– Что случилось, Маркус? Отчего ты так мрачен?

Прежде чем ответить, он плотно притворил дверь.

– Не хочу тебя пугать, – начал он, подождал, пока она усядется в кресло, сел сам и продолжил: – Кто-то несколько часов назад стрелял в нас с Эми. Нет, она не ранена, но, конечно, в шоке.

Маркус коротко рассказал, что произошло. Она в ужасе смотрела на него и слушала, не перебивая.

– Опять… Господи, этому не будет конца. Но почему Эми? Почему вообще кто-то хочет причинить зло Эми? Должно быть, целились в тебя, Маркус.

Маркус был согласен с ней, но решил: пусть Катрин думает, что стреляли в Эми.

– Ни в чем нельзя быть уверенным. Не знаю, может быть, убийце известно, что она твоя сестра. Я знаю одно, что она до смерти напугана, и хочу, что бы ты побыла с ней, пока я буду разбираться с этим делом.

– Конечно, я присмотрю за ней, если она не будет против. – Неожиданная мысль пришла ей в голову. – Но ты каким образом оказался у нее? Ты что-то подозревал? Или она?

– Я возвращался к леди Тарингтон, – помолчав, ответил Маркус, – и оказался поблизости от дома Эми. Мне захотелось зайти к ней.

– Ты возвращался на бал в четыре утра? После… после того, как мы были вместе?

– Вообще-то было уже около пяти. Мы тут в Лондоне не ложимся рано, Кэт.

Он явно дразнил ее, но она решила не отвечать на вызов. Сейчас было не время для ничтожной ревности.

– Что Эми знает обо всем этом?

Катрин явно выдержала проверку, и Маркус довольно улыбнулся. – Эми думает, что это мог быть какой-нибудь из ее прежних поклонников или недоброжелателей.

Не нравится мне все это, – покачала головой Катрин.

– И мне тоже.

Она вскочила с кресла и подошла к окну, выходящему на безлюдную пустошь. За окном простирался мирный и безмятежный пейзаж, а у нее царила такая тревога на душе, такой разброд в мыслях.

Катрин повернулась к нему.

– Эми не может больше оставаться в своем доме на Пэлл-Мэлл. Необходимо перевезти ее сюда, ко мне.

– Если убийца знает, что Эми – твоя сестра, он первым делом станет искать ее здесь. Вы с Эмми должны куда-нибудь уехать.

– А ты? Что ты собираешься делать, Маркус?

– То, что должен был сделать давным-давно: разобраться, что происходит.

– Хочешь устроить ловушку убийце? Правильно я тебя поняла?

– Что-то надо предпринять, – уклончиво ответил Маркус. – Мы не можем сидеть и ждать, пока он нанесет следующий удар. Иначе он рано или поздно, но добьется своего.

Она внимательно посмотрела на него.

– Что ты задумал?

– Хочу использовать в качестве приманки твои испанские рисунки и дневники.

Катрин хотела было возразить, но он остановил ее.

– Держу пари, что убийца – тот английский стрелок. Мы с тобой прекрасно знаем, что его портрета у нас нет, но он-то этого не знает, так? Ты должна помочь мне, Кэт. Нужно поместить в «Джорнэл» статью о лагере Эль Гранде.

– Какого рода статью?

– Сначала я хочу, чтобы ты на неделю покинула Лондон. Подробности расскажу в карете по дороге. Я уже предупредил стариков Макнолли, что ты едешь в Ричмонд навестить заболевшую приятельницу.

– Какую еще приятельницу?

– Вдову Уоллес.

– Но куда мы поедем на самом деле?

– Мы заберем Эми и поедем в бабушкин дом в Челси, который давно пустует.

– Майор Карузерс знает об этом?

– Нет! – выразительно сказал Маркус. – Не желаю, чтобы его агенты шныряли вокруг вас. Пусть убийца чувствует себя спокойно. Нужно, что бы он ничего не заподозрил.

– Когда станет опасно, я хочу быть рядом с тобой. Я бывалая разведчица, Маркус, умею стрелять.

– Вот почему тебе нужно оставаться с Эми и быть бдительной.

– Но… что ты рассказал Эми о нас?

– Я рассказал все.

– Все? – воскликнула Катрин. – Ты рассказал ей об Испании? О нас? О Каталине? О том, как мы поженились?

– Я рассказал ей совершенно обо всем. Где твои рисунки и дневники?

Она подошла к книжному шкафу и нажала скрытый рычаг. Открылась потайная комната.

– Хитро придумано, – похвалил Маркус и стал собирать альбомы и тетради.

Если бы Маркус не так спешил, то, привезя Катрин и Эми на место, побыл бы с ними подольше. Быть может, единственное, что связывало Катрин и Эми, – это родственные узы да еще какая-то странная преданность друг другу, которая была важней их несхожести. Ему хотелось как-то сгладить неловкость ситуации, но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши.

Положение Маркуса действительно было весьма щекотливым, однако он не подавал виду. С Катрин разговаривал как с женой, к Эми обращался как к близкой родственнице.

Ей он рассказал куда больше, чем Кэт. Она нужна была ему здесь, чтобы удерживать Катрин на месте, пока он станет выслеживать убийцу. Он знал, что если кто и сможет повлиять на его самостоятельную супругу, то только старшая сестра.

Час или два ушло у него на то, чтобы нанять подходящих слуг в дом, где остались сестры. Затем он отправился в редакцию «Джорнэл», располагавшуюся рядом с Сохо. Хотя они с Ганном встретились довольно сдержанно, Маркус стал значительно вежливей, узнав, что Ганн недавно обручился с вдовой виконта Стренмера.

Ганн тоже несколько смягчился, когда Маркус дал слово, что право опубликовать то, что обещало стать гвоздем месяца, будет предоставлено только его газете.

– Вы хотите устроить западню убийце?

– Ничего другого не остается, – кивнул Маркус. – Хватит ходить вокруг да около.

– Но каким образом Катрин замешана во все это?

– Всему свое время. Подождите немного, и ваша газета будет единственной, которая опублику ет все подробности.

Мелроуз Ганн долгим взглядом посмотрел на Маркуса и усмехнулся:

– Ради Катрин я готов на все.

Маркус удивленно поднял брови, но потом усмехнулся тоже:

– Значит, договорились.

Он был уже возле двери, когда Ганн крикнул вдогонку:

– Удачи вам, и будьте осторожны.

Маркус знал, что найдет Питера Фаррела в «Уайтсе», клубе на Сент-Джеймс-стрит. С бокалами мадеры в руках приятели устроились в покойных кожаных креслах в библиотеке клуба, и Маркус приступил к делу.

– Питер, позволь задать тебе один вопрос.

– В чем дело?

Вечно сонное выражение, придававшее гиганту Фаррелу добродушный вид, мгновенно исчезло, и Маркус увидел устремленный на него немигающий взгляд стальных глаз. Это был настоящий Фаррел, ветеран испанской кампании.

– Я хочу спросить о моем брате, Пеннистоне.

– Слушаю тебя.

– Что ты думаешь о нем?

– Если откровенно, то поначалу я думал, что у нас с ним много общего. Он знаток по части лошадей и охоты.

– Но?

– Но он не слишком общителен. Больше все сам по себе. Нелегко заводит друзей.

– Это я знаю, – сказал Маркус, помолчал и заговорил снова: – Тем не менее, Питер, мне хотелось бы, чтобы ты с ним сблизился. То есть я хочу, чтобы ты не отпускал его от себя ни на шаг, начиная с вечера в четверг. Води его по клубам, где сам бываешь, знакомь со своими друзьями, поезжай к кому-нибудь из приятелей на охоту. Это не надолго. Недели мне хватит. Я не могу быть с ним все время, это связывает мне руки.

– Зачем это тебе нужно? – спросил Фаррел со свойственной ему прямотой.

– Затем, – ответил Маркус, – что Пену может понадобиться алиби.

– Что произойдет в четверг?

– Этого я не могу тебе сказать.

Фаррел понимающе взглянул на друга и ответил:

– Можешь рассчитывать на меня.

– Я был уверен в тебе.

Маркус валился с ног от усталости, когда вернулся на Кавендиш-сквер, но не мог позволить себе лечь поспать. Он вновь и вновь прокручивал в голове детали плана, проверяя, не упустил ли чего. Он предпринял все меры предосторожности, чтобы за его каретой не было слежки, когда отвозил Кэт и Эми, так что если и будет охота, то только за ним.

Его план был прост. Маркус полагался на то, что убийце хватит ума догадаться, кто автор статьи и рисунка, которые должны появиться в «Джор-нэл».

Поначалу он немеревался оставить след, явный даже для простофили, но потом решил, что это рискованно. Он не желал, чтобы его противник что-то заподозрил. Человек, за которым он охотился, был умен и настойчив. Ему мог понадобиться день или два, чтобы разнюхать, что автор статьи – Катрин, но Маркус был уверен, что он найдет способ сделать это. А когда он придет за Катрин, его будет ждать он, Маркус.

Кроме того, Маркус постоянно возвращался к разговору с Питером Фаррелом. Он не подозревал Пенна; на самом деле он хотел защитить его. Маркусу не хотелось, чтобы, если его дело сорвется, майор Карузерс обвинил брата в том, на что Пенн, по его убеждению, был не способен.

От Пенна он перешел к Эль Гранде.

Ни Катрин, ни майор Карузерс никогда не подозревали Эль Гранде, но Маркус не был так в нем уверен. Во время войны Эль Гранде был беспощаден к врагу, и Маркус сомневался, что он очень из-менился с тех пор.

Зачем Эль Гранде приехал в Англию? Действительно ли он хотел найти покой среди монахов Марс-тонского аббатства или у него была иная, зловещая цель?

Он долго думал об Эль Гранде, потом его мысли переметнулись на Катрин. Ему еще предстояло сообщить ей, что он побывал у адвокатов и что они высказали мнение о невозможности развода. Потом в памяти Маркуса всплыла прошлая ночь – неужели это было только вчера? Интересно, почему все-таки она улизнула тихонько, даже не попрощавшись? Прошло еще много времени, прежде чем он смог наконец уснуть.

Эми и Катрин не стали засиживаться за обеденным столом. Они еще не успели поговорить ни о чем серьезном, но решили отложить разговоры на потом, когда будет время. Предстояло много сделать, поскольку в доме много лет никто не жил и нужно было его проветрить, привести в божеский вид.

Наконец, искупавшись и переодевшись, сестры уселись друг против друга за маленьким столиком в небольшой уютной гостиной. Им о многом предстояло поговорить, и Катрин не знала, с чего начать. Хотя они и были сестрами, но столь отличались друг от друга, что, если бы не стечение обстоятельств, могли бы и дальше жить каждая своей жизнью, никогда не встречаясь.

– Я поняла, что этот дом принадлежал бабушке Маркуса? – заговорила Эми о пустяках, поскольку в комнате находился один из слуг.

– Да, она переехала сюда после смерти мужа, – рассеянно проговорила Катрин, глядя на слугу, вертевшего в руках бутылку вина.

Похоже было, что он не знал, как открыть ее. Он вообще мало был похож на слугу. То же самое можно было сказать и о двух других слугах, присланных Маркусом. Они, в том числе и стряпуха, хозяйничавшая на кухне, больше походили на боксеров.

Наконец пробка была извлечена, и Хейл осторожно наполнил бокалы.

– Я позвоню, если нам что-нибудь понадобится, – сказала Катрин.

Когда слуга закрыл за собой дверь, оставив сестер одних, они облегченно вздохнули и заговорили разом. Катрин замолчала, позволив говорить Эми.

Той хотелось знать все в подробностях об испанской вендетте, о годе, проведенном Катрин у партизан, об Эль Гранде. Катрин удовлетворила ее любопытство. Она видела, что Эль Гранде произвел глубокое впечатление на сестру, и задумалась.

Популярность Эми убывала. Она больше не устраивала роскошных вечеров. Собиралась провести зиму в Италии. Катрин, конечно, не допускала мысли, что Эми могла влюбиться в Эль Гранде, но чувствовала: Эль Гранде, с его даром видеть насквозь человеческую душу, заставил Эми измениться.

– Как ты думаешь, он вернется на родину и станет священником? – спросила Эми, когда Катрин закончила рассказ.

– Не знаю. У него, несомненно, есть и талант к пасторскому служению, и желание.

– Я с тобой согласна.

Когда слуги убрали со стола и сестры вновь остались одни в комнате, они долго сидели молча, ощущая почти прежние близость и доверие друг к другу. Эми поймала взгляд Катрин и с запинкой проговорила:

– Я должна тебе кое-что сказать, Кэт. Знай, что я горько жалела все эти годы о том, что оклеветала Маркуса. В то время я даже не была с ним знакома. Я уже призналась тебе в письме, что сделала это, желая доказать тете Беа, какая я… не знаю… привлекательная, что ли.

– Я понимаю, Эми. Понимаю, как это вышло.

– Понимаешь? – Эми пристально посмотрела на Катрин и кивнула. – Верю, что понимаешь. Спасибо тебе за это, Кэт. – Она подняла бокал. – А теперь, пусть с опозданием, я хочу предложить тост за мою маленькую сестричку и пожелать счастья тебе и твоему мужу.

Улыбка сползла с лица Катрин.

– Значит, Маркус не рассказал тебе, что мы собираемся разводиться?

Эми опустила бокал.

– Почему?

– По многим причинам, которых я лучше не буду касаться, – быстро ответила Катрин.

– Маркус об этом ничего мне не сказал, – на хмурилась Эми.

Катрин молчала, и Эми осторожно спросила:

– Это из-за меня, Кэт?

– Нет. Я сказала тебе, что понимаю, почему ты оговорила Маркуса.