– Перегрин, – прервал его граф, – вы знаете, где найти Эванса?

– Разумеется! Я думаю, он будет на борту «Чайки».

– Нет, не будет, – сказал граф. – В данный момент он где-то здесь, в городе. Возможно, в таверне «Корона и якорь», а если не там, то значит, в «Борзой». Я уверен, если вы как следует прочешете Брайтон, вы его обязательно сумеете найти. А когда вы его и впрямь найдете, передайте ему от меня, что я буду ему безмерно обязан, если он снова вас похитит и заберет с собою в долгий, долгий круиз.

– О, – улыбнулся Перегрин, – ему вовсе не придется меня похищать, уверяю вас! Только можно мне купить яхту?

– Можете купить себе целую дюжину яхт, – ответил граф, – если только скроетесь с глаз моих!

– Я не сомневался, что он согласится! – закричал сияющий Перегрин. – Я никак не мог себе представить ни одной причины для отказа! А как вы думаете, кузен Эванса…

– Да, да, конечно же! – сразу догадался граф. – Совершенно уверен, что кузен Эванса будет просто незаменимым для вас человеком. Вам лучше всего сейчас же отправиться к Эвансу и все с ним обговорить, пока он еще в Брайтоне.

Перегрина такое предложение поразило, как гром среди ясного неба.

– Честное слово, это первоклассная идея! Я полагаю, мне надо это сделать немедленно, если только вы не рассердитесь, что я уйду?

– Я это перенесу, – сказал граф. – Позвольте дать совет – не стоит терять ни минуты!

– Ну, тогда мне лучше всего сразу же откланяться, – произнес Перегрин. – А когда я все обговорю с Эвансом, я вернусь и все вам расскажу.

– Заранее огромное вам спасибо, – хладнокровно сказал граф. – С нетерпением буду ждать вашего возвращения, уверяю вас.

Мисс Тэвернер отвернулась, чтобы скрыть от брата невольную улыбку. Пообещав, что непременно заглянет к графу домой попозже, Перегрин умчался в город.

Граф взглянул на Джудит, слегка приподняв брови.

– Как я полагаю, это вам, а не Перегрину, следует сердиться на меня за его похищение, – сказал он. – Клянусь, я даже и не подозревал, что все это приведет к таким беспокойным результатам. Мне чрезвычайно жаль, что так получилось.

Джудит рассмеялась:

– Мне кажется, жалеть надо только Харриет.

– Постараюсь не забыть и принесу ей свои извинения. Можно мне поздравить вас с достижением совершеннолетия, мисс Тэвернер?

– Благодарю вас, – прошептала мисс Тэвернер. – Вероятно, это я должна была бы поздравить вас, что вы наконец-то избавились от подопечной, с которой, я знаю, у вас было столько хлопот.

– Что верно, то верно, – задумчиво произнес граф. – Я считаю, вы не упустили ни одной возможности, чтобы оказать сопротивление моей власти.

Джудит прикусила губу.

– Если бы вы были со мною более вежливым, более терпеливым, я бы так себя не вела. Это вы не упустили ни единого случая, чтобы меня позлить!

– Но я бы никогда этого не делал, если бы вы не подавали для этого повода! – отрезал Ворт.

– Насколько мне известно,—очень холодно изрекла Джудит, – вы привезли с собой какие-то документы, которые хотели мне передать.

– Да, они со мной, – ответил граф. – Но я еще раз подумал и решил – если вы, разумеется, согласитесь – отослать их вашему адвокату.

– Я, конечно же, не знаю, кто теперь должен будет заботиться о моих делах, – сказала мисс Тэвернер.

– Этим должен будет заниматься ваш супруг, – ответил граф.

– У меня нет супруга, – с раздражением сказала Джудит.

– Совершенно верно, но это можно будет очень скоро исправить. Теперь, когда вы уже освободились от моих кандалов, ваши поклонники толпою хлынут к вам в дом.

– Вы чрезвычайно любезны, сэр, но у меня нет ни малейшего желания выходить замуж ни за одного из них. Признаюсь, мне сначала очень не понравилось, что вы не давали согласия на мое замужество, но потом я этому была просто рада. Это напомнило мне одну вещь, лорд Ворт, о которой я хотела бы вам сказать. – Джудит глубоко вздохнула и отважилась начать свою заранее подготовленную тираду. – Я не всегда выражала вам свою признательность за ту заботу, которой вы окружали меня. Но теперь я понимаю, что она для меня значила. Я безмерно благодарна вам за вашу доброту, за последние…

– За мое – что? – переспросил граф.

– За ваши бесчисленные добрые поступки, – упрямо повторила Джудит.

– А я-то думал, что я – самое противное, самое отвратительное, самое гадкое существо на всем белом свете.

Джудит гневно посмотрела на графа.

– Да, это так и есть! Я из вежливости хотела хотя бы поблагодарить вас за те услуги, которые вы мне оказали. Но если впредь их не будет, уверяю вас, мне все равно! Вы поставили меня в самое ужасное положение, когда именно вы вдохновили моего кузена меня увезти! Вам даже из простой любезности не пришло в голову навестить меня вчера и узнать, как я себя чувствую, а вместо этого прислали мне это свое такое одиозное письмо. Я не сомневаюсь, что, если бы ваш мистер Блэкедер не был в отъезде, вы бы велели ему написать это письмо, чтобы только не утруждать самого себя. А теперь вы приходите ко мне, и у вас, как обычно, скверное настроение! И вы всячески стараетесь вывести меня из равновесия! Так вот – я сумею себя сдержать. Я только позволю себе сказать вам, милорд: как бы вы ни радовались тому, что избавились от своей подопечной, ваша радость – ничто по сравнению с моей: я просто счастлива, что буду избавлена от своего опекуна!

В глазах у графа засверкали искорки смеха.

– Мне очень жаль, что я поставил вас в ужасное положение, – серьезно сказал он. – Вчера я к вам не пришел потому, что вы все еще были моей подопечной. Я не имел ни малейшего намерения послать вам одиозное письмо (а мистер Блэкедер совсем не в отъезде). И я сейчас отнюдь не в скверном настроении. Но я действительно очень рад, что теперь свободен от своей подопечной.

– Это я знаю, – зло сказала мисс Тэвернер.

– Представляю себе, что вы это и впрямь можете знать. Но вы не знаете, почему это так, Клоринда?

– Я не хочу, чтобы вы меня называли этим именем!

Граф взял обе руки Джудит в свои. Она попыталась, правда, не очень решительно, высвободить их и отвернулась от графа.

– Я буду называть вас именно так, как мне захочется, – улыбнулся Ворт. – Что, ваши воспоминания, связанные с этим именем, до сих пор для вас так неприятны?

– Вы тогда вели себя со мною просто отвратительно! – очень тихо произнесла мисс Тэвернер.

– Это абсолютно верно, – сказал граф. – Я действительно повел себя тогда просто отвратительно. И с того самого дня все время жду, когда смогу снова поступить так же. А теперь, мисс Тэвернер, вы уже больше мне не воспитанница, и я снова поступаю так же отвратительно!

Джудит сознавала, что по всем правилам приличия она должна была выразить графу, как возмущена его поведением. И она, вполне естественно, действительно залилась краской до корней волос. Но вышло так, что, хотя руки ее были сжаты руками графа, она как-то повторила движение его пальцев. Какой-то миг он держал ее руки в своих, глядя с высоты своего роста вниз, на ее лицо, а потом выпустил ее руки и крепко сжал ее в своих объятиях.

Как раз в этот момент в комнату тихо вошла миссис Скэттергуд. Она так и замерла на пороге, молча, в полнейшем недоумений уставившись на свою компаньонку в объятиях лорда Ворта. Граф стоял к двери спиной, и миссис Скэттергуд, вовремя опомнившись от изумления, выскользнула из комнаты до того, как ее заметили.

– Ну, теперь вы знаете, почему я был так рад избавиться от своей воспитанницы? – спросил граф.

– О, я боялась, что вы хотите выдать меня замуж за своего брата, – совсем по-глупому ответила Джудит.

– Правда? И этот ваш преднамеренный флирт, который вы так упорно демонстрировали на моих глазах, это все делалось только для того, чтобы показать, какая вы послушная? Неразумное вы дитя! Я все время хотел ему сказать, чтобы он брал с собою моего Генри. Я влюбился в вас почти с того самого момента, когда увидел вас в первый раз!

– О, это ужасно! – вздрогнула от своих воспоминаний Джудит. – А я все это время вас ненавидела! Граф поцеловал ее еще раз.

– Вы просто восхитительны! – сказал он.

– Нет, совсем нет! – произнесла Джудит, как только он дал ей заговорить. – Я такая же противная, как и вы. Вам иногда хочется меня стукнуть. Один раз вы так мне и сказали, и я увидела: вы бы это сделали!

– Если я это сказал только один раз, то поражаюсь собственной выдержке. Мне хотелось стукнуть вас по крайней мере раз десять. А однажды, в Кокфильде, я действительно готов был вас вот-вот стукнуть. И тем не менее я считаю, что вы просто восхитительны! Дайте-ка мне свою руку.

Она протянула руку, и граф надел ей на средний палец кольцо.

– Видите, я и правда принес вам подарок на день рождения, Клоринда.

Мисс Тэвернер застенчиво дотронулась рукой до щеки графа. Он сжал эту руку и поднес ее к губам. Джудит вспыхнула и тихо сказала:

– Я… после Кокфильда думала, что никогда не увижу вашего к себе расположения. И я была такой несчастной! Уже Никто меня так терпеливо не опекал, не было больше такой заботы, такого внимания. Все это для меня, против моего сознания, стало просто необходимым!

– Да, чтобы я заставил вас испытывать боль хоть одну минуту! – ответил граф. – Но только тогда, в Кок-фильде, вы сказали такие слова и таким тоном, что я был глубоко убежден – ничто уже и никогда не погасит в вас той неприязни ко мне, которая возникла при нашей первой встрече!

Джудит улыбнулась и подняла на него глаза.

– Вы наверняка отлично понимаете, что у меня нет ни малейшего почтения к принципам, а потому я ничуть не стесняюсь и скажу, что уже много-много недель я все время вспоминала ту нашу первую встречу и всегда очень хотела, чтобы вы снова повторили этот свой ужасный поступок. Но после Кокфильда мне показалось, что все кончено! Я нанесла обиду, простить которую просто невозможно. А потом то чувство страшного стыда, которое я испытала, когда вы в тот злосчастный вечер нашли меня в желтой гостиной! Разве я когда-нибудь смогу позабыть то отчаяние, представив себе, что вы тогда должны были подумать!

– Тот вечер? – спросил граф, еще крепче прижимая ее к себе. – А разве когда-нибудь смогу забыть я, как вы взглянули на меня, когда открыли глаза и увидели, что перед вами я? Или как ваша рука схватила мою, умоляя о защите? До того момента я считал, что никакой надежды у меня быть не может. Но вы стали меня умолять, чтобы я не уходил! Если бы тогда за моей спиной не стоял принц, я бы в тот момент отбросил все церемонии и все правила хорошего тона и все сказал бы вам тогда ! Но принц был рядом, и я был вынужден молчать. А когда он ушел, я вспомнил, что говорить с вами – моей воспитанницей – о моих к вам чувствах просто неприлично. Более того, ведь я в тот час приехал сразу же после того, как доставил Перегрина прямо в руки моего капитана! Я не могу себе позволить даже на мгновение ваши злоключения хоть как-то сравнивать с моими! Мои – не в счет!

– Все-таки было одно обстоятельство, – согласилась Джудит. – Я его ощущала даже тогда, когда вы простили мне мое поведение в Кокфильде. Пока вы не сбили с ног моего кузена, я даже и думать себе не разрешала, что ваша ко мне симпатия проявится когда-нибудь снова. Но у вас на лице было такое выражение! Оно показывало не только то, что вас возмутило злодейство, совершенное моим кузеном, я была уверена, оно отражало гораздо большее чувство! Я подумала, что вы готовы были кузена убить!

– Я на какой-то миг забыл о вашем присутствии. Вы должны простить меня за такую несдержанность.

– О, – лукаво сказала мисс Тэвернер. – Вам не стоит извиняться, если вы только вспомните, насколько я уже привыкла ездить по городам, где происходят призовые боксерские бои! По правде говоря, я ничуть не возражала, когда увидела, как вы свалили на пол моего кузена. Я бы с огромной радостью сделала это сама! А до того самого момента я, знаете, даже и не подозревала, что вы можете свалить наземь человека.

– Никогда не подозревали, что я могу кого-нибудь сильно стукнуть? – очень удивился граф.

– Конечно нет! Как же можно было такое заподозрить? Я ведь всегда думала, что вы – пустой франт. И вдруг однажды капитан Аудлей мне сказал, что у вас непревзойденный удар левой. И хотя в тот момент я не совсем поняла, о чем он говорит, тогда, когда вы нанесли моему кузену тот ужасный удар, я подумала: вероятно, это и имел в виду Аудлей. Потому что вы его стукнули именно левой рукой, да?

– Да, – мрачно ответил граф. – Наверное, левой.

– А какая быстрая у вас была реакция! – в восхищением заметила мисс Тэвернер. – Я даже испугалась, что кузен обойдет вас сзади и выбросит из окна, потому что он набросился на вас с такой злостью! Осмелюсь сказать, что, по-видимому, вы привыкли немножко заниматься боксом?

– Да, привык, – снова согласился граф. Губы его скривились в улыбке. – Я полагаю, про меня можно сказать, что я привык немножко заниматься боксом.