Девушка скрестила руки на груди.

– Это говорит о том, что в тебе еще осталось что-то человечное.

– Думай что хочешь, – раздраженно произнес Эмилиан. – Я не за тем пришел, чтобы обсуждать особенности своего характера. Как я понял, ты всегда видишь в людях лишь самые лучшие качества, не замечая худших. – Он пожал плечами. – Ты совершаешь ошибку.

Обхватив себя руками за плечи, Ариэлла воззрилась в его глаза, но прочла в них лишь сожаление и боль.

– Я не ожидаю, что ты примешь мои извинения. – Он поклонился и развернулся, намереваясь уйти.

Ариэлла схватила его за локоть, удерживая, чем удивила и его, и себя.

Эмилиан посмотрел на нее:

– Что ты делаешь?

Мгновение она недоверчиво взирала на свою крошечную бледную ладонь, лежащую на его большой руке, затем отдернула ее и резко вздохнула. Она и сама не понимала, что делает!

– Все мы совершаем ошибки, – начала она.

Как она могла не принять его сожалений? Ведь она сама практически упала в его объятия, невзирая на его предупреждения. Она хотела оказаться в его постели.

– Благодарю за извинения. Они приняты.

Глаза Эмилиана широко распахнулись от удивления.

Ариэлла дышала с трудом.

– Я не из тех, кто привык затаивать обиду.

Эмилиан ушам своим не верил.

– Мы говорим не о карточной игре и не о торговой сделке! Я лишил тебя девственности.

– Я много думала о нас в последнее время, – тут же отозвалась девушка. – Именно я лелеяла романтические мечты, невзирая на твои предупреждения о том, что мне нужно держаться от тебя подальше. Я не хотела понимать истинный смысл твоих слов. – Она почувствовала, что краснеет. – Я не могла не прийти к тебе.

Взгляды их встретились, и Ариэлле стало интересно, понял ли он, что она имеет в виду. Ничто не могло удержать ее в ту ночь от того, чтобы не прийти к нему – и оказаться в его объятиях.

– Виноват лишь я один, – твердо ответил Эмилиан. – Я знаю, как вызвать у женщины чувственное влечение, Ариэлла, я далеко не новичок в этом.

– Я понимаю, что ты соблазнил много женщин, но не хочу слышать об этом.

Некоторое время он не отводил взгляда от ее лица.

– С моей стороны было нечестно играть чувствами невинной романтичной девушки.

– Именно так, но ты все равно прощен, – сдавленным голосом отозвалась она.

Глаза Эмилиана вспыхнули огнем. Поколебавшись мгновение, он произнес:

– Честно говоря, твои великодушие и доброта ничуть меня не удивляют. Твою голову хоть иногда посещают низкие мысли?

Ариэлла удивилась, что они в самом деле беседуют без враждебности и затаенной злобы.

– Я по натуре не мелочная и не подлая.

Девушка осознала, что сердце ее неистово колотится в груди. Куда может завести их этот диалог? Как бы то ни было, Эмилиан осмелился прийти на бал к Симмонсам для того лишь, чтобы извиниться перед ней. Она хотела улыбнуться, но улыбка не шла, потому что сердце ее было слишком напугано, чтобы позволить ей даже столь незначительное проявление поощрения. Ставки были сделаны, и Ариэлла понимала, что они очень высоки.

Внезапно Эмилиан произнес очень мягко:

– Я наблюдал за тем, как ты танцевала с братом, и был рад видеть твою улыбку. – Тут он пожал плечами. – Совершенно очевидно, что ты не была влюблена в меня. Придя ко мне, ты повиновалась голосу страсти, а не зову сердца, – добавил он безразличным тоном.

Ариэлла затрепетала. Он глубоко заблуждается, но у нее не было ни малейшего намерения разубеждать его. Ею владел водоворот эмоций, она была смущена и уязвлена.

Почему Эмилиану было небезразлично, хорошо ли она проводила время на балу?

Почему он хотел, чтобы она была счастлива?

Внезапно Ариэлла вспомнила, как заботливо он подводил ее к пику наслаждения, снова и снова, действуя осторожно и терпеливо. Отвернувшись, она обхватила себя руками. Это совсем другое, сказала она себе. Но так ли это в действительности?

Она ощутила, как по телу ее разлилось тепло. Сейчас, когда она еще не научилась понимать Эмилиана, подобные воспоминания были ей ни к чему.

Спиной она почувствовала его пристальный взгляд. Ситуация изменилась, гнев ее испарился, оставив лишь притяжение, сильное, жаркое, осязаемое. Казалось, самый воздух между ними пылает пламенем.

Ариэлла воззрилась на него:

– Алекси превосходный танцор. Мне всегда нравилось танцевать с ним, потому что ему безразлично, наступлю я ему на ногу или нет.

Эмилиан улыбнулся, заставив сердце Ариэллы сначала замереть, а потом неистово забиться вновь.

Внезапно улыбка его растаяла. Все то время, что они говорили, Эмилиан не отрываясь смотрел ей в глаза, словно желая разгадать ее сокровенные мысли и чувства. Теперь же его взгляд медленно сместился на губы девушки.

Сердце ее принялось исполнять замедленный опасный танец. Глаза Эмилиана вспыхнули ярко-серебристым пламенем, и Ариэлла снова подпала под его магические чары, носившие очень чувственный характер.

Что же ей делать?

Тихий голос разума подсказывал ей, что нужно бежать.

Сердце же замерло в груди, выжидая, что будет дальше. Если они станут продолжать этот разговор, воздух между ними воспламенится.

Ариэлла понимала, что не сможет снова перенести пренебрежительное к себе отношение Эмилиана. Ей следует игнорировать исходящие от его тела импульсы, какими бы призывными они ни были.

Вспоминая жаркие прикосновения его губ к своей шее и то, как глубоко его плоть проникала в ее лоно, Ариэлла сказала:

– Ты очень рисковал, явившись сюда.

Поколебавшись немного, Эмилиан ответил чуть слышно:

– Хотя меня не пригласили на этот бал, меня много раз приглашали в этот дом в прошлом. Теплый прием был мне обеспечен.

– Я не понимаю, – смущенно произнесла Ариэлла.

– Никакого секрета здесь нет, – ответил Эмилиан, скользя глазами вдоль выреза ее платья. – Моя мать была цыганкой, а отец – Сен-Ксавье.

Она охнула от удивления, понимая теперь, почему он так хорошо ориентировался в Вудленде.

– Ты принадлежишь к семейству Сен-Ксавье? – уточнила девушка, осознавая теперь, что властная привычка Эмилиана держаться, его учтивые манеры и грамотная речь вовсе не случайны. Бросив взгляд на его руку, она заметила на пальце кольцо с изумрудом и печаткой. – Ты и есть Сен-Ксавье?

Он поклонился:

– Виконт Сен-Ксавье, к вашим услугам.

Ариэлла взирала на него в изумлении, в то время как мысли в ее голове неслись вскачь, пытаясь осознать вышесказанное.

– Но ты же был с kumpa’nia .

Заслышав из уст девушки цыганское слово, он ухмыльнулся. Взгляд его потеплел.

– Все верно. Они пришли ко мне, чтобы сообщить новости. Когда явились вы с отцом, я только что сам прибыл в лагерь.

– Мне следовало бы догадаться, ведь твой английский безупречен! – Потрясенная, она отошла в сторону. Разум ее кричал, стараясь сказать ей что-то.

Всем известно, что Сен-Ксавье – человек со странностями.

«Цыгане здесь не обслуживаются».

Ариэлла резко повернулась к нему лицом.

– Что такое? – удивился Эмилиан.

Сначала она не могла вымолвить ни слова и лишь покачала головой, пытаясь связать воедино известные ей сведения.

– Так ты англичанин или цыган? – вымолвила она наконец.

Спокойное выражение его лица сменилось напряженным.

– Понимаю. Ты жаждала цыганского любовника и теперь чувствуешь себя обманутой.

Девушка вспыхнула.

– Нет, я хотела, чтобы ты стал моим любовником – и моей любовью, – добавила она и тут же пожалела о своей откровенности. – Но, как мы уже выяснили, я спутала любовь с вожделением.

Эмилиан опустил ресницы, скрыв выражение глаз.

Ариэлла смотрела на него с болью. Если бы ей не были известны факты, она приняла бы этого мужчину за английского аристократа. Но она видела, как он танцевал под луной, такой же цыган, как и его родственники. Что же все это означает?

– Эмилиан? – позвала она.

Вздрогнув, он посмотрел на нее.

– Ты воспитывался здесь?

– Моему отцу нужен был наследник. Когда мне было двенадцать лет, он нанял сыщиков отыскать мою мать и забрать меня у нее. Так я оказался в Вудленде, – спокойным тоном пояснил он.

Сердце ее растаяло, как сливочное масло на солнце.

– А твоя мама?

Эмилиан посмотрел на девушку:

– Она была цыганкой, Ариэлла. Она осталась с kumpa’nia .

Девушка задумалась над тем, каково это – быть цыганским мальчиком, которого забрали у матери и других близких людей и насильно перенесли в иную среду, заставив погрузиться в новую жизнь и научиться любить чуждую ему семью.

– Отец был добр с тобой?

Глаза его расширились.

– Он меня не бил, – ответил Эмилиан, – если ты об этом. Он обращался со мной справедливо и был очень привязан ко мне.

Ариэлла взирала в его широко раскрытые глаза, которые впервые со времени их знакомства не кипели ни страстью, ни гневом. То был очень редкий момент.

Эмилиан пошевелился.

– Почему ты так смотришь на меня? Как будто я раненое животное, посаженное в клетку?

Девушке так мало было известно о его народе. «Цыгане здесь не обслуживаются».

– Тебе было тяжело, даже болезненно, приспособиться к новому образу жизни, не так ли?

– Почему мы обсуждаем мое детство? – с раздражением в голосе спросил он.

– Должно быть, это похоже на то, как если бы дикое животное поймали и посадили за решетку, – медленно, тщательно подбирая слова, произнесла Ариэлла, высказывая вслух свои мысли.

Эмилиан напрягся:

– Да, мне пришлось нелегко. Поначалу я ненавидел Эдмунда и всех gadjos . Но это было давно.

Он называл ее gadji много раз в ту ночь, и Ариэлла небезосновательно подозревала, что это вовсе не ласковое прозвище.

– Что? – хрипло произнес он.

– Называя меня gadji , ты хотел оскорбить меня?

Он глубоко вздохнул:

– Ты gadji , Ариэлла, и ничто никогда не изменит этого факта, вне зависимости от того, спим мы вместе или нет.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Губы его скривились в усмешке.

– А что, если я скажу тебе, что ты самая прекрасная gadji на свете?

Девушка улыбнулась, несмотря на тревожно бьющийся пульс.

– Тогда я отвечу, что тебе нужны очки. – Она порывисто дотронулась до его подбородка.

Эмилиан замер, не сделав попытки отклониться. В тот самый момент, как взгляд его потеплел, в нем произошла разительная перемена. Ариэлла намеревалась избежать дальнейших отношений с Эмилианом, но вдруг почувствовала, что ее подхватил водоворот, который может принести ее лишь в одно место. Она простила его и хотела стать ему другом, но он был для этого слишком мужественным и соблазнительным. К тому же теперь у них было общее прошлое.

Ничто из этого не имело значения.

Ариэлла понимала, что ей следует убрать руку с его подбородка. Он слишком очевидно наслаждался ее прикосновением, а ей очень хотелось ласкать не только его лицо. Ей следовало бы уйти в тот самый момент, когда он вышел во внутренний дворик, но она этого не сделала. И прямо сейчас ей следовало бы опустить руку, но та отказывалась повиноваться.

Широкая грудь Эмилиана поднималась и опускалась. Он слегка повернул лицо, так чтобы его губы коснулись ее ладони.

– Я никогда не говорил, – тихо сказал он, лаская ее каждым словом, – что больше не хочу тебя. Тебе пора идти.

Все еще ощущая прикосновение его мягких губ на своей ладони, Ариэлла была не в состоянии мыслить трезво. «У меня нет иммунитета к этому мужчине , – подумала она, – и никогда не будет» . Ей этого и не хотелось. Она чувствовала, что судьбы их тесно сплелись воедино, к радости это было или к несчастью.

Итак, она все же добилась начала неких отношений.

Дверь открылась, и Эмилиан быстро развернулся, заслонив Ариэлле обзор.

На пороге стояла Марджери.

– Твой отец спрашивает, где ты, Ариэлла.

Эмилиан посмотрел на девушку.

– Тебе нужно бежать, – прошептал он, – пока не стало слишком поздно. – В его глазах полыхало пламя.

Ариэлла отрицательно покачала головой:

– Убегать не в моих правилах.

– Ариэлла, я уже однажды причинил тебе боль. Этого вполне достаточно. Сегодня я пришел, чтобы извиниться, но, как видно, мне вообще не следовало приближаться к тебе. – Дыхание его стало тяжелым, прерывистым. – Я не доверяю самому себе.

Девушка улыбнулась:

– Но я доверяю тебе.

– Это очень опасно.