Мне следовало бы подумать о своём виде, прежде чем открывать двери, потому что на мне были лишь майка и трусики. Распущенные волосы закрывали плечи, и уверена, я выглядела так, словно недавно кувыркалась в постели. Хотя, кажется, Лео это совершенно не заботило. Вместо того, чтобы смотреть так, словно я была чёрт знает чем, он рассматривал меня так, как будто хотел сожрать живьём.

Никто из нас не произнёс ни слова. Лео переоделся, и сейчас на нём были шорты и футболка, которая давала возможность рассмотреть скрывающиеся под ней мускулы. До того, как увидеть утром его голым, я никогда не знала, как он сложен, потому что мужчина всегда был одет так, чтобы ничего не показывать. А может быть, Мэддокс был прав, когда говорил, что я никогда не хотела замечать. Но в данный момент я заметила, и не удержалась от того, чтобы рассматривать его чуть более пристально, и чуть дольше, чем нужно.

Лео медленно выдохнул, и почесал затылок. Опять это движение! Теперь я знаю, что оно означает. Он нервничал, и это имело отношение ко мне. Кажется, я оказывала на него какой-то эффект, и мне это нравилось. Я ждала, что его взгляд совершит путешествие по моему телу и встретится с моим, и когда Мэддокс так и сделал, ничто бы не смогло подготовить меня к тому, как заколотилось моё сердце. Будь прокляты эти глаза. Они отобрали у меня воздух и сделали так, что любое разделявшее нас расстояние ощущалось так, как будто это были целые мили.

Не знаю, кто сделал первое движение, но в следующую секунду его губы были на моих губах, и мы целовались, страстно и отчаянно. Я была шокирована тем, что изголодалась по нему так же сильно, как и он по мне. Лео прижал меня спиной к дверной раме, его манеру поведения можно было бы обозначить как "пленных не беру", когда Мэддокс прижался ко мне своими бёдрами. Он гладил руками изгибы моего тела, пока пальцами не запутался волосах. Лео всё контролировал, и я была в его власти. И. Мне. Было. Совершенно. Наплевать.

Губы Лео оставили дорожку из поцелуев вниз к моей шее. Я склонила голову на бок, давая ему весь доступ, какой был нужен. Первоначальная сила поцелуев мужчины чуть спала. Но страсть осталась, и теперь была супер сладкой, супер лелеемой, и супер любящей.

— Никогда больше не сбегай от меня снова, — сказал он мне в шею. — Ты можешь поговорить со мной. Ты всегда можешь поговорить со мной, хорошо? Я не укушу тебя, — а потом, к моему удивлению, Лео осторожно прикусил кожу на моей шее.

Я взвизгнула и пихнула его в грудь.

— Ты — засранец!

— Как угодно. Тебе это нравится.

Мэддокс всё ещё удерживал меня на месте. Губы Лео целовали меня, и доказательство его возбуждения без стеснения вжималось в мой живот. Я гладила его по плечам и остановилась у шеи. Он изучал меня несколько долгих секунд, а потом мы опять целовались.

Я могла бы целоваться с ним часами, но Лео внезапно оторвался от меня, и едва слышно спросил:

— Внутрь? — я кивнула, и он опустил руки, чтобы подхватить меня под попку. Мэддокс поднял меня, я голыми ногами обхватили его талию, и мужчина переступил через порог. Внутри квартиры Стеф было темно, хоть глаз выколи, но Лео продолжал нести меня в неизвестность. Куда он думал, мы можем пойти? Я была слишком поглощена моментом, чтобы беспокоиться о деталях, и сфокусировалась на том, что покрывала его поцелуями, пока мы шли.

Нога Лео зацепилась за кофейный столик.

— Дерьмо.

— Диван.

Я произнесла это слово, и диван как будто превратился в маяк, Лео обнаружил его за минуту. Он опустил меня на подушки и накрыл сверху своим телом. Ощущение, которое вызывал у меня его вес, было незабываемое. Мэддокс не навалился на меня всей тяжестью. Но ощущение того, как его грудь всеобъемлюще прижималась ко мне, делало забавные вещи с моим и без того бешено бьющимся сердцем. Я опять обхватила его ногами, и сместилась так, чтобы все части наших тел совпали.

Мы с Лео хотели друг друга прямо сейчас. Реальность происходящего настолько сильно зажгла меня, что я знала без малейших сомнений – я готова отдать ему мою девственность. Дело было не во времени или гормонах — дело было в Лео. Даже если и понятие нас как пары не имело ни малейшего значения, я в этот момент поняла... кого это волнует? К чёрту смысл. Моё сердце хотело того, чего хотело, и не было никакой ошибки в том, что парень, лежащий сейчас на мне, был в самом верху списка.

Но, у Лео были другие планы. Он оторвался от меня и отодвинулся на другой конец дивана. Серьёзно? Я приподнялась на локтях, готовая выцарапать ему глаза. Через секунду после того, как я разобралась, чего хочу, после того как была готова пересечь с ним очень толстую линию — он уходит от меня? Что за чёрт?

— Что ты делаешь? — в моих словах слышалось предупреждение. Я не могла видеть его глаза в темноте, но больше и не хотела их видеть. — Убирайся отсюда, пожалуйста.

— Не могу.

— Тогда чего конкретно ты хочешь? Ты до чёртиков меня запутал.

— Я просто хочу тебя, — его ответ был совершенно искренним. — Ты нужна мне больше, чем мой следующий вдох.

Моё сердце забилось ещё сильнее, чем до этого момента. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он продолжил:

— Поверь мне, Клара. Было бы очень легко уложить тебя назад, проникнуть в тебя и трахать до потери сознания. Но я просто не могу заниматься с тобой сексом на каком-то случайном диване, где нас может застукать кто угодно. А ещё я не могу заниматься с тобой сексом, пока комната вращается, и я слегка пьян. Я вообще не хочу тебя трахать. Я хочу заниматься с тобой любовью. Медленно, упоительно, и всю ночь. — Он вздохнул и на миг закрыл лицо руками. — Поверить не могу, что только что произнёс это вслух... но, — мужчина замолчал и посмотрел на меня, — это правда.

Мои губы пересохли, что там говорят о грубой честности? Я понятия не имела, что отвечать, или как на это реагировать. Замерев как статуя, я уставилась на него и поняла, что всё, чего хочу — чтобы он снова меня обнял.

— Клара, ответь что-нибудь.

Я тяжело вздохнула, а потом произнесла:

— Убирайся отсюда, пожалуйста.

Он застонал.

— Я же только что сказал тебе, почему не могу.

— Я знаю, и не прошу тебя меня трахнуть. Я ни разу в жизни к тебе не прикасалась... а сейчас я очень этого хочу. И, кроме того, здесь вроде как без тебя холодно.

В одно биение сердца он вернулся ко мне. Наши ноги переплелись, и мы уютно устроились рядом. Он лёг на бок, а я прижалась к нему покрепче, положив голову на сгиб его руки. Я не могла поверить, что мы так идеально подходили друг другу. Лео больше не целовал меня в губы, но по тому, как его уста касались моего подбородка, а пальцы вычерчивали нежные круги по моему животу под майкой, я бы сказала, что он всё ещё этого хочет.

— Могу я остаться на ночь? — прошептал он.

— Я предполагала, что ты так и сделаешь.

— Хорошо. — Он быстро высвободился из своей рубашки и снова лёг. Затем накрыл рубашкой мои ноги, насколько это было возможно. — Тебе всё ещё холодно?

Вряд ли хоть одна женщина сможет оставаться холодной, прижимаясь к обнажённой груди Лео.

— Переживу, спасибо. — Мужские руки сжали меня крепче, и я зарылась лицом в его тёплую, твёрдую грудь. Он пах как Лео, и это заставило меня вспомнить о Блу-Крик и моём детстве. Запах был таким знакомым, хотя и запретным всего лишь несколько минут назад, и я не могла перестать вдыхать его.

— Возможно, из-за того, что я слегка пьян, и могу вообразить лишнее, но ты меня нюхаешь?

— Нет.

— А почему-то у меня сложилось такое впечатление, что да.

— Нет, — я громко втянула воздух, просто чтобы поспорить с ним. — Знаешь, что странно? — спросила я через несколько минут, когда мы оба начали потихоньку засыпать. Я изо всех сил старалась бодрствовать, но позднее время, наконец, начало брать верх. — Никогда не могу с точностью определить, когда ты пьян, а когда трезвый.

— Это потому, что обычно я притворяюсь.

Что, простите?

— И что это должно означать?

— Это значит, что каждый раз, когда ты видишь меня с одним из "Мартини Гибсон" — те, с луковичкой, которые я всегда пью, на самом деле, там простая вода. Дуглас из клуба классный. Он в теме.

Это было самое нелепое, что я когда-либо узнавала. А я на протяжении многих лет часто слышала, как он излагал достаточно безумные мысли. Лео, почти алкоголик, на самом деле был фальшивым пьяницей? Я всё ещё не понимала.

— Значит ли это, что ты был трезвым, когда я наехала на тебя на гольф-карте?

— Да.

— И тащила твою тяжёлую задницу до твоей комнаты, а ты был в полном порядке?

— Да.

Понятия не имею, что на меня нашло, но я его укусила. Раньше он лишь слегка покусывал меня, но я укусила Мэддокса в полную силу. Я прижималась лицом к груди Лео, а его кожа была как раз передо мной, и сама напрашивалась. Я укусила не настолько сильно, чтобы потекла кровь, мускулы на мужской груди под кожей были слишком плотными для этого, но достаточно сильно, чтобы он заметил. И Лео это оценил. Моё импульсивное действие начало войну щекотки, которую я проиграла. После которой парень оказался сверху, зажимая мои запястья над головой, и покрывая поцелуями лицо.

— Скажи, что ты сожалеешь, киллер.

— Никогда.

— Ладно. — Я подумала, что он продолжит возню, но вместо этого, Лео прижался ко мне губами так мягко и нежно, как только было возможно. От его сладких как ад поцелуев, от того, как Мэддокс сжимал мои руки за головой, и от того, как слабый лунный свет очерчивал голое мужское тело, я практически билась под ним в конвульсиях. Никогда в жизни не была так одурманена.

Но Лео снова резко остановился. Он слез с меня, и пробормотал себе под нос несколько ругательств. Затем снова устроился рядом таким образом, чтобы оказаться за моей спиной, а не на мне.

— Нам лучше уснуть, пока мы не нарушили все границы, которые я пытаюсь установить.

— Ещё одна вещь, — прошептала я. — Скажи, зачем ты притворяешься. Пожалуйста.

Он вздохнул, но рассказал всё без прикрас.

— Раньше я напивался так, словно это было моей работой. В старшей школе в основном. Затем перестал, потому что выпивка затягивала меня в дыру, гораздо темнее, чем кроличья. Я делал много всего, чем нельзя гордиться. Вещи, от которых твоя кожа стала бы гусиной. Вещи, с которыми сейчас мне тяжело жить. Я ненавидел себя и, наверное, мне нужна была альтернатива... — он на миг остановился, как будто обдумывал следующие слова. — Люди до сих пор ожидают от меня определённых действий, и я продолжаю так поступать, потому что притворяться всегда легче. Или, может быть, мне просто нравится играть с окружающими. Не знаю.

Я прикусила губу. Что всё это значило? Я знала, что Лео далёк от совершенства, и что у него есть тёмная сторона. Но, серьёзно, что всё это значило?

— А Мэгги знает об этом?

— Не знает.

— Я не скажу... — у меня не было ни одной причины рассказывать Мэгги о чём-либо. — Но, Лео... почему ты сказал мне? Ты не обязан.

— Ты спросила, — одной рукой он обхватил моё лицо. — Ты всегда задаёшь сложные вопросы. Не знаю почему, но я должен быть честным с тобой. Это очень страшное, но освобождающее чувство. С тобой нет никакой необходимости притворяться кем-нибудь другим. И после того, как я провёл с тобой так много времени за последние два дня... за всю свою жизнь я не ощущал такой свободы. Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать, Клара. Просто скажи мне, что мы не вернёмся к тому, что было между нами ещё три дня назад.

Я сглотнула странный комок, который образовался у меня в горле.

— Не вернёмся.

— Хорошо. Мы сможем поговорить завтра. Давай спать, киллер.

Что мы и сделали.

КТО-ТО ПИХАЛ МЕНЯ В ПЛЕЧО. Я вывалилась из глубокого сна и обнаружила, что на меня уставилась Стеф. Она выглядела очаровательно в рабочей одежде, вся такая чопорная, в чёрном и белом. И по какой-то причине, на её лице играла широчайшая, слащавая улыбка.

— Мило, — одними губами проговорила она.

Мне потребовалась секунда, чтобы разобраться, где я и с кем. Две сильные ноги и две определённо принадлежащие мужчине руки обхватывали моё тело, укрывая лучше, чем любое снугги. Лео. Он остался на всю ночь и не отодвинулся ни на дюйм после того, как мы вместе уснули, если не считать его медленное и ровное дыхание. Я не хотела шевелиться. За всю мою жизнь мне ни разу не было так удобно, и я, совершенно определённо, ни разу не проводила ночь в чьих-нибудь объятиях. Можно я заморожу этот момент и буду переживать его вечно?

В прошлую ночь... Лео был чертовски мил со мной. Я слышала, как люди называют Мэддокса разными именами, ни одно из них не было настолько приятным, что его можно было бы повторить, но никто в здравом уме никогда в жизни не назвал бы его "милым". Мои раздражающие, надоедливые друзья-бабочки снова начали порхать в животе. Если Лео проснётся и будет вести себя не так как прошлой ночью, я даже не знала, что буду делать.