– Почему же он не наденет рубашку? Здесь же повсюду женщины и дети, – внезапно охрипшим голосом прошептала Диана.

Марджери же по-прежнему продолжала с подозрением вглядываться в лицо Ариэллы.

Ариэлла посмотрела на сестру. Диана покраснела как маков цвет и казалась чрезвычайно пораженной увиденным. Эмилиан тем временем вынул подкову из пламени и, повернувшись, положил ее на невысокий пень. Теперь он стоял к дамам в профиль, во всей красе демонстрируя свою широкую грудь и плоский, упругий живот. Но Ариэлла видела лишь царапины на его правом плече.

Неужели их оставила она сама?

Поставив ногу на пенек, Эмилиан замахнулся молотком, напрягая мышцы руки и спины. Мышцы бедра также напряглись, что было заметно даже через ткань бриджей.

Диана задохнулась от неожиданности.

Ариэлла взглянула на нее и поняла, что ее благопристойная сестра вовсе не скромница.

– Очень красивый мужчина, – как ни в чем не бывало заметила Марджери.

Ариэлла знала, что лицо ее полыхает огнем.

– Кто? Ах, ты имеешь в виду кузнеца? – спросила она непривычно высоким голосом.

– Нам нужно уйти, – сказала Диана. – Ну как можно быть столь нескромно одетым?

– Мы пока не можем уйти, – возразила Марджери, указывая на корзину с хлебом, пирогами, печеньем и кексами, которую они принесли с собой. Именно Марджери принадлежала идея устроить угощение цыганских детей. – Нам нужно отдать корзину кому-то из взрослых. – Взгляд ее устремился к Эмилиану. – Добрый человек! – обратилась она к нему властным, но не грубым тоном.

Эмилиан отложил молот и повернулся к ним. Скользнув равнодушным взглядом по Марджери, Эмилиан посмотрел на Ариэллу. Глаза его широко распахнулись.

Может быть, не такая уж это была и хорошая идея – прийти сюда, тут же подумала девушка.

– Сэр? Я леди де Уоренн. Мы принесли угощение для детей, – с милой улыбкой произнесла Марджери.

Взгляд Эмилиана по-прежнему оставался прикованным к Ариэлле. Девушка заметила зарождающийся в глубине его глаз гнев.

Он кивнул Марджери.

– Прошу прощения, – сказал он и потянулся за рубашкой. Тут Ариэлла заметила отметину у него на груди, которая сейчас была покрыта капельками пота. Прикрыв глаза, она вспомнила, что кусала его в пылу страсти.

– Я тебя не виню, – чуть слышно произнесла Диана.

Ариэлла в панике воззрилась на сестру. Выходит, и Диана тоже обо всем догадалась?

– Очень притягательное зрелище.

Ариэлла едва слушала сестру, так как внимание ее привлекла беседа Марджери и Эмилиана.

– Как это мило с вашей стороны, леди де Уоренн, – произнес Эмилиан, застегивая рубашку в свойственной ему манере – не до самого верха. Затем он потянулся к темно-зеленому парчовому жилету, расшитому золотой и серебряной нитью. Конечно, этот предмет туалета не был равноценен английскому жилету, потому что был слишком необычного покроя. Одним движением он надел его на плечи. – Вы можете оставить корзину мне. Уверен, что дети будут в восторге от лакомства.

– Очень на это надеюсь. – Марджери улыбнулась. – У вас очень красивые кибитки, сэр. Мне никогда не приходилось видеть их так близко. Ремесленники поработали на славу.

Он неохотно улыбнулся в ответ своей кривоватой, но совершенно восхитительной улыбкой.

– К сожалению, мы не можем приписать себе лавры искусных мастеров. Эти кибитки сделали англичане.

– Но столь причудливыми узорами их, несомненно, разрисовали цыгане, – сказала Марджери. Повернувшись к Ариэлле, она добавила: – Думаю, вы уже знакомы с моей кузиной Ариэллой де Уоренн.

Девушка напряглась, поймав на себе его взгляд и заметив, как мгновенно померкла его улыбка. Казалось, он раздевал ее взглядом. Она инстинктивно провела рукой по шелковому подолу своего платья, проверяя, все ли в порядке, и одновременно сожалея, что не надела какое-нибудь более красивое платье, нежели ее простой дневной наряд с длинным рукавом.

Эмилиан отрицательно покачал головой и, к ее вящему удивлению, ответил:

– Боюсь, не имел удовольствия.

Девушка облегченно вздохнула.

Марджери представила Диану.

– Вижу, некоторые кибитки уже готовы тронуться в путь. Когда вы отправляетесь? – поинтересовалась Марджери.

Он снова сосредоточил внимание на леди де Уоренн.

– Нам не дали позволения задержаться здесь дольше.

– В самом деле? Капитан де Уоренн такой великодушный и гостеприимный человек. Я очень удивлена.

Эмилиан ничего не ответил.

Ариэлла поверить не могла тому, как вежливо и уважительно он разговаривал с ее кузиной. С ней же он с самого начала выбрал совсем иную манеру общения. Он принялся делать непристойные намеки еще до того, как их представили друг другу. Стоило ему посмотреть на нее своими сияющими колдовскими глазами, как она тут же подпала под его чары.

А вот очаровать Марджери, похоже, в намерения Эмилиана не входило, чему Ариэлла была очень рада, потому что чувствовала, что этот мужчина – настоящий ловелас. Но сейчас он вел себя как высокородный и безупречно воспитанный аристократ.

Марджери пожелала цыганам доброго пути.

– Ну что, возвращаемся домой? – спросила она своих спутниц. – Мне очень хочется поболтать с твоей мачехой, Ариэлла. А потом, думаю, я удалюсь на отдых до ужина.

Ариэлла посмотрела на Эмилиана.

Он ответил ей холодным, враждебным взглядом. Зажав в тисках остывшую подкову, он снова принялся разогревать ее в пламени костра.

«Он хочет, чтобы я ушла» , – подумала девушка, с трудом сглатывая комок в горле.

– Думаю, я ненадолго останусь здесь, – спокойно произнесла она.

Эмилиан не поднял на нее глаз, но напрягся всем телом.

– Я надеялась поговорить с женщинами. Боюсь, другой возможности может и не представиться.

В глазах Марджери плясали веселые чертики.

– Исследование на местности? – поддразнила она.

– Это отличная возможность, – ответила Ариэлла.

Эмилиан, казалось, полностью ушел в созерцание подковы, которая по цвету напоминала раскаленные угли. Девушка понимала, однако, что он внимательно прислушивается к каждому сказанному ими слову.

– Очень хорошо, но, как мне кажется, тебе тоже нужно отдохнуть после полудня. Не забывай, что сегодня вечером Симмонсы дают деревенский бал в честь Первого мая.

Не успела Ариэлла и рта раскрыть, как Диана быстро сказала:

– Нет, его перенесли на конец недели.

– Значит, я что-то напутала. Диана?

Диана взяла Марджери под руку, и они удалились.

Ариэлла же не двинулась с места.

Эмилиан вынул подкову из костра и положил ее на пень. Отбросив тиски в сторону, он рывком распахнул полы рубашки и, взяв в руки молот, с силой опустил его на подкову.

– Подойдешь ближе, – сказал он, – и тебя опалит пламя.

Ариэлла отлично понимала, что он говорит вовсе не о пламени костра.

– Нервничаешь, мисс де Уоренн? – с издевкой произнес он, наконец удостаивая ее взглядом своих холодных серых глаз.

– Да, я ужасно нервничаю, – призналась девушка, понимая, что бессмысленно скрывать правду.

– Ты вернулась, из чего я могу заключить лишь одно – ты хочешь обжечься. Должен предупредить тебя: задержись ты подольше – глубоко пожалеешь о последствиях.

– Думаю, ты как та собака – лаешь больше, чем кусаешь, – молвила девушка. – Прошлой ночью ты повел себя как настоящий джентльмен, узнав о моем статусе.

Он презрительно фыркнул:

– Ты совсем ничего не знаешь о цыганах и уж точно ничего не знаешь обо мне.

– Верно. – Она помолчала немного, затем продолжила: – Но я надеялась, что при свете дня нам удастся спокойно обсудить произошедшее.

– Нечего тут обсуждать. – Он отвернулся.

Итак, он собирается снова отвергнуть ее? Неужели он не понял, что она чувствовала прошлой ночью? И неужели он не замечает ее интереса и симпатии сейчас? Ариэлла прикусила губу.

– Я надеялась узнать побольше о вашей культуре, – начала было она, – и очень обрадовалась, что вы еще не уехали.

Он напрягся, некоторое время молча глядел на подкову, потом повернулся к девушке лицом.

– Я не намерен становиться частью твоего исследования на месте , мисс де Уоренн, – сухо произнес он.

Она напряглась всем телом.

– Это несправедливо. Ты и понятия не имеешь, о чем говорила Марджери.

– Полагаю, она имела в виду именно то, что сказала.

– Не стану отрицать, я очень любопытна и хочу узнать как можно больше об образе жизни цыган. Но… я вернулась потому, что прошлой ночью мы повздорили. – Взгляды их встретились. – Я не хочу спорить с тобой.

– Этим утром, ты хочешь сказать. – Посмотрев на девушку в упор, Эмилиан надел толстые перчатки и взял подкову. Подойдя к вороной кобыле, он похлопал ее по крупу, потом поднял ее заднюю ногу и приложил подкову к копыту, проверяя, хорошо ли она подходит.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – сказала Ариэлла ему в спину, но он не обратил на нее внимания. – Я надеялась, что настроение твое после нескольких часов сна улучшится, но, как вижу, надежда моя была напрасной.

Он выпрямился и посмотрел на девушку в упор пронзительным взглядом.

– Я не спал вовсе, мисс де Уоренн. И настроение у меня на редкость отвратительное.

Ариэлла была уверена, что сна он лишился именно из-за их вчерашней встречи. Осознание этого взбудоражило ее. Он мог сколько угодно изображать равнодушие, но в действительности тоже был задет.

– Это справедливо для нас обоих, – пробормотала она.

Выражение его лица стало жестким.

– Снова пытаешься спровоцировать меня? Прошлой ночи тебе было мало? Или таков способ соблазнения, принятый у девственниц?

Ариэлла удивилась:

– Ты говоришь так, будто я преследую тебя забавы ради, хотя в действительности это не так! Я понятия не имею, как соблазнить мужчину!

Он сорвал с рук перчатки.

– Прошлой ночью ты хотела, чтобы я преследовал тебя, – и не смей этого отрицать! Ты жаждала моих объятий и моих поцелуев. Я безошибочно угадываю, когда женщина посылает мне подобное приглашение, мисс де Уоренн. И прошлой ночью твоя страсть была очевидна. Ни секунды не сомневаюсь, что ты родилась соблазнительницей.

Ариэлла была удивлена услышать подобное мнение о себе, потому что в обществе ее считали слишком независимой, умной и образованной.

– Ты первый мужчина, Эмилиан, заставивший меня мечтать о поцелуях, – тщательно подбирая слова, призналась она, – и первый мужчина, разбудивший во мне страсть. Ты единственный, кого мне хотелось поцеловать. Прежде я никогда не понимала, из-за чего столько суеты или почему мой брат и кузены столь неутомимы в своих любовных похождениях. Не думаю, что я вообще осознавала прошлой ночью, что творю. Но не стану отрицать, что, когда мы встретились, со мной что-то произошло. И это было восхитительно! – пылко воскликнула она.

Воцарилось молчание.

Ариэлла трепетала.

– Я надеялась, что утром мы сможем начать все сначала.

– Ах да, я совсем забыл, что ты жаждешь не только моих поцелуев. Ты хочешь стать моим другом и узнать меня получше! Если хочешь, можешь прийти ко мне ночью, но, хотя ты и станешь утверждать, что намерена лишь поговорить, мы оба будем знать, что это не так.

Девушка поняла, что настрой Эмилиана ничуть не изменился. Он относился к ней столь же враждебно сейчас, как и тогда, когда впервые узнал о ее невинности.

– Но существует неисчислимое множество тем для бесед! Мы могли бы делиться сплетнями и устраивать дебаты, могли бы рассказывать истории. Я выросла в Западной Индии и готова поведать столько всего интересного об этом крае! Уверена, что и у тебя в запасе есть много рассказов, ведь ты странствуешь гораздо больше меня. Тот факт, что я мечтаю о твоих поцелуях – а ты, возможно, о моих, – вовсе не означает, что мы не сумеем обуздать нашу страсть. – Девушка покраснела, потому что намеревалась именно так и поступить.

Эмилиан был поражен.

– Леди не пристало признаваться в подобных чувствах… как и встречаться с цыганами и хотеть подружиться с ними.

Ариэлла глубоко вздохнула, гадая, не скрыт ли в его словах неявный вопрос.

– Эмилиан, я необычная девушка. В обществе меня считают эксцентричной. Но, помимо всего прочего, я привыкла быть честной. Неужели мы не можем поговорить откровенно? Неужели я не заслуживаю даже этой малости после страсти, разделенной нами прошлой ночью? Вот с Марджери ты вел себя обходительно и уважительно.

– Я не испытываю страсти к твоей сестре, – бесцветным голосом отозвался он. – А с тобой мы разделили всего лишь поцелуй, ничего больше.

Сердце ее билось в груди, подобно молоту.