Что за странность?

Габби сделал глубокий вздох, чтобы взять себя в руки и напомнить себе, кто на самом деле сидит перед ним. Злодейка, которая запихнула бедное дитя в корзину! Соучастница, а возможно и сама похитительница ребенка. Прежний гнев вернулась к Габби, от чего он почувствовал себя более уверенным в себя. И недолго думая, к их общей неожиданности, он выбросил вперед руку и схватил тоненькую шею девушки, сжав ее так, что у нее перехватило дыхание.

— Что ты пыталась сделать с ним?!

Она схватила его руку обеими руками, пытаясь вырваться, но он держал ее крепко. Достаточно крепко, чтобы задушить или сломать шею. Глаза ее вдруг потемнели.

— От-тпуст-тие мен-ня… — едва слышно молвила она, глядя на него потемневшими от боли зелеными глазами.

Габби вдруг ужаснулся тому, что творит. Боже, он ведь мог задушить ее! Он не стремился к этому, и гнев не мог служить тому оправданием. Но ее глаза… Неужели, они заставляли его быть таким жестоким? Он ослабил хватку, но не убрал руку, упрямо ожидая от нее ответа.

— Почему он в этой чертовой корзине? — спросил Габби, пристально глядя в эти невозможные глаза и чувствуя, как нарастает необъяснимое волнение в груди.

Боже, у нее были такие необычные пронзительные изумрудные глаза, что в них невозможно было долго смотреть!

— Я… — дрожащим голосом проговорила она, взглянув на малыша. — Я хотела спрятать его.

Глаза Габриеля опасно сузились.

— Какого черта ты хотела спрятать его?

В этот момент Никки громко заплакал. Габби резко вздрогнул и, растерявшись, отпустил горло девушки, продолжая ощущать в ладони тепло ее кожи. Он снова прижал малыша к своей груди, пытаясь его успокоить, и снова вперил взбешённый взгляд на девушку.

— Отвечай на мой вопрос!

— Я… — она опустила голову. — Я не хотела, чтобы ему причинили вреда.

Габби уставился на нее, не понимая, о чем она говорит. Ведь ребенок находился у нее, значит, она либо помогала похитителям, либо участвовала во всем этом. Одна она ни за что бы с таким делом не справилась. С какой стати теперь она заявляет, что не хотела причинить вреда малышу? Тогда какого черта похитила его? Ради забавы? Он вдруг припомнил ее слова, сказанные еще возле двери. Она спрашивала, не причинит ли он вреда малышу. Что за странная девушка? С какой стати ей заботиться о крошке, которую она и ее сообщники подвергли такому испытанию? Но ее мягкий голос и выражение глаз, когда она посмотрела на малыша, заставляли усомниться в ее коварных намерениях и поверить в то, что она не лукавит. Она не казалось злодейкой, хладнокровно выкравшей из родного дома невинное дитя.

Плач Ника отвлёк Габби от раздумий, и он пообещал себе позже разобраться с этой странной девушкой.

— Он не болен? — грубо поинтересовался он, пристально глядя на малыша.

— Нет, с ним всё хорошо, — ответила странная девушка, потирая свое покрасневшее горло.

Габби приказал себе не испытывать чувство вины. Он насупился и обозлился еще больше.

— Тогда он голоден?

— Нет, потому что совсем недавно я покормила его.

При этих словах Габби удивлённо посмотрел на выпирающую из-под простого шерстяного, наглухо закрытого платья, высокую грудь. И почувствовал, как задрожали руки, так, словно он никогда прежде не видел девичью грудь.

— Ты… — начал было он, но она быстро оборвала его.

— О, нет, не… я просто давала ему молоко с ложки.

К его огромному неудовольствию она густо покраснела и отвела от него свой смущенный взгляд. Что за странное создание? Почему она вызывает в нем такие непонятные и волнующие чувства?

— Он точно сыт? — буркнул Габби, чувствуя себя совсем скверно.

— Да.

Её ответ разозлил его еще больше.

— Тогда почему он плачет?

— Возможно… может он сходил под себя.

— Сходил куда?

Боже, эта девица способна говорить понятным языком? Ему казалось, что она издевается над ним. Она снова подняла на него свои ярко-зеленые глаза, при виде которых у Габби в который раз с невероятно скоростью застучало сердце. Господи, да что с ним такое творится!

— Дайте его мне, — мягким голосом, от которого мурашки побежали по спине Габби, попросила девушка.

Он теснее прижал к груди ребенка.

— Ни за что на свете! — взревел он, от чего Ники заплакал еще громче.

И снова ее мягкий голос прошелся по его напряженным нервам.

— Его нужно успокоить…

— Я сам его успокою!

— … и сменить пеленки, — спокойно добавила она, выжидательное глядя на него.

— Я сам сменю… — Габби застыл и заскрежетал зубами. Эта девица была просто невыносима! — Что сменить?

Почему ему показалось, что она едва сдерживает свою улыбку? Но она не улыбнулась, и Габби так и не понял, было ли это к его облегчению или разочарованию.

— Сейчас время для горшка, и так как он совсем мал, то ходит под себя.

И снова уголки ее красиво очерченных губ стали дрожать, когда он в недоумении уставился на нее. Взгляд его помимо его воли задержался на ее губах. Какие у нее красивые губы! Такие мягкие, такие розовые… Боже, вместо того, чтобы решить, что ему делать дальше, он разглядывает губы похитительницы Ника! Он на самом деле сошел с ума! Никогда прежде он так непростительно не терял голову! Разве что однажды, сидя под клёном… Какого черта он вспомнил об этом именно сейчас?

Габби зарычал, пытаясь уговорить свой разум вернуться на свое прежнее место.

— И… — он с трудом отвел свой взгляд от ее губ. — И как следует менять пеленки?

Глаза ее загорелись таким мягким внутренним светом, что Габби застыл. А потом и вовсе замер, когда она наклонилась вперед. Прямо к нему. У него даже сердце остановилось на мгновение от ее неожиданной близости.

— Позвольте, я сама это сделаю, — сказала она своим мягким голосом и так быстро забрала у него младенца, что Габби даже не заметил этого.

Он ошарашено смотрел, как она встаёт и выходит из комнаты. Господи, кто она такая? Почему его сердце замерло так, будто готово было упасть в пропасть? В ней было нечто такое, что тревожило его душу и волновало до безумия. Это пугало. Жутко. Но совладав с собой и встряхну головой непонятное наваждение, Габби вскочил на ноги и помчался за ней, желая убедиться, что она все же не причинит вреда Нику.

Он застал ее в небольшой, но уютно обставленной спальне, где она стояла перед кроватью, куда положила совсем успокоившегося Ника. Как странно, что малыш замолчал, оказавшись у нее, а рядом с ним, с родным дядей, он так бессовестно плакал.

— Если вы причините ему хоть малейший вред, я прикончу вас еще до того, как вы дотронетесь до него.

Она вдруг резко выпрямилась и посмотрела на него таким пристальным гневным взглядом, что Габби чуть не попятился.

— Если бы я хотела навредить ему, я сделала бы это еще до вашего появления!

Сказав это, она обложила Никки подушками с обеих сторон и направилась к комоду. Габби продолжал недоуменно смотреть на нее, поражаясь здравому смыслу, которым она поставила его на место. Потрясающе, его будет учить соучастница похищения! Однако гнев Габби медленно стал таять, пока он наблюдал за девушкой, которая медленно вернулась к кровати. Почему вид ее покачивающихся бедер так сильно волновал его и заставлял сердце биться быстрее? Почему он не мог спокойно смотреть на нее? Что с ним происходило в конце концов?

Она склонилась над Ником, ласково глядя на него, и уверенными движениями стала менять ему пеленки. Ник казалось, наслаждался тем, что она хлопотала вокруг него, радостно махая своими ручонками. Как странно, почему ребенок не чувствует в ней опасности? И с какой стати соучастнице преступления так волноваться о благополучии малыша и оберегать его?

Когда она закончила, Ник улыбнулся ей во весь свой беззубый рот. Девушка мягко улыбнулась ему в ответ. Неожиданно дыхание Габби перехватило от этого зрелища, даже несмотря на то, что она стояла к нему в профиль. Было такое ощущение, будто кто-то с силой сжал ему легкие. И снова у него было странное ощущение того, что он уже видел этот милый профиль, эти длинные золотистые ресницы и мягкие губы. Он совсем лишился рассудка, если позволяет себе стоять тут и испытывать такие недопустимые чувства. Вероятно, он просто устал от бессонных ночей, и теперь не совсем верно понимает себя.

Он выпрямился и хмуро посмотрел на тихо гогочущего и невероятно довольного ребенка.

— Откуда у вас эти пеленки? — грозно спросил он, глядя на девушку.

— Я разрезала несколько простыней для того, чтобы запеленать его, — спокойно ответила она, повернувшись и глядя на него.

Этот мягкий, глубокий голос действовал на него парализующе. Габби сжал руку в кулак, гневаясь на весь мир. Черт, ему было бы значительно приятнее иметь дело с мужчинами, которых смог бы поколотить без зазрения совести. А она… Как он мог поднять руку на девушку, даже если она преступница? Даже если вызывает в нем такую бурю чувств! Девушка, которая позаботилась о Нике, кормила его и разрезала простыни на пеленки. И прятала его, чтобы никто не причинил ему вреда.

Унимая бешеный стук своего сердца, он гневно заявил:

— Мы уезжаем!

Она приподняла свои золотистые брови.

— Уезжаете?

Он шагнул в комнату.

— Да, и ты едешь с нами.

Габби ощутил настоящее удовольствие, увидев, как вздрогнули ее плечи.

— Зачем вам я? — спросила она, гордо вскинув голову.

— Ты еще спрашиваешь? Так или иначе, я собираюсь передать вас властям, которые будут решать, что с вами делать за содеянное.

Она вздрогнула еще более заметно и к его немалому удивлению побледнела, сжав дрожащие руки. Но ничего не сказала в свою защиту, что немало изумило Габби. И разозлило его. Она отвернула голову и тихо сказала:

— Но на улице метель. Куда вы поедете с ребенком в такую неприглядную погоду?

Она волнуется не за себя, а за ребенка? Габби не знал, что и подумать.

— Уж, конечно же, я не стану говорить тебе, куда мы поедем, чтобы ты не передала эту информацию своим друзьям сообщникам.

Она резко повернула к нему свое лицо и с пылающими от гнева глазами процедила:

— Они мне не друзья!

Габби остановился прямо напротив нее, остро чувствуя ее рядом с собой.

— Вы хотите сказать, что не знаете тех, кто похитил Ника? — Она промолчала, будь она проклята. Габби снова сжал руку в кулак. — Так или иначе, мы уезжаем. Нас ждет карета, которая доставит нас в более безопасное место. И возможно, с помощью вас я выйду на ваших друзей!

— Они не мои друзья! — почти с яростью произнесла она так громко, что замолчал даже Ник, удивленно глядя на них.

Габби какое-то время смотрел в невероятные глаза этой непостижимой девушки, пытаясь понять, кто она такая на самом деле: коварная интриганка, стремящаяся сбить его с пути, или девушка, которая хотела укрыть Ника от беды.

— Мне наплевать, кто они такие, потому что они ответят мне за то, что сделали с Ником. — Габби навис над ней и еще более грозно добавил: — Собирайтесь, и смотрите без глупостей. Если вы выкинете какой-нибудь фокус, я сверну вам шею.


* * *

Поразительно, но все, кто за последние несколько дней повстречались на ее пути, прилагали невероятное усилие, чтобы задушить ее или сломать ей шею. И если в случае с Робертом она была уверена, что тот может поддаться своим тёмным мыслям и навредить ей, то в случае с отцом Ника всё было иначе. Его прикосновения не пугали. Да, на кухне он так больно сжал ей горло, что Эмили едва сдержала слёзы от боли, и теперь ей не избежать синяков. Но почему прикосновение его пальцев заставляло ее сердце биться быстрее? Почему она ощущала странный трепет, охватывающий ее всякий раз, когда он смотрел на нее или стоял совсем близко?

Но сбывались самые худшие ожидания. Никто не поверит в то, что она не причастна к похищению Ника. Никто не станет слушать ее. Какая ирония, но история снова повторялась, и ей вновь вынесли приговор без суда и следствия. Однако на этот раз последствия будут совершенно непредсказуемыми. На этот раз ее собирались передать властям, которые непременно повесят ее за похищение. У Эмили похолодело все внутри. Она так отчаянно думала о спасении Ника, что упустила из виду собственную участь. Что теперь станется с ней? Ник уже был в безопасности. Его странный отец позаботиться о нём, а вот она…

Ей некуда было бежать. Да и смысл убегать, если ее могли легко найти. У нее не было выбора. Повернувшись в сторону малыша, Эмили посмотрела на его улыбающееся личико и вдруг отчётливо поняла, что так просто не отпустит его. Хоть он уже был рядом с отцом, но тот, казалось, понятия не имел, как заботиться о ребенке. Как же он будет пеленать сына, пока направляется домой? Как сможет кормить, укладывать спать? Такой угрюмый и мрачный человек с золотистыми бровями и серыми глазами, сможет рассказать сказку малышу?