Эмили застыла от неожиданности. Но страх, тоска и потребность в нем пересилили всё на свете. Она издала мучительный стон и обхватила его плечи своими забинтованными руками. А потом прижалась к нему, чувствуя, как безграничная любовь переполняет ее всю.

— Боже мой, Габриел! — всхлипнула она, покрывая его раненое лицо сотнями поцелуев. — Я так боялась за тебя! Я так люблю тебя! — она уткнулась ему в шею, зажмурила глаза и едва слышно выдохнула: — Зачем ты так сильно напугал меня? Почему пришел туда?

Габби ощутил в груди какое-то странное спокойствие, вновь услышав слова, за которые стоило сражаться. Он мягко обнял ее дрожащие плечи и привлёк к своей груди, незаметно укачивая ее.

— Ты так ничего и не поняла? — спросил он, ощущая ее дрожь.

У нее сдавило в горле. Эмили стиснула свои объятия, почти вжимая его в себя.

— Прошу тебя, ничего не говори.

Габби вдруг улыбнулся, почувствовав глухую боль в сердце. Эмили прошла с ним невероятно долгий путь, а теперь не желала слышать слова, которые были предназначены ей с самого начала. Возможно ли, чтобы любили так сильно? «Да, — подумал Габби. — Если эту любовь зовут Эмили». Храбрая, героическая девушка, которая не побоялась встретиться лицом к лицо со своим бывшим обидчиком, чтобы защитить его, Габриеля.

Он баюкал ее до тех пор, пока она не переставал дрожать. Он поглаживал ее по спине до тех пор, пока не согрел ее своим теплом. Затем, медленно отстранив ее от себя, Габби заглянул в самые бездонные изумрудные глаза на свете.

— Впервые вижу женщину, которая не хочет услышать слова…

И снова она прервала его, положив свою забинтованную руку на его губы. Почему-то ей казалось, что если он скажет это, она никогда уже не будет прежней. Эмили всем сердцем хотела услышать это, она видела это по его глазам, но как самая последняя трусиха жутко боялась этого.

Он осторожно поцеловал ее забинтованную руку и взял ее в свою теплую ладонь. Ему так много нужно было сказать ей! Но Габби решил начать с самого начала.

— Ты даже не позволяешь мне договорить, — веселым тоном начал он, пытаясь хоть как-то ослабить ее напряжение. И хоть как то отвлечь, чтобы вручить ей свои слова, как награду. Она это заслужила. Отстранив ее от себя, Габби мягко улыбнулся ей. — Я хотел сказать, что ты не хочешь услышать слова моего стиха.

Эмили удивленно посмотрела на него.

— Ты закончил стих? — спросила она, вспомнив тот небольшой отрывок, что он зачитал ей в гостинице, где они пережидали метель. — Но когда ты успел?

Он перестал улыбаться. И ответил, глядя ей прямо в глаза.

— Когда привез тебя сюда и сидел возле тебя. Когда смотрел на тебя и ждал твоего пробуждения.

Эмили не могла отвести от него своего обожающего взгляда.

— Габриел…

— Ты не возражаешь, если я прочту свой стих сейчас?

Едва сдерживая слезы, она тихо сказала:

— Конечно нет, любовь моя.

Снова мурашки пробежались по телу, потому что он никак не мог привыкнуть к ее словам. Самым дорогим словам на свете. Выпрямившись на месте, Габби полез во внутренний карман своего жилета, достал аккуратно сложенный лист и развернул его. И стал медленно читать:


В пути повстречались, не узнал я тебя…

Волнующей тайной была для меня.

Не ведал, чрез что мне придется пройти,

И вдруг оказались мы в начале пути.


Искал я одно, но нашёл там тебя.

Сердце подпрыгнуло, дыхание затая…

Сомнения и боль терзали меня,

Но вспыхнул вдруг голос, тихо шепча:


— Жизнь — дорога, по которой идем,

Любовь же река, по которой плывём.

Не бойся дороги, опасной и злой,

Ведь ангел из прошлого рядом с тобой.


Расправлю я крылья, взгляну на тебя,

Руку возьму, всем сердцем любя,

В твои изумрудные взгляну я глаза

И тихо промолвлю заветные слова:


— Я буду с тобой, если погаснут звезды.

Буду с тобой и в метель, и в морозы.

Буду любить тебя вечность, всегда,

Особенно потому что, ты — рыжая моя!


В конце ж обернусь, посмотрю на тебя,

В объятиях сожму, ведь правда одна:

Не было б дороги, не было б пути,

Если бы со мною не стояла здесь ты!

Габби поднял голову и посмотрел, наконец, на Эмили. И обнаружил, что она тихо плачет. Сглотнув, он убрал листок, поднял руку и стал осторожно вытирать слезы, стараясь не задеть царапины.

— Я люблю тебя, душа моя. С первой нашей встречи я знал, что ты особенная. Ты заняла очень важное место в моей жизни и в моем сердце, когда подарила мне локон своих волос. Семь лет я не имел возможности видеть тебя, и это незнание сводило меня с ума. Если бы ты знала, как для меня это было мучительно! Я ждал и надеялся, что однажды ты напишешь свой адрес Эмме, и я найду тебя. Но как она сказала в то утро: «Эмили всегда держит свои переживания в себе»… — Он нежно поцеловал ее в дрожащие губы, ощущая как переворачивается сердце от ее взгляда, от ее слез. Габби взял ее лицо в свои ладони и продолжил: — Уже тогда я знал, что не позволю тебе одной справлялась с этим. Я хотел быть рядом с тобой, обнять и убедиться, что с тобой все в порядке. Я сгорал от отчаяния, когда не мог видеть тебя в своих видениях. Ты думаешь, после всего этого я бы бросил тебя одну в трактире? С тем подонком? Ты думаешь, что теперь я смогу хоть бы минуту прожить без тебя?

Эмили казалось, что она больше не может слышать это. У нее разбивалось сердце от его слов. Она даже не предполагала, что можно любить так сильно, но сейчас ее сердечко задыхалось от любви и счастья.

— Габриел, — молвила она, прижавшись к его губам. Его слова, его стих… То, как он подчеркнул значимость ее волос. — Я не смогу жить без тебя…

— И не нужно, — попытался улыбнуться он. — Не нужно этого делать теперь…

Однако Эмили не дала ему договорить, прислонившись к его лбу своим лбом.

— Все эти годы только мысли о тебе спасали меня. Каждый раз я воскрешала в памяти твои слова о том, что мои волосы красивы, что я не проклята… Только так я могла прожить еще один день. Не ведая этого, ты подарил мне надежду, которая благодаря Нику привела тебя ко мне. — Эмили закрыла глаза, ощущая боль в груди. — Я так сильно боялась тебя. Я умирала от страха полюбить тебя, но тебя невозможно не любить. Я ведь знала, что мне не место рядом с тобой… Я ведь была никем… И я была готова уйти той ночью…

Лицо Габриеля застыло.

— Что?

Эмили осторожно провела пальцами по его губам.

— Но я не смогла уйти, — прошептала она. — Оказывается, я недостаточно сильно тебя люблю, чтобы уйти… Чтобы оставить тебя…

— Эмили, — потрясенно выдохнул он, став невероятно серьезным. — Нашей любовью нельзя пожертвовать. Твоя любовь достойна того, чтобы за нее сражаться. Я буду сражаться за тебя сотни, тысячи раз, если этого потребуется, но никогда не отпущу тебя. Никогда не откажусь от тебя. Ты меня поняла?

С суровым видом он ждал ответа. И Эмили знала, какой ответ точно устроит его.

— Да, — выдохнула она.

И к ее большому удивлению он вдруг расплылся в довольной улыбке.

— Это твой ответ на мой вопрос?

Странные нотки в его голосе насторожили Эмили.

— На какой вопрос?

— Разве нужно еще задавать вопросы?

— Габриел! — возмущенно воскликнула она.

Улыбка сбежала с его лица. Габриел взял ее за руку и тихо спросил:

— Эмили, ты согласишься стать моей женой, хозяйкой моей жизни, моего сердца, моей души и этого дома?

И снова она не смогла сразу ответить ему, потому что слишком хорошо понимала цену того, что он предлагал ей.

— Габриел…

— Не спеши с ответом, душа моя. — Его глаза заговорщицки прищурились. — Потому что у меня есть два условия.

Эмили не смогла скрыть своего изумления.

— Условия? — повторила она, глядя на него.

Габриел снова улыбнулся ей и быстро поцеловал ее.

— Да, — кивнул он, разгибая указательный палец. — Первое — ты должна пообещать мне… Нет, поклясться, что родишь мне детей исключительно с рыжими волосами. Я хочу, чтобы все на свете знали, что рыжий — самый замечательный цвет!

Если до этого Эмили думала, что невозможно любить его сильнее, теперь она понимала, как глупо заблуждалась. Этого человека невозможно было не любить сильнее.

— Габриел…

Он положил палец ей на губы.

— Знаешь, в то утро, когда я собирался к нашему клену, чтобы снова встретиться с тобой, я обнаружил в своих волосах пух от подушки. Ты не напомнишь мне, любовь моя, что это могло бы означать?

Эмили улыбнулась ему сквозь слезы.

— Это означает, — сказала она, поглаживая его золотистые растрепанные волосы, — что кто-то до смерти влюбился в тебя.

Габби прижал ее к своей груди.

— Это был единственный раз в моей жизни, когда я обнаружил пух в своих волосах. Как думаешь, кто это мог быть? Кто так безрассудно мог влюбиться в меня?

Эмили подняла к нему свои сияющие безграничной любовь глаза.

— Одинокая и глупая девочка, которая однажды, прогуливаясь по лугу, нашла кое-что бесценное под клёном.

Почему-то эти слова заставили глаза Габриеля потемнеть от гнева. Он вздрогнул и выпустил ее из своих объятий.

— Я чуть было не убил твоего брата еще тогда в кабинете, когда он завил, что это он подстроил нападение того мерзавца на тебя…

— Не нужно! — Эмили снова мягко положила перевязанную ладонь ему на губы. — Прошу тебя, забудь об этом, забудь о прошлом, которое теперь на самом деле позади. Сделай это ради того будущего, которое ты предлагаешь разделить с тобой. — Эмили не могла забыть, с какой яростью он бился с Найджелом. И это снова причинило ей глухую боль. Но она больше не хотела боли. Отныне она хотела разделить с Габриелем только самое хорошее. — Ты все еще ждешь моего ответа?

Ее вопрос вернул ему хорошее расположение духа. Он улыбнулся, но его слова прозвучали несколько неожиданно:

— Даже если ты ответишь отказом, это ничего не изменит.

— Я хочу этого! — тут же выпалила Эмили, притягивая его ближе к себе. Она почти легла на подушки, заставляя его лечь рядом. — Я хочу этого больше всего на свете, и согласна на все твои условия. Только… — Ее глаза озорно блеснули. — Я не смогу выполнить эту задачу без тебя. Любовь моя, мне будет нужна твоя помощь.

— Господи, милая, — прошептал он, вновь приникнув к ее губам. — Я буду только счастлив помочь тебе. Как только ты поправишься, мы тут же поженимся. И я с радостью начну с тобой основывать новую династию рыжеволосых Хадсонов.

Эмили со счастливым смехом вернула ему нежный поцелуй. Но вспомнив кое-что, чуть отстранила его от себя.

— Ты ведь говорил, что у тебя два условия. Что еще я должна сделать?

Улыбка Габриеля стала шире.

— Ты должна сказать мне, чем закончилась история трех царевичей. — Когда глаза Эмили округлились от изумления, он быстро добавил: — Я уверен, ты рассказала ее Нику. Теперь моя очередь. Что произошло с младшим царевичем?

Неужели даже в этой мелочи он ревновал ее к своему новорожденному племяннику? Эмили готова была рассмеяться от его последнего заявления, но всё же сдержала себя. И поспешила выполнить второе условие, чтобы больше ничто не разделяло их.

— Все это время он жил в домике рыбака, и когда старшие браться спросили, почему он так поступил, почему не искал лекарство для отца, царевич дал удивительный ответ. Он сказал, что нашел лекарство, но у него не было возможности вернуться домой.

Габриел нахмурился.

— Почему?

Эмили поражалась тому, с каким интересом и вниманием он слушает ее. Ее глупо сочиненные истории.

— Потому что во время странствий он встретил девушку, которая помогла ему в поиске лекарства и спасла ему жизнь тогда, когда никто этого не пожелал сделать. И он полюбил ее за силу духа, за доброту и искренность, которую прежде никогда не встречал в людях. Она помогла ему и отдала лекарство, но царевич не захотел покинуть ее. Он попросил у нее разрешение остаться, и она не смогла отказать ему, потому что полюбила его, не подозревая о том, что он царевич. Они поженились и жили в рыбацком домике ее отца. Но однажды она тяжело заболела и теперь лежала при смерти.

Габби покачал головой.

— Но ведь у царевича было лекарство, которое было способно вылечить его отца. Почему он не воспользовался им?