— В самом деле хорошо, что ты оказался тут и напомнил мне. Я-то знаю, что ты всегда предпочтешь болтовню в гостиной обсуждению значительных событий.

— Я просто не хотел больше игнорировать твою прелестную жену. Она и так повела себя весьма любезно, согласившись принять нас, несмотря на свое положение.

— О, я не пропустила бы этого ни за какие блага мира, — ответила Одрианна, радостно улыбнулась Каслфорду и хитро — Дафне. — Я же знаю, как редко вы наносите светские визиты, ваша светлость. Это для меня большая честь. — Она снова взглянула на Дафну и рассеянно подергала себя за каштановые кудри, пытаясь сделать вид, что ей ничуть не любопытно.

— Мне очень повезло, что его светлость тоже ехал на север, — сделала героическую попытку Дафна.

— Очень повезло, — согласилась Одрианна.

— То, что он сопровождал меня на обратном пути, придавало уверенности. Совершенно невозможно угадать, с чем можно было столкнуться на дороге.

— Благодарю вас, Каслфорд, за то, что вы уберегли мою дорогую кузину.

Дафна боялась, что Одрианна начнет хихикать, если не отвлечь ее слишком откровенное внимание от того, что они явились сюда вдвоем после долгого совместного путешествия.

— Лорд Себастьян, как дела у вашего брата? Мы увидим его сегодня вечером? — спросила Дафна, надеясь занять Одрианну новой темой.

— Он отправился в деревню повидаться с нашей матерью и вернется только через несколько дней.

— Впрочем, дела у него идут прекрасно, — вставила Одрианна. — Он снова ходит. Когда Себастьян его увидел, я думала, он расплачется.

— Конечно, я был вне себя от радости, но плакать совсем не собирался, дорогая. — Себастьян взглянул на нее с любящим упреком.

— Этот немецкий врач совершает чудеса, это точно, но мне кажется, его тело исцелилось, потому что сначала исцелились его душа и сердце, — сказала Одрианна.

Дафна знала, что брат Себастьяна, маркиз Уиттонбери, покинул Англию в разгар скандала. Возможно, его возвращение снова взбудоражит умы, но она надеялась, что этого не произойдет до тех пор, пока Одрианна не родит. Она женщина, конечно, не слабая, и беременность проходит хорошо, но лучше ее не волновать.

— Моя жена намекает на величайшие перемены в жизни моего брата, — обратился Себастьян к Каслфорду. — Он вернулся не один.

Каслфорд слушал их вежливо, но со скучающим видом, однако сейчас его внимание обострилось.

— Вряд ли он привез с собой своего врача?

— Конечно, нет. — Судя по лицу Одрианны, она ужасно хотела поделиться новостью. — Он привез с собой дочь врача. Она училась медицине у своего отца.

— Полагаю, это практично, — протянул Каслфорд любопытствующим тоном. Похоже, ему хотелось узнать подробности.

— Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «практично», — суховато отозвался Себастьян.

— Себастьян все еще переваривает этот сюрприз, — пояснила Одрианна. — Джоанна просто прелестна. Мне она сразу понравилась.

Каслфорд скрестил на груди руки и пронзил Саммерхейза своим дьявольским взглядом.

— Хватит уже вежливо ходить вокруг да около. Он что, привез с собой любовницу?

Саммерхейз покачал головой:

— Все намного интереснее, Каслфорд. Он привез жену!


— Слава Богу, они ушли, — сказала Одрианна. — Прости, но я просто вынуждена поднять ноги вверх, или я закричу. — Она осторожно подняла ноги так, чтобы удобнее лечь на шезлонге. — Из всех вечеров герцог именно сегодня решил нанести нам светский визит!

— Прошу прощения. Мне следовало его отговорить. Думаю, он чувствовал себя в некотором роде обязанным доставить меня к вам целой и невредимой.

Одрианна открыла веер и начала обмахивать лицо, хотя вечер был не таким уж и жарким.

— Какое рыцарское поведение!..

Дафна судорожно придумывала другую тему для разговора, далекую от Каслфорда.

— Если ты не против, я сегодня переночую у вас, а завтра вернусь в «Редкие цветы».

— Конечно. Мы отправим тебя в карете, когда захочешь.

— А нельзя ли утром, до моего отъезда, навестить Селию, чтобы я повидалась с ней и рассказала про Кэтрин? — И она поведала Одрианне о том, что случилось, и об отъезде Кэтрин.

— Я сейчас же пошлю лакея с запиской к Селии, — пообещала Одрианна, заметно расстроившись. — И мы вместе устроим поздний завтрак.

— Спасибо. Есть еще одна вещь, которую я хочу рассказать вам обеим и Верити, когда я с ней увижусь. Мне нужна ваша помощь.

Одрианна невинно посмотрела на нее.

— Что-то личное?

— Не совсем. Меня это затрагивает, но в основном сосредоточено на других. Дело в небольшом расследовании, которое мне пришлось предпринять, чтобы исправить некоторые старые несправедливости.

У Одрианны вытянулось лицо.

— Расследование? Во имя справедливости? Как… благородно.

— А ты ожидала чего-то другого?

Одрианна досадливо пожала плечами:

— Должна признаться, что Верити и Селия мне писали и рассказывали совершенно невероятные вещи про тебя и Каслфорда.

— Значит, вы сплетничали обо мне в письмах?

— Имей в виду, я была абсолютно уверена, что они все неправильно поняли, и написала им об этом.

— Спасибо.

— В конце концов, мы с тобой кузины. Если ты и герцог… в общем, если он домогался тебя так, как они утверждали, ты бы непременно мне написала и рассказала. Ты ни за что не позволила бы мне прозябать в приморской деревне, не сообщив такую пикантную новость.

Дафна понадеялась, что ее улыбку можно принять за согласие.

— Нет, я нисколько не сомневалась, что они обе просто вообразили себе такой грандиозный план соблазнения с его стороны, — с серьезным видом добавила Одрианна. — Но даже если они и правы, само собой разумеется, что только глупец совершит подобную попытку с тобой.

— Спасибо за доверие.

— Ну, я думаю, что знаю тебя лучше всех, Дафна. И я не сомневалась, что поняла все правильно, а они ошиблись. — Одрианна сунула руку себе за лиф. — В том смысле, что я не сомневалась до тех пор, пока не нашла вот это.

Она открыла ладонь, на которой лежали две бриллиантовые сережки.

Дафна уставилась на них, а Одрианна лукаво засмеялась.


— Ты кажешься мне рассеянным, Саммерхейз. И думается мне, что не последствия «Питерлоо» тому причиной.

— Этот кошмар может и подождать пару дней. Он уж точно никуда не денется.

Они сидели в библиотеке, наслаждаясь превосходным портвейном. Каслфорд уже не в первый раз за эти дни отметил, что теперь спиртное кажется ему намного вкуснее. Похоже, временное, воздержание разбудило его органы чувств. Тоже самое происходило и в постели. Обычно считают, что чем меньше у мужчины практики, тем хуже у него получается, но выяснилось, что это не так.

— Если я и рассеян, причина в домашних делах. Скорые роды Одрианны и так чуть не сводят меня с ума, а теперь еще и брат…

Саммерхейз покачал головой и расхохотался.

— Мне кажется, ты не в восторге от этой женщины. Она что, авантюристка?

— Ты всегда ищешь в браке самое худшее, да? Честно говоря, я еще не составил о ней никакого мнения, мы только познакомились. Впрочем, брат ее очень любит, а только это и имеет для меня значение. Нет, я думаю о другой женщине и о ее реакции на его возвращение.

Он имел в виду их мать. Саммерхейз вернулся в отчий дом, когда его брат пришел с войны, искалеченный настолько, что никто не надеялся на выздоровление. Ему пришлось занять место брата и оберегать маркиза от властолюбивой матери, стремившейся снова превратить его в ребенка.

Все это означало конец гедонистическому партнерству между Каслфордом и Саммерхейзом. Саммерхейз долгие годы негодовал по поводу их внезапного отчуждения.

— Полагаю, там то и дело происходят театральные сцены, трагические и комические одновременно, — сказал Каслфорд.

— Точно. Я столько раз воображал себе лицо матери, когда брат явился и представил ей свою жену… — Саммерхейз ухмыльнулся. — Черт, не знаю, то ли я рад тому, что меня там нет, то ли жалею, что пропускаю отличное представление.

Каслфорд изобразил, как мать друга широко распахивает глаза, то ли потрясенно, то ли в ужасе. Саммерхейз так захохотал, что у него слезы из глаз потекли.

— Конечно, еще я беспокоюсь, сумела ли эта его Джоанна сразу же постоять за себя, да и сам он — тоже.

— Мне кажется, что твой брат отлично стоит на ногах, причем снова на обеих, и в буквальном, ив переносном смысле слова. Если ему потребуется к кому-то прислониться, так рядом с ним жена. Ты свою работу выполнил, Саммерхейз. Дальше он понесет семейный факел сам. А у тебя достаточно собственного влияния в палате общин. Ты вообще собрал все самое лучшее: богатство, власть, привилегии, зато избавлен от наиболее утомительной части — тебе не нужно быть маркизом. Я бы сказал, что твое будущее выглядит идеальным.

— Наверное. И меня это радует. А заодно я рад, что на этот раз мы с тобой пробудем вместе долго.

Каслфорд вытянул ноги.

— А это значит, что ты снова можешь развлекаться. Больше нет нужды в удушающих тайнах. Черт, это будет как в добрые старые времена!

— Боюсь, если мы начнем развлекаться, как в добрые старые времена, Одрианна меня застрелит.

— Да, это возможно. — Каслфорд сделал глоток портвейна. — Проклятие!

Они сидели и мирно пили, как два давних друга. Наступило уютное молчание. Потом Саммерхейз глянул на Каслфорда, и в его глазах заплясали лихие огоньки, как когда-то.

— Ну? — спросил он.

— Ну?

— Хоксуэлл мне писал часто. Он сильно расстраивался, что меня тут не было, по его словам, неделю или дней десять назад.

— О, такое «ну».

— Ты ее соблазнил?

— Нет.

Саммерхейз обошелся без неприятных замечаний, в отличие от Хоксуэлла он не стал ни глумиться, ни выпытывать лишнего.

— Тем не менее, у нас с ней связь. Возможно, ты уже и сам догадался, я не умею хранить такие вещи в тайне.

— Ну, зато уж я постараюсь молчать.

— Решив, что я должен на ней жениться, я подумал, что соблазнение — это не лучшее начало. В общем, я старался изо всех сил, а в результате ничего не сделал. Сам себе удивляюсь, но надеюсь, такая самоотверженность не войдет у меня в привычку.

Судя по лицу Саммерхейза, это его по-настоящему потрясло.

— Ты удивил меня таким небрежным упоминанием про женитьбу. Я ни разу в жизни не думал, что настанет день, когда и ты обвенчаешься, уж не говорю про наследника. И когда это произойдет?

— Еще ничего не решено. Наверное, лучше ничего не говори жене, потому что предполагается, что пока это секрет.

Саммерхейз налил портвейна в оба бокала и поднял свой.

— Поздравляю! Миссис Джойс — изысканная женщина.

Каслфорд присоединился к тосту. Он в самом деле был очень рад возвращению Саммерхейза в город. По крайней мере, тот понимал, что Дафна не просто прелестная.


Глава 22


— Нет! — Хоксуэлл треснул кулаком по столу в комнате для игры в карты в клубе «Брукс». — Я этого не допущу!

Он встал, чтобы подчеркнуть свое возмущение.

— Ты не женишься на этой женщине, Каслфорд. Это исключено.

Саммерхейз, успокаивая, взял его за руку и потянул обратно в кресло.

— Ты ведешь себя неучтиво. Порадуйся за него, как и полагается другу.

— Черта с два! Только через мой труп!

Каслфорд многозначительно взглянул на Саммерхейза.

— Он стремится ее защитить, считает, что если я на ней женюсь, то испорчу ей жизнь. Всем известно, что так оно всегда и происходит, если мужчина заваливает женщину драгоценностями, шелками, мехами и делает ее герцогиней.

— Она уже взрослая женщина, Хоксуэлл, — сказал Саммерхейз, — И не из тех, кто не знает, чего хочет, она не нуждается в твоем вмешательстве в ее жизнь.

— Проклятие, да это совсем не ее жизнь будет разрушена! — Хоксуэлл вздохнул в своей раздражающей манере. — Подумай, старина, что ты делаешь? Ты рожден не для супружества. Тебя этому не учили. Черт, ты же Каслфорд! Ты кое-что символизируешь, кое-что важное, а вовсе не тихую семейную жизнь.

— Как напыщенно, Хоксуэлл. Какая трогательная забота о моем благополучии и репутации. Не бойся. Это не предвещает конец цивилизации. Я останусь самим собой, что бы ни случилось.

Хоксуэлл с горечью рассмеялся. Даже Саммерхейз усмехнулся.

— Ты так думаешь? — спросил Хоксуэлл. — Позволь сообщить тебе, друг мой, что мужчине стоит жениться только в двух случаях: или он рабски влюблен, как я, или абсолютно равнодушен. Все, что располагается в середине, непременно начнет вызывать скрытое раздражение. Скажи ему, Саммерхейз, объясни, что жены доставляют радость лишь тогда, когда ты настолько ослеплен, что считаешь их мелкое манипулирование тобой очаровательным, а не выводящим тебя из себя, достучись до его здравого смысла.