речь пойдет не обо мне. В моем классе учится девочка, она беременна. Ей почти шестнадцать лет. Можно ли сделать ей аборт, и так, чтобы об этом знало как можно меньше людей?

Вера Андреевна поджала губы.

— Я не делаю абортов на дому. Это подсудное дело.

— Ну, что вы, Вера Андреевна, — воскликнула Таня. — Я не это имела в виду. Я говорю о медицинском аборте. Девочка сама не знает куда идти и что делать, в детской поликлинике нет гинеколога, и ей очень стыдно.

— В таком случае она должна прийти с матерью на прием.

— Но девочка категорически отказывается говорить об этом матери.

Таня рассказала Вере Андреевне историю Иры.

— Я единственная, кому она доверилась, — продолжала она. — Ира на грани отчаяния, собралась делать подпольный аборт, нашла адрес какой-то знахарки где-то на Мочище. Или наложит на себя руки. Помогите ей, она все равно попадет в руки врачей, только в худшем положении.

— Да уж, насмотрелась я на этих «подпольщиц», — удрученно согласилась Вера Андреевна.

— А можно ей сделать мини-аборт?

— Это, смотря какой у нее срок. Мини делается до двадцати дней задержки. И в любом случае, ей нужно будет сдать анализы.

Таня так обрадовалась, что со всем соглашалась:

— Мы все сделаем, что вы скажете, вернее она сделает. Самое главное, чтобы не стоять в очереди в кабинеты, чтобы не попадаться на глаза знакомым. Она так переживает.

— Я еще ничего не обещаю, мне сначала нужно увидеть девочку. Если срок больше двенадцати недель, я ничем помочь не смогу. Тогда нужно подключать родителей.

— Она говорит, что у нее задержка тринадцать дней, сегодня значит уже четырнадцать.

— Это небольшой срок, может это еще не беременность.

У Тани сжалось сердце — каждый день этого небольшого срока для девочки был настоящим адом. Вера Андреевна продолжала:

— Пусть в течении трех дней по утрам измеряет ректальную температуру. А завтра у меня прием с восьми, пусть девочка приходит в семь двадцать утра в приемный покой, я посмотрю ее и в стационаре возьмем анализы, никто не поймет, куда она ходила.

Вера Андреевна объяснила, как правильно измерять температуру, как попасть в приемный покой.

— Большое вам спасибо, Вера Андреевна.

— Впервые в моей практике случай, когда учительница приводит школьницу. До этого надо было воспитывать, а не на аборты приводить.

Упрек был несправедлив, но Таня не знала, что возразить.

— Да, придется прочитать в вашей школе лекцию девочкам, — назидательно продолжала Вера Андреевна.

Таня не выдержала:

— А почему только девочкам? Насколько я знаю, чтобы зачать дитя, нужны двое. О чем будет ваша лекция? Будете запугивать девочек возможной беременностью и венерическими заболеваниями? Но в этом возрасте их мало пугают болезни.

— Таня, — начала врач.

— Татьяна Викторовна.

— Сколько вам лет, Татьяна Викторовна?

— Двадцать три, ну и что? Я уже второй год преподаю. И считаю, что в городе нужен гинекологический кабинет для подростков, чтобы давать консультации для каждого конкретного случая, а не общие слова на лекциях, — Татьяну понесло, видимо сказалось напряжение последних суток, — и еще, там должны бесплатно выдавать, — Таня запнулась, но собралась с духом и твердо произнесла, — презервативы.

— Это вы хватили чересчур. Насчет презервативов — перегнули. Дети же воспримут это как поощрение к сексу.

Таня испугалась, что она все испортила, и ее сейчас выгонят:

— Надеюсь, что после моих слов вы не измените своего решения?

— Мы же договорились. А насчет подросткового кабинета я и сама давно уже думаю. Вы меня еще раз убедили.

— Спасибо вам, Вера Андреевна.

— И все-таки лекцию к вам придут почитать. Какая у вас школа? Двадцать пятая. Ждите лектора. И сами поприсутствуйте, мы там не только про венерические заболевания рассказываем. И про мальчиков не забудем.

Когда Таня ушла, Аврора кинулась к матери:

— Что она хотела?

— Аврора, нельзя быть такой любопытной. Если твоя подруга не посчитала нужным рассказать тебе сама, значит, у нее есть на это причины, — попыталась урезонить дочь Вера Андреевна, но та наседала.

— Это подружка Макса. Она тебе сказала? Что она хотела? Сделать аборт?

— Нет, всего лишь, чтобы я прочитала лекцию у них в школе. Как ты любишь все драматизировать, Аврора.

— Точно? Прочитать лекцию?

Вера Андреевна кивнула.

— И стоило напускать столько тумана, — разочарованно протянула Аврора. — Странная она какая-то, и что Макс в ней нашел?

— А, по-моему, разумная девушка. Это вам бы все развлекаться

— Мам, а я уже Макса обрадовала, что он скоро станет папашей.

— Что, так прямо и сказала?

— Да, а что такого?

— Представляю реакцию бедного Максима. Не думала, что ты у меня, оказывается, такая.

— Какая такая?

— Сплетница что ли.

— А вдруг бы Танька сделала непоправимую ошибку? А он что, совсем не при чем?

— Позвони ему, скажи, что ты все придумала.

Аврора фыркнула:

— Вот еще, пусть немного помучается. Мужикам это полезно. Не все нам из-за них страдать.

— А если между ними ничего не было? Вдруг из-за тебя они поссорятся?

— Мама, не будь такой наивной, им же не пятнадцать лет, когда обходятся поцелуями.

— А вы для меня все такие же дети. Хотя ко мне на прием бывает, приходят девственницы и в двадцать семь и в тридцать лет.

— Уродины какие-нибудь.

— Аврора, в кого ты такая категоричная? Может, они карьеру делают. Да мало ли какие могут быть причины.

— Я и говорю — уродины или синие чулки.

— Ты лучше мне скажи, что у тебя за очередное уродство на голове? — Вера Андреевна провела рукой по тому, что осталось от волос дочери.

— Все говорят, что мне идет. Должна же я перепробовать все, пока не остепенюсь и не нарожаю детей.


Ира ждала Таню под дверью. Она решила дождаться ее во что бы то ни стало. Таня провела ученицу в квартиру и рассказала, что ей нужно делать.

— Татьяна Викторовна, а вы пойдете со мной завтра? Я боюсь.

— Обязательно, — они договорились о встрече.

— Спасибо, Татьяна Викторовна.

— Ира, мне нужно поговорить с твоим другом. Кто он?

Ира замялась.

— Ира, ты должна мне сказать. Аборт — это не решение всех проблем. Я не буду его ругать, но мне необходимо с ним поговорить. Можешь не называть его имени прямо сейчас. Предупреди его, что я хочу поговорить с ним. И пусть тогда он сам ко мне подойдет.

— Это Носков, — призналась Ира.

Почему-то для Тани это было полной неожиданностью. Вот бы на кого Таня никогда не подумала, так это на Мишу Носкова. Ира с Мишей сидели за одной партой, и Ира демонстрировала недовольство таким соседством. Учился Миша нестабильно, хватая то тройки, то пятерки. Ира никогда не давала ему списывать, прикрывая иногда свою тетрадь. Если Миша терял ручку или карандаш, Ира вручала ему свою запасную ручку с таким видом, словно за это одолжение он не расплатится всю свою жизнь. На переменах они тоже не общались, Миша всегда находился в компании других мальчишек. Как мало она еще разбирается в детях, да и в жизни тоже.

Покидая квартиру, Ирина столкнулась с Максимом на пороге. Сконфузившись, она поздоровалась с ним.

Раздевшись, Максим прошел на кухню и поставил греться чайник. Он вылил старую заварку, помыл чайничек. Делал все не спеша, обстоятельно. Когда чай был готов, налил себе и Татьяне.

Они пили чай молча, сидя напротив друг друга за противоположными сторонами стола. И только допив чай, он нарушил молчание:

— Прежде чем что-то предпринимать, ты должна была посоветоваться со мной.

— Ты о чем? — удивилась Таня.

— Ты знаешь.

— Я не понимаю, — настаивала Таня.

— Хорошо, я тебе напомню, — Максим придвинул стул ближе к столу, и, навалившись грудью на столешницу, заглянул ей в глаза. — Скажи мне честно, что ты собралась делать?

— Мне нужно еще тетради проверить, а потом, наверное, спать лягу или телевизор посмотрю.

— Не сейчас, а вообще, в принципе.

— Работать буду, потом уйду на пенсию, внуков буду воспитывать, — усмехнулась Таня.

— Каких внуков? — вскричал Максим. — Ты подумала своей башкой, будут ли у тебя внуки?

— А почему нет? Надеюсь дожить. А что может случиться?

— Все!!! Последствия непредсказуемы.

Максим встал, прошелся к окну и обратно, оперся руками на стол, нависнув над ним:

— Пойдем в комнату, поговорим спокойно, — предложил он.

Таня не понимала, что он хочет от нее, но уступила и прошла в комнату. Они сели на диван.

— Тебе незачем скрывать это от меня, — начал он заново. — Когда-то я много лишнего наговорил. Но теперь я готов тебе помочь.

— Если мне понадобится какая-либо помощь, ты — последний, от кого я захочу ее получить.

— Я понимаю, но это все эмоции. То, что ты хочешь сделать, может иметь непоправимые последствия. Ты мне уже не чужая, — он говорил медленно, с трудом выталкивая из себя слова, — я не хочу, чтобы ты страдала. Наверняка, есть другой выход.

В чем он ее подозревает? Может, ее с кем-то видели и передали Максу? Как-то с физруком они вместе ездили в магазин за подарком учительнице на день рождения. А еще два раза ее провожал до дома десятиклассник, но это было так несерьезно, что парнишка сам понял это. Неужели в этом бандитском мире исключено, чтобы девушка ушла к другому, и за это надо мстить? А Максим ее пожалел. Они вместе уже полгода, и это обстоятельство дает ему основание считать, что они не чужие люди?