— Вы мне не верите? — Милиционер шагнул ближе, взял ее под руку, легонько потянул за собой. — Пойдемте, покажу. Только, постарайтесь не упасть в обморок.

Оля оглянулась, спросила с неловкостью:

— Наверное, нужно разуться? Как-то неудобно в обуви по квартире.

Парень отмахнулся.

— Не затрудняйтесь. Здесь все усыпано битым стеклом. Только ноги изрежете.

Ольга крепче взялась за предложенную руку, и они не спеша двинулись вглубь квартиры. Заинтересованно поглядывая на Ольгу, парень некоторое время молчал, затем, не выдержав, поинтересовался:

— И часто вы так? — Наткнувшись на недоуменный взгляд спутницы, уточнил: — Заходите в незнакомые квартиры с незапертыми дверьми.

Ольга смущенно потупилась, произнесла едва слышно:

— Вообще-то никогда. Но так получилось, что…

Затрещала рация, раздался металлический голос:

— Смирнов, как обстановка?

Парень выхватил рацию, мгновенно посерьезнел, приложив палец к губам, коротко ответил:

— Смирнов на связи. Все спокойно. Контролирую объект.

Сквозь треск помех пробился далекий суровый голос:

— Там, в большой комнате, разбитый шкаф с бумагами — дойди, глянь кое-что.

Старательно копируя интонации, парень ответил:

— Задание понял. Выполняю.

— Суровое должно быть у вас начальство, — произнесла Ольга сочувственно.

Тот покачал головой.

— Справедливое. — Он посмотрел вдоль коридора, затем перевел взгляд на Ольгу, сказал, извиняясь: — Видимо, с осмотром придется повременить. Мне нужно…

Прервав его на полуслове, вновь раздался скрипучий голос:

— Дошел?

— Да, конечно. — Махнув Ольге, чтобы оставалась на месте, парень быстро зашагал по коридору.

Дождавшись, когда он скроется, Оля развернулась к выходу, но, сделав шаг, остановилась. Одна из боковых дверей оказалась разбита: рваная дыра замка топорщится острыми щепками, а из образовавшихся щелей льется приглушенный зеленоватый свет. Это была единственная комната, дверь в которую всегда была заперта. Как-то раз Оля даже набралась смелости, и напрямую спросила Марка Алексеевича, что находится за дверью, но он перевел в шутку, и не ответил. Вопросов она больше не задавала, но любопытство осталось неудовлетворенным. Сейчас интерес вспыхнул вновь.

Воровато оглянувшись, из зала доносились невнятные обрывки разговора, Ольга решительно толкнула дверь. Открылась небольшая комнатка: приятные красноватые обои, изящная деревянная мебель, небольшой журнальный столик с множеством косметики. От комнаты веет уютом и умиротворением. Если бы не разбросанные вещи и опрокинутые стулья, можно было предположить, что хозяин ушел совсем недавно и скоро вернется.

Ольга пробежалась взглядом по обстановке, по достоинству оценив изящество интерьера, и уже собиралась выйти, когда в глаза бросилась стоящая на дальнем конце стола рамочка с фотографией. Что-то смутно знакомое привлекло взгляд. Подойдя ближе, Оля впилась глазами в изображение, чувствуя, как на голове начинают шевелиться волосы. С лощеной фотографической бумаги, окаймленной черной полосой, чуть прищурившись, на Ольгу смотрела ее точная копия.

Не в силах оторваться, Оля продолжала вглядываться, постепенно начиная находить отличия: небольшая горбинка на носу, чуть менее широкие скулы, едва заметные ямочки на щеках, и совсем другое выражение глаз — спокойный взгляд уверенного, знающего себе цену человека.

Протянув руку, Ольга перевернула рамочку. Сзади, на сером картоне, крупным размашистым подчерком было выведено — «Вечная память, дочь». Бережно, опасаясь уронить, Оля поставила фотографию на место, попятилась, продолжая неотрывно смотреть, не в силах оторваться от лица, на котором, сквозь привычные черты зеркального отражения, проступал знакомый насмешливый взгляд защитника, друга и наставника — Марка Алексеевича.

В спину уперлась острая грань двери. Оля выглянула в коридор, из глубины квартиры по-прежнему доносились поскрипывания и неразборчивая речь, стараясь не шуметь, вышла из комнаты, поспешно направилась к выходу. У двери ненадолго задержалась. Вдруг возникло сильное ощущение, что эту квартиру она видит в последний раз. Окинув прихожую прощальным взором, она вышла в подъезд.

Спустившись вниз, Ольга замедлила шаги, но будочка вахтерши была по-прежнему пуста, с сожалением отвернувшись, Ольга вышла на улицу. Природа просыпалась, горячие лучи солнца выжигали остатки снега, ветки деревьев набухли почками, а на асфальте, купаясь в небольших лужицах, прыгали воробьи, но все это оставалось словно за толстым стеклом, не проникая в сознание, потому что перед глазами по-прежнему стояла рамочка с родными чертами лица, знакомым взглядом и черной тесьмой по краю.

ГЛАВА 10

В замке повернулся ключ, негромко щелкнула пружина. Белка подняла голову, на ее губах обозначилась улыбка.

— А вот и Дмитрий Владимирович.

— Был бы повод для радости, — хмыкнула Рыжая.

Не отрываясь от маникюра, Мара назидательно произнесла:

— Деньги всегда повод для радости.

— Особенно, когда их дают меньше ожидаемого, — флегматично добавила Сова, неторопливо перелистывая страницы журнала с яркими фотографиями одежды.

Мара неодобрительно покосилась в ее сторону, сказала строго:

— Не каркай. И так в прошлом месяце недодали.

— А в этом дадут еще меньше, — подначивая, добавила Рыжая.

Ольга улыбнулась, примирительно произнесла:

— Ладно вам ругаться, через минуту все сами узнаете.

В комнату заглянула разводящая, кивнула Ольге. Оля прошла в кухню, плотно притворила дверь, поздоровалась:

— Добрый вечер, Дмитрий Владимирович.

Тот кивнул, сказал дружелюбно:

— Совсем неплохо в этом месяце, а! — Он откинулся на спинку стула. — Достойным работникам, достойное вознаграждение. Ведь деньги лишними не бывают! — Он хохотнул, достал из чемодана пачку купюр, принялся отсчитывать. Пальцы замелькали, отработанными четкими движениями откладывая банкноты в сторону.

Ольга смотрела на его руки, пытаясь понять причину столь необычного радушия обычно сдержанного шефа.

Закончив с подсчетом, Дмитрий Владимирович подвинул купюры Ольге, глядя, как она неторопливо берет деньги, сказал с подъемом:

— Ну вот и славно. Ведь, как говорится: времена меняются, покровители уходят… — Улыбка неожиданно исчезла с его лица, а глаза заледенели. Выдержав небольшую паузу, он добавил с угрозой: — И мир меняется, а вместе с ним меняется отношение людей, причем, так быстро, что не устаешь удивляться.

Озадаченная, Ольга вернулась в зал, положила деньги в сумочку. Подняв голову, обнаружила себя в перекрестье выжидательных взглядов.

— Ну? — Рыжая нервно покусывала губу. — Как у него настроение?

— Шутит. — Ольга пожала плечами.

Все заметно расслабились.

— Я же говорила! — Белка победно взглянула на остальных.

Мара ворчливо отозвалась:

— А ты не расслабляйся. Это он с Мечтой шутит, потому что… — она многозначительно поиграла бровями, — мы все знаем почему, а с нас высчитать не проблема.

Белка взглянула с укоризной, направилась из комнаты, бросив через плечо:

— Такая большая, и такая робкая!

— Поживи с мое, — усмехнулась Мара.

Сова некоторое время искоса наблюдала за отрешенным лицом Ольги, задумчиво произнесла:

— Шутки еще не признак хорошего настроения.

— Ладно, чего гадать. Сейчас уже Белка выйдет, — отрубила Рыжая.

Стукнула кухонная дверь, в коридоре появилась Белка, не останавливаясь, прошла в спальню. Девушки переглянулись. Пышка покачала головой, сказала мрачно:

— Похоже, Мара была права.

Ольга тихо встала, незаметно вышла из комнаты. Белка стояла в спальне у окна. Неслышно подойдя ближе, Ольга тронула ее за плечо, спросила негромко:

— Все в порядке?

Белка дернулась от прикосновения, словно от удара током, резко обернулась, взглянула в упор. На ее лице отразилась борьба эмоций. Несколько мгновений казалось, что девушка хочет сказать что-то очень важное, она уже открыла рот, но, тут ее лицо превратилось в маску, а глаза застыли, всматриваясь во что-то за спиной Ольги. Та стремительно обернулась. В проеме, внимательно глядя в их сторону, стоял Дмитрий Владимирович, его лицо напоминало гипсовую маску.

Увидев, что Ольга повернулась, он улыбнулся одними губами, повернувшись в сторону зала, громко произнес:

— Ну что же вы, никому не нужны деньги? — После чего удалился обратно в кухню.

Раздались возбужденные голоса, послышались шаги. Ольга повернулась обратно, чтобы задать вопрос, но осеклась, наткнувшись на безразличный взгляд. Белка сдвинулась в сторону, стараясь не задеть, обошла Олю по дуге, вышла из спальни.

Через полчаса за хозяином захлопнулась дверь, а девушки разбились на группки, делясь планами, как лучше распорядиться деньгами, когда раздался громкий голос разводящей:

— Заказ на семь человек, собираемся все, и быстро.

Вниз спустились быстрее обычного, полученные деньги поднимали настроение и, казалось, придавали сил. Наперегонки загрузились в машину, вызвав недоуменный взгляд Вячеслава. Повернувшись, он с интересом смотрел, как девушки по-очереди заскакивают в салон, занимая свободные места, не выдержав, спросил:

— Что за праздник?

— Зарплата, Славик. Всего лишь зарплата. — Веснушка солнечно улыбнулась.

— Значит, в магазин? — Лицо Вячеслава расплылось в улыбке.

— Значит, на заказ. — В салон зашла разводящая. — Все на месте? Тогда вперед.

Пышка сказала со вздохом:

— Вечно ты всем настроение испортишь. Нет чтобы дать порадоваться.

Седая усмехнулась:

— После работы порадуетесь. А возможно и я, за компанию.

— Ну уж нет, давайте как-нибудь порознь. — Рыжая недовольно затрясла головой.

Разводящая посмотрела в ее сторону, поинтересовалась:

— А что так, боишься?

— Конечно. Мы не успеем начать, как ты опять на заказ выдернешь. — Рыжая поджала губы.

Поплутав по закоулкам, выехали на проспект. Слава перестроился на крайнюю полосу, добавил скорости. Вдалеке показался дворец спорта. При взгляде на него Ольга почувствовала, как сердце начинает биться сильнее, а в душе поднимаются воспоминания. Но Слава свернул на прилегающую улочку, и дворец исчез.

Обогнув длинный ряд ржавых, металлических гаражей, подъехали к небольшому двухэтажному зданию. Возле входа, на удобной аккуратной парковке стоит с десяток иномарок. Не особо церемонясь, Вячеслав влетел на стоянку, лихо развернулся, едва не въехав в крыло массивному «Мерседесу», Ольга видела, как в страхе распахнулись глаза водителя, сдал назад, паркуясь.

Не дожидаясь пока машина остановится, разводящая дернула дверь, выскочила наружу и быстро направилась ко входу. Пышка проводила ее взглядом, произнесла удивленно:

— Что это она так торопится?

— Клиенты, наверное, важные. — Мара пожала плечами.

Рыжая потянулась так, что хрустнули суставы, сказала брезгливо:

— Как это все осточертело.

— Что именно? — поинтересовалась Ольга.

— Все: клиенты, вечная спешка, отсутствие личной жизни. Надо бросать все это, и уходить, пока не поздно.

Мара откинулась на сиденье, полюбопытствовала:

— Куда?

— Куда угодно. — Лицо Рыжей стало злым. — Я чувствую, что постепенно зверею.

— Не ты одна, — Сова улыбнулась уголком рта, — мы все это чувствуем.

Неотрывно глядя в лицо Рыжей, Ольга поинтересовалась:

— А действительно, куда? Хочешь пойти по специальности?

Губы у Рыжей вытянулись в полоску, лицо пошло пятнами, но она сдержалась, произнесла сквозь зубы:

— Нет у меня специальности, но куда-нибудь, да пойду.

Ольга опустила глаза, сказала тихо:

— Я тоже об этом думаю, и чем дальше, тем больше.

Рыжая покосилась на Олю, произнесла с удивлением:

— Правда? А мне всегда казалось, что тебя все устраивает.

— Устраивало, но перестало, — ответила Ольга еще тише.

Сова обронила веско:

— До определенного времени всех все устраивает, но это проходит: у кого раньше, у кого позже. Главное, почувствовать момент.

Оля взглянула на Сову, спросила пытливо:

— Какой именно?

— Момент надлома. Когда ощущение веселого приключения сменяется опустошенностью, а потом… — Она замолчала, задумалась.

— А потом? Что потом? — эхом повторила Ольга.

— А потом начинается деградация, — сказала Сова просто. — Но, как правило, раньше начинаются проблемы.