Габби не могла не умилить такая картина. Он посмотрел на Эмили и улыбнулся ей, кивнув на спавшего племянника.

— Он тебя обожает, ты знаешь об этом?

Эмили улыбнулась ему в ответ, чувствуя безграничную любовь и к Габриелю, и к Нику.

— Он очень славный малыш.

В ее голосе вновь послышалась необычайная тоска, которая в очередной раз встревожила Габби.

— Что такое? — спросил он, пристально глядя на нее. — Тебя что-то тревожит, душа моя?

Эмили обожала, когда он называл ее так. Но сейчас у нее не было сил хоть что-либо объяснять ему. Вместо этого она подняла голову и быстро поцеловала его в губы, почувствовав, как он вздрогнул и теснее прижал ее к себе. Она действительно любила его так сильно, что щемило все внутри. Как она сможет потом жить без него? Встрепенувшись, она оторвала от него свои губы, умирая от желания прильнуть к нему навечно, и поспешно спрятала у него на груди свое лицо, вдыхая до боли любимый запах его одеколона и его самого. Она не хотела, чтобы он увидел, что твориться с ней.

— Меня тревожит опасно бодрый мужчина, который не спал всю ночь.

Габби буквально растаял от ее слов, затаив дыхание. Господи, эти три дня, проведенные вместе так сильно изменили ее, что он едва узнавал ее. Но это были поистине замечательные перемены, которые пошли ей на пользу. Она преобразилась, раскрылась и сияла неким таинственным внутренним светом так, что он не мог спокойно смотреть на нее.

— Я слишком сильно утомил тебя сегодня ночью? — тихо спросил он, прижавшись губами к ее макушке, вдыхая пьянящий аромат сирени.

— Это было… я сама хотела, чтобы ты меня утомил, — честно ответила Эмили, почувствовав, как начинают гореть щеки. Ей всё ж было непривычно говорить откровенно о таких вещах, но в последнее время подобные разговоры стали ей очень дороги. И необходимы.

— Вот как?

Его улыбка стала шире.

«Да, я хочу, чтобы ты утомлял меня всю жизнь»… И снова она промолчала, не осмеливаясь признаваться в этом. Эмили закрыла глаза и попыталась уснуть. Крепкие объятия Габриеля, его тепло, мерно покачивающийся экипаж и тишина вконец сморили ее, и она проспала до самой их остановки.

Они должны были переночевать в небольшой гостинице южнее Лондона, и находились всего в нескольких часах езды от Соулгрейв-корта, как сообщил Габриел, помогая ей выходить из экипажа. Эмили похолодела, поняв окончательно, что это последний пункт их назначения. Последнее место, откуда им потом придется пойти каждый своей дорогой. Она сжала руку в кулак, пытаясь совладать со своими мыслями и болью, которая могла с невероятной легкостью наброситься на нее. Ей придется решить, как она уйдет. Скорее всего незаметно, ночью, чтобы ее никто не заметил… Чтобы никто не смог помешать ей… Она должна была сделать это ради Габриеля и ради его семьи, которая достаточно пострадала по вине ее семьи…

И снова было не время впадать в отчаяние. Она не могла пока позволить себе такую роскошь.

Эмили стояла возле кровати, на которой крепко спал Ник, когда позади послышались шаги, а потом знакомые руки нежно обняли ее за талию и прижали к теплой груди. Эмили прижалась к нему, прикусив губу, чтобы не расплакаться, потому что завтра в это время она будет уже очень далеко.

— Он спит или притворяется? — тихо спросил Габби, прижавшись к ее щеке своей, и взглянул на Ника.

Горько улыбнувшись, Эмили подняла руку и незаметно смахнула слезинку со щеки, пока этого не увидел Габриел. Она на секунду прикрыла глаза, представив себе, как могла бы сложиться жизнь, если бы не ее прошлое. Которое она была не в силах изменить. В данный момент рядом находился Габриел, а напротив спал ангелоподобный малыш… А ведь и у нее мог быть такой же крошка. У нее могла бы быть собственная семья…

— Он на самом деле спит, — хрипло молвила она, сделав глубокий вдох, чтобы унять боль в груди.

Габриел поднял голову.

— Тогда пойдем ужинать?

Он вывел ее из комнаты Ника, тихо прикрыл дверь и подвел ее к накрытому столу, но Эмили посмотрела на него и покачала головой.

— Я не хочу есть.

Как она могла проглотить хоть кусочек, когда вся ее жизнь летела в бездну?

Взгляд Габриеля стал серьезным.

— С тобой определенно что-то происходит, и я не оставлю тебя в покое, пока ты мне всё не расскажешь. — Он взял ее руку в свою и притянул к себе. — Что с тобой, душа моя? — Когда она подняла к нему свое грустное лицо, он твердо добавил: — И не пытайся увиливать, потому что это будет бесполезно. Скажи мне, Эмили, прошу тебя… — Он прижал ладонь к ее бледной щеке. — Что с тобой?

Когда он обнимал ее вот так и смотрел на нее с такой безграничной нежностью, у нее сердце переворачивалось в груди. Эмили едва сдержала ответное желание прижаться к нему. Он достаточно хорошо изучил ее, чтобы точно знать, что с ней. Но она не могла позволить ему докопаться до истины. И единственным правдоподобным объяснением могло быть только одно. Опустив голову, Эмили всё же прижалась лицом к его груди и тихо ответила:

— Ты говорил, что твои сестры приехали к Виктории, чтобы поддержать ее в трудную минуту. Они еще там?

Габби удивленно смотрел на нее, потом поднял ее лицо за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Ты что, боишься встретиться с моими сестрами?

В его голосе было столько нежности и желания оберегать ее, что у Эмили защемило сердце. Ее милый, любимый Габриел!

— Я ведь сестра человека, который похитил Ника. И не только он, но и…

Он вдруг положил палец ей на губы. Взгляд его стал жестким и суровым.

— Ты не в ответе за поступки других, даже если они твои родственники! — Голос его дрожал от еле сдерживаемой ярости. — Ни моей семье, ни тем более Нику ты не сделала ничего плохого! — Он прижал ее к своей груди и провел рукой по ее прямой спине, пытаясь убедить ее окончательно в том, что говорит. — Я уверен, мои сестры будут рады познакомиться с тобой. Особенно Алекс, ведь она так много слышала о тебе. Они тебе очень понравятся. Поверь мне.

Эмили крепко обняла его талию, прикрыв глаза. Боже, почему ей казалось, что он был готов защитить ее даже от родных сестёр, если бы это потребовалось?

— Я очень на это надеюсь… — пробормотала она, чувствуя себя невероятно уставшей и почти разбитой.

Габби нежно погладил ее по волосам и стал вытаскивать шпильки, освобождая обожаемые шелковистые локоны.

— Так и будет, вот увидишь… — Он распустил ее великолепные волосы, чуть отстранил ее от себя и заглянул в зеленые грустные глаза. Чтобы хоть немного успокоить ее и отвлечь, он прильнул к ее губам медленным, ласковым, нетребовательным поцелуем. В ответ она обхватила его за шею, привстала на цыпочки и прижалась к нему, раскрыв уста. Габби задышал чаще и углубил поцелуй, почувствовав, как напрягается его тело, стоило ей коснуться его. Однако было в Эмили то, что заставило его остановиться его. Он замер, приподнял голову и раскрыл глаза. — Ты устала?

Эмили хотела бы сказать правду, но она ужасно боялась, что если и эту ночь проведет в его объятиях, у нее потом не останется сил покинуть. Она никогда не сможет спасти его от себя и того позора, который непременно ляжет на него, если она еще немного останется с ним. Потому ей пришлось солгать.

— Да, — прошептала она, опустив голову. — Я хочу поспать. Ты не против?

Габби улыбнулся ей, готовый на все ради нее. Кроме одного.

— Можно я посплю на твоей подушке? — тихо спросил он, глядя на Эмили, которая тут же подняла к нему свои изумрудные глаза. — Я буду лежать рядом с тобой, и обнимать тебя. Если ты не против. В последнее время моя подушка стала мне совершенно неинтересной.

Эмили была готова по-настоящему расплакаться. Господи, как она любила его! Как сильно ей нужны были его объятия, его присутствие в эту секунду! Поэтому у нее не хватило смелости отказать ему. Эмили с ужасом поняла, что начинает проговариваться, поэтому еще раз быстро поцеловала его, чтобы отвлечь, и отстранилась.

Однако он не позволил ей уйти далеко. Вызвав служанку, которая убрала со стола нетронуты ужин, Габриел помог ей раздеться, оставив в одной ночной рубашке, уложил на кровать и лег рядом, оставив на себе свои подштанники. Эмили повернулась к нему спиной, он обнял ее, положив голову на ее подушку, прижал к своей груди, и, окутанная его теплом, она вскоре заснула.

…Эмили бежала куда-то. У нее перехватывало дыхание… Внезапно, она выбежала на открытую поляну, где стоял одинокий клён. Под ним находился высокий светловолосый мужчина. Увидев его, Эмили почувствовала, как подпрыгнуло сердце. И, подхватив юбки, она устремилась к нему, ощущая непереносимую радость. Она улыбнулась, зная точно, кто там ее ждет. Как часто она мечтала оказаться здесь, обнаружить его под тем самым клёном и подойти к нему. Но она не шла. Она бежала, горя желанием поскорее оказаться рядом с ним. Ее Габриел. Ее любовь.

Но едва она оказалась под кроном древа, как на нее уставились черные ненавистные глаза. Это были не сердце глаза Габриеля. И перед ней стоял вовсе не он. Эмили испуганно вскрикнула и подалась назад, но его рука резко потянулась к ней и больно сжала ей плечо, удерживая на месте. Эмили похолодела, оказавшись лицом к лицу со своим насильником.

— Ты моя! — прорычал Найджел, бросив ее на землю. — Ты всегда будешь моей!

… С криком Эмили проснулась, почувствовав, как кто-то крепко обнимает ее. Она стала вырываться, потому что ей казалось, что Найджел начал преследовать ее и наяву, но до нее медленно стал доходить другой голос. Знакомый, любимый…

— Душа моя, все хорошо, успокойся… Я рядом. — Габриел повернул ее к себе и заставил посмотреть на себя. — Это был всего лишь сон.

Всего лишь сон… Эмили замерла и посмотрела, наконец, на него. У нее от страха и боли так сильно колотилось сердце, что оно готово было разорваться на мелкие кусочки. Она так устала от этих снов. Сны, которые периодически мучали ее. Заставляли каждый раз проходить через немыслимые испытания…

— Габриел, — прошептала Эмили, потянув руку, и коснулась его щеки, пытаясь вспомнить, где находится. Ее действительно настиг плохой сон, но теперь страшное осталось позади. Рядом был Габриел, который тут же вытащил ее из ада, в котором она была приговорена жить. — Габриел…

Он нежно накрыл ее руку своей теплой ладонью и, опираясь о другой локоть, склонился над ней.

— Что тебе снилось? — с тревогой спросил он, обеспокоенно глядя на нее. — Что это было?

Как она могла сказать ему об этом? Как могла еще больше заставлять его страдать, когда завтра ее уже не будет рядом? Эмили вдруг стало так больно, что на глазах навернулись слезы. Это была последняя ночь с Габриелем. Последняя возможность касаться его, обнимать… А она так беспечно позволяет своему прошлому отнимать последние мгновения с ним. Как она могла! Эмили вдруг ужаснулась того, что натворила. Того, что ждало ее впереди. Она сделала глубокий вдох, заставляя все ненужные мысли исчезнуть из головы и свободной рукой обняла его за шею.

Она должна была еще хоть бы немного побыть с ним. Иначе просто умрет, даже не дождавшись завтрашнего дня.

— Это был просто сон… Ничего больше… — Она вдруг притянула его к себе и так крепко поцеловала, что Габби тут же вспыхнул неистовым желанием. Застонав он прижался к ней всем своим телом, давая ей понять, что она делает с ним. Но она от этого не перестала целовать его жарче. — Габриел…

Ее шепот кружил ему голову, но он оторвался от нее и поднял голову.

— Ты устала… тебе нужен отдых…

— Мне нужен ты, — прошептала она, вновь протянув его к себе. — Мне безумно нужен ты, Габриел!

Габби буквально сразили эти ее слова. Она впервые сказала о своих желаниях. Призналась в том, что он нужен ей. И это отозвалось глухой болью в его сердце. И оглушительной радостью. Господи, он на самом деле был нужен ей! Габби не мог в это поверить, но безоговорочно принял ее слова спрятав их глубоко в своем сердце, как драгоценность.

Он взял ее лицо в свои ладони и подарил ей такой бесконечно долгий и страстный поцелуй, что у обоих перехватило дыхание. И участилось сердцебиение. У нее были такие сладкие, такие нежные губы, что он мог целовать ее вечно. Если бы его Эмили, эта бесподобная соблазнительница не стала поглаживать его обнаженную грудь и спину, заставляя его гореть от еще большего желания.

— Эмили… — пробормотал он, скользя губами по ее подбородку, по шее и прижался к ярко выступающей жилке. — Ты уверена?

— Да, прошу тебя не останавливайся, — молвила Эмили, мечтая о том мгновении, когда сможет ощутить на своей коже его горячую кожу. Но так как она была в ночной рубашке, а он в подштанниках, это было невероятно трудно сделать. Запустив пальцы в его волосы, она подняла к себе его голову и снова крепко поцеловала его, так, как научил ей он. В ней вдруг проснулось такое нетерпение, что стало даже больно. Знакомая пульсация возникла внизу живота. Сейчас она хотела его больше всего на свете. Хотела, чтобы он заставил ее позабыть обо всем, кроме жара и огня, которые непременно набросятся на них, если они постараются. Эмили не знала, как убедить его сделать это, подарить ей последнюю ночь. Она была почти в отчаянии, поэтому, потянув руку вниз, и просунув ее под ткань, прикрывающую его бедна, она с невероятной точностью нашла его горячую плоть и сжала своими пальцами. Поначалу мягкий, часть Габриеля стала стремительно наполняться силой по мере того, как она обхватывала его. Боже, так вот как это происходит! Теперь он был невероятно твердым и горячим. Эмили услышала, как шумно задышал Габриел. Она не могла поверить, что осмелилась сделать это, но нисколько не жалела об этом. — Я хочу тебя…