– Я – ее королевское высочество принцесса Релола Олтеницкая, – торжественно произнесла девушка.

– А Олтеница – это где? – поинтересовалась Грета.

Ола беззаботно пожала плечами:

– Не знаю. Решу позже.

Все это было настолько не похоже на обычное поведение благоразумной молодой женщины, которую Грета хорошо знала, что горничная слегка встревожилась:

– По-моему, вам нужно спуститься с небес на землю.

– Грета, я не желаю на землю. Я всю свою жизнь хожу по земле, теперь мне хочется взмыть ввысь и лететь высоко-высоко, до самого солнца.

– А если ваши крылья растают и вы упадете вниз?

– Мне все равно. Зато у меня останутся воспоминания.

– Ну хорошо, моя дорогая, – ласково промолвила Грета. – Вы будете принцессой Релолой, а я стану вашей фрейлиной. – Она сделала почтительный реверанс. – Ваше королевское высочество.

Ола царственно взглянула на горничную.

– Можете подняться, – сказала она, однако потом не выдержала и прыснула со смеху. – О Грета, это будет так весело!

* * *

Они выехали на следующий день, ранним утром – дорога предстояла неблизкая. Бен Торрак находился в уединенном месте, и они должны были проехать в экипаже двадцать миль, чтобы добраться до ближайшей маленькой железнодорожной станции, где можно было сесть на проходящий поезд до Эдинбурга.

В Эдинбурге дамы, пересев на лондонский поезд, отправились в долгое путешествие к югу. Заняв два спальных купе первого класса, они засиделись допоздна. Грета заплетала волосы Оле и ломала голову, пытаясь вспомнить, чему научилась много лет назад, работая у их королевских высочеств герцога и герцогини Бейнич.

– Они очень дальние родственники королевы, – сказала она Оле, – но важничают от этого ничуть не меньше. Наоборот, чем дальше такие люди от престола, тем выше задирают нос. Однажды к ним заехал принц Уэльский, вот он был весьма любезен, представляете, даже подмигнул мне. Герцог никогда не делал так и вообще, полагаю, не замечал моего существования.

– Я бы не хотела казаться надменной или злой, – заметила Ола.

– Когда в ваших жилах течет королевская кровь, вы не обращаете внимания на то, что о вас думают люди, – пояснила Грета. – Если я буду вашей фрейлиной, вам придется научиться смотреть на меня как на пустое место.

– В самом деле? – растерянно спросила Ола.

– Да. И не называйте меня Гретой, это не по-королевски.

– Вам тоже нужно получить титул, – оживилась Ола, предвкушая веселье.

– Верно, – кивнула Грета. – Только высшим аристократам разрешается прислуживать особам королевской крови. Я буду леди Краслер. Но все же где находится Олтеница? Если кто-нибудь вдруг спросит, нам лучше отвечать одно и то же.

– Я решила, что это будет одно из маленьких балканских государств. Их там так много, что никто не скажет наверняка, существует такая страна или нет.

– В конце концов они выяснят, – улыбнулась Грета.

– Но будет слишком поздно. К тому времени я уже куда-нибудь уеду и займусь чем-то другим.

– А откуда вы взяли это имя?

– Вдохновение снизошло! – восторженно сказала Ола. – Само пришло в голову.

– А если кто-нибудь попросит вас что-то сказать по-олтеницки?

– Олтеницкие аристократы с рождения разговаривают на немецком языке, так же как русские аристократы говорят по-французски, – уверенным тоном заявила Ола. – Слава богу, вы с мамой научили меня немецкому.

– Похоже, вы все продумали.

– Нет, я еще ничего не продумывала. Я все это сочиняю на ходу. Так веселее.

– А если что-нибудь пойдет не так?

– Глупости, – беспечно отмахнулась Ола. – Что может пойти не так?

* * *

Впервые в жизни Ола спала в поезде. Засыпая, она чувствовала себя как младенец в колыбели, а проснувшись посвежевшей, уселась перед окном – смотреть на проносящиеся мимо пейзажи Англии. Наконец они приехали на вокзал Юстон, куда прибывают все поезда с севера.

Для Олы, привыкшей жить на лоне природы, огромный людный вокзал с громадными каменными арками стал настоящим потрясением.

– Я и не знала, что в мире столько людей, – призналась она.

– Сейчас найдем носильщика, и он возьмет кэб.

У Греты был властный вид, и вскоре один из многочисленных вокзальных носильщиков уже бегал по ее поручениям.

– Гостиница «Империал», Пикадилли, – сказала женщина кучеру.

Пока они ехали по лондонским улицам, Оле казалось, что вся городская жизнь сосредоточилась вокруг нее. Столько шума, толкотни, разноцветья, разноголосья – и она посреди всего этого.

Никогда прежде девушка не видела здания более величественного, чем гостиница «Империал», – эта постройка была даже больше ее родного дома в Бен Торраке.

Первым, что узрела Ола, войдя внутрь, стала огромная копия официальной юбилейной фотографии. На ней королева, сидящая в кресле, была запечатлена в три четверти, меланхолично взирающей в пространство перед собой. Она правила империей вот уже полвека, и ее глаза были полны мудрости.

Голову ее величества венчала шляпка с широкими кружевными лентами, которые были завязаны на подбородке и струились по груди. Из-под шляпки выглядывало круглое лицо с полными щеками и маленьким ртом. Оно могло бы показаться скучным, если бы не крупный острый нос, придававший всему ее облику волевой и проницательный вид.

Минуту обе женщины смотрели на маленькую леди, которая определила эпоху и заставила трепетать самых могущественных мужчин.

– Это она, – произнесла Грета.

– Да, это она, – кивнула Ола.

Оторвав взгляд от фотографии, девушка высоко подняла голову и принялась восхищенно рассматривать мраморные колонны и высокие потолки, пока Грета не шепнула ей по-немецки:

– Перестаньте. Помните, вы живете во дворце и это здание не идет с ним ни в какое сравнение.

– Да-да, – быстро ответила Ола на том же языке.

– Быть может, вашему королевскому высочеству будет угодно посидеть на диване, пока я поговорю с управляющим?

Оле пришлось очень постараться, чтобы сдержать приступ смеха при виде того, как Грета направилась к управляющему за стойкой с таким видом, будто оказывала ему величайшую честь. Она предъявила письмо с подтверждением заказа номера и пояснила: имена «Мистер Мак-Ньютон и мисс Мак-Ньютон» – это прикрытие, потому что ее королевское высочество путешествует инкогнито.

Появление столь знатной постоялицы вызвало чрезвычайный переполох в гостинице. Управляющий лично провел «принцессу» к ее номеру в сопровождении вереницы носильщиков с чемоданами и сумками.

Оказавшись на месте, «фрейлина» после дотошного обследования номера объявила его приемлемым для ее монаршей хозяйки. Оле, никогда прежде не видавшей подобной роскоши, с большим трудом удавалось сохранять невозмутимое лицо.

Чемоданы были наконец расставлены, после чего управляющий с глубоким поклоном удалился. Едва за ним закрылась дверь, женщины, расхохотавшись, обнялись и стали раскачиваться, упиваясь весельем.

Приключение началось.

* * *

Ола сладко проспала всю ночь, а когда проснулась, солнце уже пробивалось в комнату сквозь щели по бокам от занавесок.

Раздвинув шторы, девушка увидела, что окна ее номера выходят в парк. Под деревьями уже кипела жизнь, мужчины ездили на удивительно красивых лошадях.

Вчера вечером они с Гретой поужинали в номере и рано легли, чтобы отдохнуть после долгой поездки. Теперь она чувствовала себя посвежевшей и готовой ко всему.

Грета, заказав внизу завтрак, пришла к девушке помогать той одеваться.

– Чем хотите заняться сегодня? – спросила она. – Походить по магазинам? Покататься на поезде под землей?

– Грета, неужели люди и в самом деле ездят в подземных туннелях? – зачарованно спросила Ола.

– Конечно. Уже лет двадцать. Этим теперь никого не удивишь.

– Удивишь, если ты родом из Бен Торрака, – рассмеялась девушка. – Мне очень хочется это увидеть, но не сегодня. В первый день пребывания в Лондоне я обязана засвидетельствовать почтение королеве Виктории.

– Ола, пожалуйста, будьте серьезнее.

– Я серьезна.

– Нельзя просто так взять и прийти в Букингемский дворец.

– Я, монаршая особа, хочу поздравить ее и преподнести великой королеве подарок к золотому юбилею. Все как положено.

– Какой еще подарок?

– Изысканную французскую вазу, которую собственноручно упаковала перед самым отъездом.

– Вы не сделаете этого! – воскликнула Грета, не зная, то ли хохотать, то ли удивляться.

– Готова поспорить на новую шляпку – я смогу войти во дворец и выйти из него так, что никто ни о чем не догадается.

– Прекрасно! – воодушевилась горничная. – Мне как раз нужна новая шляпка.

Ола, бросив на нее шаловливый взгляд, спросила:

– Итак, что мне надеть?

Продолжая ворчать, Грета достала одно из лучших прогулочных платьев Олы и подходящий головной убор. Ола никогда еще не надевала их, потому что для диких просторов Шотландии они выглядели слишком уж утонченными. Теперь же девушка оказалась в месте, как нельзя более подходящем для подобных убранств.

Перед самым выходом Ола достала из сумочки чистую карточку и написала на ней:

«Ее величеству королеве Виктории,

с уважением и восхищением от принцессы Релолы Олтеницкой».

Внизу добавила дату: 13 июня 1887 года.

Грета провела свою госпожу за собой к кэбу и назвала адрес кучеру: Букингемский дворец. Тот, преисполнившись почтения, прикоснулся к шляпе и распахнул дверцу перед двумя знатными дамами.

Поездка до Букингемского дворца оказалась недолгой.

Кэб остановился у ворот, и к ним вышел человек в военной униформе.

– Позвольте узнать, сударыня, с какой целью вы приехали в это время? – спросил он.

– Это ее королевское высочество принцесса Релола Олтеницкая, – сообщила ему Грета. – С поздравлением и подарком ее величеству к столь важному событию.

Офицер отдал честь, отворил ворота и велел кучеру:

– Проезжайте.

Экипаж проехал во двор к задней части здания.

Там Ола увидела дверь, с двух сторон которой стояли стражники. Когда кэб остановился напротив, другой человек подошел к ним и открыл дверцу. Ола вышла, после чего вместе с Гретой они направились к зданию.

Приблизившись, девушка увидела мужчину в темном костюме, стоявшего рядом со столом, который был завален разнообразными пакетами и свертками. С высокомерным видом Ола подошла к нему и заговорила, не забывая изображать акцент, как у Греты, чтобы он не заподозрил в ней англичанку.

– Принцесса Релола Олтеницкая. Мой подарок не только от меня, но и от моих соотечественников, которые передают ее величеству наилучшие пожелания.

Мужчина, поклонившись, церемонно принял ее сверток.

Она сделала это! Сумела проникнуть во дворец, и теперь ей оставалось только благополучно покинуть его, чтобы победить в споре. Но авантюрный зуд, столь долго сдерживаемый, подтолкнул ее сказать:

– Я проделала большой путь, приехала из далекой страны, позволено ли мне будет осмотреть дворец?

Мужчина удивился, но тут в комнату вошел другой человек и встречавший ответил Оле:

– Одну минуту, ваше королевское высочество.

Он поспешил к вновь прибывшему, зашептав ему что-то. Можно было расслышать лишь отдельные слова: «… дворец… принцесса Релола… как мне поступить, ваша светлость?»

Человек, которого мужчина назвал «ваша светлость», промолвил: «Я займусь этим», после чего подошел к Оле, уже успевшей заметить, что ему около тридцати и он весьма хорош собой.

– Доброе утро, – сказал незнакомец, сделав почтительный поклон. – Насколько я понимаю, ваше королевское высочество привезли подарок для королевы. Она будет чрезвычайно признательна.

– Думаете, она позволит мне осмотреть ее дворец? – с улыбкой спросила Ола. – Я приехала с Балкан, и, когда вернусь, моему народу захочется узнать, чем ваш дворец отличается от нашего.

– Я покажу вам, что смогу, – пообещал его светлость. – Но на самом деле о таких вещах должно договариваться ваше посольство.

Ола воскликнула:

– Тише, тише! Я не хочу, чтобы они знали, что я здесь.

Мужчина, подняв брови, спросил:

– Но почему?

– Если им станет известно об этом, – объяснила девушка, – они начнут требовать, чтобы я выполняла множество обязанностей и встречалась с разными людьми, с которыми я не хочу встречаться. Главным образом – представителями Балкан. В этом случае мне было проще вообще остаться дома. Я приехала сюда увидеть Лондон и желаю общаться только с лондонцами.

Мужчина рассмеялся. В глазах его загорелись веселые искорки.

– Я вас понимаю, – сказал он. – Хорошо, я покажу вам дворец, только не рассказывайте об этом своим друзьям, а то потом у меня отбоя не будет от желающих проделать то же самое.

– О, вы так добры! – воскликнула Ола.

– Идемте. Я ради вас нарушаю все правила, но ничего.