— Спокойной ночи, Габби. Если нужна будет помощь, только скажи. А теперь отдыхай.

Джек хотел было уйти, но Габриел тихо позвал его.

— Джек?

Тот обернулся.

— Да?

— Спасибо, — совсем тихо произнес он, схватившись за ручку двери. Прежняя бледность медленно возвращалась к нему. — Спасибо за все.

— Не нужно благодарить мне…

— И все же я благодарен тебе… — Он сделал глубокий вдох, а потом более спокойным голосом добавил: — Иди уже. Я не хочу тебя задерживать. Иначе Кейт пойдет искать тебя и весь ее гнев падет на мою бедную голову.

— Не беспокойся, — улыбнулся Джек. — Я знаю, как справляться со своей феей.

Джек ушел, уводя с собой свет свечи, поэтому Эмили не видела лицо Габриеля, который медленно повернулся к двери. Но он не спешил открывать дверь. Он привалился к ней и снова тяжело вздохнул. Казалось, у него не было сил даже на то, чтобы открыть дверь и войти. Эмили стояла, едва живая. Едва веря в то, что только что услышала.

Когда Габриел всё же медленно вошел и закрыл дверь, когда раздался щелчок, этот незначительный звук заставил Эмили встрепенуться и очнуться от оцепенения. И только тогда невыносимый ужас накрыл ее черным саваном. Габриел умирал? Он солгал ей! Когда она стала подозревать что-то и спросила его прямо, он солгал! А теперь оказывается, что он не только боле!..

Жуткая паника переросла в такой неконтролируемый гнев, что Эмили стала задыхаться. Ей захотелось собственными рукам убить Габриеля! Как он посмел утаить от нее такую важную вещь! У нее дрожали ноги, когда, позабыв обо всем на свете, о своем плане побега, она вытерла тыльной стороной руки слезы и гневно шагнула к его комнате.

Он боле и это может привести к смерти!

Распахнув дверь, она вошла в его комнату и так сильно хлопнула ею, что задребезжали стекла в окнах. Она тут же заметила Габриеля, который от шума вздрогнул и сильнее схватился за спинку кресла, привалившись к ней.

— Если ты сейчас же не расскажешь мне, что происходит с тобой, я убью тебя, понял, глупый ты мужчина!

Звонкий, до боли знакомый голос, раздавшийся так неожиданно, заставил Габби задрожать от очередного приступа боли, который стрельнул в голову. Он едва дышал, прикрыв глаза, и меньше всего на свете ожидал увидеть сейчас Эмили. Он был не в том состоянии, чтобы принять ее, но она вероятно всего услышала их разговор с Джеком.

Вот черт!

— Эмили… — простонал он, пытаясь выровнять дыхание. — Уходи…

Эмили едва сдержалась от того, чтобы не заплакать снова. Ей было невыносимо видеть, как его лицо исказилось от боли. Он едва стоял на ногах. Едва мог двигаться, но даже в таком состоянии хотел оградить ее от собственных проблем. Какой глупый, невероятно глупый мужчина, если считает, что она подчиниться! У нее разрывалось сердце, но Эмили отодвинула в сторону все свои переживания и стремительным шагом подбежала к нему. Она успела подхватить его за руку до того, как он упал бы.

— Пойдем, тебе нужно прилечь, — сказала она дрожащим голосом, прикусив губу, чтобы сдержать слезы. Сейчас в первую очередь она должна был помочь ему.

— Уходи, Эмили… — простонал Габби, все же оперевшись о хрупкую руку Эмили, в которой однако к его удивлению было достаточно силы, чтобы удержать его.

— Пойдем! — тверже сказала Эмили, уведя его в сторону дивана, который стоял перед горящим камином. Он так сильно вцепился в нее, что Эмили боялась поскользнуться, упасть и уронить его. Когда же они оказались у дивана, он не пожелал отпустить ее. Тогда Эмили присела, помогла ему прилечь и положила его голову себе на колени. Габриел издал глухой стон и закрыл глаза, держа ее руку в своей. Эмили сделала глубокий вдох и хрипло молвила: — Очень больно?

Габби положил ее руку на свои глаза и накрыл ее своей ладонью. Он не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Чтобы слышала разговор, не предназначенный никому. Но он был чертовски рад том, что она сейчас была рядом с ним. Габби всегда боялась, что каждый приступ может оказаться последним. Но если раньше они не так сильно беспокоили его, теперь он отчётливо понимал, что не хочет умирать. Не тогда, когда в его жизни снова появилась Эмили. Не тогда, когда он обрел ее. Не тогда, когда он мог бы помочь ей, женившись на ней и дав ей свое имя, чем потом она сможет защититься от всего остального мира. И его семья непременно защитит Эмили, если с ним что-нибудь случиться…

Он не мог умереть, не сказав ей, как сильно любит ее!

Габриел медленно открыл глаза и посмотрел на нее. Эмили смотрела на него с такой мукой, что ему стало не по себе. Зеленые глаза были влажными от слез.

— Когда ты рядом, — едва слышно молвил он, ощущая в груди такую любовь к ней, что становилось трудно дышать, — я чувствую только тебя.

— Габриел… — прошептала она дрожащим голосом, осторожно поглаживая его по голове.

— Душа моя, прошу тебя, не плачь. — Габби поднял руку и вытер влажную дорожку с ее щек. — Ты разрываешь мне сердце.

— Я… я не плачу…

Он попытался улыбнуться ей.

— Ты никогда не умела лгать…

Эмили захотелось заплакать еще сильнее.

— Что с тобой? — наконец спросила она, чувствуя, как замирает сердце. — Ради бога ответь мне, Габриел. Расскажи мне, что с тобой?

— Все хорошо… — пробормотал он, снова закрыв глаза.

Ему было больно говорить. Ему было больно смотреть на свет. В отчаянии, не зная, что делать, Эмили все же вспомнила, как однажды, прочитав в книге про мигрени, чтобы помочь тете, она узнала об одном средстве, способном изгнать головные боли. Что бы не вызывало боли Габриеля, это можно было прогнать тем же способом. Отпустив его руку, она прижала пальцы к его вискам и стала медленно массировать ему голову, осторожно наживая на самые напряженные участки. Габриел издал глухой стон и вздрогнул. Однако это не остановило Эмили. Она упрямо взялась за дело и вскоре отметила, как он затих, а черты лица стали разглаживаться. Воодушевленная этим, она стала массировать ему голову, опустила руки к его шее и поглаживала его до тех пор, пока оттуда не ушло всё напряжение.

— Тебе лучше? — совсем тихо спросила Эмили спустя какое-то время.

— Боже, — снова простонал он, не открывая глаза. Ему действительно становилось лучше, и боль медленно ушла. — Это восхитительно! Где ты этому научилась?

— Я читала об этом в книге…

Она не договорила, потому что он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее. На ту самую девушку, которая познавала мир только благодаря книгам. Это был еще один повод не умереть. Он должен был столько еще сделать для нее! Столько показать!

— Прости, что тебе приходится видеть меня…

— Не смей! — гневно оборвала она его, убрав от его головы свои руки. — Не смей говорить такое! И не смей уходить от разговора! Что с тобой происходит?

Она имела право знать правду. Как бы Габби ни хотел скрыть от нее весь ужас своего проклятия, но она должна была знать все. Она выглядела такой напуганной, такой бледной… Не об этом он хотел бы поговорить с ней сейчас. Но теперь у него не было выбора. Взяв ее руку в свою, Габриел положил ее ладонь на свою грудь. Туда, где неровно билось его сердце.

— Что ты хочешь знать, душа моя?

— Начни с самого начала.

— Начало… — пробормотал он, закрыв глаза. — Я уже и не помню, когда все это началось…

— Что тебя мучает? — спросила Эмили, возобновив свои осторожные поглаживания по его голове.

— Голова… голова моя ахиллесова пята. Ты ведь знаешь Ахилла?

Эмили улыбнулась сквозь слезы, понимая, что никогда не перестанет любить его.

— Да, я знаю Ахилла, только не знакома с ним лично, любовь моя.

Сердце Габриеля растаяло от ее последних слов. Неужели он был ее любовью? Боже, как бы он хотел, чтобы это было так!

— И слава богу, что тебя не представили ему. Он мог бы вскружить тебе голову, и ты…

— Невозможно, — с мягкой убежденностью оборвала она его, продолжая ласково поглаживать его по голове.

Он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее с такой грустью, что сдавило в груди. Он все понял, — подумала она.

— Эмили…

— Расскажи мне всё, — попросила она.

Он отвел глаза и тихо начал.

— Ты наверно слышала, что беда иногда не приходит одна… Помнишь, как я рассказывал о том дне, когда моих родителей убили бандиты с большой дороги?

Эмили кивнула.

— Да.

— Тот день не ограничился только этой новостью…

Эмили нахмурилась, перестав поглаживать его по голове.

— Что тогда еще произошло?

— Меня ведь не впустили тогда в библиотеку, где находились Кейт и Тори. Мне лишь сказали, что родителей убили и тут же отправили в свою комнату. Я хотел вернуться в библиотеку, хотел знать, что произошло, но я был по их мнению слишком мал, чтобы узнать правду.

— И как ты это пережил? — с болью спросила Эмили, видя, как темнеют его глаза.

— Я ждал, ждал, что кто-нибудь придет ко мне. И неожиданно для себя заснул.

— Заснул? — повторила Эмили, пристально глядя на него. Почему это слово прозвучало так зловеще? — Ты просто заснул?

Он молчал, глядя в дальний угол комнаты, а потом совсем тихо сказал:

— Не просто.

— Что это значит?

И внезапно Эмили поняла. В день нападения на их экипаж Робина и Найджела Габриел упал без сознания и спал до следующего дня… Спал! Так вот что это было! Не просто сон!

— Я проснулся утром на полу. Я решил, что лежал так на полу до тех пор, пока не заснул… А потом я вспомнил, что мне снилось…

— Что тебе снилось?

— Я видел родителей. Маму и папу. Они ехали в карете и улыбались друг другу… Потом карета остановилась. Человек с повязкой на лице распахнул дверь. Схватил отца… Я видел, как этот мерзавец провел ножом по горлу отца… Другой бросил маму на землю, навалился на нее…

— Боже мой, — простонала Эмили в ужасе от того, что он говорит. — Что это было?

— Я пошел вниз, чтобы поговорить с Кейт. Я был напуган тем, что видел. Ведь все было так реалистично… Но дойдя до дверей кабинета, я остановился. Дверь была приоткрыта. В кабинете были Кейт, Тори и кучер, которому удалось убежать оттуда. — Габби сделал глубокий вдох и добавил: — Он рассказывал то, что произошло с родителями. Он рассказал в точности мой сон.

Эмили замерла.

— Как?

— Это было видение. — Габриел перевел на нее свой невероятно грустный взгляд. — В тот день, впав в глубокий сон, я видел всё то, что сделали с моими родителями.

— Но… но как такое возможно?

— Эмили, я вижу прошлое и будущее. С той ночи это стало моим проклятием. После первого раза я снова заснул, уже на два дня, и видел то, что должно было произойти. Я видел, как упадёт Кейт с лестницы, как разобьется горшок любимых цветов Алекс, как Тори удастся избежать падения с лошади… Когда видения стали повторяться чаще, я испугался, что не смогу проснуться от них, ведь они отнимают все мои силы, я долго прихожу в себя…

— Как в прошлый раз… — ошеломленно поняла Эмили, глядя на него. — Как тогда, когда ты упал в обморок.

— Это был не обморок. Я засыпаю. И чаще это происходит вечерами, когда я очень сильно устаю…

— Так же, как в прошлый раз…

Эмили прикусила губу, пытаясь дышать ровнее.

— Почему ты тогда солгал мне?

Он медленно поднял руку и положил ладонь ей на щеку.

— Я не хотел пугать тебя.

— Но я ведь волновалась за тебя.

Габби вдруг захотелось поцеловать ее. Прижать ее к себе и никогда больше не отпускать от себя… Если бы у него было достаточно сил…

— Я разваливаюсь на глазах?..

— Не смей говорить такое! — горячо выпалила она, накрыв своей рукой его руку на своей щеке. — Как начинаются твои видения?

— Сперва начинает болеть голова, затем шумит в ушах. Я закрываю глаза и вижу картины. Я не слышу ничего, кроме стонов… Ни шума воды, ни шелеста ветра, ни людских голосов… Мука, когда это длиться вечно, и этому нет конца. Даже если я хочу закрыть глаза, я продолжаю видеть жуткие картины. Я как сторонний наблюдатель, вижу то, что должно произойти и что произошло. И при этом не имею ни малейшей возможности помочь хоть кому-то.

— Боже, — выдохнула Эмили, не представляя, через что ему приходится проходить раз за разом. Как можно жить с этим? Как можно бороться с этим? — Кто знает об этом? Кто-нибудь может помочь тебе?

— Об этом знает только Джек, который однажды увидел меня буквально перед приступом и настоял на том, чтобы помочь мне. Я тогда только узнал о том, что он ухаживает за Кейт и хотел поговорить с ним, но очень устал с дороги и чуть не свалился с лошади. Он подбежал ко мне, помог встать и дал какой-то отвар, который и избавил меня от головной боли.