— Поднимешься? Там родители приехали, мама наверняка уже вкусностей каких-нибудь наготовила, — спросила я, когда мы подошли к моему подъезду.

— Нет, Ринни, прости. Передавай привет родителям.

— И куда ты сейчас?

— Дел полно, надо с концертами Макса разобраться, фаны рвут и мечут, продюсер порывается продлить турне. Кстати, все ищут тебя, дорогая. Зайди в интернет на досуге, почитай слухи, — подмигнул друг, еле сдерживая смех. Я шутливо пихнула его в бок.

— Ладно, побежал я. Счастливого путешествия, мелкая Ринни, — поцеловал в макушку и испарился. Я даже ответить ничего не успела, и, вздохнув, вошла в подъезд. Кажется, пора привыкать к новому облику старого друга.

* * *

В квартире было подозрительно тихо, лишь вода, льющаяся в ванной, намекала на присутствие кого-то в доме. Я обошла квартиру, нигде не обнаружив родителей. Зато было много еды, одежды, какого-то хлама на балконе (даже смотреть не буду, что там) и большая сумка, найденная в последней комнате моей ревизии. Учитывая, что мама точно не рискнула бы поставить что-то лишнее в мою комнату для тренировок, там что-то интересненькое.

И я не ошиблась. Новые великолепные кеды, туфли, чешки, балетки, наборы одежды. Спасибо мамочка! Как чувствовала, что это все мне понадобится, возьму с собой кое-что в другой мир, старое уже износилось. Пуанты еле дышат, туфли скоро реанимировать придется, и только с кедами было все отлично, ибо их у меня всегда очень много, скоро коллекцию можно будет регистрировать.

Перетащив сумку в спальню, я раскинула все на полки шкафа, которые вдруг оказались переполненными. Снова. Моя маман неисправима, и даже папа не в силах её остановить. Почти из каждой поездки она привозит мне невероятно много одежды, которая в большинстве своем идет на благотворительность, то есть дарится знакомым, потому как всё обычно брендовое и с красивыми этикеточками. «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи», — девиз моей шопоголичной мамы. Она всегда внимательно следит за качеством ткани, за процессом шитья и так далее. Уж не знаю, сколько денег она отваливает за все это шмотье, но половину из того, что она привозила, я не видела ни в одной коллекции, ни одного дизайнера и магазина, хотя все бирки и были на месте. Это для меня всегда было слишком подозрительно, но зацикливаться на такой мелочи не в моих правилах. Какая разница, вещь и вещь, смотрится хорошо, разговаривать не умеет и ладно.

Пересмотрев несколько висящих платьев, я решила померять одно, воздушное, нежно-сиреневого цвета, пока Звездун плещется в моей ванной, могу покрутиться перед зеркалом. За этим занятием меня и застал мокрый парень, одетый в одно лишь полотенце. Я тихо прифигела от его внешнего вида.

— Опа, ты уже здесь. Я думал, Серый еще долго не отпустит тебя, — проговорил он, подходя ко мне, — Красивое платье, тебе идет. Но ремешок я бы поменял.

— Ой, иди а! Знаток выискался, тоже мне. Оделся бы хоть для приличия, ходишь тут задом голым сверкаешь! — недовольно произнесла я, отмечая, что платье все-таки отличное, его оставлю себе. Декольте хорошее (грудь не наружу), длина прекрасная, талию подчеркивает, то, что нужно. К нему бы туфли еще. Обычно мама всю обувь на балкон скидывает, надо будет проверить…

По пути на балкон взгляд упал на ноутбук, решила все-таки посмотреть, что же пишут в прессе. Набрала в гугле: «Таинственная незнакомка охмурила Макскинга», кажется, так девчонки сказали. Пока листала первые несколько ссылок, у меня чуть глаза из орбит не вылезли. На фото, действительно, везде была я. Но третья ссылка поразила больше всего. «Менеджер Макскинга отбил у него девушку». Превосходно. На фото сначала мы с Максом выходим из танцшколы (моего лица не видно почти, а он выглядит очень довольным), он там же обнимает меня, а на третьем снимке я целуюсь с Ником. Статью я даже читать не стала. От одних только фотографий стало мерзко, и я поспешно закрыла ноут.

Пока копалась в интернете и на балконе, заносила понравившуюся обувь и наряды в специальных мешках, Макс оделся и поставил чайник. За столом он рассказал, что родители в Москве были проездом, но побоялись об этом сказать мне, а он — Лиан — очень кстати подвернулся под руку. Я, было, хотела разозлиться на родителей. Значит, дочь собственную и единственную они не посветили в свои планы, а этого проходимца — запросто?! Но не успела.

— Они тебе вот, что передали, — взял с дивана листок бумаги и подал его мне.

Интересно. Я осторожно развернула записку.

«Милая Ринни, прости за столь поспешный отъезд. Обещаем, в скором времени все поездки закончатся, и мы будем неразлучны. Лиана не обижай, он хороший парень, мы ему доверяем. Если что, за тобой еще и Сережка присмотрит, он обещал. Будь умницей, кушай побольше и одевайся теплее. С любовью, твои мама и папа».

Эти несколько строк задели за живое, во мне вдруг что-то будто оборвалось. Первая слезинка скатилась по щеке. Они никогда не оставляли записок. Перевела помутненный взгляд на диван, на месте записки лежал еще один лист, но уже большого размера, аккуратно взяв его в руки, увидела, что это фотография — коллаж. Около десятка снимков, может больше. Мама и папа в Венеции, этот снимок я делала прошлым летом. Я на пляже в Сочи, на заднем плане загоревшая спина отца, тогда мне было двенадцать. Мы с родителями на фоне Колизея, лет пять назад. Я, Ника, Лекси и Сережа в Арабских Эмиратах, мама фотографировала, эта поездка была подарком мне на восемнадцатилетие. Папа впервые за рулем моей Хонды.

Смотря на эти фото, я больше не смогла себя сдерживать. «Что все это значит?» — мысленно кричала я. Почему-то подумалось о смерти. А вдруг это их прощальное письмо? Неужели новая экспедиция настолько опасна?

На плечи легли теплые ладони Макса, предварительно отобрав фотоколлаж. Он поставил меня на ноги и крепко обнял. Я заревела в голос, цепляясь за руки и плечи певца, сжимая его футболку. А он гладил меня по волосам, говоря какие-то слова утешения. Не знаю, сколько мы так простояли, но через какое-то время, Лиан просто взял на руки рыдающую меня и отнес в ванную. Снял новое платье, оставив лишь в хлопковом белье, я не сопротивлялась — сил не было совершенно. Столько всего накопилось за эти несколько дней, а выплеснуть нормально не получалось. Вот вам, пожалуйста, результат. Истерика.

Начала успокаиваться, только когда почувствовала ледяную воду, стекающую по моему телу. Пару раз прокрутилась под душем и дрожащими руками выключила воду, жених обернул меня в большое махровое полотенце и отнес в комнату, где насухо обтер и заставил сменить одежду, на время выходя из спальни. Я неохотно подчинилась, одела на себя большую плотную футболку и трусики, не забыв про предмет гигиены, необходимый при критических днях, благо, запасная упаковка всегда лежала в ящичке стола. Залезла под одеяло, зубы застучали. Разгорячённое истерикой тело, наконец, почувствовало холод. Макс зашел в комнату, лег ко мне под одеяло, подмял под себя и, поцеловав в макушку, велел спать.

* * *

Утро для меня началось рано. Лиан разбудил в девять часов. Голова нестерпимо болела, еще бы, нечего было вчера так рыдать. Дуреха.

— Грин, просыпайся. Вот тебе аспирин, Ник сказал, должен помочь. Успокоительных не принести? — я вяло помотала головой, — Хорошо, поднимай свой зад с постели, завтрак стынет.

— Спасибо, мамочка, — не удержалась от ехидности я. Голос, конечно, с утра ужасный, как у пацана тринадцатилетнего, у которого только-только начал ломаться этот самый голос. Лиан лишь усмехнулся.

— Макс, я тут кое-что вспомнила. У меня же через полторы недели сессия начинается, — я вошла на кухню, где за столом сидел Звездун, попивая кофе.

— Ну и в чем проблема? Заедем в универ и заберем документы, — пожал плечами он.

— Капец, ты такой простой! Рано или поздно я вернусь домой, и мне придется учиться этот год заново!

— Ничего не могу поделать. Садись уже, твой кофе скоро в ледышку превратится.

После завтрака Макс уговорил меня забрать документы из университета. Вернувшись к обеду домой, я начала собирать оставшиеся нужные вещи. Получилось два чемодана и сумочка. Вроде ничего не забыла. Макс сидел в гостиной, задумчиво просматривая что-то в ноутбуке, который взял у меня.

— Лиан, я готова. Когда отправляемся? — присела рядом с ним.

— Ты видела эти новости? — спросил он, демонстрируя те самые статьи.

— Видела. Серый обещал разобраться, не грузись.

— Не разберется он. Ты будешь рядом на оставшихся концертах. Тебя придется как-то представить людям. В моем мире всё проще. На тебе моя печать, лишних вопросов не будет. А здесь никто ничего не знает, да и новую татуировку на моей руке заметят. Как выкручиваться будем, пока не знаю, но варианты есть.

— И какие же варианты? — я взяла ноутбук и открыла одну из соц. сетей, нашла паблик о Максе.

— Нас заметили около универа, Макс. Смотри, — он пролистал всё, что было в интернете, и выдал:

— Да, вариантов нет. Перед концертом в Олимпийском завтра будет пресс-конференция, там тебя представим, как мою постоянную девушку. Придумаем легенду уже во Дворце. Сейчас приедет Ник, поможет с телепортом. Перенести и тебя, и твое приданое я не смогу, — холодно проговорил Макс.

— А ничего, что я не хочу, чтобы меня представляли в качестве твоей девушки? Почему ты всё решаешь за меня? Не проще ли меня не показывать вообще, я не горю желанием появляться на твоих концертах и пресс-конференциях. Насколько я поняла, мне достаточно быть в том же мире, что и ты. Будешь просто перемещаться со мной в квартиру, а дальше делай, что хочешь. Да и потом, что ты скажешь, когда мы избавимся от татуировок? — протестовала я.

— Ёж, не пудри мне мозг еще больше. Черт, и как выкручиваться?!

Я задумалась. Макса и вправду нужно как-то спасать от его многомиллионных фанатов и прессы. С одной стороны, если все узнают, как я выгляжу, потом, после расставания со Звездуном мне уже не удастся жить спокойно. А если представить меня просто как нового хореографа, люди заметят татушки. Или…

— Макс, а ты можешь наложить тот самый морок на свою татуировку. Если на меня твоя магия не действует, на тебя то должна. В итоге, все увидят только мою печать, а твою — нет.

Макс заулыбался, соскочил с дивана и поднял меня на руки.

— Риночка, ты гений! Решила все проблемы в два счета. Скажем, что ты просто моя новая помощница, а поцелуй с Ником уже никого волновать не станет. Молодчина.

Этот порыв счастья Лиана прервал звонок в дверь. Ник пришел. Мы отправились открывать.

— Вы слишком подозрительно светитесь, ребята, — начал с порога Никита.

— Просто мы решили проблему с завтрашней прессой, — пожал плечами Макс и снова ушел в гостиную.

— Ну что? Готова попасть в новый мир? — обнял меня Ник.

— Не знаю. Непонятные ощущения. Хочется все-таки остаться дома и забыть, что сверхъестественное существует. Но, с другой стороны, это всё очень интересно и захватывающе, — улыбалась я.

Через час после прихода Ника, мы все были готовы к отправлению во Дворец. Меня сначала волновал вопрос, куда деть кучу продуктов из кухни, испортится ведь. Но парни успокоили, что завтра мы вернемся сюда, и после концерта ребята из команды все сметут, еще и добавки попросят. И вот, решающий момент… Мы с Максом стоим, держась за руки, Ник взял мои сумки (смеялся он над моей провизией долго).

— Ринни, думай о том, что не хочешь отпускать мои руки. Ник, давай в мою комнату, наверное. А там разберемся, — мы с Ником кивнули.

Я зажмурилась, и земля начала уходить из-под ног, руки Лиана переместились на мою талию, крепко-накрепко прижимая меня к телу певца. Казалось, я ощущаю его каждой клеточкой. И это спасало от страха перед новым и неизведанным….

* * *

— Грин, можешь открыть глаза, — сказал Макс с усмешкой и опустил меня на пол.

Первое, на что упал взгляд — огромный трах… прошу прощения, кровать. Я точно знала, что это комната Макса, он ведь сразу сказал, куда мы переместимся. Так вот, кровать. Необъятная. Заправлена чем-то похожим на шелк черно-красной расцветки. Ненавижу шелковое белье. Едем дальше — балдахин полупрозрачный (шифоновый что ли?) черный. Воистину королевское ложе. Кхм… Слишком пафосно, слишком ярко, слишком много. Сплошное слишком, а не спальное место.

Оказалось, «слишком» относится ко всей комнате. Огромное окно во всю стену с матовыми узорами по краям. Штор нет. Неужели так любит выставлять себя напоказ?

— Идем, нас ждут, — потянул меня за руку Звездун.

Когда я развернулась к двери, мне открылся вид на остальную часть спальни. Но это не спальня, а самые натуральные царские покои, по-другому даже сказать не могу. По-моему, даже моя квартира в двойном размере будет меньше, чем его апартаменты. Из спальни был выход в еще несколько комнат, которые я даже оценить не успела, потому что Макс нёсся сломя голову. Потом были коридоры, коридоры и снова коридоры, в которых царил вечный полумрак, потому что все подсвечивалось, не поверите, свечами! Точно Средневековье. Только инквизиции не хватает. А так, точь в точь, наше Средневековье, вместе с его замками, каменными улочками и грязью.