Бренда Джойс - Опасное влечение

— Я не хочу, чтобы вы застряли где-то на полпути. — Он проводил ее к двери и подал ей пальто. — Не могли бы вы назначить завтрак на другое время? — Уайли густо покраснел.

Она хотела было отказаться, но ведь он близко знаком с Бартонами.

— Разумеется. — Она почувствовала легкие угрызения совести, принимая его приглашение. — Вас устроит суббота? — В этот день у нее не было занятий в колледже.

— Замечательно! — со счастливым видом воскликнул Уайли. И, открывая дверь, добавил: — Я провожу вас, если не возражаете.

— Разумеется, нет, — ответила Франческа.

В вестибюле полицейского управления Франческа спросила, на месте ли Брэгг. Сержант за письменным столом ответил утвердительно и поинтересовался, какое у нее дело к комиссару.

Поколебавшись, она сказала:

— Он друг нашей семьи. Я Франческа Кахилл.

Сержант удивился, но приказал молодому полицейскому справиться, примет ли комиссар мисс Кахилл. Франческа наблюдала, как полицейский поднимается по лестнице. Не даст ли ей Брэгг от ворот поворот?

Внезапно она услышала позади кашель и обернулась. Она увидела человека лет тридцати с длинными, закрученными вверх усами. Он протянул ей руку.

— Я Артур Керланд из газеты «Сан». Я правильно расслышал? Вы дочь Эндрю Кахилла?

Журналист уже пожимал ей руку.

— Да, верно, — ответила захваченная врасплох Франческа.

— Что привело вас на Малберри-стрит? — быстро спросил ее репортер.

Франческа облизнула вдруг пересохшие губы.

— Комиссар — друг моего отца.

— Он красивый парень, — ухмыльнулся Керланд.

— Я не думаю, что мое дело вас заинтересует.

— Мы просто разнюхиваем, что и как, — быстро отреагировал репортер. — Не обижайтесь, мисс Кахилл, я не хотел вас обидеть. Вы знаете Бартонов? Они ваши соседи? Они были у вас, когда похитили их сына?

Франческа смутилась. «Ну и напор!» — подумала она.

— Да, они наши друзья, — выдавила она, и тут полицейский сообщил, что Брэгг ее примет. Она испытала огромное облегчение и, извинившись перед репортером, направилась вслед за полицейским к лифту.

— Могу я поговорить с вами, когда вы вернетесь? — крикнул ей вслед Керланд.

Франческа вошла в лифт, мечтая, чтобы дверь побыстрее закрылась. Наконец лифт двинулся вверх.

— До чего же бесцеремонный тип, — вполголоса сказала она скорее самой себе, чем полисмену.

— Они все такие, если позволите мне высказать свое мнение. Как стервятники, все время ищут падаль.

Франческа ему улыбнулась. Дверь лифта открылась, и он пропустил ее вперед.

Дверь в кабинет Брэгга была открыта. Он сидел за письменным столом в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшей его сильные, мускулистые руки. Галстук у него сбился набок, верхние пуговицы были расстегнуты. Он говорил по телефону. Перед ним были навалены папки, а по столу, казалось, пронесся ураган.

Воспользовавшись тем, что Брэгг занят, Франческа внимательно разглядывала его. Будь он почище выбрит, выглядел бы поистине потрясающе.

Брэгг поднял глаза, жестом пригласил ее войти и велел полицейскому закрыть дверь. Тот вышел. Брэгг указал ей на стул.

— Благодарю. И держите меня в курсе. — Он положил трубку на рычаг и посмотрел на Франческу. — Еще раз здравствуйте, мисс Кахилл, — сказал он и улыбнулся.

Франческа тоже улыбнулась и вспомнила то, что ей сообщила мать о его происхождении. Так ли уж это важно, что Брэгг — незаконнорожденный? В конце концов, это не его вина. И уж во всяком случае, он хорошо образован и похож на истинного джентльмена.

Она вздохнула:

— Я могу пополнить список подозреваемых еще одним человеком, комиссар.

Его брови поползли вверх, он сложил руки домиком.

— Ну, рассказывайте.

Франческа поведала о визите к Уайли, не опустив ни единой детали.

Брэгг покачал головой:

— Франческа, вы делаете скоропалительные выводы, и, боюсь, ошибочные. Найдутся десятки… да нет — сотни молодых людей в этом городе, которые открыто восхищаются Элизой Бартон и, вероятно, втайне влюблены в нее. То, что Уайли давно с ней знаком, не дает оснований подозревать его.

Франческа была несколько раздосадована его довольно прохладным отношением к ее новости, но, с другой стороны, почувствовала облегчение.

— Но разве вы не согласны с тем, что в стаде овец скрывается волк в овечьей шкуре? Мы должны помнить об этом.

Брэгг откинулся на спинку кресла. Окно было открыто, и в комнату вливался свежий морозный воздух.

— Мы должны помнить?

Франческа вспыхнула:

— Простите… Просто я никак не могу забыть об… об ухе!

Выражение его лица мгновенно изменилось, стало суровым. Комиссар поднялся, вышел из-за стола, повернулся к ней спиной и зашагал по комнате. Было ясно, что он пытается скрыть от нее свое лицо.

— Вы разыскали Гордино? — с надеждой спросила она, думая о Джоэле Кеннеди.

Брэгг повернулся к ней, очевидно, взяв себя в руки.

— Мы работаем над этим круглые сутки, Франческа, — сказал он более мягко. — Я понимаю, вы полны сочувствия. Но прошу вас, позвольте мне вести расследование самому.

— Я только хочу помочь, — прошептала она.

— Я знаю. Но будет больше пользы, если вы будете в стороне, — твердо заключил он.

Ну как же так? Как оставаться в стороне, если она в состоянии принести пользу?

— Еще что-нибудь? — спросил Брэгг.

Она встала, нервно сцепив пальцы.

— Я должна признаться кое в чем, хотя и опасаюсь, что мне от вас влетит… Тем не менее вы должны меня выслушать.

Брэгг скрестил руки на груди:

— Так что это за признание?

Для храбрости девушка глубоко вздохнула.

— В воскресенье, покидая полицейское управление, я увидела бегущего по улице Джоэла. Я подобрала его и привезла к себе домой…

Брэгг застонал:

— О Боже, когда вы чему-нибудь научитесь?

— Я подумала, что он может пригодиться, мне было его жаль. Его мать умерла от туберкулеза, отец — от… впрочем, это не важно. Я предложила ему работу, привезла домой, накормила и уложила в постель… — Франческа замолчала, чтобы перевести дыхание.

Брэгг криво улыбнулся:

— Полагаю, у этой истории печальный конец.

— К несчастью.

— Попробую угадать. Маленький воришка удрал с семейными драгоценностями?

Она встретилась с взглядом его янтарных глаз.

— Не совсем… он украл кое-что из нашего серебра… Неблагодарный! — воскликнула Франческа, с ужасом подумав о том, что скажет ее мать.

Брэгг покачал головой:

— Франческа, не хочется вам это говорить, но вас одурачили. Мать Кеннеди жива и здорова, а вот о его отце я, честно говоря, ничего не знаю. Мэгги Кеннеди швея. Кстати, она честная, трудолюбивая женщина, у нее еще трое малышей, которых нужно прокормить. Живет она в доходном доме, недалеко от Десятой улицы. К сожалению, Джоэл не пошел по стопам матери.

— Иначе говоря, меня обвели вокруг пальца, — с досадой сказала Франческа.

Брэгг коротко засмеялся и добавил:

— Я уже дважды был у Мэгги в надежде найти Джоэла. По крайней мере понятно, почему она его не видела. Хотя он и так редко наведывается домой.

— Мне очень жаль, — сказала наконец Франческа.

— Вероятно, хоть теперь вы извлечете кое-какой урок?

— Полагаю, что да, — признала она.

Он улыбнулся.

Она ответила ему тем же.

Раздался стук, дверь приоткрылась, и Франческа увидела мясистое лицо и лысину какого-то человека.

— Хейнрич, что у тебя? — рявкнул Брэгг, подходя к нему.

— Не слишком хорошая новость. — Тот открыл дверь пошире и вошел. Он протянул Брэггу листок. — Вот мой отчет, комиссар.

Брэгг взял листок, пробежал его глазами и пошатнулся, словно от удара.

— Что там? — прошептала Франческа в страхе услышать ответ.

Брэгг словно не замечал ее.

— Ты уверен? — обратился он к Хейнричу. — Знаешь наверняка?

— Это моя работа — отличать живое от мертвого. Этот фрагмент уха взят у трупа, который пролежал почти сутки. Извините, сэр.

Франческа без сил опустилась в кресло.

Хейнрич и Брэгг вышли из кабинета, чтобы поговорить с глазу на глаз. Франческа почувствовала, что ее бьет озноб.

Джонни Бартон мертв!

Брэгг вернулся в кабинет. Похоже, он не замечал ее присутствия. Франческа с трудом поднялась, опираясь на спинку стула.

В минуту Брэгг словно постарел на десяток лет. Морщинки под его глазами и вокруг рта стали глубже и заметнее. Насупившись, он подошел к письменному столу. Было очевидно, что он потрясен.

Франческа положила руку ему на спину.

— Это не ваша вина! — воскликнула она.

Брэгг, вздрогнув, посмотрел ей в глаза. Он явно забыл о се присутствии.

— Если он мертв, это моя вина, — ровным тоном заявил он.

Франческа хотела было возразить, но вместо этого выдохнула:

— Если?

Он отодвинулся, и ее рука скользнула вниз. Почувствовав неловкость, она скрестила руки на груди. Означает ли это, что он ее оттолкнул?

— Если он мертв. А Хейнрич сказал…

— Я слышал, что сказал Хейнрич, — оборвал ее Брэгг холодно, даже резко. — Но в этом городе полным-полно трупов, в том числе и детских.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Она ахнула:

— Вы думаете, что Джонни, возможно, жив? Что это ухо другого ребенка?

— Такая вероятность существует. — Комиссар быстро отошел от стола и сел в кресло.

Но насколько велика эта вероятность? Не тешит ли себя комиссар полиции несбыточными надеждами?

— Ну а если допустить, что ухо все же принадлежит Джонни? — сказала она.

Брэгг смотрел в окно, но теперь повернулся в кресле и встретился с ее взглядом.

— В этом случае преступник явно сумасшедший, но к тому же отличается особой жестокостью, желая заставить Бартонов мучиться и страдать. Я права?

На висках Брэгга пульсировала жилка.

— Продолжайте, — мрачно сказал он.

Франческа почувствовала себя неловко.

— А если ухо принадлежит другому мертвому ребенку, значит, этот сумасшедший хочет, чтобы мальчик остался жив.

Эта последняя мысль взволновала ее. В конце концов, оставалась надежда!

— В любом случае мы имеем дело с сумасшедшим. Он или безумный убийца, или просто безумец. — Брэгг встал. — Сожалею, что вам довелось узнать о последнем повороте в развитии событий. При любых обстоятельствах храните молчание. Я говорю ясно?

— Никому не скажу ни слова, — запинаясь, пробормотала она.

— Что вы уже успели рассказать? — резко спросил Брэгг. Не следует забывать, что он удивительно проницателен.

— Мне пришлось рассказать матери о третьем письме, — вынуждена была признаться Франческа.

Он поморщился:

— Лучше бы вы этого не делали.

— Она никому не скажет! — воскликнула Франческа.

— Пожалуйста, убедите ее молчать. Вы себе не представляете, мисс Кахилл, на что способны репортеры. Каким-то образом они умудряются выведывать подробности, которые им не следует знать. Я не хочу, чтобы о деталях этого дела писали все газеты города на первых полосах. Это наверняка подвигнет маньяка на другие крайности и затруднит его поиски.

Франческа подумала о Керланде, ждущем ее внизу, чтобы засыпать новыми вопросами.

— Я поговорю с мамой, как только вернусь домой.

— Благодарю вас. А сейчас прошу меня извинить.

Ей нужно было уходить. И все же она спросила:

— Вы расскажете об этом Бартонам?

Он спокойно посмотрел на нее.

— Позвольте мне открыть вам один секрет. Я потратил на его разгадку двадцать восемь лет своей жизни.

Франческа кивнула.

— Слова легко срываются с языка. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Я поняла, — сказала Франческа, встретив его взгляд.

— До свидания. — Уже в дверях он позвал: — Мерфи! Хикки! Ньюмен!

Он не заметил, как девушка вышла.

Дом Монтроузов стоял на Мэдисон-авеню. Франческа вошла в гостиную вместе с родителями. Это был просторный зал, устланный огромными зелеными, синими и золотистыми восточными коврами. По всему залу стояли кресла и диваны, выдержанные в золотисто-зеленых тонах. Снизу стены были отделаны деревянными панелями, сверху — расписаны сценами из античной мифологии. С потолка свисали две огромные люстры.

Франческа с порога оглядела гостей. Она сразу же выхватила из толпы невысокую ладную фигуру Паркхерста, которого прежде встречала на светских раутах. Он беседовал с Монтроузом и двумя другими мужчинами.

Все трое слушали Паркхерста. Его волновало многое, интересно, о чем он с таким пылом говорит сейчас? Франческа переключила внимание на Монтроуза, который был великолепен в черном смокинге. Она вспомнила их вчерашний короткий разговор на лестнице и его благородство. Она знала, что он не расскажет об этом никому, даже Конни.

Или все-таки расскажет?

Внезапно он повернулся и в упор посмотрел на нее, словно почувствовав ее взгляд. Франческа отвернулась, но недостаточно быстро — он успел заметить, что она за ним наблюдает. С какой стати ей бояться, ведь она не преступница! Конечно, теперь он считал ее взрослой.