Шеннон Дрейк - Опаленные сердца

– Юных шлюх, – уточнил Макшейн, борясь с желанием подойти к Энн совсем близко.

«Она – всего лишь хозяйка борделя, – думал он, – а элегантный наряд и красноречие не меняют сути дела».

– Юных леди, – тихо, но твердо повторила ока, – готова помочь вам забыть неприятности сегодняшнего дня, Гарольд, пожалуйста, холодного пива этому джентльмену.

Бармен вежливо поклонился, налил Йену пива и вернулся за стойку.

Макшейн отхлебнул из кружки, сдвинул шляпу на затылок и искоса взглянул на хозяйку. В ее глазах было нетерпение.

– Что вы решили?

– Хорошо, согласен. Помещение на ночь и…

— И?

– Ужин, разумеется. Надеюсь, у вас прилично готовят?

– Конечно. Повар – знаток своего дела.

– Француз? – насмешливо спросил он.

– Француз.

– Французский повар в таком захолустье?

– Можете не верить, но от этого его национальность вряд ли изменится. Итак, все решено?

– Почти все.

Опершись на стойку бара, Иен задумчиво тянул пиво.

– Что еще? – Синие глаза Энн сузились.

– Если я не ослышался, вы предложили мне общество… леди.

– Пожалуйста. С Далей вы уже знакомы, можете познакомиться с остальными.

– Я уже решил, с кем хочу познакомиться.

– Сейчас я позову Далси.

– Она мне не нужна.

– Уже выбрали кого-нибудь?

– Мне нужны вы.

Йен с большим удовольствием отметил ее растерянность, в следующее мгновение Энн Маккестл овладела собой.

.– По-моему, вы не поняли. Я – хозяйка этого заведения.

– Вы хотите сказать, что до того, как стали хозяйкой заведения с девочками, вы работали на­стоятельницей женского монастыря?

Глаза Энн вспыхнули от гнева.

– Я хочу сказать, что как хозяйка салуна могу выбирать, чем мне заниматься.

– Боюсь, Энн Маккестл, сегодня ночью выбор будет ограничен. Вам придется разделить постель со мной. – Йен улыбнулся. – Извините, я вас ненадолго покину. Нужно устроить лошадь на ночлег.

Он направился к выходу, почему-то уверенный, что она последует за ним, и не ошибся. Не успел он ослабить подпругу, как услышал ее шаги, но не обернулся.

– Поймите, я ничего вам не должна. Это вы должны благодарить, что к вам так отнеслись. Была обычная игра в покер, а я при всем желании не могу уследить за каждым игроком.

– Неужели? Думаю, если бы хозяином заведе­ния был мужчина, он быстро отличил бы мошенников от честных людей.

– Разве вы никогда не бывали в салунах? Туда заходят всякие мошенники, и невозможно сразу каждого распознать.

Йен пожал плечами.

– Наверное, вы правы. Но, к сожалению, меня ограбили в вашем салуне, и я обязан сообщить шерифу.

Энн побледнела.

– Я могла бы заплатить вам…

– Та-ак, разговор принимает другое направление.

– Я могла бы хорошо заплатить вам, если бы вы немедленно уехали отсюда.

«Все очень и очень странно», – подумал Макшейн.

Нет такой силы, которая бы заставила его уехать, особенно сейчас, когда эта волнующая женщина так близко, а фортуна, похоже, сдала ему одни козыри.

– Ничем не могу помочь, леди. В ближайшее время я не намерен уезжать отсюда. Вы любезно предложили мне ночлег, и я не собираюсь от него отказываться.

– А если бы я предложила вам очень большие деньги?

– Ночь с вами не заменят никакие деньги, Энн Маккестл.

– Господи, почему вас занесло именно в мой салун?

Слава Богу, что она ни о чем не догадывается, хотя рано или поздно все равно узнает. Смущена, разгневана, а с каким достоинством и как уверенно и держится! За такую женщину можно отдать не только деньги, но и душу.

– Итак, вы предлагаете мне деньги, мэм. А сами-то вы, надеюсь, стоите нескольких пенсов? Впрочем, я люблю приключения…

– Как вы смеете!

– …и всегда добиваюсь своего, – невозмутимо закончил он.

– Убирайтесь к черту! – Она резко повернулась, собираясь уйти.

Макшейн схватил ее за руку.

– Не стоит играть с огнем, красотка. Я многое повидал, и меня трудно оскорбить, тем более «леди» вроде тебя.

Онемев от гнева, Энн смотрела ему в лицо, а он думал о том, что никогда еще ни одну женщину не хотел так сильно.

– Почему вы боитесь властей? – спросил он.

– Мне некого бояться.

– О нет, вы их боитесь.

– Говорю вам…

– Зачем вы лжете? Неужели вы заодно с теми мошенниками?

– Неужели вы никогда не видели в барах потасовок со стрельбой?

– Потасовок в барах я видел немало, но в приличные заведения не пускают шулеров.

– Значит, вам безразлично, если люди продырявят друг друга из пистолетов, но если кто-то лишился пяти долларов в карточной игре…

– В любом случае власти должны быть оповещены. – Иен понизил голос. – Нетрудно догадаться, что вы нуждаетесь в помощи, леди, и немедленно.

– А вы забыли, что стреляли в человека?

– Я спасал вашу жизнь.

– Джонни никогда бы не выстрелил в меня!

– Почему? Ваши девицы помогают ему потрошить клиентов?

– Мои девушки ни при чем!

– Да? Я сам имел удовольствие наблюдать работу одной из них.

– Как можете вы, человек, только что приехавший в незнакомый город, обвинять людей? И, потом, я не могу нанять десять человек, чтобы они следили за игроками.

– Я не говорил про десять человек. Вам нужен хотя бы один. Один честный человек.

– И этот честный человек, конечно, вы? – насмешливо спросила она.

– Вы не только красивы, но и догадливы, миссис Маккестл.

Йен подошел к своей лошади и, ослабив подпругу, оглянулся.

– Не забудьте, ночью вы должны прийти ко мне.

– Только в ваших безумных снах, дружок. Он засмеялся и показал рукой на дом по другую сторону улицы.

– Это контора шерифа, да? Увидимся, Энни.

– Сэр, повторяю, этого не будет. – Ее лицо походило на маску.

– Я тоже повторяю: или вы обещаете прийти сегодня ночью, или я сейчас иду к шерифу. Наверное, ему будет приятно зайти в ваш салун.

«Если бы я стоял ближе, она бы меня ударила», – подумал Макшейн, наблюдая за выражением ее лица.

– Ну, хорошо, – процедила она, – обещаю. А вы уверены, что не пожалеете?

– Леди, я в этом не сомневаюсь. Надеюсь, вы тоже. Кстати, меня зовут Макшейн. Йен Макшейн. Советую запомнить имя.

– С какой стати?

– На всякий случай.

Приподняв шляпу, он взял лошадь под уздцы. Пока все складывается удачно. С Энн Маккестл он уже познакомился, а скоро выяснит, какие тайны скрывает ее заведение. Почему хозяйке так не нравится слово «шериф», почему… Неважно, кем бы она ни была, его ждет восхитительная ночь.

За четыре года Энн повидала в салуне разных мужчин. Сюда заходили белые, индейцы, негры, ковбои, охотники, конторские служащие, деловые люди, городская знать и торговцы ворованным скотом. Энн уже изучила и хорошие, и дурные стороны мужского характера. Трудности возникали в том случае, когда ее клиенты не верили, что молодая хрупкая женщина способна управлять салуном. Но она научилась отстаивать свое право и добиваться намеченной цели. С ранней юности она прекрасно стреляла из винтовки, а ее воле мог позавидовать любой мужчина. Правда, до недавнего времени у нее имелась надежная защита и опора. Рядом был Эдди. И ей не встречался человек, подобный Макшейну, так неожиданно и агрессивно вторгшийся сегодня в ее жизнь.

– Дай мне виски, Гарольд, и побыстрее.

Тот удивленно поднял седые брови, но сразу налил лучшего виски и задумчиво глядел, как хозяйка быстро опорожняет стакан.

– Почему виски пахнет клопами?

– С непривычки, Энни.

– Ты считаешь, что это не женский напиток?

– Не ваш напиток, Энни. Может, я вмешиваюсь не в свое дело, но этот человек не стоит таких волнений.

Энн застыла от неожиданности, потом, сообразив, что Гарольд не может знать о ее разговоре с Макшейном, тряхнула головой.

– Наверное, Просто устала.

За нею, как всегда, наблюдали, и Энн старалась не выдать своих чувств. Она должна вести себя так, будто ничего не случилось, во всяком случае на людях.

– С тех пор, как умер Эдди, здесь стало виться немало мошенников.

– Сегодня вы были в большой опасности, – кивнул Гарольд, вытирая стакан.

– Вряд ли. Дюранго ничего бы мне не сделал.

– Я не разделяю вашей уверенности. Если бы не тот человек, еще не известно, чем бы все кончилось.

– Значит, нужно поблагодарить Макшейна и за это.

– Макшейна? – нахмурился Гарольд.

– Так он себя назвал. Ты когда-нибудь слышал это имя?

– Нет. Кажется, он меткий стрелок.

– Ты так считаешь?

– Он не похож на других.

– Интересно, зачем он приехал в наш город, – задумчиво сказала Энн.

– Недавно кончилась война. Сотни мужчин едут на Запад, потому что на Востоке у них ничего не осталось. Если интересоваться каждым, кто проездом останавливается в городе…

– Нет, думаю, он приехал с определенной целью. Да и на Запад как будто тоже не собирается.

Гарольд усмехнулся.

– Взгляните на публику, Энн. Кого вы видите? Торговцев недвижимостью, пару бродяг, по которым плачет тюрьма, судейских, негров, индейцев, золотоискателей и скотоводов. Почему этот парень заслуживает большего внимания, чем они?

– Ему что-то здесь нужно.

– Каждому что-то нужно.

– Но ему что-то нужно именно от Маккестлов.

– Так пусть скажет об этом. Возможно, мы сумеем его удовлетворить, – добродушно ответил Гарольд.

– Удовлетворить? От Маккестлов он не получит ничего. Пожалуй, я выпью еще.

Гарольд изучающе взглянул на нее.

– Не стоит, Энн. Да, совсем забыл вам сказать. Коко и Далси наверху с сыном Уэзерли.

– Хорошо, Гарольд. Пришли их ко мне, когда они освободятся. А еще кого-нибудь ты видел?

– Нет, только Джо Уэзерли.

– Ладно. – Она собралась уходить, но бармен тронул ее за плечо.

– Энн, будьте поосторожнее.

– Не волнуйся, я всегда осторожна. Гарольд огорченно покачал головой.

– По-моему, вас что-то беспокоит.

– Боже мой, Гарольд, – она погладила его по рукаву, – меня уже давно ничего не беспокоит.

– Неправда, Энни. Вам пора завести семью, детей, отдать их в хорошую школу, петь в элегантной гостиной мужу, а не в салуне.

– Гарольд, здесь у меня друзья, лучшие люди, которых я знаю, хотя они и зарабатывают деньги известным тебе путем. И тебя, старый ворчун, я тоже люблю. Но позволь мне делать то, что я считаю нужным.

– Я только прошу вас быть поосторожнее. В комнате вас ждет письмо от Ральфа Ренинджера.

– О черт, мы ведь должны были встретиться. Как некстати она забыла о встрече! Ральф – хороший адвокат, он помогал Эдди вести дела. Ей тоже нужна его помощь, чтобы перевести салун на свое имя. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что Эдди больше нет.

Напомнив Гарольду прислать девушек, Энн поднялась в свою комнату.

Ей сразу бросился в глаза большой конверт, лежавший на кровати. Удастся ли ей повидать Ральфа сегодня? Вряд ли. И все из-за этого проклятого Макшейна.

Нервно побродив по комнате, Энн села в кресло у балкона, выходившего на главную улицу. Это кресло она купила у женщины, муж которой мечтал о новой жизни на Западе, но, приехав сюда, был убит апачами. Женщина хотела вернуться домой, и Энн купила у нее почти всю мебель, переплатив вдвое, чтобы той хватило денег на обратную дорогу. Этой мебелью Энн обставила свою комнату.

С огромной кроватью вишневого дерева гармонировали стулья, гардероб и изящный туалетный столик. На дубовом полу лежал персидский ковер, у стены стояла шелковая китайская ширма. Но главным сокровищем была ванна, расположенная в маленькой нише около камина.

«Все леди и джентльмены в городе моются не чаще нескольких раз в год, – шутил Эдди, – а ты, как утка, лезешь в воду каждый день. Сколько воды нужно привезти, нагреть и притащить наверх ради такой глупости!»

Эдди больше нет, и теперь некому подшучивать над ней. Но иногда ей казалось, что он не умер, просто куда-то уехал. Она могла быть с ним откровенной, и хотя он, зная о ее ночных поездках, не одобрял их, все же не запрещал поступать по-своему. Эдди доверял ей, никогда не вмешивался в управление салуном, но если она нуждалась в помощи, он всегда оказывался рядом.

Если бы Эдди был жив, Дюранго не посмел бы мошенничать и она не оказалась бы в зависимости от опасного незнакомца. Нет, лучше не думать, а заняться неотложными делами.

Энн встала с кресла, отодвинула кружевные занавески и выглянула на улицу.

Хозяйки с покупками торопились домой, у банка разговаривали двое служащих, из двери своего заведения парикмахер любовался заходящим солнцем.

К салуну шел незнакомец, казавшийся еще более высоким в черном дорожном пальто. Энн резко задернула штору и отступила в глубь комнаты.

Его лицо невольно врезалось в память: темно-карие глаза, черные брови, прямые волосы, спадающие до плеч, широкие скулы, квадратный подбородок, твердая линия рта.