У Габби перехватило дыхание от ее неожиданного прикосновения. Он беспомощно застонал и уронил голову ей на плечо, решив, что ослеп, когда она чуть сильнее сжала его!

— Господи! — выдохнул он, зажмурившись, и притянул к ней поближе свои бедра, стремясь к ней. — Эмили!

У него так сильно колотилось сердце, что оно могло в любой момент выпрыгнуть из груди. Он даже представить себе не мог, что она решиться на такое. Он умирал от наслаждения, которое дарили ему ее дрожащие, неуверенные пальчики, медленно поглаживающие его, сводя с ума. Габби глухо застонал и еще теснее прижался к ней, покрывшись мурашками. Он знал, что долго не выдержит этого. Она сделала все возможное, чтобы он взорвался в любую секунду. Но он не мог позволить себе этого, не слившись с ней, не подарив ей наслаждения, которое она заслуживала. Габби мечтал погрузиться в ее тесные, жаркие глубины и довести их обоих до умопомрачения.

— Эмили! — выдохнул он, схватив ее руку внизу. — Подожди!

Он сжал челюсти, сделал глубокий вздох и оторвал ее руку от себя. Только после этого он смог поднять голову и открыть глаза. И снова она поразила его в самое сердце, когда быстро поцеловала его нижнюю губу, а потом прошептала:

— Я поцеловала твою нижнюю губу. Помнишь, что это означает по твоей теории?

Потрясенно он смотрел на нее, не в силах вместить в себе ту безграничную любовь, которую она заставила его ощущать.

«Когда мужчина целует верхнюю губу девушки, это означает, что он хочет вести их страсть».

Эмили коснулась его нижней губы, тогда получилось, что он прижался к ее верхней. Она хотела его и сказал ему об этом. Она коснулась его так, что чуть не свела его с ума. Боже, он обожал ее! И так сильно хотел, что снова стало темнеть перед глазами. Габби не знал, за какие заслуги небеса послали ему Эмили, но он поклялся, что никогда больше не отпустит ее от себя. Приподнявшись, он быстро снял с нее ночную рубашку, обнажая белоснежную грудь с розовыми вершинками, лег на нее сверху, спуская ниже свои подштанники, и стал осторожно раздвигать ее бедра коленом. Коснувшись губами ее лба, он хрипло молвил:

— Моя теория летит к черту, когда ты касаешься меня.

Он мягко вошел в нее до самого конца и замер. Эмили выгнула спину и протяжно застонала, закрыв глаза. У нее перехватило дыхание. У нее пульсировало всё внутри. Трепет охватил ее с ног до головы, сердце болезненно сжалось. Боже, совсем скоро она лишится всех этих радостей! Она потеряет самое главное в жизни! Она будет скитаться одна до тех пор, пока не помрет возле какого-нибудь камня. Без Габриеля жизнь не имела абсолютно никакого смысла. И теперь, когда он с такой готовностью исполнил ее просьбу, когда заполнил пустоту внутри нее, Эмили затаила дыхание и почувствовала, как слезинка скатилась по виску. Она любила его так сильно, что не могла больше вмещать это в себе. Приподняв дрожащие руки, она крепко обняла его за плечи и прижала к своей груди, умоляя Бога продлить эту ночь. Сделать ее вечной.

— Габриел, любовь моя… — прошептала она, спрятав лицо у него на шее.

Он сделал медленное движение и вскоре сладостная нега заполнила каждую клеточку ее тела. Его губы нашли ее губы. Он поцеловал ее так страстно, так дурманяще и пылко, что Эмили захотелось зарыдать. Она обхватила его бедра своими ногами и смело встречала каждый его удар, вбирая его в себя целиком, стараясь запомнить каждое его движение, его дыхание, его силу и каждое свое ощущение, которое он дарил ей. Которое ей никогда больше не доведется испытать.

Ритмичные движения стали более резкими и глубокими. Габриел осыпал ее всю жаркими поцелуями, доводя до исступления. Это было так прекрасно, так сладко и необходимо, что Эмили не могла подавлять глухие стоны. Вцепившись в него, она начала дрожать. Он мучительно долго вел ее к завершению. Трепет пробегал по всему телу, даря ей неизъяснимое ощущение блаженства, которое совсем скоро должно было обрушиться на нее. И оно обрушилось. Эмили застыла, затаив дыхание, не в силах больше бороться с собой. И тогда сильнейшая дрожь заставила ее содрогнуться. Она забилась в его руках, почти захлебываясь от пронзительного удовольствия, которое заставило сжаться даже пальцы ног.

Эмили услышала, как зарычал Габриел. Он до предела прижал ее к себе, и содрогнулся сам, передавая ей всего себя. Он дрожал так, будто умирал, уронив голову ей на плечо, а потом, издав последний стон, замер в ее руках, позволяя ей обнимать себя. В комнате воцарилась тишина. Были слышны лишь их тяжелое дыхание и треск поленьев в камине.

Когда Габриел, немного придя в себя, поднял голову и посмотрел на нее, он увидел влагу на ее ресницах. Он замер, пережив восхитительные минуты своей жизни, но ужаснулся тому, что мог причинить ей боль! Дрожащими пальцами он стер слезы и хрипло спросил:

— Душа моя, я сделал что-то не так?

И после всего этого он чувствует себя виноватым? Как можно было не любить этого человека? Эмили раскрыла свои глаза, сияющие той невысказанной любовью, которая умрет вместе с ней, и тихо сказала:

— Это было восхитительно.

Габриел долго смотрел на нее задумчивым взглядом. С ней определенно что-то происходило, но он решил не портить эту ночь. Завтра, когда он передаст Ника его родителям и они с Эмили останутся наедине, он непременно поговорит с ней. Настала пора сказать друг другу самые важные слова. Он провел рукой по ее заалевшей щеке и коснулся пальцами нежных губ.

«Я люблю тебя, — подумал он, ощущая мучительную нежность в груди. — Завтра я скажу тебе об этом, и тогда ты решишь, что делать с моим сердцем, которое полностью и без остатка принадлежит тебе».

Она вдруг взяла его руку в свою и прижала к своим губам его ладонь, поразив его в самое сердце.

— Спасибо, — прошептала она, глядя ему в глаза.

— За что? — удивленно вскинул брови Габриел.

«За что, что позволяешь мне любить тебя так, как я этого хочу. За то, что ты есть в моей жизни. За то, что ты подарил мне весь мир. За то, что обнимал меня тогда, когда никто не хотел обнимать меня…»

— За все, — только лишь сказала она, прижалась к его груди и закрыла глаза.

Эмили считала, что прощается с ним. Она убеждала себя, что так будет лучше. Настала пора действительно попрощаться, потому что другой возможности у нее больше никогда не будет.


* * *

В полдень, когда они остановились возле серокаменного большого дома, Эмили поняла, что они уже в Соулгрейв-корте, в доме Ника. Вчера Габби написал своим родным и предупредил, что они уже едут, чтобы не огорошить их своим неожиданным появлением. По дороге он рассказывал ей, как отец Ника получил свой титул и владения, которые достались ему по ходатайству Веллингтона за заслуги во время войны с Наполеоном. Габби пытался отвлечь ее и другими рассказами о своей семье, но ничто не могло помочь Эмили справиться с волнением, которое после остановки постепенно переросло в настоящую панику.

Потому что это был конец!

Габби помог ей выбраться из экипажа и сжал ее ледяные пальцы, пытаясь согреть их. Но даже этот утешительный жест нисколько не помог ей, потому что Эмили тряслась от одной лишь мысли о скорой встречи со всей роднёй Габриеля. Как она сможет устоять и не провалиться сквозь землю от стыда? Как вынесет их всеобщей ненависти и осуждения?

Снег больше не шел, окутав всю Англию белым покрывалом. И даже вся южная часть страны была занесена снегом, хотя обычно здесь бывало тепло и солнечно. Зима в этом году выдалась весьма необычной. И холодной. Но Эмили не чувствовала холода. Она не чувствовала ничего, глядя на Габриеля, который с беспокойством смотрел на нее.

— Не волнуйся, — мягко велел он, окинув быстрым взглядом Ника, который был прижат к ее груди. — Всё будет хорошо, обещаю. Пойдем.

Эмили нервно кивнула, боясь заговорить и выдать себя.

Неужели это все? Конец их пути? Конец того, что наполнило ее жизнь безграничным смыслом? Дни пролетели так незаметно и быстро, что она не успела попрощаться с каждым из них. Вспомнив тот первый день их встречи, Эмили поразилась тому, каким далеким он казался и что тогда она не желала идти с Габриелем. А теперь она не представляла, как вернётся обратно… Эмили была в ужасе от предстоящего. Ей не было так страшно даже семь лет назад, когда на нее напал Найджел!

Крепко держа руку Габриеля и следуя за ним по широким лестницам, Эмили с болью думала о том мгновении, когда ей придется отпустить его. Она с тоской взглянула на малыша, который сладко улыбался ей. Это было еще хуже, потому что ей предстояло двойное расставание.

«Как я буду жить без тебя и твоего дяди, Ник?» — с мукой подумала она, шагнув через порог двери, которую быстро открыли перед ними.

Они оказались в большом, красивом и светлом холле, где было тепло. И многолюдно, потому что их уже ждали. Эмили не ожидала так скоро встретиться со всеми членами семьи Габриеля, поэтому замерла на месте и, крепче сжав руку Габриеля, взглянула на пару, стоявшую левее. Элегантно одетая женщина, одного с Эмили ростом, взирала на нее любопытными голубыми глазами. Ее блестящие каштановые волосы были уложены в аккуратную прическу, а красивое платье из голубой парчи подчеркивало ее стройную фигуру. Рядом с ней стоял высокий не менее элегантно одетый мужчина с добрыми серебристо-карими глазами и так же пристально смотрел на Эмили, обняв женщину за талию.

Правее их стояла другая пара. Удивительно похожая на первую даму, но чуть моложе, женщина в бирюзовом платье с такими же каштановыми волосами и чуть светлыми голубыми глазами рассматривала Эмили с еще большим любопытством, придерживая рукой тоненькие очки. Эмили тут же поняла, что это были сестры Габриеля, и сжалась еще больше, почти прячась за его спиной. Рядом со второй сестрой стоял такой же высокий, светловолосый и красивый мужчина, каким она помнила его с давних пор.

Брат Эммы! Герцог Пембертон! У Эмили затряслись коленки, когда вся горечь прошлого и все дорогие сердцу воспоминания нахлынули на нее жгучим потоком. Сердце ушло в пятки, и она хотела опустить голову, не в силах смотреть в глаза тем, кому принесла столько несчастья. Не в силах выносить это пугающее, почти осуждающее молчание.

Краем глаза она успела заметить и пожилую пару, стоявшую чуть в стороне от всех и глядевших на них с подозрительно блестящими глазами. Седой, высокий мужчина и чуть полноватая женщина, которая прижимала руку к груди и шумно вздохнула, когда ее взгляд остановился на малыше в руках Эмили. Несомненно это были дядя и тетя Габриеля, которые помогли ему пережить смерть родителей…

Никогда прежде Эмили не было так трудно, как выносить эти минуты. Она понимала, что не имеет права находиться здесь, но Габриел внезапно так сильно сжал ей руку, словно бы хотел заверить ее в том, что она ошибается. Она ожидала увидеть горящие ненавистью и презрением глаза, но не настороженного ожидания!

— Габриел, милый, как я рада видеть тебя, — проговорила стоявшая слева дама.

— Кейт, я… — начал было Габриел, но его прервали.

Эмили была готова вручить хоть кому-нибудь ребенка и выбежать из этого дома, когда послышались громкие шаги в глубине дома, а потом по широкой лестнице вниз сбежали высокий темноволосый мужчина и бледная как полотно женщина с золотистыми волосами.

— Где мой сын?! — прогремел он, с устрашающим видом надвигаясь на них. Его можно было бы назвать красивым, если бы не суровое, потемневшее от ярости лицо. Убийственный взгляд зеленых глаз остановился на Эмили, и он прорычал, оказавшись почти рядом с ними: — Что ты сделала с моим сыном?!

Вздрогнув от ужаса, Эмили попятилась, решив, что отец Ника, — а это был именно он, — хотел разорвать ее на части. Руки его были опасно сжаты в кулаки, сам он дышал так бурно, что широкая грудь могла бы лопнуть от напряжения. Эмили почти что спряталась за спиной Габриеля, пытаясь высвободить свою руку, но в этот момент произошло то, что не ожидал никто.

Габриел преградил дорогу своему зятю и сказал не менее грозным голосом:

— Себастьян, если ты хоть пальцем тронешь ее, я убью тебя!

Себастьян поднял голову и упер в него свой яростный взгляд. Повисла такая звенящая тишина, что стало просто невыносимо. Эмили не могла поверить в то, что натворил Габриел. Он пошел против своей семьи? Как он может поступать так в столь уязвимый для всех момент? Немыслимо! Глупец, зачем он это делает? Только лишь для того, чтобы защитить ее? Но она не стоила того, чтобы рвать священные семейные узы! Скоро она исчезнет из их жизни и никто даже не станет вспоминать о ней!

Эмили заметила бледную женщину, стоявшую позади Себастьяна. Она была измучена и выглядела разбитой и несчастной, но даже это не могло уменьшить силу красоты, которой она обладала. Она была удивительно похожа на Габриеля, и прижимала дрожащие пальцы к губам, чтобы не разрыдаться. Но все же слеза медленно скатилась по ее щеке. Эмили стало безумно жаль ее. Мать Ника с такой болью посмотрела на нее, что у Эмили перехватило горло. Она не могла больше оставаться на месте. Она не могла больше видеть страдания женщины, которая ничем это не заслужила. Решительно отдернув от Габриеля свою руку, Эмили вышла вперед и протянула ей завернутого в одеяльце Ника.