Габби застонал и содрогнулся, не в силах больше сдерживать себя. А потом медленно осел на нее и затих, перестав даже дышать. Ему не нужно было дышать. Ему не нужно было дыхание. Ему не нужно было ничего, пока рядом была его Эмили.

Это было даже прекраснее того, что им удалось пережить вчера. Эмили едва могла в это поверит. Неужели с каждым разом это может быть намного гораздо лучше? Возможно потому, что теперь она знала, к чему можно стремиться и как можно это заполучить? Но только благодаря Габриелю это могло бы произойти. Чувствуя к нему безграничную нежность, которая переполняла сердце, она повернулась к нему. Когда он медленно поднял голову и посмотрел на нее, Эмили с улыбкой отметила, что пот градом катиться у него по лицу.

— Боже, Габриел, ты весь мокрый! — проговорила она сокрушенной, взяв его лицо в свои ладошки, стала вытирать влагу с его лба своими пальцами.

Он склонился и быстро поцеловал ее в губы.

— Совсем нелегко то, что я дела ради тебя.

— Какой ты бессовестный! — ласково пожурила она, крепче обняв его. Ощущая себя до предела, абсолютно счастливой!

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он ей и потерся носом о ее носик.

— На какой вопрос? — удивленно спросила она, ни о чем таком не помня.

— Я спросил, что можно считать самым сладким блюдом в мире?

Эмили нахмурилась, пытаясь понять, какого ответа он ждет от нее.

— Может, клубника? — несмело предположила она.

— Клубника не блюдо, а ягода, душа моя… — весело улыбнулся ей он.

— Но она тоже сладкая, — попыталась спасти ситуацию Эмили.

— Не такая сладкая, как…

— И что по-твоему самое сладкое блюдо? — чуть с вызовом спросила она, глядя на него.

Он медленно улыбнулся ей и тихо проговорил, пристально глядя ей в глаза.

— Самое сладкое блюдо в мире — это наша страсть, заправленная моими поцелуями и щедро посыпанная твоими сладкими объятиями.

Эмили какое-то время молча смотрела на него, чувствуя, как сжимается сердце. Затем медленно провела рукой по его красивому лицу.

— Не знала, что ты такой гурман.

— Я превращаюсь в гурмана, когда вижу тебя.

Он снова припал к ее губам и целовал ее до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание. Эмили обвила его шею руками и притянула его ближе к себе. Габриел оторвался от ее губ и стал покрывать легкими поцелуями ее щеки, лоб, спустился к шее и прижал губы к тоненькой жилке.

— Знаешь, когда мужчина целует верхнюю губу девушки, это означает, что он хочет вести их страсть. А если его верхнюю губу целует девушка, это значит, что она не только хочет стать ведущей в их общей страсти.

— А что же еще? — молвила Эмили, начиная сходить с ума по его ласкам.

Господи, она умирала от наслаждения, которые дарили ей его губы и руки! И его тайные учения.

— Это значит, что она готова раствориться в этой страсти и способна увлечь за собой потерявшего от нее голову мужчину.

— Ты… ты терял когда-нибудь свою голову? — шепнула она, почувствовав, как его губы добираются до ее трепещущей груди.

Но он вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Да, однажды… Один раз… Когда сидел под кленом, семь лет назад. И знаешь, что?

— Ч-что? — зачарованно выдохнула она, глядя в самые обожаемы на свете глаза.

— Я до сих пор не могу ее найти. И знаешь что еще?

— Что?

— Я не хочу находить ее. Так мне гораздо лучше…

Она улыбнулась ему, ощущая в груди нечто необычное, хрупок и такое щемящее, что перехватило в горле. Эмили потянула его голову вниз, чтобы поцеловать его, но в этот момент раздался оглушительный плачь младенца. Она вздрогнула и замерла в его руках.

— Ник! Боже, я разбудила его!..

Габби мягко улыбнулся ей и приподнялся, снова освобождая ее от своей тяжести.

— Лежи, душа моя, я сам разберусь с этим хитрецом.

Он присел на постели и стал натягивать свои бриджи, затем схватил и надел рубашку. Эмили зачарованно смотрела на его обнаженную спину до тех пор, пока он не оделся и не встал.

— Но… — хотела было возразить она, однако он обернулся к ней и оборвал ее на полуслове.

— Ты думаешь, я не справлюсь с этим маленьким хитрецом, который требует твоего внимания?

Он произнес это с таким серьёзным видом, что Эмили чуть не разинула рот от удивления.

— Что?

— Твое внимание, как и ты сама, теперь полностью принадлежит мне. А детям лучше оставаться в детской.

— Но… — Она выпрямилась на постели, прижимая к груди простыню, и с изумлением поняла, что он ревнует ее! Поразительно! Он ревновал ее к собственному двухмесячному племяннику! — Ты это серьезно?

Его взгляд вдруг смягчился и потеплел. Он склонился к ней и быстро поцеловал ее в губы, а потом так озорно улыбнулся ей, что у нее сладко подпрыгнуло сердце.

— Позволь мне поговорить с ним наедине, как мужчина с мужчиной.

Он выпрямился и направился к смежной с его комнатой дверью, а затем и вовсе исчез за проемом, а Эмили все смотрела ему вслед, не переставая удивляться тому, что он был на самом деле серьезен.

Невероятно!


Глава 18

Ник плакал так громко и горько, словно его четвертовали. Услышав шаги, он на секунду замер и повернул свою маленькую головку в сторону двери, но не увидев там того, кого вероятно хотел увидеть, он заплакал еще горше.

— Я ведь говорил, что ты хитрое создание, — проговорил Габби, с улыбкой глядя на племянника и, покачав головой, подошел и присел рядом с ним. — Прекрати это сейчас же, — всё ж мягко проговорил он, взяв маленькую ручку. — Ты хочешь, чтобы наша дама услышала твои вопли, обиделась на нас и ушла? Ты хочешь выставить себя невоспитанным джентльменом?

К огромному изумлению Габби Ник, в последний раз наморщив свой крохотный носик, медленно смолк. Это так сильно поразило его, что он какое-то время молча смотрел на это поистине хитрейшее создание, которое уже в столь раннем возрасте знало, как добиваться желаемого. Снова покачав головой, Габби погладил нежную щечку Ника, и тихо проговорил:

— Ты тоже ее любишь? — Когда от его слов Ник заулыбался во весь свой беззубый ротик, Габби снова с легким потрясением отметил, что племянник согласен с ним. — Да, ее невозможно не любить. — Пытаясь думать сейчас о малыше, а не об Эмили, которая ждала его в теплой постели, Габби собрался и решительно посмотрел на малыша. — Итак, мой хороший, что тебе нужно? Учитывая то, что ты еще слишком мал, чтобы потребовать своего камердинера побрить, одеть тебя, и направиться в свой любимый клуб, я делаю вывод, что ты проголодался, верно? — Ник радостно замахал ручонками, чем вызвал очередную улыбку дяди. — Какой же ты хитрый! — пожурил его Габби, взяв на руки племянника, завернутого в пеленки. Но едва он поднес малыша к своей груди, как ощутил резкий неприятный запах. Поморщившись, Габби принюхался и когда понял, от кого исходит запах и что это может означать, он с сурово посмотрел на кроху. — Ты мне мстишь, да? — Когда Ник улыбнулся ему еще шире, Габби понял, что прав. — Ты считаешь, за то, что я отобрал у тебя Эмили, ты таким способом накажешь меня? Ничего подобного, юноша! Тебе придется поискать себе новую девушку, потому что Эмили всегда была моей! И будь я проклят, если из-за твоей мелкой пакости я решусь позвать Эмили. — Габби довольно улыбнулся и добавил: — Ей нужно отдыхать после того, что мы делали.

Через полчаса, когда он снова вошел в свой номер с Ником, которому сменил пеленки и умыл его попку, Габби заметил Эмили, которая, надев свою белую рубашку, спустила ноги с кровати, видимо, чтобы пойти за ним. Увидев его, она замерла.

— Он… Ник… с ним все в порядке?

У нее дрожал голос, но Габби вдруг отчетливо понял, почему. Сам он, едва увидев ее, затаил дыхание от видения, которое предстало перед ним. Ее великолепные золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам и спине и окутали ее таким необычным сиянием, что он едва мог дышать. Колдовские зелёные глаза притягивали его так сильно, что в любую секунду он мог позабыть обо всем на свете, вернуть Ника в его кроватку и снова заключить в объятия свою ожившую мечту. Эмили на самом деле была мечтой. Сладкой и самой дорогой.

— Да, — низким голосом проговорил Габби, шагнув к ней и крепче удерживая Ника, который стал сползать у него по груди. Подойдя, он присел рядом с ней и повернул к ней Ника, который, увидев Эмили, тут же потянулся к ней. Но он удержал его в своих руках.

— Он, наверняка, проголодался, — сказала быстро Эмили, опустив глаза.

У нее на щеках появился такой нежный румянец, что Габби с трудом сдержался от того, чтобы тут же не прижаться к ней. Желательно губами.

— Поэтому он и проснулся.

— И нужно сменить пеленки…

— Не нужно, — мягко прервал ее Габби и был вознагражден за это, потому что она снова посмотрела на него. И снова его сердце сладко ёкнуло в груди. Господи, когда она так нежно смотрела на него, Габби с легкостью мог потерять голову!

— Почему? — тихо спросила Эмили, нахмурив брови.

— Потому что мы не хотели тебя беспокоить и вместе с этим справились, да, дружище?

Ник улыбнулся вместе с дядей, и Габби понял, что ни капельки не сердится на малыша, который понимает, что такое мужская солидарность. Или это его предупреждение подействовало на него?

Эмили изумленно смотрела на него, не в силах поверить в услышанное. Она знала уже, каким может быть Габриел, как чутко и нежно он заботиться обо всех тех, кто рядом с ним. Неожиданно у нее в груди что-то надломилось. Эмили проглотила ком в горле, не понимая, что с ней происходит. Потому что ей вдруг захотелось заплакать. И в этот момент, Габриел посмотрел на племянника и сказал то, что перевернуло весь ее мир навсегда.

— Как думаешь, сколько времени пройдет прежде, чем Ник назовет меня по имени?

У нее вдруг заболело сердце, потому что Эмили с кристальной ясностью поняла, что любит Габриеля! Полюбила, вероятно, с первого взгляда, иначе не подарила бы ему локон своих волос. Волосы, которые он до сих пор хранил при себе. Но в ту пору она была невинна и совсем неопытна, чтобы понять истинный смысл своих чувств. Любовь жила в ней и медленно заполняла собой каждую клеточку ее души, пока в один день, сегодня, не ослепила ее ярким огнем! Господи, она на самом деле любила его! Любила так сильно, что сердце медленно переворачивалось в груди. От радости и боли. Боли, потому что она не имела ни малейшего представления о том, где будет, когда Ник назовет его по имени.

Боже, что она наделала!

Габби нахмурился, заметив, как резко побледнела Эмили, коснулся рукой ее холодной щеки и обеспокоенно спроси:

— Что с тобой? Эмили, тебе нехорошо?

Эмили с трудом проглотила ком в горле, едва сдержала слезы. Она не могла говорить, не могла дышать… Она полюбила человека, которого не имела права любить и которого не могла не полюбить. Человека, с которым ей не суждено было быть. Никогда. Человек, рядом с которым ей было не место. Даже не смотря на то, что она не была обесчещена, она продолжала оставаться изгнанницей, которая могла сгубить его своей скверной репутацией, вернее полным ее отсутствием. От нее отказалась вся ее семья, у нее не было ничего. Она бы испортила жизнь Габриеля… Он сделал для нее столько хорошего. Он вернул ей ее душу. Разве могла она отплатить ему черной монетой?

— Эмили! — раздался еще более обеспокоенный голос Габриеля.

Эмили усилием воли попыталась взять себя в руки и опустила голову.

— У меня… со мной все хорошо… — хрипло пробормотала она, пытаясь дышать, пытаясь не умереть от сознания того, что полюбила того, кого совсем скоро придется потерять. Навсегда!

Габби не поверил ей, взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.

— Что с тобой? — жестче спросил он, пристально глядя ей в потемневшие словно от боли глаза. Она не на шутку начинала пугать его. — Почему ты так внезапно побледнела?

— Я… у меня закружилась голова… — Она подняла руку и прижала пальцы к вискам. На секунду прикрыв глаза, она сделала глубокий вдох, и снова посмотрела на него. — Все хорошо…

— Ты уверена?

— Да, уверена…

Она не договорила, потому что он тут же прижался к ней своими теплыми, до боли нежными губами таким сладким, таким необходимым поцелуем, что к глазам снова подступили слезы. Эмили умирала от желания прижаться к его груди, спрятаться в единственном безопасном месте от всего мира и позабыть о том, что совсем скоро ей придется уйти. Потому что это был единственный возможный путь. Она подняла руку, накрыла его щеку, покрытую легкой щетиной, и вернула ему поцелуй, вложив в него всю себя. Всю свою любовь. Вручая ему свое сердце. Без остатка.