Элисон Уир - Опасное наследство

— Неужели, миледи? — Теперь его глаза забегали.

— Да. Судя по всему, вы соблазнили мою горничную, а потом бросили ее. — Кейт удивилась собственной храбрости, но напомнила себе, что она, отвечая за Мэтти, имеет полное право выразить свое недовольство.

— Кто это сказал вам, миледи?

— Она сама и сказала, когда я спросила у нее про вас.

— Вот как? — Вид у него был оторопелый.

— Видите ли, один человек упомянул ваше имя в связи с совершенно другим делом. — Кейт помолчала — пусть этот тип еще больше задумается и испугается! — Должна признаться, сэр, я была разочарована, узнав о таком бесчестном поступке.

— Да ваша горничная сама вешалась мне на шею, — с кислым видом сказал Тиррел.

— Возможно. Но Мэтти еще очень молода, а вы, сэр, — рыцарь, человек поживший и опытный. Вам не подобает вести себя таким образом.

Теперь было видно, что ее собеседник начинает злиться.

Кейт продолжила:

— Если вы не хотите, чтобы о вашем поведении было доложено моему отцу королю, я бы посоветовала вам впредь не обходиться подобным образом с другими дамами. Вы знаете, как мой батюшка строг в том, что касается вопросов морали.

— Вы мне угрожаете, миледи?

— Только в том случае, если ваше поведение будет бесчестным. — Она притворно улыбнулась.

— Да что вам вообще от меня нужно? — недовольно поинтересовался сэр Джеймс. — Вы сказали, что слышали обо мне в связи с другим делом. Почему вы стали расспрашивать обо мне Мэтти?

Кейт понизила голос:

— Вчера ваше имя на все лады склоняли на рыночной площади. Один человек сказал — я только повторяю его слова, — что якобы король отправил вас в Тауэр, поручив убить своих племянников.

Тиррел ничем не выдал своих чувств. Его лицо ничуть не изменилось.

— Вам не следует доверяться слухам, миледи, — проворчал он.

— Я не сказала, что поверила этим словам, — парировала она.

Тиррел впился в девушку пронзительным взглядом, словно догадался, что она проверяет его.

— Что ж, и на этом спасибо, миледи, — сквозь зубы проговорил он. Потом обозначил поклон и удалился.

Когда умершего принца похоронили и оставаться в Миддлхеме не было необходимости, граф Хантингдон — Кейт не могла заставить себя думать о нем как об Уильяме — приехал на юг к королю. Обосновавшись вместе со своей свитой при дворе, он стал ежедневно наносить Кейт визиты. Частенько приходил с подарками, но надолго никогда не оставался, потому что невеста вела себя с ним холодно, хотя и вежливо. Кейт никак не могла преодолеть отвращения. Между ними не было ничего — ни любви, ни даже симпатии. Они оставались посторонними. Как они смогут стать супружеской парой?

Как-то ночью после короткого свидания с Джоном на стене замка Кейт лежала без сна в своей кровати, и вдруг в ее беспокойных мыслях соединились два события. Она вспомнила слова Мэтти о том, что Тиррел ездил на юг в Лондон, дабы привезти какие-то вещи для церемонии наречения принца Уэльского в Йорке. Делал он это наверняка по приказу короля. Торжественная церемония имела место в сентябре, и вскоре после этого стали распространяться слухи об убийстве принцев, а затем Бекингем поднял бунт. Не было ли какой-то связи между путешествием Тиррела в Лондон и исчезновением принцев? Не получил ли он от Ричарда и какой-либо другой, тайный и зловещий приказ?

Проведя бессонную ночь, Кейт посетила утром мессу, а затем, завтракая хлебом и элем, задала вопрос Мэтти.

— Я устроила разнос сэру Джеймсу Тиррелу за то, что он так обошелся с тобой, — сказала она. — Но вот о чем я подумала… Он тебе тогда ничего не говорил о своей поездке в Лондон?

— Сказал, что его посылают в Тауэр, чтобы взять какие-то вещи из королевского гардероба. Вот вроде бы и все…

Ах да, еще сказал, что скоро вернется: четыре дня туда и четыре — обратно. Я помню, как считала дни, загибая пальцы.

Его посылают в Тауэр. Тиррел был в Тауэре. От этой мысли холодок прошел по телу Кейт. Ну и что с того, а куда еще он мог пойти, если ему нужно было взять вещи из королевского гардероба? Всем известно, что гардероб находится именно там. Если Тиррел и был тогда в Тауэре, это еще вовсе не означало, что он убил принцев.

«Это становится у меня каким-то наваждением», — подумала Кейт.

Но все же оставалось немало вопросов, ответов на которые не было. И не последний из них: почему ее отец упорно не желает показать принцев народу, чтобы опровергнуть губительные для его репутации слухи?

И опять она успокоила себя тем, что для этого есть вполне убедительные причины. Что, если мальчики умерли естественной смертью? Болезни были настоящим бедствием Лондона, в особенности в жаркие летние месяцы, а старший принц не отличался крепким здоровьем. Слухи распространились так широко, что если бы ее отец сообщил сейчас, что один или оба мальчика скончались от болезни, никто бы ему не поверил.

Кейт почувствовала, что мысли ее ходят по кругу. Да полно, уж не придумала ли она все эти ужасы? Может быть, принцы живые и невредимые, до сих пор находятся в Тауэре, как уверял Джон? Ей отчаянно хотелось верить в это.

Кейт взяла письменные принадлежности и, оставшись в своей комнате, решила записать все, что ей известно. Она изложила на бумаге слухи, которые вредили королю; упомянула о вероятности того, что Бекингем мог знать правду о судьбе принцев, хотя теперь он в любом случае был мертв, так что рассказать ничего не мог; затем записала слова епископа Рассела, который высказал не слишком уверенное предположение о том, что принцы до сих пор живы. Так, что там у нас еще? Ага, Тиррел по приказу короля ездил в Тауэр…

Кейт написала о том, что и брат Доминик, и епископ Рассел оба считали, будто ее отец с самого начала был исполнен решимости захватить трон, хотя никто из них и не обвинял его напрямую в убийстве племянников. Она написала, что епископ признался, что история о двоеженстве покойного короля Эдуарда была чистой воды выдумкой, однако ее отец предпочел поверить в нее из корыстных соображений. А также о том, что, кроме слухов, которые вполне могли пустить враги Ричарда III, и того факта, что принцев на протяжении вот уже десяти месяцев, с июля прошлого года, никто не видел, никаких свидетельств того, что ее отец действительно устранил детей своего брата, не имелось.

Она должна сама поговорить со Стиллингтоном и узнать правду. Собрав свои бумаги, Кейт перевязала их лентой для волос и заперла в сундуке — там они будут в безопасности. Подобного рода записки не следовало оставлять где попало — девушке невыносимо было думать о том, что отец узнает о ее изысканиях.

Заперев за собой на всякий случай дверь, она пошла по бесконечному лабиринту коридоров замка в надежде найти епископа Стиллингтона — того самого человека, который предъявил ее отцу в качестве документального свидетельства брачный контракт Эдуарда с леди Батлер. Кейт знала его в лицо, этого пожилого надменного священника, который, казалось, неизменно повсюду следует за королем. И какая удача — она нашла его в часовне.

— Благослови вас Господь, леди Катерина, — вкрадчивым голосом сказал Стиллингтон. — Боюсь, вы немного опоздали на мессу.

Она сделала реверанс:

— Нет, святой отец, я была на мессе раньше. Я искала вас.

— Меня? — Он улыбнулся. — Если я могу быть чем-нибудь полезен такой очаровательной молодой леди… — Его манеры показались ей заискивающими.

— Да, святой отец. Меня беспокоит кое-что. Я услышала это совершенно случайно.

— Садитесь, дитя, — пригласил ее Стиллингтон, показывая на скамью. — И расскажите мне все.

Кейт напустила на себя невинный вид.

— Святой отец, я прекрасно знаю, что мой отец стал королем, потому что его племянники, дети покойного короля Эдуарда, были признаны незаконнорожденными. Что-то говорилось о брачном контракте…

Улыбочка на лице епископа стала менее заметной. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Да, мое дитя, говорилось, и титул вашего отца был подтвержден парламентом. Не понимаю, что может вас беспокоить?

— Я слышала разговор двух людей. Я не знаю, кто они, поскольку оба стояли ко мне спиной. Так вот, они говорили, что никакого брачного контракта на самом деле не было, что все это выдумки, поскольку моему отцу был нужен предлог, чтобы узурпировать трон. Вы не представляете себе, как я расстроилась, услышав этот разговор. — Она и не подозревала в себе таких артистических способностей.

На лице епископа Стиллингтона промелькнуло беспокойство. Потом он не без усилия взял себя в руки и опять заговорил с ней в том учтивом тоне, что и несколько мгновений раньше.

— Это грязная клевета, миледи! — заявил он. — Жаль, что вы не видели людей, которые говорили такое, — с ними нужно было бы обойтись так, как они того заслуживают. Но в любом случае они лишь повторяли досужие вымыслы.

Кейт постаралась изобразить облегчение.

— Я рада была услышать это от вас, — сказала она. — Благодарю вас, вы очень меня утешили. А эта дама, леди Элеонор Батлер — так, кажется? — что с ней случилось?

— Она давно умерла, — твердо ответил епископ. — А теперь прошу прощения, но меня ждет ваш отец король. — И, осенив девушку крестным знамением, он вышел.

Кейт посидела некоторое время в задумчивости: епископ Стиллингтон явно был не из тех людей, кому можно верить, и уж совершенно точно он не хотел говорить об Элеонор Батлер.

Когда Кейт подняла взгляд, то увидела Уильяма, своего будущего мужа: он стоял в дверях и смотрел на нее обычным своим взглядом, который так тревожил ее.

— Добрый день, миледи, — холодно сказал он. — Его величество король зовет нас.

Ричард сидел в своей комнате, облаченный в глубокий траур, с одним-единственным украшением — драгоценной брошью из агата, рубина и жемчужной слезинки на берете. Он казался съежившимся, горе словно уменьшило его. На лице застыло выражение скорби, голос звучал хрипло, и держался король суховато, но приложил все усилия, чтобы встретить их тепло, обнял и поцеловал Кейт.

— У меня хорошие новости для вас обоих, — сказал он. — Я решил, что вы должны обвенчаться, прежде чем я покину этот замок.

Венчаться теперь! Кейт не сумела скрыть отчаяние. Она думала, что у нее в запасе остается еще несколько месяцев. Девушка сделала отчаянное усилие, чтобы взять себя в руки, чувствуя, что все — будущий муж, отец и придворные — смотрят на нее.

— Епископ Стиллингтон согласился провести брачную церемонию. В часовне замка, — продолжал король. — С учетом обстоятельств, — его голос слегка задрожал, — свадьба будет скромная. Но можешь не сомневаться, Кейт, мы устроим праздник, подобающий невесте, чтобы тебе было весело.

Он слабо улыбнулся дочери, и она попыталась ответить ему тем же. Она подумала: похоже, милорд в своей скорби забыл, что я люблю другого и что сообщение о предстоящей свадьбе может лишь ввергнуть меня в отчаяние.

— После этого вы вместе со двором поедете в Дарем, а оттуда — в Йорк, — сообщил им король. — Я хочу, чтобы Кейт еще немного побыла со мной. — Он задумчиво посмотрел на нее, а она из последних сил крепилась, чтобы не разрыдаться. — Но потом вы отправитесь в Уэльс и будете держать его для меня, Уильям. Крепко держать. Тюдор затаился в Бретани, и кто знает, какие еще козни у него на уме!

— Я верный слуга вашего величества до гроба, — заявил Уильям, поклонившись.

— Вы будете вознаграждены, я вам обещаю. Кейт, дитя мое, королева ждет — она поможет тебе со свадебным одеянием. Отправляйся теперь к ней.

Кейт сделала еще один реверанс. Уильям снова посмотрел на нее этим своим взглядом, и в его глазах появилось похотливое выражение, которого она не замечала раньше.

Выйдя из покоев королевы, Кейт, уставшая изображать восторг при виде великолепных тканей и неподвижно стоять перед портными, которые закалывали на ней булавками эти ткани, взволнованно обратилась к Мэтти:

— Немедленно найди милорда Линкольна. И передай, чтобы сегодня в полночь он был в часовне. Сделай это, если любишь меня.

Мэтти посмотрела на госпожу, в ее глазах забрезжило понимание.

— Значит, вот оно что, — протянула она. — Вы выходите замуж, но продолжаете встречаться с молодым лордом. Будьте осторожны, миледи.

— Я его люблю, — срывающимся голосом сказала Кейт. — Это будет в последний раз, честное слово. После этого я буду принадлежать мужу и жизнь моя будет кончена. Но клянусь, никакой радости от супружества граф никогда не получит!

Весь двор бурлит. И неудивительно! Нелюбимая жена лорда Роберта Дадли была найдена со сломанной шеей у подножия лестницы в Камнор-Плейс близ Оксфорда. Такого скандала давно не было. Об этом судачит весь двор, а скоро станет говорить и весь христианский мир, и на губах у всех одно слово: убийство. Языки у людей развязались, все подозревают лорда Роберта, но при этом украдкой — а иногда и не украдкой — показывают пальцем на королеву Елизавету. Боюсь, что после такого громкого скандала она уже никогда не оправится. Ходят даже разговоры, что король Филипп побуждает королеву выйти за лорда Роберта: окончательно дискредитировав ее, он сможет поддержать мои претензии на трон.