— Не за что, — пробормотала Кейт. — Дело в том, что после смерти родителей я оказалась слишком близко к этой категории, в чем мне не слишком приятно сознаваться.

— Вы оказались в затруднительном положении, — мягко согласился он, — когда горничная бросила вас, а кучер скрылся вместе с экипажем.

Кейт кивнула. Должно быть, Кит рассказал настоятелю о ее злоключениях.

— Вдобавок к этому вам пришлось положиться на услуги человека, к которому вы должны относиться как к чужому.

— Он сделал все, что было в его силах, чтобы охранять меня и служить мне, — ответила Кейт несколько суховато.

— Вот как! Рад слышать это.

— Почему? — с подозрением спросила Кейт. — У вас есть какие-либо основания подозревать, что он мог вести себя иначе? Значит, вы его не знаете. Это весьма достойный и смелый человек.

— Разумеется, замечательно, что вы оценили его.

— Гм! — В начале разговора Кейт напряглась, но теперь напряжение спало.

— Я могу сделать для вас еще что-нибудь?

Она колебалась. Ей хотелось просто чем-то заполнить время.

— Да. Расскажите мне о Кристиане Макнилле.


Чем ближе Кит подходил к розарию, тем шире становились его шаги. Его поездка к разрушенному замку и в его окрестности ничего не дала. Никто не видел чужака, который мог быть человеком, напавшим на Кейт, и Кит не нашел прохода, через который тот мог бы выйти из замка, кроме обвалившейся стены, к которой он и привязал лошадь.

В Сент-Брайд он вернулся на день раньше и сразу же встретился с настоятелем, который и сообщил ему, что Кейт чувствует себя хорошо — «цветет», как он выразился. Потом по настоянию монаха Кит принял ванну, а потом, потом… ну, в общем, он больше не мог медлить. Он ведь за нее в ответе, напомнил себе Кит. И поэтому должен убедиться, что их странствие по пустоши не повредило ей.

— А! Понятно. — Голос Кейт донесся до него через стену сада. Правильное английское произношение, округлые гласные, твердые согласные. — И вот эти части говорят о том, что это мужчина? Не очень-то они впечатляют, не так ли? — В ее голосе слышалось некоторое разочарование.

«Господи, что здесь происходит?»

— Они и не должны впечатлять. — «Неужели это раздражительный женоненавистник брат Мартин?» — Они должны только выполнять функцию размножения, и они справляются вполне удовлетворительно.

Кит распахнул дверь в огороженный стеной сад, тихо пробрался через густые кусты у входа и обнаружил Кейт у теплицы на мраморной скамье рядом с ворчливым старым монахом. Она рассматривала розу, осторожно разрезанную пополам и лежавшую на белом мраморе между ними.

Кейт сидела к нему в профиль, но он увидел, что лоб у нее сосредоточенно наморщен. Волосы были просто заплетены в падающую на спину косу, длинную и черную, как мех соболя. Кто-то нашел для нее сутану послушника, чтобы она накидывала ее поверх платья, — наверное, чтобы ее женское очарование было не так заметно. Бесплодная попытка.

Очевидно, настоятель был прав. Выглядела она прекрасно. Кит прислонился спиной к стене, с удовольствием глядя на нее: румянец на щеках, нос с маленькой горбинкой, нежный изгиб шеи, темная коса, на которой блестел ясный утренний свет. Если закрыть глаза, можно представить себе, как эти распущенные шелковистые волосы падают ему на ладони.

К счастью, двухдневное отсутствие вернуло ему трезвый взгляд на вещи. Он раздумывал о Кейт и о влечении, которое она у него вызывает, и решил, что дело просто в старой как мир проблеме — желать недостижимого.

— Вы говорите, что мистер Макнилл все это знает? — простодушно поинтересовалась Кейт.

Он открыл глаза и посмотрел на ее невинное лицо. К чему она клонит?

— Если и не знает, то не из-за отсутствия стараний с моей стороны. Всех этих мальчиков хорошо обучали садоводству. «Займите чем-нибудь их головы», — говаривал настоятель.

— А почему нужно было чем-то занимать их головы? Мне кажется, что латыни, истории и географии было бы вполне достаточно.

Просто сыщик, подумал Кит. Что еще ей удалось выведать?

— Они были не дураки, никогда не видел таких смышленых ребятишек. Что по отдельности, что все вместе, но, говоря по правде, приходилось иметь дело со всеми разом.

— Вот как?

— Они держались друг за друга крепче, чем сатана — за грехи, да упасет нас Господь от лукавого. Этакая четверка смышленых найденышей. — Мартин фыркнул. — Для чего нужны смышленые? Куда это может их завести? Развитый ум означает только, что ты четко сознаешь, какой ты жалкий. Лучше быть как брат Джон, который только подозревает, и то смутно, какое это жалкое место — наш мир.

Должно быть, Кейт подняла одну из своих изящно выгнутых бровей, потому что брат Мартин снова заговорил, и заговорил ворчливо:

— Человек имеет право на собственное мнение.

— Разумеется. — В ее голосе не было порицания. — Но если мужчина или женщина не знают, до какой степени они жалки, как могут они оценить великолепие спасения?

— Из вас, миссис Блэкберн, получился бы настоящий иезуит, — мрачно пробурчал брат Мартин.

— Сочту это за комплимент, — отозвалась она, — но мы говорили о мистере Макнилле.

— Это вы говорили о мистере Макнилле. Уже в который раз. Я же говорил о цветах.

— Уже в который раз.

— Хм! — Кит расслышал в хриплом голосе брата Мартина удовольствие. Ей удалось очаровать даже этого желчного старика. И всего за два дня. Одному Богу ведомо, что творится с остальными монахами. Быть может, все они отправились на исповедь каяться во всевозможных интересных и греховных помышлениях. Видит Бог, ему самому следует быть среди них из-за некоторых мыслей, которые он пестует в себе.

— Вы открываете мне глаза на разные и не очень простые вещи.

— Вы снова думаете о мистере Макнилле.

— Неужели?

Неужели? А зачем ей это нужно? Но Кит уже знал ответ. Она сказала ему однажды, что будет вести себя так, как того требует создавшаяся ситуация. Очевидно, ей кажется, что нынешняя ситуация требует, чтобы она узнала что-нибудь о прошлом Кита.

Пора положить конец ее расспросам. Он вышел из тени, рассматривая маленькую соблазнительницу в сутане. Голову она склонила набок почти кокетливо, на кончиках ресниц у нее играл свет, словно их обмакнули в золото. У брата Мартина даже издали было несчастное, смущенное лицо плененного мужчины.

Что она узнала от монахов? Что он сын какой-то шлюхи? Что он участвовал в драках чаще, чем кто-либо из мальчишек? И для чего ей эти сведения? Как она собирается ими воспользоваться? Потому что человек не станет обзаводиться чем-то таким, чем не собирается воспользоваться, — еще один урок, который мир поторопился преподнести ему, когда Кит покинул Сент-Брайд.

И все же хорошо, что он уехал от нее на некоторое время. Кит ненадолго забыл, что может сделать с тобой мир, если твоя жизнь слишком тесно переплетается с жизнью другого. Лучше одиночество.

Брат Мартин подобрал с земли прутик и пользовался им как указкой, но после удара, который случился с ним несколько лет назад, он не оправился, и рука у него дрожала. Не привлекая к этому ненужного внимания, Кейт накрыла своей рукой его скрюченную старую руку в коричневатых пятнах.

Кит ощутил укол ревности и сам улыбнулся нелепости этого чувства. Но факт остается фактом — она никогда не прикасалась к нему по собственному желанию. Даже когда делала ему перевязку, ею руководило только чувство долга.

Интересно, подумал он, что он ощутит, когда эти длинные изящные руки пробегут по его коже, рукам, груди? Пригодны ли руки леди для любовных ласк? Больше ли наслаждения дают мягкие ладони и не загрубевшие кончики пальцев, чем грубые ладони и пальцы трактирной служанки? Или это все равно — леди или трактирная служанка, а прикосновения Кейт Блэкберн будут сокрушительны безотносительно к тому, кто она и каково ее происхождение?

Но отделить одно от другого невозможно. Потому что ее происхождение определяет, кто она, а она леди. Недосягаемая для него, простолюдина.

Вдруг Кейт замолчала, словно ощутив его внимательный взгляд, подняла голову, точно насторожившаяся лань, и начала озираться. И вот глаза их встретились. Ее глаза повеселели от улыбки, которая уже приподнимала кончики ее губ. Кит сопротивлялся, чувствуя, что его притягивает к ней, как металл к магниту.

— Макнилл, — тихо сказала она.

— Да, мэм?

— Вы приехали раньше, чем вас можно было ожидать, по словам настоятеля. — В голосе ее звучали радость и удовольствие. Вопреки здравому смыслу это его разозлило, хотя он и понимал, что это несправедливо. Какое она имеет право радоваться ему? Какое она имеет право заставлять его хотеть, чтобы она обрадовалась?

Иногда, чтобы избавиться от безумия, нужно поддаться ему. По крайней мере так сказал он себе, направляясь к ней, — эта мысль сформировалась у него в голове с быстротой молнии. На вкус она наверняка точно такая же, как и все остальные женщины. Тогда он освободится от желания… узнать, какова она, и сможет продолжить дело отмщения.

— Не было никаких оснований продолжать искать то, чего там нет, миссис Блэкберн.

— Очень жаль, что вы разочарованы.

— За возвращение полагается компенсация, — твердо сказал Кит, не сводя с нее глаз. «Посмотри на меня. Захоти меня, хоть немножко».

Ее необыкновенные глаза широко раскрылись, словно он произнес свои мысли вслух. Вот и отлично! Ему не нужны ничего не подразумевающие жертвы. Он предупредил, что собирался заполучить ее.

— Вернулся, Кристиан, да? — с кислым видом спросил брат Мартин, огорченный тем, что их уединение нарушено.

— Да. — Кит не сводил глаз с Кейт. — Полагаю, вы хорошо себя чувствуете, миссис Блэкберн?

— Конечно, она хорошо себя чувствует, — фыркнул брат Мартин. — Она три дня подряд пьет целебный отвар из примулы, просвирника и лимонного бальзама. Горло больше не болит. Кроме того, мы ее кормим. Бедняжка почти умирала с голоду. — Его взгляд со всей очевидностью обвинял Кита в состоянии Кейт.

— Я вижу, что она в полном здравии.

Кейт потупилась под его взглядом, и щеки ее слегка порозовели. Теперь нужно было избавиться от монаха.

— Вы нашли новую ученицу, брат Мартин?

Старый монах засопел.

— Миссис Блэкберн была в нетерпении, поджидая тебя, и, следуя духу гостеприимства, я решил, что будет правильным составить ей компанию, пока тебя нет.

Пока брат Мартин оправдывался, Кейт подняла голову. Выражение покорного страдания на ее лице противоречило сияющим, веселым глазам.

— Вам незачем оправдывать ваше пребывание здесь, брат Мартин, — сказал Кит. — Стоит только взглянуть на миссис Блэкберн, и все дальнейшие объяснения становятся излишними.

Кейт очаровательно зарделась.

На это у брата Мартина не нашлось ответа. Отрицать сказанное означало бы обидеть Кейт, а согласиться — признаться в пристрастии к земному. И он только нахмурился и сменил тему:

— Миссис Блэкберн спрашивала, помнишь ли ты что-нибудь из того, чему я тебя учил. — Он задрал голову, глядя на Кита с веселым ехидством соперника. — Так как же?

— Ах, почти ничего. Вы ведь не собираетесь испытать меня? — осведомился Кит, делая испуганные глаза. Провалиться на экзаменах у брата Мартина бывало малоприятно. Этот старый ворчун, может, и походил на хрупкую тростинку, но мастерски владел хлыстом.

— Если бы мы находились в моем саду, я так и сделал бы, — проскрипел брат Мартин. — Но это сад брата Фиделиса. Я всегда говорил, что он возится с вами, мальчиками, точно так же, как с этими колючими красотками. Никогда не видел в этом смысла — тратить столько сил на розы, в то время как за стенами борются за жизнь мята, пиретрум, манжетка и прочие славные целебные растения.

— Розы процветают только в местах защищенных, — сказал Кит. Говоря, он не сводил глаз с Кейт. — Вынесите их в реальный мир, и они погибнут.

— Тогда зачем взваливать на себя столько трудов? — спросила она.

— Поначалу, — тихо сказал Кит, — потому что у вас нет выбора. А потом… потом вам не захочется, чтобы такое красивое создание страдало только потому, что никто не приложил малую толику усилий для его спасения.

Этот ответ не понравился ему самому, Кейт заметила это по тому, как он на мгновение нахмурился.

— Надеюсь, брат Фиделис погулял с вами по саду?

— Нет.

— Это промах, который необходимо исправить. Это замечательное место — розарий, требующий забот и тяжелой работы.

— Но стоящий этих усилий.

— Иногда, ради короткого цветения роз. А цветение у них действительно очень короткое. Конец всегда горек и сладок одновременно. — Быстрой улыбкой, очаровательной и беспечной, Кит смягчил свои слова. Опасливая дрожь пробежала по телу Кейт.

В монастырь вернулся совсем другой человек. У этого Кита были безжалостные глаза, он был по-мужски привлекателен, опасен и сосредоточен. На ней. Он протянул руку, выжидая, когда она вложит в нее свою, а потом помог ей подняться.