— О, ла-ла-ла, — закончила я, прикрывая одно ухо рукой, хотя он и не мог меня видеть. — Мы должны установить правила, пока это не зашло слишком далеко. — Лео засмеялся, и несколько правил моментально пришли на ум. — Правило номер один. Никаких разговоров о физическом, потому что я совершенно точно не хочу даже слышать об этом. Правило номер два, ты должен держать нашу дружбу на сто десять процентов подальше от всего, что произойдёт между вами двумя. Не важно, что это будет. Номер три, если мы с Кларой начнём ругаться, ты знаешь, это всегда случается, ты всегда будешь принимать её сторону. Её сторона будет иррациональной, идиотской, и втайне ты будешь согласен со мной, но я буду взрослой девочкой и заранее прощаю тебя за то, что ты всегда будешь её защищать.

Мэддокс засмеялся ещё сильнее — я любила его смех. И знала, что не важно, почему было замечательно слышать, когда он смеётся, вот так. Мать Лео ушла, когда он был молодым. Она не попрощалась, не навещала его, даже не пыталась с ним связаться годами. А его отец был ещё хуже. Может быть, он и был рядом, но это не значило, что он был любящим или заботливым родителем. Я была лучшим другом Лео, и хотела, чтобы он был счастлив. И сегодня, впервые за долгое время, его голос был чертовски счастливым.

И всё же, маленькая часть меня желала, чтобы он влюбился в кого-нибудь другого, не в Клару. Даже Реджина была бы лучшим выбором, потому что шансы Клары разбить его сердце на множество осколков были более чем астрономическими. Не то, чтобы я слишком много знала о любовных похождениях моей сестры. Но если бы мне пришлось угадывать, то я бы сказала — её список парней был катастрофой. Я бы поспорила, что она встречалась, а потом бросала их, как вчерашний мусор. Таким уж человеком она была. Беспечной. Колеблющейся. Незрелой.

— Я не могу поверить, что ты так к этому относишься, — сказал Лео. — Я думал, что ты сразу начнёшь выбивать из меня эту дурь.

Я снова захихикала. Проклятие, мне действительно нужно перестать так делать. Я снова переключилась на серьёзный тон.

— Я хочу проявить лишь один "голос разума". Лишь один. Насчёт Клары и Эндрю. Она всё ещё с ним?

Ему потребовалось несколько мгновений для ответа.

— Честно, я не знаю, — сказал он. — Я слегка напился вечером в пятницу, потому что думал, что Эндрю может что-то значить для неё. Но когда увидел её с ним, то мог бы поспорить, что она презирает его так же, как и всех нас. Что заставило меня задуматься — какого чёрта она устроила это шоу?

Разозлившись, я сбросила одеяло.

— Вероятно затем, чтобы ранить меня.

— Не суди так сразу, пока не надо. Позволь мне спросить у неё, и увидим, что она скажет, пока вы не начали Третью Мировую. Хотя, должен признать, меня больше поразила её реакция, когда она увидела Робби.

— Почему?

— Потому что, в конце концов, она отреагировала именно на него. Я знаю, когда-то у вас обеих были чувства к нему и...

— Не нужно, Лео. Не начинай. Ты сейчас сам себе вредишь. Это было давным-давно, и она всё-таки полетела с тобой в Нью-Йорк? Это должно что-то значить. Ты совершенство, Лео. Ты милый и добрый, и ей повезёт, когда она получит тебя. Просто впусти её... позволь ей, наконец, увидеть настоящего себя.

На другом конце возникла долгая пауза.

— Настоящий я — это тот, кого я сам боюсь, — наконец со стоном ответил он, и его безысходность прямо-таки сочилась из телефона. — Но, насчёт Робби, или Дина, или кем он там себя называл в пятницу... когда я вернусь, мы разберёмся со всем этим. Я обещаю.

— В этом нет необходимости. Я не планирую встречаться с ним снова.

— Мы можем лишь надеяться, но разве этот козёл случайно оказался здесь после шести лет? И как его полное имя? Никто не появляется в Блу-Крик просто так. И никто не меняет имя, если ему нечего скрывать. Что-то происходит, Мэгс. И как только я вернусь домой в понедельник, я собираюсь во всём разобраться и положить этому конец.

— Ладно. — Никогда не было особого смысла спорить с ним, и к тому же, меня больше беспокоило кое-что другое, чем таинственное появление моего бывшего сводного брата. — Но, Лео, больше не игнорируй мои звонки. Не важно, по какой причине. Помнишь? Ты и я против целого мира. Всегда.

— Всегда. Но я устал бороться со всем миром, Мэгс. Увидимся в понедельник.

— В понедельник, — повторила я слегка дрожащим голосом.

Глава 10

КЛАРА

Воскресный сон никогда ещё не был таким хорошим. Когда я проснулась, меня окутывало освежающее спокойствие. В кровати рядом со мной у Стеф были куда более серьёзные проблемы. Её рот приоткрылся, слюна капала на подушку. Я подавила желание схватить телефон, чтобы сделать фото для дальнейшего шантажа, и продолжала нежиться в постели. Я с радостью воспринимала городские звуки и чувство облегчения, которое охватывало меня. Лео был прав — мне нужна эта маленькая передышка.

О, святой обезьяний помёт! Лео. Бар. Поцелуй. Пивной душ. Моё глупое предложение. "Докажи мне, что ты не задница, и я буду твоей". Я что, правда могла сказать такое? Серьёзно, Клара, ну же! Мы один раз поцеловались, а я уже предложила ему себя, словно он был Йен чёртов Сомерхолдер? Бр—р! Ужасно! Мне повезло, что он не рассмеялся мне в лицо.

Я подтянула колени к груди, мысленно ругая саму себя. Все воспоминания о прошлой ночи всплывали, словно дурной сон, все чувства сладкого блаженства улетели в окно.

Шок от случившегося просто не имел возможности поразить меня до этого момента.

Покинув бар и вернувшись в квартиру Стеф, я сразу же отправилась в постель. Должно быть, меня свалил потреблённый алкоголь. Но это было тогда, а теперь — это сейчас. В обычном состоянии я никогда не переживала, волновалась или сожалела о том, что я сказала или сделала. Я предпочитала подходить к жизни по касательной. Но все мои усилия не имели значения, я не могла перестать анализировать случившееся.

Каждое мгновение в жизни, которое было общим для нас с Лео, теперь засияло в новом свете. Из-за того, что мне было необходимо объяснение того, почему прошлая ночь так ошеломила меня, я начала рыться в воспоминаниях. В последний раз я видела Лео, до этих выходных, несколько месяцев назад. Кажется, День Благодарения. Семейство Мэддокс — Лео, мистер Мэддокс и обычный набор их кузенов, кузин, тёть, дядей и бабушек с дедушками, прибыли в наш дом на футбол и индейку, как делали каждый год. И точно так же, как и в наши прошлые встречи, мы с Лео не обменялись ни единым словом: руганью, любезностями, вообще ни словом. Странно, но мы сидели рядом за обеденным столом. Было ли это случайностью, что кто-то поменял карточки с нашими именами? Лео мог это сделать? Это в тот день начали развиваться чувства Лео ко мне?

Нет, вряд ли. Думаю, что для подобного двое людей должны хотя бы посмотреть друг на друга. Я ломала голову дальше, пытаясь вспомнить, когда мы по-настоящему разговаривали и, наконец, возникло воспоминание о прошлом лете — упс, тоже, не слишком приятное.

Примерно год назад изнуряющая жара накрыла Восточное побережье. Душный, спёртый воздух словно прилипал к моей коже и превращал волосы в неуправляемое чудовище, несмотря на все попытки распрямить их в тот день, давая мне очередной повод жаждать переезда в Аризону и её сухую жару. А потом, когда в нашем доме сломался кондиционер, единственный уголок наслаждения можно было найти лишь в бассейне нашего клуба, где я в итоге и оказалась.

С книжкой и полотенцем в руке я вышла из женской раздевалки, мои шлёпанцы хлопали по асфальту. Я заметила неподалеку отдыхающего Лео, в спортивной белой рубашке, тёмно-синем костюме, очках-авиаторах, и чрезмерно аккуратной причёской. Естественно, я направилась к нему. Мы знали друг друга с рождения, и хоть я и недолюбливала его, но ощущала некое чувство долга сесть рядом с ним. Мы оба были одни; с моей стороны это не казалось необоснованным жестом.

— Клара, — вместо приветствия произнёс он.

— Лео. Сегодня кажется сто десять градусов, а ты полностью одет. Тебе разве не жарко? — сбросив шлёпанцы и разложив полотенце, я без приглашения расположилась рядом с ним. На мне был цельный купальник "Спидо" без бретелек, образца 1985 года. Я даже думать не хотела о лишней унции одежды в такую жару. Тогда почему на Лео её так много? Он что, так влюблён в собственную одежду, что не желает с ней расставаться?

— Всё в порядке.

— Как тебе будет угодно.

Я открыла свой любовный роман и читала, мало обращая внимания на человека, сидящего рядом со мной. То ли из-за того, что температура поднялась ещё выше, или из-за горячих сцен в книге, я решила искупаться, прежде чем снова вернуться к своему полотенцу. Прошёл ещё час или два. Лео не сменил костюм, не покинул своего места, и не произнёс ни единого слова.

Изначально было не так уж плохо находиться рядом с ним, но через какое-то время его поведение начало меня раздражать. Почему его рубашка всё ещё на нём? Почему его волосы уложены слишком идеально для бассейна? И почему он не плавал? Но самой большой тайной было нечто другое, и я не могла удержаться от вопроса.

— Почему ты здесь, Лео? Бассейн в вашем дворе гораздо лучше этого.

Он лежал, положив руки за голову. Я заметила, что его глаза под тёмными очками закрыты, но после моего вопроса он моргнул.

— Хм—м?

— На вашем заднем дворе есть бассейн.

— Я в курсе.

— Тогда почему ты здесь?

— Если тебя так раздражает моё присутствие, тебе не обязательно сидеть рядом со мной. Никто не собирался выкручивать тебе руки.

Я закатила глаза. Между нами всегда так будет?

— Мы уже взрослые. Я села рядом с тобой, потому что хотела этого, — не совсем, правда, но всё равно. — Почему мы не можем просто поболтать? И я, правда, очень хочу знать... почему именно этот бассейн?

Он сделал глубокий, расслабленный вздох.

— А ты упрямая, да?

Я пожала плечами. Разве упрямство это преступление? Затем огляделась вокруг. Что было такого особенного в этом бассейне? Может быть, другие люди. Сегодня здесь было достаточно много привлекательных парней, чего я раньше не заметила. А потом меня осенило, я никогда раньше не думала об этом, и удивилась вслух.

— Лео, ты — гей?

И пожалела об этих словах в ту же секунду, как произнесла их. Лео мгновенно сел на своем полотенце, сорвал очки, и бросил на меня ясный взгляд своих горящих глаз.

— Ты что, проводишь свободной время, пытаясь придумать небылицы, чтобы позлить меня, Клара? Потому что это получается у тебя чертовски хорошо.

Я поднялась на ноги, уперев руки в бока.

— Нет, — тихо ответила я, пытаясь не привлекать излишнего внимания. — Если ты гей, то можешь сказать мне об этом. Я никому не расскажу.

— Я хочу знать, почему у тебя вообще возникла подобная идея, — произнёс он сквозь стиснутые зубы.

Господи ты, Боже мой.

— Понятия не имею. Ты всегда так тщательно одеваешься, лучше, чем некоторые девушки, и у вас с Мэгги такая странная дружба. Я никогда не видела тебя с девушкой, и никогда не слышала, чтобы Мэгги упоминала, что ты с кем-нибудь встречаешься. Не будь таким гомофобом, это был вполне резонный вопрос.

— Сначала ты предполагаешь, что я гей, а потом называешь меня гомофобом. В чём же дело, Клара? — прорычал он. — У меня есть ответный вопрос. Ты — лесбиянка?

Я моргнула.

— Что?

— Где твой бойфренд? Где все твои подружки? Я тоже не видел тебя хотя бы с одной. Ты определённо была сорванцом, пока росла. И даже сейчас, в бассейне... — он осмотрел мой купальный костюм. — Ты не могла одеться как все. Так почему бы тебе не удовлетворить моё любопытство... ты — лесбиянка? Если да, ты можешь мне сказать. Я никому не расскажу.

Я не хотела быть грубой, когда спрашивала гей ли он, но каким-то образом, он взял мои же слова, перевернул их и использовал против меня. Я хотела ударить его по лицу, или ещё что похуже, но не сделала ничего. Мой лучший защитный механизм – безразличие, моментально пришёл мне на помощь. Я зевнула, словно этот разговор вызывал у меня смертельную скуку, и спокойно уставилась на него.

— Повзрослей, — произнесла я, опустилась на задницу, а затем улеглась обратно на своё полотенце.

— Мы никогда не сможем просто поболтать, — прорычал он, уставившись на меня, солнце освещало его силуэт подобно золотой ауре. — Потому что ты всё время будешь доводить меня до белого каления. Если хочешь знать, я пришёл сегодня к бассейну, потому что хотел побыть в компании, или хотя бы в её иллюзии, но лучше уж я буду один, чем рядом с тобой.