Продолжим обмен любезностями, и девочки уедут без нас? — улыбнулся Пенторп.

Дейнтри заскрипела зубами, но промолчала. Племянницы , действительно, уже сидели верхом: Чарли — на Викторе, своем любимом сером жеребце. Мелисса — на изящной серой кобыле. Грум держал под уздцы великолепного серебристого скакуна хозяйки и огромного вороного с белой отметиной на лбу.

— Какой красавец! — восхитилась Дейнтри, поглаживая шелковистую гриву коня. — Какой мощный, длинноногий.

— Мои кони должны быть сильными, чтобы выдерживать вес седока, — улыбнулся Гидеон. — Это Тень. Однако нам пора — ваши подопечные от нетерпения уже искусали до крови губы.

Дейнтри не успела опомниться, как Гидеон обхватил ее за талию и усадил в седло, затем вручил поводья.

— Может, укоротить их?

— Нет, благодарю. Клемонс знает мои привычки, — ответила Дейнтри, наблюдая, с какой легкостью и непринужденностью ее спутник вскочил в седло.

Нимало не смущаясь присутствием трусившего позади грума, Гидеон не только присматривал за девочками, но и не сводил глаз со своей невесты.

Дейнтри могла по праву гордиться своими воспитанницами. Они держались прямо, уверенно, непринужденно управляли лошадьми. Чарли едва сдерживалась, чтобы не пуститься галопом. Заметив ее нетерпение, Дейнтри сказала:

— Мы проедем в таком же темпе еще минут пятнадцать, чтобы разогреть лошадей, и только потом перейдем на галоп, если, конечно, не развезло дорогу.

Гидеон с удивлением вскинул брови, но промолчал.

— Вы, Пенторп, наверняка, полагаете, что девочкам всегда нужен сопровождающий, — вздохнула Дейнтри.

— Вовсе нет, — улыбнулся Гидеон, и искорки в его глазах заставили девушку отвести взгляд. — Просто я бы немного подождал, прежде чем пускаться галопом. Дороги здесь узкие и размыты дождем.

— Возможно, — неохотно согласилась Дейнтри, — но я устала твердить девочкам то же самое. Чарли будет нервничать, и это может передаться животному. Теперь же эта непоседа успокоится, а вскоре сама поймет, что по такой дороге безопаснее ехать тихо, не спеша.

Гидеон с сомнением покачал головой, однако спорить не стал, а прислушался к разговору между девочками. Разглагольствовала, как обычно, Чарли, Мелисса же только молча кивала. Спустя несколько минут, Гидеон снова обратился к Дейнтри:

— Думаю, в их возрасте лучше ездить на пони, чем на лошадях. Дейнтри ничуть не удивилась такому замечанию.

— В этом вопросе вы сходитесь во мнении с сэром Джеффри. Между прочим, дома у Мелиссы есть пони, но она редко садится на него. Пони очень ненадежны для верховой езды: их поступь неравномерна, они могут без видимой причины сойти с дороги, испугаться, понести, внезапно остановиться, лягнуть и даже встать на дыбы. Эти животные совершенно не подчиняются командам. Пони часто пугают ребенка, который из-за тряски не может удержать равновесие и поэтому начинает бояться ездить верхом.

Вопреки ожиданиям Дейнтри, ее спутник снова не стал спорить.

— Я как-то не подумал об этом. Простите мою опрометчивость. Наверное, вы правы.

— Конечно, права, но почему в вашем голосе столько сожаления? Впрочем, ладно: слава Богу, что вы хотя бы признаете свои ошибки. А вот мой отец, например, твердо убежден, что до шестнадцати лет девушки вообще не должны салиться в седло, потому что у них недостаточно сил, чтобы удержать лошадь. Да и после шестнадцати лет они вряд ли способны стать хорошими наездниками. Мальчики же, по его мнению, должны учиться ездить верхом, едва начав ходить. Мне кажется, он усадил Чарли на пони еще в младенческом возрасте.

— Если ваш отец настроен так категорично, как же он вам позволил так рано сесть в седло?

— О, все это благодаря вмешательству тети Офелии. Она считает, что девочки обладают такими же способностями, как и мальчики, и даже во многом превосходят их. По ее мнению, мужчины возомнили себя венцом творения только потому, что у них больше мускулов.

— Леди Офелия — очень неординарный человек, я бы сказал, выдающийся, — рассмеялся Гидеон.

— Ее называли и похуже. — Не сомневаюсь. Честно признаться, она меня пугает.

— Обычная реакция, — улыбнулась Дейнтри. — Я хочу во всем походить на тетю Офелия

— Да? — насмешливо протянул Гидеон.

Они продолжили разговор. При этом Дейнтри испытывала острое желание узнать, что думает о ней ее спутник, но тот проявлял осторожность в суждениях, поэтому она никак не могла решить: то ли восхищаться его умением увиливать от прямых ответов, то ли возмутиться этим качеством. Впрочем, Дейнтри так и не успела сделать выбор: тропинка перед ними круто обрывалась, уходя вниз.

Далеко внизу шумело море, однако сегодня вода не радовала глаз голубизной. Пасмурный день не выносит буйства красок, предпочитая одну-единственную — серую: серое небо, серые облака, серые волны с белыми клочьями пены. Волны с грохотом ударялись о берег, рассыпаясь на миллионы брызг. Ветер заметно усилился, и теперь играл локонами Дейнтри. Девушка с благодарностью подумала о Нэнси, заставившей ее надеть шляпу, которую предусмотрительно прикрепила булавкой. Мелисса тоже была в шляпе, а вот Чарли давно сняла свою, и ветер нещадно трепал ей волосы, »щеки девочки полыхали румянцем, глаза сверкали.

— Смотрите, — закричала она. — Вон дом Мелиссы. Здесь есть тропа. Я опускаюсь первой.

— Только после меня, — усмехнулась Дейнтри.

Гидеон покачал головой

— Обычно, вперед пускают самую тяжелую лошадь, чтобы она проложила дорогу. Первым поеду я, за мной — Чарли, потом Мелисса, а вы с грумом, — обратился он к Дейнтри, — замкнете шествие. Ваша пара явится залогом нашего успешного спуска, — добавил Гидеон, предупреждая дальнейшие возражения.

Слова протеста замерли на губах Дейнтри. Как ни прискорбно это сознавать, но Пенторп был прав. Двигаясь следом за ним, Чарли будет в большей безопасности. Если же им удастся спуститься без приключений, их примеру последует Мелисса. Если возникнет какая-то заминка, Дейнтри успеет остановить Мелиссу, а Клемонс отправится на выручку.

Прищурившись, Гидеон внимательно — наблюдал за Дейнтри. Когда она согласно кивнула, он проговорил:

— Хорошая девочка. Я знал, что вы умны.

Его слова одновременно и обрадовали ее, и вызвали раздражение — неужели Пенторп всех женщин считает идиотками?

К счастью, ветер успел высушить мокрые участки земли и тропа не требовала особо пристального внимания. Даже Мелисса не выказывала признаков беспокойства.

Когда серебристый жеребец Дейнтри поравнялся с вороным, Пенторп, к досаде и удивлению девушки, неожиданно сказал:

— Здесь я вас оставлю.

— Вы не хотите дальше сопровождать нас?

— Вы не хотите увидеть пещеры? — встряла в разговор Чарли. — В одной из них наверняка сможет разместиться целая армия.

— Нет, спасибо, — улыбнулся Гидеон. — Я уже видел их и заехал так далеко только для того, чтобы убедиться в вашей безопасности. Теперь вы и сами прекрасно справитесь. Подъем будет легче, чем спуск.

Дейнтри не отрицала этого, просто ей было почему-то жаль расставаться со своим женихом.


Гидеон поднялся на вершину скалы и оглянулся — все трое смотрели ему вслед. Он помахал им рукой. В ответ они сделали то же самое. Чарли, все это время не помышлявшая о галопе, нетерпеливо ударила жеребца, пустив его вдоль берега. После минутного замешательства ее спутницы отправились следом.

Гидеон повернул вороного в сторону Деверилл-Корт размышляя о последствиях своей поистине кавалерийской лихости. Его не мучили угрызения совести по поводу содеянного, а терзал сам факт обмана. Он понимал; рано или поздно придется сознаваться. Гидеон успел изучить Дейнтри Тэррант и мог заранее предугадать ее реакцию — она не потерпит фальши.

Девушка оказалась гораздо красивее, чем представлял себе Гидеон и возбуждала в нем чувства, о существовании которых он даже не догадывался. В кругу офицеров лорда Хилла Деверилл слыл закоренелым холостяком, не отказывающимся, впрочем, от прелестей жизни. Однако до сих пор еще ни одна женщина так не волновала его.

Погруженный в свои мысли, Гидеон мало внимания обращал на дорогу, уверенный, что Тень непременно доставит его домой. Впрочем, к чему торопиться? Гидеон отнюдь не горел желанием встретиться с отцом. Сразу же после демобилизации маркиз потребовал от сына явиться в Глочестершир, в аббатство Жерво. Там они почти не общались, поэтому Гидеон даже обрадовался путешествию в Таттерсол. Совершенно неожиданно отец также объявился в Корнуолле, причем на неделю ранее обещанного.

Очнувшись от своих невеселых раздумий, Гидеон с удивлением обнаружил на горизонте очертания Деверилл-Корт, расположившегося на западном берегу Фауэй-Ривер. Вскоре он уже въехал в высокие железные ворота поместья и по посыпанной гравием дорожке направился к дому

Вдоль дорожки росли густой кустарник, камелии, азалии и рододендроны, которые весной неизменно радовали глаз красочным многоцветьем. Сейчас цветы уже завяли, и только кустарник все еще зеленел. На его фоне серый гранитный дом в конце аллеи не казался таким мрачным. В нем ничего не изменилось со времен правления Тюдоров. Это здание было частью укрепленной крепости, возведенной много веков назад, когда предок Гидеона, Ричард Деверилл, удачно женившись в 1353 году, получил его в свою собственность. С тех пор здесь мало что изменилось. Девериллы не горели желанием возводить новые галереи или перестраивать старые. Последний штрих был добавлен в 1627 году — возведена северо-западная башня.

Гидеон любил этот старый дом, но после отъезда в Итон считал себя здесь, скорее, гостем, даже после получения отцом титула маркиза. Неожиданная смерть брата перевернула жизнь Гидеона, и все-таки он с трудом мог поверить, что однажды станет хозяином Деверилл-Корт. С этим также до сих пор не сумел смириться маркиз Жерво, с отвращением думая о своей новой резиденции — огромном поместье в Глочестершире.

Передав вороного на попечение грума, Гидеона вошел в особняк, приветливо поздоровался с дворецким и, миновав зал с величественными колоннами и открытыми каминами «а-ля Тюдор», оказался в комнате, стены которой были увешаны оружием прошлых столетий. Здесь он передал слуге шляпу с перчатками и спросил о местонахождении отца.

— Лорд Жерво в библиотеке, милорд.

Гидеон решительно поднялся по лестнице, но у двери замедлил шаг, вглядываясь в свое отражение в стекле. Поправив воротник и пригладив волосы, он набрал в легкие побольше воздуха и кивнул дворецкому, который, услужливо распахнув перед ним дверь, тут же удалился.

— Добрый день, отец.

Жерво, пятидесятипятилетний мужчина с ястребиным профилем, что-то писал за массивным столом и не сразу поднял голову. Гидеон молча смотрел на отца. Отложив, наконец, перо, маркиз откинулся в кресле и обратил царственное внимание на отпрыска.

— Итак, ты вернулся домой.

— Как видите, — буркнул Гидеон, желая наверное, в сотый раз в жизни прочесть мысли отца.

Со стариком всегда было трудно ладить, и простая вещь порой превращалась в настоящую неразрешимую проблему. Маркиз никогда не злился, не выходил из себя, не расстраивался, однако в детстве Гидеон смертельно боялся отца, полагая, что за этой ледяной бесстрастной оболочкой кроется опасность. С годами страх переродился в ожидание неминуемой катастрофы.

— Говорят, Таттерсол признателен тебе за визит, — заметил Жерво. — Он очень огорчен. Известие о гибели Пенторпа вконец доконало его.

— Таттерсол еще не до конца все осознал, но он просто вне себя от горя, — согласился Гидеон. — Тяжело потерять племянника, заменившего ему сына, — осторожно добавил он, зная, что маркиз также переживает смерть старшего сына, хотя и не подает вида.

— Ты все это время находился в Таттерсол-Гринз?

— Да, сэр, до сегодняшнего дня. — Гидеон вовсе не собирался рассказывать о визите в Таском-парк, но почему-то не удержался. — Я дал слово Пенторпу донести весть о его гибели до молодой особы, с которой ой был обручен, поэтому по пути домой я заехал к ней.

— Каждый, кто читает «Вест-Британ» или «Рой-ял Корнуолл Газетт», знает об этой помолвке, — заявил Жерво. — Ты хочешь сказать, что побывал в Таском-парке?!

— Да, сэр.

— Вот уже сорок лет ни один уважающий себя Деверилл не переступал порог этого дома. Однако ты решил изменить существующий порядок вещей.

Гидеон не опустил глаз.

— Полагаю, клятва, данная мною Пенторпу, выше предрассудков.

— Совестливый человек ставит фамильную честь выше всяких клятв и обещаний посторонним людям. Ты же предпочел идти своей дорогой, дав тем самым пищу местным сплетникам.

— Мне жаль огорчать вас, сэр, но я сделал так, как считал нужным. Поскольку последний раз мы встречались в Глочестершире, я не ожидал увидеть вас здесь.

— Скоро начнется зимняя ассамблея. Чтобы тебя хорошо приняли в свете, нужно побыть здесь несколько недель. Особенно это важно сейчас, когда взбунтовались местные шахтеры и закрываются шахты, включая шахту Малберри, на которой трудятся многие жители Корнуолла.