Услышал дед или нет, ее замечание осталось без комментариев.

— Значит, я могу рассчитывать на твое присутствие? — спросил граф.

— Да, ваша светлость, — ответила внучка.

Решив, что будет слишком по-детски подколоть его, упомянув отца-купца, обучившего ее искусству деловых переговоров, она деликатно промолчала.

Клейн не понял бы ее. А даже если бы и понял, это не развеселило бы его. И в этом, призналась себе Кейт, заключалась сущность их взаимного непонимания. Он был человеком, не способным посмеяться над собой. В то время как она прекрасно знала свои слабости и свое безрассудство.

«Как безумен род людской!»[2]

Образование Кейт было излишне эксцентричным, но Шекспира она читала в очень юном возрасте.

Может быть, ей стоит оставить томик пьес барда на тумбочке возле кровати деда?


Бренди оставило огненный след в его горле. Марко взял бутылку, чтобы налить себе еще глоток, но обнаружил, что она пуста. Позволив ей выскользнуть из пальцев, он откинулся на пышные подушки, набитые гагачьим пухом, и только поморщился, когда раздался звон стекла о стекло. Странно, он помнил только, что осушил лишь две первые.

Обычно он мог поглотить непомерное количество алкоголя безо всяких неприятных для себя последствий, однако сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.

— Чао, Марко! Я вернулась. — Матрас заскрипел, когда на кровать села Палома. — Сегодня ночью тебе повезло — мадам Эрато нашла в своем подвальчике последнюю бутылку твоего любимого «Бароло».

Приподняв одно веко, Марко увидел только расплывчатое пятно изящных, ловких рук, деловито выкручивающих пробку. «Грот Венеры» не скупился на удовлетворение любых пожеланий посетителей. Это заведение может позволить себе такое, кисло подумал он, принимая во внимание невероятно высокие цены на здешних красоток.

Проклятие. Неужели его так взволновала встреча с подругой Алессандры?

Какого черта он шокировал мисс Кейт-Кэтрин Вудбридж? Скорее всего оказал ей услугу. Кейт может воображать себя женщиной света из-за своих путешествий по миру за пределами узкого круга английской аристократии, но на самом деле у нее нет никакого представления об истинной человеческой природе. Добре и зле. Свете и мраке.

Кто-то же должен просветить ее относительно истинно темной души, которая может встретиться ей на пути.

— Я чувствую себя так, словно в мою голову тычут раскаленными вилами.

— Ты в плохом настроении? — Палома скользнула ладонью под атласные простыни. — Вижу, ты не в состоянии больше пить; давай посмотрим, можно ли найти другой способ поднять тебе настроение, — игриво предложила она.

Выражение его лица смягчилось, тело затвердело. Ее бархатные пальцы легко танцевали по всей длине его члена.

— Твоя голова может не желать этого, но Il Serpente всегда в игривом настроении.

Это была правда. В тех редких случаях, когда не мог утонуть в вине, он всегда был готов погрузиться в любовные утехи.

— Ах, Марко, ты настоящая картина мужской красоты. — Она в восхищении откинулась назад, наблюдая, как огонь в камине отбрасывает, блики на его обнаженное тело. — Ты позолоченный пламенем бог.

— Который, вероятнее всего, будет жариться в аду.

— Ты большой грешник, — согласилась его партнерша. Обмакнув кончики пальцев в вино, Палома обвела ими его член, потом начала медленное, ритмичное поглаживание. — Но Люцифер и его раскаленные угли далеко в будущем. Сейчас же ты — со мной, так почему бы не насладиться моментом?

— Действительно, почему бы и нет.

Марко скользнул рукой по теплым, податливым изгибам ее бедер и приподнял их.

Нежный смех, а затем глубокий стон поплыл над слабыми облачками дыма от ароматических свечей.

Удовольствие. На короткий промежуток времени этого достаточно, чтобы удержать па цепи его внутренних дьяволов.

Глава 4

— Ночные бдения?

Марко отмахнулся от предложенного чая.

— Кофе, пожалуйста, — сказал он находящемуся рядом слуге. — Черный и крепкий.

Маркиз Линсли вернулся к своему тосту с маслом и чтению газеты.

— Ты выглядишь ужасно.

— И чувствую себя не лучше.

— Может быть, тебе следует умерить свои аппетиты к увеселениям?

Марко провел рукой по помятому костюму и галстуку. Вернувшись домой час назад, он обнаружил записку, в которой его просили немедленно прийти. Так как она казалась срочной, он не стал переодеваться и даже не побрился.

— С какой это стати?

Линсли пожал плечами:

— Чтобы к тридцати годам не оказаться оплывшей, зараженной сифилисом тушей. Но разумеется, ты единоличный хозяин своей жизни.

Откинув со лба волосы, Марко выдавил дерзкую улыбку.

— Замечу, что еще пару часов назад меня сравнили е богом.

Линсли вновь наполнил чашку чаем.

— Я поражен, что твоя последняя шлюшка знает разницу между римскими и греческими божествами, и заключаю, что ты побывал в «Гроте Венеры».

Несмотря на действие выпивки на его голову и вкус лошадиных лепешек во рту, Марко сумел рассмеяться.

— Мадам Эрато запрашивает с клиентов столько, что может принять целый штат из Оксфорда, чтобы научить своих девочек античной истории.

— Однако я думаю, что ей следовало бы вкладывать деньги во что-то другое, — мрачно заметил Линсли. — Теперь ты не возражаешь, если мы перейдем от педагогики к политике? Или тебе потребуется еще несколько минут для кофе, чтобы ты смог включить мозги? Если, конечно, ты не оставил их в одном из борделей.

— Madre mio, вы всегда были праведником? — Марко прижал ладони к пульсирующим вискам. — Нет, не отвечайте. Ваше благородство только ухудшит мое состояние.

Линсли хмыкнул.

— Пойдем в мой кабинет.

Марко одним глотком опустошил чашку с кофе и последовал за хозяином. Перспектива нового задания уже пробудила в нем интерес и была необходима, чтобы вытащить его из чертовой тоски.

Несколько последних лет он работал как тайный агент для Линсли. Пост Линсли — второстепенного министра в английском правительстве — скрывал его истинную роль главы секретной правительственной разведывательной службы. Большинство считали его скучным бюрократом, но Марко был осведомлен гораздо лучше.

— Садись, — предложил маркиз, указывая на одно из удобных кожаных кресел, стоявших возле окон с витражами.

Он достал папку с бумагами из письменного стола и пристроился боком на его полированной дубовой поверхности.

— Полагаю, что ты не был столь уж занят своими личными делами, чтобы не знать о приближающемся Конгрессе европейских стран, который должен состояться в Вене. Некоторые делегации уже прибыли на место встречи.

— Да, я знаю о конгрессе, — сказал Марко, подавив зевок. — Но жрицы любви в «Гроте Венеры», похоже, сделали Вену и собрание помпезных аристократов чем-то очень далеким.

Маркиз смотрел на него поверх позолоченной оправы своих очков.

— Может быть, мне предложить это задание Макдаффи? Твой европейский титул и твои связи были бы в высшей степени полезны, поданная работа требует рассудительности, дипломатии и острого глаза для наблюдения за нюансами поведения. В последнее время, похоже, это не твой конек.

В тот же миг Марко выпрямился, стряхнув апатию и выпрямившись в кресле.

— Вы думаете, я не мобилизуюсь для такого случая?

Марко изогнул холеную бровь.

— Если бы я просил тебя обследовать бордель, не было бы сомнения относительно того, сможешь ли ты действовать эффективно.

— Что это за проклятое задание? — спросил Марко. — Оно должно быть чертовски важным, если вы пригласили меня сюда на рассвете.

Линсли достал из портфеля пачку документов, но продолжал держать их в руках.

— Среди гостей будут дипломаты из различных иностранных посольств в Лондоне, а также несколько влиятельных аристократов из Европы.

Линсли в раздумье поджал губы.

— Это может оказаться просто светским раутом, но в связи с конгрессом разумно узнать, что говорится и делается между различными европейскими силами. Если плетется какая-то интрига, нам необходимо знать об этом заранее.

— Проклятый домашний прием.

Марко откинулся на мягкую кожу кресла, чувствуя себя глубоко разочарованным. Он скучал и не находил себе места. Ему требовалось дело, которое отвлекло бы его от бездумных мечтаний.

Бумага зашелестела, когда маркиз принялся убирать документы обратно в портфель.

— Я попросил, чтобы твое имя внесли в список приглашенных…

Голос Линсли звучал спокойно и невозмутимо, но Марко показалось, что он различил в нотку упрека.

— Однако, — продолжил Линсли, — я попрошу, чтобы герцог Клейн заменил его на Макдаффи.

Клейн. Несмотря на бренди, все еще туманившее его сознание, Марко узнал имя.

— Он, случайно, не приходится дедом Кейт Вудбридж, которая входит в кружок ученых друзей моей кузины Алессандры?

— Да.

Перспектива домашнего приема больше не казалась такой уж никчемной. Марко протянул хозяину руку:

— Позвольте мне взглянуть на эти проклятые заметки. Макдаффи неуклюж, как высокогорный як, когда речь идет о понимании нюансов в европейских манерах. Он все столько испортит.

Маркиз бросил на него пронзительный взгляд:

— Если ты ищешь постельный спорт, лучше останься здесь, в Лондоне. Это задание не игра с ракеткой и шпагой. Мне нужен тот, кого ничто не отвлечет от поставленной задачи. — Лицо его приняло жесткое выражение. — Не говоря уже о том, что мисс Вудбридж не предмет для игры. В случае чего герцог спустит с тебя шкуру. А я одолжу ему своего портного, чтобы обработать швы.

От Марко не ускользнула злая ирония слов Линсли.

— Само собой. В последнее время я действовал не слишком профессионально, — вынужден был признать он, — Но вы можете рассчитывать… что я мгновенно приму, так сказать, нужную форму.

Маркиз долго и внимательно смотрел на него, прежде чем медленно протянуть бумаги.

— Здесь досье на гостей, за которыми мне бы хотелось, чтобы ты понаблюдал. — Его взгляд был холоден как лед. — Верю, что ты не заставишь меня пожалеть об этом решении.

— Разве я когда-либо подводил вас? — мягко спросил Марко.

— Нет, — последовал ответ. — И это причина того, что сейчас я поступаю вопреки здравому смыслу. — Линсли встал и поднял со стола сицилийский стилет, служивший ему для вскрытия писем. — Не хочу повторяться, но мне нужно, чтобы ты был начеку каждую минуту. Ты успешно справился с последним заданием, но проявил некоторую небрежность и опрометчивость.

Парировать было нечем.

— Я оставлю тебя, пока ты будешь знакомиться с бумагами. — Подкинув нож в воздух, Линсли поймал его за украшенную драгоценными камнями рукоятку и положил обратно на место. — Я вернусь через час. Если ты окончательно решишь взяться за это дело, мы оговорим все детали.

— Как хорошо, что мы здесь все вместе, пусть и ненадолго.

После завершения научной части их встречи Шарлотта разливала чай для ее участников.

— Думаю, нас можно простить за то, что мы так быстро закончили нашу научную программу, чтобы поскорее насладиться дружеской беседой.

— Я чувствую себя немного виноватой зато, что не просмотрела более внимательно эссе Радерсона о гремучей ртути, — призналась Клара, эксперт в области химии в их группе. — Обещаю составить проект опровержения, как только мы с Лукасом вернемся после нашего визита в имение сэра Генри.

— У тебя были другие обязательства, дорогая, — прошептала Шарлотта. — Так же как и у Ариэль.

Кейт взглянула на двоих — нет, их уже трое — недавно вышедших замуж членов их группы.

— Слава Богу, свадебные колокола отзвучали. А то у меня уже начало звенеть в ушах.

Алессандра отломила кусочек песочного печенья.

— Не будь столь категорична. Ты все еще одна.

— И намереваюсь таковой и остаться, — решительно ответила Кейт.

— Ха, я говорила то же самое, — засмеялась Ариэль, которой было шестьдесят пять и которая была на два года моложе своей сестры Шарлотты.

— Лучше поздно, чем никогда, — насмешливо заметила Чара.

Ариэль недавно впервые вышла замуж и стала объектом доброжелательных шуток своих подруг.

— Признаю, что для подобного эксперимента ты выглядишь совсем неплохо, — сухо заметила Кейт. — Но поверьте, брак не входит в мои планы.

— Как ученый, ты должна знать, что иногда некоторые вещи случаются независимо от твоей воли, — напомнила Алессандра. Она подмигнула обеим: — Как при самовозгорании.

Кейт засмеялась, вторя смеху подруг, но не испытывая подлинного веселья.

— Вы можете смеяться своим милым шуткам. Но, говоря серьезно, не думаю, что замужество мне подойдет, — сказала она.