Но она тут же одернула себя, напомнив, что не имеет никаких прав навязывать ему свое общество. Раз она должна провести вечер в одиночестве, почему ей не взять себе в компаньоны хорошую книгу?

Поэтому она громко заявила лакею:

— Я собираюсь выбрать себе книгу в библиотеке. Он поспешил распахнуть перед ней дверь. Войдя в комнату, Юдела увидела, как и ожидала, газеты, разложенные на длинном низком столе возле каминной решетки.

Она проглядела «Тайме»и «Морнинг пост», отложила их и направилась к книжным полкам. Предчувствия ее не обманули. Там было все, о чем только можно мечтать заядлому любителю чтения. Романы сэра Вальтера Скотта, переплетенные в роскошную русскую кожу с золотым тиснением, сразу бросились ей в глаза. Она знала, что по всему миру ходит слух, что это любимое чтение самого принца-регента.

Юдела выбрала два новейших романа, которые она не читала, и перешла к полке с поэзией. Там был, конечно, и лорд Байрон, и еще множество сочинений поэтов, любимых ею. С благоговейным трепетом она брала один томик за другим. Ее внимание задержалось на книжке стихов Шелли. Для нее это имя было еще неизвестным.

Она подверглась искушению, жертвой которого всегда становится человек, попавший в сокровищницу. Какую книгу выбрать? Решая эту мучительную задачу, Юдела только и надеялась на то, что ее так называемое обручение с герцогом продлится достаточно долго, чтобы она могла вдоволь насладиться сокровищами этой библиотеки.

«А может быть, у него и в поместье имеется немало книг?»— позволила она себе помечтать. Размышляя об этом, Юдела перелистывала страницы томика сочинений Шелли. Она была так увлечена чтением, что не услышала, как отворилась дверь библиотеки. И только голос лакея привлек ее внимание.

— Я доложу его светлости, что вы ожидаете его в библиотеке, миледи.

Юдела оторвалась от книги и увидела нечто входящее в комнату, что показалось ей волшебным видением. Это была прекрасная женщина, в жизни Юдела не встречалась с подобной красотой, даже во сне.

Очарование сочеталось в этой леди с величественностью манер. Платье великолепно обрисовывало линии ее соблазнительной фигуры, а шляпка невообразимо яркой расцветки соответствовала огненно-рыжим волосам и сверкающим глазам — все это просто ослепляло.

— Кто вы?

Голос вошедшей женщины был настолько резким, что Юдела почувствовала, будто холодная, острая льдинка воткнулась в ее тело. Она не ожидала от такой очаровательной женщины столь грубого обращения.

Поспешно вернув книгу стихов Шелли на место, Юдела сделала реверанс.

— Я Юдела Хейворт, — произнесла девушка вежливо.

— Значит, это тебя я должна благодарить за то, что ты испортила мою жизнь?

Незнакомка разговаривала с ней на удивление бесцеремонно и резко.

Заметив, что от удивления брови Юделы поползли вверх, она соизволила объяснить:

— Так как, очевидно, вы, милая, не знаете, кто я, то позвольте мне сообщить вам свое имя. Я леди Марлен Келстон И мужчина, которого ты, — при этом фамильярном обращении Юдела вздрогнула, — ты зацапала себе в мужья, обошелся со мной самым подлым, самым мерзким образом.

Юдела была ошеломлена не столько тем, что произносила леди Марлен, а скорее ее жутким тоном. Как мог такой голос соседствовать с подобной красотой? Хотя это было только видение, но Юделе показалось, что лицо леди Марлен вдруг изменилось и превратилось в уродливую маску.

— Я , очень сожалею… — со страхом произнесла Юдела.

Ее безумно испугала эта метаморфоза, произошедшая с красивой женщиной.

— Ты сожалеешь? О чем тебе сожалеть? Наверное, ты считаешь себя очень смышленой, если смогла заарканить его и преуспела там, где столько женщин потерпели поражение Но поверь мне, что он предаст тебя, как предал всех остальных до этого. И разобьет твое сердце, если ты на самом деле испытываешь к нему хоть какие-то чувства.

Снова Юдела почувствовала, что леди Марлен жестока с ней, как самый суровый палач. Защищаясь от этого напора, она произнесла:

— Я очень… сожалею, но думаю… что, может быть, вам все это… лучше высказать его светлости, а не… мне…

— Он все это выслушает! Уж об этом я позабочусь! — заверила девушку леди Марлен. — И все-таки тебе полезно будет узнать кое-что о человеке, за которого ты собралась выходить замуж. Он не кто иной, как иуда! Подлец из подлецов! Мужчина, который даже не желает взять на себя ответственность за дитя, которое зачал.

Юдела с тоской посмотрела на дверь. Расстояние, отделяющее ее от вожделенной свободы, было слишком велико, и она опасалась, что красивая, но злобная леди сможет перехватить ее по пути к выходу. В то же время Юдела чувствовала, что выслушивать речи, порочащие герцога, извергаемые из уст этой красавицы, она не имеет никакого права. В конце концов она посторонняя в доме.

Что же ей делать? Спасаться бегством или заткнуть уши? Единственное, что поняла Юдела из жуткого монолога неожиданной визитерши, что герцог не без основания обратился к ней за помощью.

И как только она вспомнила о герцоге, тут же дверь распахнулась, и он собственной персоной появился на пороге библиотеки.

Он уже переоделся в вечерний костюм и выглядел в нем великолепно, но Юделу сейчас больше интересовало выражение его лица. А по лицу его было видно, как он рассержен.

— Что тебе здесь понадобилось, Марлен? — поинтересовался он.

— Я так понимаю, что ты меня не ждал. Значит, я сделала тебе сюрприз?

Ее ирония не подействовала на герцога. Он смотрел на Юделу.

— Бабушка ждет тебя наверху, Юдела.

— Нет-нет. Пусть она останется, — вмешалась леди Марлен. — Ей будет полезно узнать, с каким человеком она намерена связать свою судьбу. Если у нее и есть какие-то высокие идеалы о любви и верности, то чем скорее развеются ее иллюзии, тем будет лучше Для нее, Юдела, однако, повинуясь герцогу, направилась к двери. Она уже почти достигла долгожданной свободы, о которой мечтала, чтобы не присутствовать при безобразной сцене, но громогласный приказ леди Марлен заставил ее замереть на месте:

— Стой! Тебе же будет лучше, если ты узнаешь правду! В растерянности Юдела посмотрела на герцога.

— Пожалуйста, поднимитесь наверх, — произнес он очень спокойно, но за этим внешне вежливым тоном она угадывала железную волю, которой нельзя было не подчиниться.

Юдела перешагнула через порог и тут же услышала раскатистый, издевательский смех леди Марлен.

— Если ты думаешь, что эта бледная девица сможет тебя развлечь больше десяти минут, то ты, Рэндольф, наверное, спятил!

Юделе показалось, будто леди Марлен хлестнула ее кнутом. Подслушивать было не в ее правилах, поэтому она обратилась в бегство. Сердце ее бешено колотилось в груди, во рту было сухо, все прежние страхи вернулись к ней.

Она не могла и не хотела никого видеть, даже старую герцогиню. Поэтому, поднявшись наверх, Юдела уединилась в своей спальне.


В библиотеке тем временем герцог разглядывал леди Марлен с таким выражением на лице, что все слова, которые она собиралась обрушить на него, застряли у нее в горле.

— Если ты явилась сюда, чтобы устроить здесь сцену, то ты своего добилась. Теперь я прошу тебя покинуть этот дом, а если ты не сделаешь этого, я прикажу слугам вышвырнуть тебя.

— Как ты можешь разговаривать со мной подобным образом? — поинтересовалась она.

— Потому что ты ведешь себя, как торговка рыбой на базаре. Посмотрела бы ты на себя со стороны. В каком не приглядном виде ты предстала перед молодой девушкой, которая вряд ли ожидала от светской леди столь неприличных слов и поступков? Изливая свою желчь на нее, ты, конечно, метила в меня. Но могу тебя заверить, что я не намерен выслушивать злобный вздор, который ты несешь.

— А я заставлю тебя его выслушать!

— Сомневаюсь, — ответил герцог. — Так как же мы поступим? Или ты спокойно уйдешь, или я буду вынужден выкинуть тебя отсюда.

— Ты не осмелишься! — Вопль леди Марлен буквально пронзил слух герцога.

— Если ты сейчас же не уйдешь, то я сообщу всей прислуге, что тебе запрещено появляться в этом доме, и объясню бабушке причину, по которой я принял такое решение.

— Старой герцогине?!

— Она взяла на себя опеку над моей будущей супругой. Что ж, если ты, Марлен, грозилась шантажировать меня с помощью своих родственничков, то почему я не могу использовать в тех же целях и мою родню?

Произнося это, он понимал, что бросил на стол козырную карту. Любой человек в большом свете знал о высоком общественном положении герцогини. Влияние, которым она пользовалась при жизни мужа, сохранилось и после его кончины.

Так как герцог не был женат, старая герцогиня исполняла при нем роль хозяйки дома на приемах, устраиваемых в загородном поместье, а часто принимала гостей и в столичном особняке. Все признавали, что уважение, которым она пользовалась, было вызвано не только ее богатством и знатностью, но и свойствами ее характера. Она была добра, приветлива, щедра и гостеприимна. К ее советам прислушивались государственные мужи самых различных рангов, вплоть до премьер-министра.

Герцог прекрасно осознавал, что его упоминание о бабушке точно попадет в цель, поэтому, не ожидая ответа от леди Марлен, он молча распахнул перед ней дверь. Леди Марлен замешкалась, и тогда, чтобы поторопить ее, герцог произнес нарочито громко, специально чтобы слышали лакеи, дежурившие в холле:

— Позвольте проводить вас до экипажа. Обещаю непременно передать своей бабушке, что вы хотели почтить ее визитом. Она, несомненно, будет очень огорчена, но так как она сейчас отдыхает, то лишена приятной возможности побеседовать с вами.

Леди Марлен потерпела поражение и сама осознала это. И все-таки, подавая ему руку для прощального поцелуя, она не удержалась, чтобы не прошипеть:

— Мы еще увидимся, Рэндольф, можешь не сомневаться!

Он склонился и коснулся губами ее надушенной перчатки с таким издевательским видом, что этот обычный галантный жест выглядел оскорбительным.

Леди Марлен вспыхнула и, сердито простучав каблучками по каменным ступеням, нырнула в ожидающую ее карету.

Убедившись, что она действительно умчалась прочь и не собирается вернуться с полдороги, герцог принялся размышлять, стоит ли ему повидать Юделу и извиниться перед ней за недопустимое поведение леди Марлен. Но он тут же сказал себе, что подобный разговор не принесет ничего, кроме неудобства, и для девушки, и для него самого. А потом, ведь это его личное дело! Для Юделы же не существовало никаких поводов расстраиваться из-за визита скандальной особы. Фактически ведь она чужая ему и выполняет роль его невесты за определенное вознаграждение.

Если бы Юдела действительно была увлечена им и на самом деле собиралась бы выйти за него замуж, то тогда, конечно, леди Марлен, оскорбляя герцога, могла нанести душевную рану такому невинному созданию, как дочь провинциального священника.

Но выстрел леди Марлен оказался холостым! Самое главное достижение — герцог заставил ее поверить, что действительно женится. Этого он добивался и получил в результате то, что хотел.

«Я одурачил ее так же, как обвел вокруг пальца всех остальных!»— Герцог усмехнулся про себя и с удовлетворением потер руки.

Когда закрытый экипаж, который он обычно использовал для вечерних выездов, был подан к дверям, один лакей накинул на плечи герцога темный плащ, другой протянул ему цилиндр, а третий подал его трость.

С чувством огромного облегчения герцог отправился в гости к миссис Шаннон, уверенный, что его ждут там с нетерпением, как было сказано в недавно полученном им послании от этой обаятельной женщины.

Глава 5

И все-таки у герцога было не совсем спокойно на душе. Некое подспудное чувство подсказывало ему, что Юдела расстроена нападками леди Марлен. Ему вспоминались ее ошеломленные глаза, когда она, подчиняясь его приказу, покидала библиотеку. И весь путь от Освестри-хауз до особняка миссис Шаннон мысли герцога были заняты только Юделой. Напрасно он твердил себе, что это беспокойство безосновательно и выглядит даже смешно. Его любовные делишки совершенно не касаются Юделы. И какими бы обвинениями ни осыпали его голову женщины, подобные наглой и бесцеремонной леди Марлен, самому герцогу совершенно незачем оправдываться перед Юделой или перед кем-нибудь еще. В конце концов он спас ее от того, что она, несомненно, посчитала бы «участью худшей, чем сама смерть». И ее благодарность к нему должна включать и прощение или хотя бы отсутствие всякой критики его так называемых «грешков».

Однако, к его вящему раздражению, воспоминания о Юделе преследовали его весь вечер. По какой-то странной причине ее трогательное личико вновь и вновь появлялось перед его мысленным взором и не давало ему возможности сосредоточиться на том, что говорила блестящая миссис Шаннон, и на ее щедро рассыпаемых остротах.

Когда совместный ужин подошел к концу, герцог вдруг встал из-за стола.