Джудит тоже ожидала эту поездку с предчувствием радости. Ей очень хотелось повидать имение Вортов, которое в самых хвалебных выражениях описала ей миссис Скэттергуд. Вечер должен быть только для особо избранных гостей, большинство которых Джудит числила среди своих близких друзей. Джудит очень огорчилась, когда выяснилось, что самый близкий ее друг, мистер Тэвернер, на этом вечере присутствовать не будет. Когда она рассказала Бернарду про полученное от Ворта приглашение, лицо мистера Тэвернера сразу стало грустным. Джудит импульсивно сказала, что ей бы очень хотелось, чтобы и он поехал с ними. Бернард улыбнулся и покачал головой.

– Граф Ворт никогда не пригласит меня ни на какой из вечеров, где будете вы, – сказал он. – Мы не очень-то любим друг друга.

– Не любите друг друга? – воскликнула Джудит. – А я считала, что вы с ним едва-едва знакомы. Как это так?

– Граф Ворт, – не спеша отвечал мистер Тэвернер, – был настолько мил, что предупредил меня, чтобы я никоим образом не интересовался проблемами, связанными с вашим благополучием. Он оказывает мне высокую честь, считая, что я стою у него на пути. К чему это приведет, я не знаю. Если верить ему, то мне грозит опасность – меня с его пути могут устранить. – Мистер Тэвернер негромко засмеялся. – Граф Ворт не любит, когда ему переходят дорогу.

Джудит в полном изумлении смотрела на него.

– Честное слово, это переходит всякие границы! Я убеждена, что вы просто неправильно поняли слова графа! Для чего ему надо было вам угрожать? Когда вы с ним встречались? Где произошел этот ваш разговор?

– Наш разговор, – пояснил мистер Тэвернер, – произошел в одной таверне, известной под названием «Салон Крибба». Это было в тот самый день, когда Перри поехал на дуэль с Фарнэби. В таверне я застал Его Светлость за интимной беседой с самим Фарнэби.

– С Фарнэби! Боже правый! Что вы хотите этим сказать?

Мистер Тэвернер прошелся по комнате.

– Я не знаю, но очень бы хотелось самому все узнать. Я не собирался говорить вам про это, но в последнее время у меня сложилось впечатление, что Его Светлость в отношениях с вами добивается успеха. И пусть мне совсем не доставляет удовольствие информировать вас об этих делах, я считаю вполне правильным, что вас надо опекать. Какое дело было у Ворта и Фарнэби – я не имею ни малейшего представления. Можно лишь только догадываться! Когда я увидел их головы, склоненные друг к другу, я испытал нечто вроде шока, признаюсь вам. Я никого ни в чем не обвиняю; я лишь рассказываю о том, что видел сам. Заметив меня, граф пересек комнату и подошел ко мне. Я не стану повторять, что произошло между нами. Но для меня этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в следующем: по мнению Ворта, я – живая угроза для свершения задуманных им планов, какими бы они ни были. Меня предупредили, чтобы я не вмешивался ни во что, касающееся вас. И я предоставляю вам самой решать, можно ли меня подобной угрозой запугать или нельзя.

Какое-то мгновение Джудит молчала, сосредоточенно раздумывая над только что услышанным ею рассказом. Она не могла не допустить, что тут какую-то роль играет простая ревность, возможно, с обеих сторон. Затем, спокойным тоном, полным здравого смысла, она сказала:

– И впрямь, все это очень странно. Но я должна думать, что вы ошибаетесь, по крайней мере отчасти. Ведь лорд Ворт – опекун Перри, и как таковой он посчитал своим прямым долгом получше разобраться в причинах, вызвавших эту намеренную дуэль.

Мистер Тэвернер пристально посмотрел на Джудит.

– Возможно, так оно и было. Однако не стану от вас скрывать, Джудит, что у меня этот человек не вызывает ни симпатии, ни доверия. – Джудит сделала неопределенный жест, как бы призывая мистера Тэвернера замолчать. – Вы не хотите, чтобы я говорил на эту тему. Возможно, мне и не стоит этого делать. Может быть, я ошибаюсь. Единственное, о чем я всем сердцем умоляю вас, – будьте осмотрительны, вверяя себя его власти.

Джудит не отвела глаз под его взглядом. Она как будто бы раздумывала над его словами.

– Лорд Ворт просил меня ему доверять, – медленно сказала она.

– Это легко сказать. Я не прошу вас доверять мне.

Если хотите, не доверяйте; я же все равно буду по-прежнему делать все, что могу, чтобы служить вам.

Мистер Тэвернер говорил так откровенно и так по-мужски, что Джудит невольно протянула ему руку.

– Ну, что вы, кузен! Конечно же, я вам доверяю! – сказала она, – хотя я считаю, что вы ошибаетесь.

Мистер Тэвернер поцеловал Джудит руку и больше ничего не сказал. Очень скоро он ушел. А Джудит погрузилась в глубокое раздумье, ей хотелось вспомнить все подробности, все слова, чтобы как-то осознать все происшедшее. Позже ей стало казаться, что Ворт тоже может начать искать ее руки. Однако ни один мужчина был не в силах заставить ее выйти за него замуж. Джудит не видела никаких причин для того, чтобы бояться Ворта. Она полагала, что мистер Тэвернер к ней очень привязан. А для человека, влюбленного столь сильно, надо сделать снисхождение и понять вполне естественное для него чувство ревности. Ни один из них не питал симпатии к другому: это было ясно с самого начала. Джудит предполагала, что каждый из них легко мог не доверять другому. Потом она выбросила эти мысли из головы, но ощущение беспокойства все же не покинуло ее.

Теперь до Рождества оставались считанные дни. Двадцать третьего декабря Тэвернеры в сопровождении миссис Скэттергуд и мисс Фэйрфорд должны были отправиться в Хэмпшир, в имение Вортов. Каждую свободную минуту до отъезда мисс Тэвернер была занята тем, что писала благодарственные письма – на нее обрушился поток родарков. Она получила уйму очаровательных пустячков. Джудит пришла в отчаяние и чуть было не отправила все подарки обратно. Но миссис Скэттергуд резонно отговорила ее, сначала проверив каждый подарок с надлежащей тщательностью. После этого миссис Скэттергуд заявила, что все подарки выбраны с большим вкусом, само совершенство, и отказываться от них просто невозможно!

По сравнению с коллекцией табакерок, фарфоровых статуэток, ящичков для булавок и вееров, которые прислали его сестре, подарки, полученные Перегрином, как он грустно отметил, были весьма скудными. Леди Фэйрфорд подрубила для него несколько носовых платков. Из Суссекса, куда на месяц уехал мистер Фитцджон, прибыла пара убитых серых куропаток. Харриет подарила медальон из слоновой кости, нарисовав на нем свой глаз.

Была тут и небольшая коробочка с нюхательным табаком, но карточка того, кто ее послал, почему-то отсутствовала. А кузен подарил Перри кармашек для часов. И это было все! Тем не менее, Перегрин пришел в восторг от медальона, и ему очень понравилось все остальное. Носовые платки всегда нужны, куропаток можно зажарить на ужин; кармашек для часов отлично пополнит уже довольно большую коллекцию, собранную Перри. А уж этот нюхательный табак – просто отличная смесь! Подобно множеству других юных джентльменов, Перегрин никогда не выходил из дома без табакерки. Он вдыхал в себя огромное количество табака, не испытывая при этом никакого удовольствия, и не очень-то разбирался в различных его сортах. Для него коричневый раппи – крепкий f абак – значил ровно столько же, что и испанские отруби: никакой разницы между ними он не ощущал. А что до этой покрытой глазурью элегантной коробочки, которую ему прислали, то она у Перегрина вызывала просто бурю восторга. Единственное, чего ему хотелось, так это выяснить, кто же ее прислал. Перри долго рылся среди груды визиток, открыток и обернутых в серебряную бумагу коробочек, которые лежали на столе у Джудит, но так и не нашел отсутствующую у него визитку. Тогда он успокоился, решив, что она просто затерялась. Джудит взяла понюшку его табака и сморщила носик.

– Дорогой мой Перри! Тут сильно отдает смесью «Отто» из Риз! Ужасный вкус!

– Фу, чепуха! Ты просто страшная привереда! С тех пор, как ты стала нюхать табак, ты считаешь, что все про него знаешь.

– Я знаю, что этой смесью никогда бы не пользовался ни лорд Питершем, ни Ворт, – отпарировала Джудит. – Эта смесь не очень отличается от той, которую Ворт составил для Реккета, но только она еще более пахучая. Умоляю тебя, не предлагай ее Ворту! Кто же мог тебе ее послать? Как некстати, что ты потерял визитку!

– А я думаю, что визитки вообще не было, ее забыли положить. Если тебе эта смесь не нравится, я даже рад, потому что тебе не захочется наполнять свою табакерку из моей банки.

– Разумеется, никогда. Не могу представить, чтобы кто-то заподозрил, что я прельщусь надушенным табаком, – резко сказала Джудит.


Наконец наступил день, когда надо было отправляться в поездку. Все сундуки и картонки были надежно привязаны ремнями на крыше кареты. Миссис Скэттергуд предсказала, что пойдет снег. Перегрин оседлал своего коня. С Армингтон-стрит привезли мисс Фейрфорд. И всего лишь на час позже заранее намеченного времени вся компания отправилась в дорогу.

Никакого снега не было, и дороги оказались вполне проезжими. Было действительно довольно ветрено, но не очень холодно, и поэтому поездка прошла вполне сносно. На всем пути до имения Вортов была только одна – не очень долгая – остановка. К четырем часам – пополудни они благополучно прибыли на место, где их радушно встретили. Горели большие костры, был подан горячий суп, а кругом царило оживленное веселье.

Уже смеркалось, когда компания оказалась перед железными воротами имения Вортов. В надвигающейся темноте нельзя было разглядеть ни парка, ни внешнего вида графского дома. Однако внутреннее убранство последнего поразило мисс Тэвернер своею элегантностью, благородными апартаментами и красивей мебелью. Все было именно таким, каким и должно быть в резиденции истинного джентльмена. Во всем чувствовался хороший вкус владельца дома. Джудит не могло не понравиться все, что она здесь видела. Ей хотелось разглядеть все это получше, когда-нибудь в подходящее для этого время; хотелось проникнуть в более старую часть здания, которая, как она поняла, была построена не меньше, чем два века назад.

Путешественников принимала леди Альбиния. Она была невысокого роста, лишенная всякой привлекательности. Леди Альбиния полностью игнорировала моду. Чтобы уберечься от сквозняков, она накинула на плечи пейслейскую шаль, которая постоянно с нее спадала, все время цепляясь за что-нибудь. Как только это случалось, леди Альбиния тотчас же звала любого стоящего вблизи нее джентльмена и требовала, чтобы он извлекал запутавшуюся кисть шали. Она казалась совершенно беспомощной. Когда у нее падал веер или носовой платок, что происходило очень часто, она просто ждала, пока кто-нибудь не поднимет его и не подаст ей. В ожидании этого она могла прервать свою речь в самый неподходящий момент и продолжала ее лишь после того, как упавшая вещь водворялась на свое прежнее место. У леди Альбинии была привычка высказывать свои мысли вслух, что приводило в замешательство тех, кто был мало с нею знаком, и нисколько не беспокоило тех, кто знал ее хорошо. Леди Альбиния любезно приветствовала Тэвер-неров. Она провела дам к камину и пригласила их присесть поближе и согреть застывшие руки. С явным одобрением она с ног до головы оглядела Джудит и затем не совсем уместно произнесла:

– Такая скверная погода для поездок! Хотя, правда, снега нет. А дороги в наше время стали совсем хорошие, так что не стоит бояться, что застрянешь. Только подумать – восемьдесят тысяч фунтов! И к тому же – настоящая красавица! Ворт просто счастливчик, если только у него хватит ума это осознать!

Миссис Скэттергуд заранее предупредила Джудит, что ее может ожидать у Вортов. Джудит постаралась сделать вид, что ничего не слышит, – тем не менее, щеки у нее запылали. Миссис Скэттергуд строго спросила:

– Альбиния, где Джулиан?

Выяснилось, что джентльмены уехали на один день поохотиться и пока еще не вернулись. Гостей проводили наверх в их спальни. Там их и оставили отдохнуть от дорожных тягот, чтобы потом переодеться и пожаловать к ужину.

К ужину прибыли остальные приглашенные. Вернулись и джентльмены, уезжавшие поохотиться. Помимо приехавших раньше, теперь здесь собрались лорды Пи-тершем и Алванлей, мистер Брюммель и мистер Форрсет – неразговорчивый супруг леди Альбинии. Были здесь и особо близкие друзья мисс Тэвернер – миссис и мадемуазель Марлей. Все были между собою знакомы. Как заявила миссис Скэттергуд, лучшего и желать было нельзя! Лорд Алванлей всегда и везде был желанным гостем, если, конечно, не обращать внимания на его привычку тушить зажженную свечку под подушкой в спальне. Лорд Питершем являл собой самого рафинированного из всех ныне здравствующих джентльменов. О нем все говорили как о человеке чрезвычайно обходительном и милом. Граф – хозяин дома – принимал гостей спокойно, оказывая им высочайшие знаки внимания. Мистер Брюммель был весьма расположен поговорить. А потому все приглашенные провели в одной из гостиной отличный вечер, играя в карты, наслаждаясь вкусным чаем и ведя приятный разговор у уютного камина. Единственный дискомфорт, огорчивший Джудит, вызвал у нее Перегрин, который упрашивал лорда Питершема высказать мнение по поводу его нового табака. Перед этим Перри долго рассказывал лорду Питершему историю этого табака. Лорд Питершем, в силу своего воспитания, проявил приличествующую для данного случая любезность и взял понюшку восхваляемой Перегрином смеси, деликатно заметив, что не сомневается в ее превосходных качествах. Лорд Ворт не был столь вежлив. Он приставил к глазу монокль, чтобы рассмотреть протянутую ему табакерку. Услыхав, что табак немного надушен, граф отодвинул от себя табакерку.