Иман Кальби - Она моя…

Он непринужденно и легко улыбнулся, но потом вдруг его лицо снова стало серьезным и сдержанным:

– Влада, – с ноткой тревоги в голосе обратился он к девушке, –  я хочу, чтобы эта сказка закончилась для тебя хэппи эндом. При любом раскладе…

Влада крепко прижалась к его прекрасной груди, зажмурила глаза и не двигалась, пока он не взял ее в охапку и не поднял вместе с собой из ванной. Для нее тогда был лишь один счастливый расклад – быть с ним. Потом она много раз вспоминала тот момент, тот вечер, тот дом… Наверное, это был самый их счастливый момент, когда они были открыты друг другу, когда секреты, обиды, боль и ревность еще не ослепили им глаза… Когда любовь цвела и заряжала радостью и счастьем, а не выворачивала душу наизнанку, разрывала сердце на тысячи осколков, пыталась подчинить, заклеймить, заставляла срывать голос в попытке доказать и уверить в своей правде…

Он поставил ее на мягкий ковер, взял с оттоманки большое пышное полотенце и стал обтирать. Она молча повиновалась, только лишь улыбаясь ему в ответ. Он провел тканью по ее шее, груди, животу, приблизился к бедрам и накрыл полотенцем вход к ее лоно, немного грубо и резко, но так, что у нее в очередной раз перехватило дыхание.

– У меня есть для тебя небольшой подарок, Влада. Зайди в соседнюю комнату, он лежит на кровати.

Девушка молча проследовала в указанном направлении, посмотрела на кровать и обомлела –  там лежал фантастической красоты костюм для танца живота, утонченный, невесомый, воздушный. Ярко красные шелка струились вдоль ног, бедра и бюстье были украшены изысканными натуральными камнями. Этот наряд стоил целое состояние и действительно, был словно сделан для Влады… Она надела его на голое тело и поняла, что просто слилась с ним воедино. Если бы можно было выразить ее страсть и любовь к восточному танцу, то она бы точно была воплощена в этом произведении искусств. Наверное, сама Мата Хари позавидовала бы ей сейчас…

Она не спеша вышла к Васелю, найдя его в вальяжной позе на низкой софе. Влада была босиком, ноги бесшумно ступали по мраморным полам, но в то же время, ритмичное качание камней на костюме сообщало о каждом ее шаге.

Он увидела ее и обомлел. Всякий раз, когда она наблюдала за его реакцией на себя, думала, что ярче и выразительней быть не может, но по мере того, как их страсть усиливалась, как они врастали друг в друга, она открывала для себя все новые глубины этого взгляда. Он мог быть настолько откровенным, пугающим, одержимым, многозначительным, что не требовалось никаких слов.

– Так мне или себе ты хотел сделать подарок, Васель? –  игриво и в то же время смущенно спросила Влада. Она все еще не могла привыкнуть к этой наглой откровенности его глаз…

Он ничего не ответил, только громко втянул воздух.

– Говорят, танец живота был придуман для раскрытия всей женской сексуальности перед мужчиной. Входя в экстаз и подчиняясь ритму, хорошая танцовщица могла довести зрителя до исступления. Так говорила наша учительница, Васель, –  соблазнительно покачивая бедрами, подходила к нему она. – А еще танец считали проявлением колдовства. Были танцовщицы, исполнение которых мужчина не мог забыть никогда, так на всю жизнь и оставаясь под их чарами…

Эта атмосфера, антураж, жар его глаз, этот фантастический костюм словно вселили в нее джина искушения. Сама не контролируя себя, она начала ритмично двигаться, без музыки, в своем собственном ритме, ритме сердца. Этот танец лился откуда – то из нее, она словно сама стала стихией музыки, она танцевала для Него свой самый главный танец в жизни. И ей тогда казалось, что она действительно приворожит его своим танцем. Влада не помнила, сколько времени прибывала в этом состоянии. Незаметно для себя в комнате появилась музыка, и она сразу влилась в ее томный, чувственный ритм, ее грудь высоко вздымалась, тело покрылось легкой испариной, волосы разметались, она опустилась на пол и выгнулась дугой, блаженно закрыв глаза. Только открыв их, увидела, что над ней стоит Васель, в распахнутом халате, абсолютно голый под ним. Этот его вид сверху, вид Господина, вид Повелителя, заставлял ее сходить с ума…

– Ты украла мой покой, Влада. Ты поработила мое мужское достоинство –  оно восстает от одного твоего голоса, от одного взгляда, от одной мысли о твоем лоне. Единственный способ мне не сойти с ума –  видеть тебя такой, у моих ног, в моей власти. Я хочу видеть тебя полностью своей, чтобы каждая клетка твоего тела знала, кто ее истинный хозяин. –  он гладил рукой свой возбужденный член, его кадык шевелился при каждом глотании.

Девушка не сдвинулась с места. Все так же запрокинута голова, все так же вздымается грудь при каждом вдохе. Он завораживал и пугал ее в таком состоянии.

– Хочешь видеть меня своей рабыней, Васель? Не выйдет…

Он усмехнулся, и эта усмешка словно разрушила всю магию этого момента. Она поднялась на ноги, он сел обратно на софу и закурил сигару. Выдохнул клуб дыма, поманив ее к себе. Она молча повиновалась, присев на край софы и подогнув ноги.

– Все о чем ты говоришь, Васель, это банальная похоть… И это разрывает мне сердце. Не могу больше это скрывать, –  она просто должна была сказать ему это. Сейчас, когда обнажены были все ее чувства, когда вся ее душа танцевала для него…

– Посмотри на меня, Влада, –  с вызовом произнес он, взяв ее за подбородок. –Похоть –  это слишком просто. Отличие похоти в том, что она не жадная. Мне не жаль трахать шлюху, которую до меня имел мой друг, или передавать ее ему, или же трахать ее вместе с ним… А тобой я не готов делиться, я бы убил любого, кто покусится на тебя, я не хочу делиться тобой даже с тобой самой… Я ревную тебя к самой себе… Это какое – то наваждение, тотальное затмение… Меня возбуждает в тебе все. Твой ум, твоя манера говорить и жевать кончики волос, твой запах, вид твоих губ, когда ты улыбаешься, твои родинки. Ты меня возбуждаешь. Ты заставляешь меня жить. Если хочешь, называй это любовью… Я знаю, ты ждешь от меня этого проклятого «я тебя люблю». Так вот, получай. Я люблю тебя! Но лучше бы не любил, потому что моя любовь одержима, она жестока, она эгоистична… Бихиббак мут (Я люблю тебя до смерти), Влада. И даже если ты захочешь избавиться от моей любви, я все равно тебя буду любить. Ты все равно будешь моей.

Влада прикрыла глаза, потому что его слова одновременно и окрыляли ее, и низвергали вниз, в бездну.

– Любовь не может быть эгоистична, Васель. Любить и иметь – это разные вещи… Я тоже тебя люблю, и ты это знаешь… Но я не могу тебе приказывать дышать, когда захочу я… И я тоже… Я не твоя вещь, я не твоя рабыня… Я не твоя только потому, что ты меня любишь…

– Вы, западные люди, все усложняете, ища свободу там, где ее не может быть… Природой заложено подчинение женщины мужчине. Прими это –  и не будет в твоей душе мук, сомнений, переживаний. Все встанет на свои места. Ты найдешь покой и счастье. Вспомни любимых наложниц великих султанов –  они приходили в их гаремы бесправными рабынями, а становились повелительницами снов своих мужчин, повелительницами мира. В конечном счете, побеждали они, покорно принявшие свой удел у ног Господина, который возносил их до небес… Это то, о чем я тебе говорил еще в первую нашу ночь… Ты даже не представляешь, какая сила у женщины, склонившейся у ног мужчины.

– Я не вещь, Васель. Я свободна! – говорила я и слезы непроизвольно брызнули из ее глаз.

– Хочу рассказать тебе одну историю. Первым владельцем этого дома, еще до того, как сюда поселилась еврейская семья, была одна английская аристократка, леди Элизабет Дигби Элленбороу… Дело было в 19 веке. Она всю жизнь скакала с члена на член всяких достойных по вашему мнению «членов», смени четыре мужа, а потом горько разочаровывалась и начинала все заново. Все длилось до тех пор, пока она в сорок лет не встретила двадцатилетнего бедуинского шейха из пальмирской пустыни Меджуля Эль – Месраба. Он был благороден, молодой вождь одного из племен, но дик и не знаком с западными традициями. Они прожили счастливо более 20 лет, до самой ее смерти. Летом они любили друг друга среди песков Пальмиры, под открытым горящим солнцем, от которого трудно найти убежище даже в тени шатра. А зимой они приезжали в этот самый дом и жили красивой тихой городской жизнью. Она мыла ему ноги и говорила с ним лишь на арабском. И это женщина, обладавшая таким сильным нравом, что не боялась в те патриархальные времена бросать одного именитого мужа за другим. Не это ли есть воплощение истинной сути отношений двух полов? Истинное понимание места каждого из нас.. Адама и Евы…

– Васель, ты понимаешь, что это не моя мораль? Не моя суть? Я из другого мира… Моя душа с Запада, хоть я и люблю Восток…

– В индийской эротической литературе 32 позы, в исламской любовной поэзии –  40. Запад на протяжении многих веков видел даже в супружеском совокуплении потенциальный источник греховной похоти, необходимой только для продолжения рода. Для восточных людей любовь –  искусство. Похоть –  естественное желание, благословение, отличающее нас от всех других созданий Всевышнего. Мы волшебная субстанция. Два сосуда – мужчина и женщина, призванных постоянно друг друга наполнять…Без этого нет жизни…И об этом говорили на Востоке тогда, когда в Европе ходили испражняться под стол…

– Что ты хочешь, Васель? – устало спросила она. Не было смысла и сил противостоять его психологическому натиску. – Я и так стою перед тобой полуголая… Я и так уже признала, что твоя…

Его глаза горели.

– Ты все еще не понимаешь сути того, что такое «моя». А я хочу тебе это показать. И поверь, ты пойдешь со мной в этот мир и не захочешь вернуться. Доверься мне, дай себе прочувствовать глубину подчинения мне, и сама удивишься, как это может быть нестерпимо сладко…

Она нервно сглотнула и тихо ответила, – Хорошо.

***

Васель многообещающе улыбнулся и поманил ее к себе рукой. Девушка покорно подошла почти вплотную. Он положил свою руку ей на талию и притянул к себе еще ближе. Ей пришлось опуститься одним коленом на него, заняв полусидящее положение и невольно раскрывшись ему. Внезапно ее обдало чувством смущения. Она попыталась прикрыть лоно рукой, но он не дал ей это сделать.

– Я говорю именно об этом. Никакого смущения. Никаких преград. Только мужчина и женщина. Я и ты. И я буду твоим Господином, а ты моей наложницей. Ты подчинишься, а я вознесу тебя выше королевы в твоем подчинении, –  нежно коснулся пальцами ее лона, раздвинул лепестки и проник немного глубже.

Она глубоко выдохнула

– Ты сама говорила, что ощущаешь себя в сказке…Так пусть эта сказка окунет тебя в небывалые пучины. Отдайся мне так же, как такая же, как ты, сотни лет назад отдалась. Пусть их лики оживут в нас и обещаю, ты не забудешь этого никогда.

К его пальцу присоединились еще два. И теперь он действовал все активнее и активнее, проникал вглубь ее, заставляя извиваться. И от этой сладкой муки она теряла последнюю связь с реальностью и действительно уносилась в сказку. Он лишал ее воли, несмотря на теплящиеся еще остатки ее сопротивления. Влада отчаянно попыталась вырваться их его пут, пятясь назад, но он схватил ее за руку и лишь сильнее придвинул к себе, лишь насалил на себя еще глубже, по самое основание фаланг пальцев.

– Я и ты. Только мы и все только для нас.

Волна экстаза подходила к ней с какой – то жуткой, сводящей с ума неистовостью. Она была в шаге от оргазма и уже чувствовала его согревающую из глубины тела силу, в беспамятстве прокричав заветное – Даааа.

И тут он резко вышел из нее. От неожиданности девушка чуть не упала. Она была у порога экстаза, но он все остановил. Она ведь сказала «да»…Что случилось?

Придя в себя, отдышавшись, она подняла на него затравленный взгляд, все еще голодный и неудовлетворенный.

– Я поведу тебя по этому пути за сегодня десятки раз, пока ты не забудешь себя и не будешь умолять меня войти в тебя и дать кончить. Ты будешь хрипеть от вожделения, забыв обо всем на свете, кроме меня и моего члена. С этой минуты называй меня Господином и слушайся во всем. Даже если тебе не нравится то, что я делаю и говорю, ты должна принять это спокойно. И терпеливо. Поверь, терпение будет вознаграждено, – с этими словами он снова подошел к ней и нежно провел по щеке своей рукой.

– Зайдем в комнату. У меня кое – что для тебя приготовлено.

Он взял ее за руку и повел за собой, Влада молча повиновалась, словно утратив способность говорить. Ей то хотелось беспрекословно следовать за ним, то вырваться и убежать за ворота, в обычную жизнь, в которой он не в силах так довлеть над ней…Они дошли до кровати, Васель развернул девушку к себе и глубоко и медленно поцеловал в губы.

– Ты знаешь, как я хотел тебя с того дня, как увидел, детка. Ты прекрасна.

Девушка наслаждалась его сиюминутной нежностью, снова распаляющей ее изнутри. Как мало ему надо было сделать, чтобы возбудить ее.

Он взял висящий на стуле темный шелковый шарф и аккуратно завязал ей глаза. – Не развязывай его, пока я не скажу, – строго отчеканил он.