Джейми

— Ты сегодня ужасно тихий, даже для себя. — Пальцы Холли, гуляя у меня по спине, заканчивают свое путешествие на моей голой заднице. — Думаешь про «Замороженную четверку»?

— Угу. — И это не совсем ложь. Гарантирую вам, этим утром мыслями о пятнице и поездке в Бостон забиты головы еще у двадцати с лишним игроков. И примерно у триллиона фанатов.

Я, впрочем, думаю не только о победе. Теперь, когда мы вплотную приблизились к чемпионству, пора примириться с тем фактом, что мы можем встретиться с «Северным Массом». А кто у них звездный игрок? Не кто иной, как Райан Весли, в прошлом мой лучший друг.

— Тебя что-то волнует? — Приподнявшись на локте, Холли всматривается в мое лицо. Обычно она не остается на ночь, но после продолжавшегося до четырех утра секс-марафона только полный козел запихнул бы ее так поздно в такси.

Однако я сам не знаю, что чувствую по поводу того, что она нежится рядом со мной в кровати. Если забыть о впечатляющем утреннем сексе, ее присутствие тяготит меня. Я никогда не врал Холли о том, чем являются наши отношения, а чем нет. Но мне хватает опыта общения с девушками, чтобы знать: соглашаясь на дружбу с привилегиями, они все равно надеются каким-то образом заполучить себе бойфренда.

— Джейми? — подталкивает меня она.

Я отодвигаю в сторону один набор тревожных мыслей и заменяю его другим.

— Тебе когда-нибудь давали отставку друзья? — слышу я собственный голос.

— В смысле… на которых я работала или что? — У нее огромные голубые глаза, которые всегда воспринимают меня всерьез.

Я качаю головой.

— Нет. Главный бомбардир «Северного Масса» был моим лучшим другом, когда я учился в школе. Помнишь, я говорил, что летом работал в хоккейном лагере тренером?

Она кивает.

— В «Элитс»?

— Ага, хорошая память. Раньше я сам там тренировался. Как и Вес. Вот он был псих. — Я хмыкаю, стоит мне представить его физиономию. — Чего только не выкидывал. В центре там была трасса для тобоггана, и зимой, когда вода замерзала, по ней можно было прокатиться до озера. Но летом ее закрывали, а вокруг был трехметровый забор. И он такой: «Чувак, после отбоя лезем на эту штуку».

Мягкая ладонь Холли массирует мою грудь.

— И вы залезли?

— Еще бы. Я был уверен, что нас запалят и выпрут из лагеря. Но все обошлось. Весу, правда, единственному хватило ума взять с собой полотенце, а вот я, пока ехал за этим ублюдком, ободрал себе ноги.

Холли усмехается.

— И я до сих пор не представляю, скольким туристам пришлось удалять фотографии, снятые на Миррор-Лейк. Потому что стоило Весу увидеть, как турист поднимает фотоаппарат, как он сразу снимал штаны.

Она прыскает.

— Вижу, он был веселым парнем.

— Был. А потом перестал.

— Почему?

Я закладываю руки за голову и, несмотря на ползущую вниз по позвоночнику волну дискомфорта, напускаю на себя безразличный вид.

— Не знаю. Мы с ним все время соревновались. В наше последнее лето он вызвал меня на одно состязание… — Я останавливаюсь, потому что по-настоящему личными вещами с Холли никогда не делюсь. — В общем, не знаю я, что случилось. После того лета он просто взял и бросил со мной общаться. Перестал отвечать на мои сообщения. Просто… отправил меня в отставку и все.

Она целует меня в шею.

— Похоже, ты до сих пор злишься.

— Да. Злюсь, — неожиданно для себя самого соглашаюсь я.

Спроси вы меня вчера, переживаю ли я насчет чего-нибудь из своего прошлого, я бы ответил «нет». Но теперь, когда Райан Весли снова припарковал в моих мыслях свою дегенератскую задницу, мое душевное равновесие улетает ко всем чертям. Чтоб его. Только этого мне не хватало перед двумя сложнейшими играми моей жизни.

— И теперь тебе придется играть против него, — задумчиво размышляет Холли. — Непростая задача. — Она трется о мое бедро, явно намекая на то, что у нее в планах есть для нас двоих кое-какая другая «задача», но времени на второй раунд у меня нет.

Поймав ее за руку, я быстро целую ее ладонь.

— Надо вставать. Прости, детка, но через двадцать минут нам смотреть запись. — Я свешиваю ноги с кровати и оборачиваюсь, чтобы окинуть взглядом аппетитные формы Холли. Она дико сексуальна, моя подруга с привилегиями, и мой член слегка дергается в знак признательности за весело проведенное время.

— Жалко. — Холли соблазнительно раскидывается на спине. — У меня сегодня занятия только после обеда. — Она ведет ладонями по своему плоскому животу к грудям, а потом, глядя мне прямо в глаза, щиплет себя за соски и облизывает губы.

На что мой член немедленно обращает внимание.

— Ты бессовестная, и я тебя ненавижу. — Подхватив с пола боксеры, я отворачиваюсь, пока у меня опять не случился стояк.

Она хихикает.

— Ты мне тоже не нравишься.

— Ага-ага. Продолжай себя уговаривать. — Я захлопываю рот. За полтора месяца до выпуска неблагоразумно даже шутить о том, нравимся ли мы с Холли друг другу. Никакой романтики между нами нет, но в последнее время она то и дело шуршит на тему, как сильно будет скучать по мне в следующем году.

По ее словам, между Детройтом, где я буду в следующем году, и Энн-Арбор, где ее медицинский, всего сорок три мили. Если она заведет речь о съемных квартирах между этими городами, то я не знаю, что буду делать.

Угу. Таких бесед я сторонюсь как огня.

Через шестьдесят секунд я одет и стою у двери.

— Закроешь сама, ладно?

— Да, все нормально. — До того, как я успеваю повернуть ручку, меня останавливает ее смех. — Не спеши, красавчик.

Холли встает, чтобы чмокнуть меня на прощание, и я заставляю себя на секунду застыть на месте и вернуть поцелуй.

— Позже, — шепчу я. Это мое стандартное «до свидания». Сегодня, впрочем, мне кажется, что она ждет от меня каких-то других слов.

Но как только закрывается дверь, мои мысли моментально переходят в другую плоскость. Я забрасываю за плечо рюкзак и выскальзываю в туманное апрельское утро. Через пять дней я окажусь на западном побережье, где буду пытаться помочь своей команде завоевать чемпионский титул. «Замороженная четверка» — это нечто грандиозное. Однажды я уже присутствовал на финале. Это было два года назад, и я весь матч просидел в запасе.

Я не играл, и мы не одержали победу. Мне нравится думать, что два этих факта связаны.

На сей раз все будет иначе. Я встану на ворота последним оборонительным рубежом между нападением противника и трофеем. Тут любой занервничает, даже самый хладнокровный в университетском хоккее вратарь. А если учесть еще и то, что звездный центральный нападающий у противника — мой бывший лучший друг, который внезапно перестал со мной разговаривать…

Это уже перебор.

У катка я встречаю своих товарищей по команде. Они смеются над чьей-то вчерашней выходкой в автобусе и, продолжая отпускать шуточки, заталкивают друг друга за стеклянные двери в сияющий холл.

Несколько лет назад «Рейнер» полностью обновил арену. Теперь это настоящий храм хоккея — стены увешаны вымпелами конференции и фотографиями команд. И это всего лишь доступный для посетителей холл. Мы останавливаемся напротив закрытой двери, дожидаясь, пока Терри, нападающий-первокурсник, проведет пропуском по замку. Загорается зеленый огонек, и мы дружно вваливаемся в нашу шикарную тренировочную зону.

Я еще никому не сказал ни слова, но от меня этого и не ждут, поскольку, в отличие от остальных, я не привык много трепаться.

На кухне я наливаю себе кофе и подхватываю с подноса черничный маффин. Чувствую себя при этом избалованным ребенком, но надо же как-то проснуться.

Через десять минут мы сидим перед экраном, смотрим запись и слушаем аналитику тренера Уоллеса. Он стоит на подиуме, и на нем маленький микрофон, который доносит его голос до заднего ряда, но я все равно не слышу. Все мое внимание приковано к шныряющему по льду Райану Весли. Снова и снова он будто дым просачивается сквозь линию защиты, создавая голевые моменты из ничего — из одной только ледяной стружки и собственного отточенного ума.

— Этот парень — второй в рейтинге бомбардиров страны, и у него просто стальные яйца, — неохотно признает наш тренер. — И хватит скорости, чтобы заставить соперника выглядеть, как моя девяностосемилетняя бабушка.

В сетку залетает шайба за шайбой, и Вес в половине случаев даже не утруждает себя тем, чтобы изобразить удивление. Он просто продолжает скользить по льду с грациозной легкостью человека, который буквально с младенчества встал на коньки.

— «Северный Масс», как и мы, дошел в прошлом году до полуфинала, но их подвели полученные во время сезона травмы, — говорит тренер. — Чтобы одолеть эту команду…

Запись будто погружает меня в гипноз. Впервые я увидел, как Вес катается, летом после седьмого класса. В тринадцать мы все считали себя крутыми перцами лишь потому, что попали в «Элитс», первоклассный хоккейный тренировочный лагерь в Лейк-Плэсиде, штат Нью-Йорк. Падайте ниц — мы были лучшими из разношерстного сброда игроков в командах у себя дома. Мы были пацанами, которые сутками гоняли в хоккей.

Мы были нелепыми в своей заносчивости детьми.

Но даже тогда, будучи школьником, я понимал, что Вес не такой, как все. Я восхищался им с первого дня своего первого лета в «Элитс». Ну, по крайней мере до тех пор, пока не обнаружил, какой он нахальный ублюдок. Тогда я стал немного ненавидеть его, однако после того, как нас поселили вместе, эта ненависть долго не прожила.

Шесть лет подряд лучшим хоккеистом, против которого я играл, был Райан Весли. Каждое лето я дни напролет только и делал, что пытался угнаться за его молниеносной реакцией и феноменальными плоскими бросками.

Он принимал любой вызов — хоть на тренировке, хоть после. Хотите посоревноваться на скалодроме? Позовите Веса. Нужен напарник для взлома холодильника после отбоя? Вес всегда за.

Наверное, в августе, когда смена заканчивалась, весь Лейк-Плэсид облегченно вздыхал. Люди наконец-то могли вернуться к нормальной жизни и больше не лицезреть на озере голую задницу Веса во время его ежеутренних ванн нагишом.

Дамы и господа: Райан Весли.

Пока тренер монотонно бубнит, Вес и его команда продолжают творить волшебство. Самые классные моменты на льду связаны у меня с ним. Не то чтобы он никогда не бесил меня. Он делал это ежеминутно. Но вспоминая все его вызовы, все издевательства и насмешки, я понимаю, что благодаря ему я рос как игрок.

За исключением последнего раза. Этот его вызов мне не стоило принимать…

— Последний день, — насмешливо сказал он, катаясь задом наперед быстрее, чем большинство из нас умело кататься нормально. — Сыграем, кто забьет больше штрафных, или боишься? Еще плачешь, наверное, из-за прошлого раза.

— Брехня.

Я не боялся проиграть Весу. Ему часто проигрывали. Но проблема заключалась в том, что я и так задолжал ему упаковку пива, а на счету у меня был ноль. Я был младшим из шестерых детей, поэтому лето в крутом лагере было единственным, что могли для меня сделать родители. Ну а свои деньги за стрижку газонов я давно израсходовал на мороженое и контрабанду.

Если я проиграю, то не смогу отдать долг.

Спиной вперед Вес нарезал вокруг меня круги со скоростью Флэша.

— Не на пиво, — сказал он, прочитав мои мысли. — После вчерашнего расстрела Купера у меня полная фляжка виски. Так что можно поспорить на что-то другое. — Он изобразил злодейский хохот.

— Например? — Зная Веса, на кону легко могло оказаться нечто, связанное с публичным позором. Проигравший исполнит национальный гимн, стоя с расстегнутой ширинкой на городском причале. Или типа того.

Я расставил в ряд шайбы и приготовился забивать. Уак! — улетела первая, чуть не задев Веса, который пронесся мимо. Я встал для второго удара.

— Проигравший отсасывает победителю, — сказал он в момент, когда я замахнулся.

Я промазал. И не мимо ворот, а мимо гребаной шайбы.

Посмеиваясь, Вес начал притормаживать.

Господи, как же мастерски этот тип умел трахать мои мозги.

— Оборжаться можно.

Он остановился передо мной, тяжело дыша после своего стремительного проката.

— Боишься продуть? Какая разница, на что спорить, если ты уверен в победе.

Внезапно я весь вспотел. Он поставил меня в безвыходное положение, о чем был прекрасно осведомлен. Если отказаться, он выиграет. Но как принять его вызов, если он запугал меня еще до того, как в мою сторону полетела первая шайба?

Я все стоял, как дурак, не зная, что делать.

— Ты задрал со своим манипуляторством, — пробормотал я.

— Ох, Каннинг, — хохотнул Вес. — Из этого на девяносто процентов и состоит хоккей. Я шесть лет пытаюсь вдолбить это тебе в голову.