Натали Фокс - Опасные леди

Джесс нерешительно ступила на порог веранды и сразу же уставилась в одно из раскрытых окон. Она увидела великолепную гостиную, изысканно меблированную и декорированную в бело-голубой гамме, с диванами, усеянными синими шелковыми подушечками. Вазы разных стилей с шелестящими папоротниками, растущими в них, придавали комнате вид свежего и прохладного помещения. Мохнатые коврики местного производства терракотовых и кремовых оттенков устилали темные полированные полы, а под самым потолком лениво вращались сингапурские вентиляторы-опахала.

И в этом самом великолепном месте на земле она оказалась в качестве заложницы, тоскливо подумала Джесс. Но если Уильям решил, что все это для нее будет особого рода изощренным наказанием, то он ошибся. Она уселась в удобный плетеный шезлонг на веранде и закрыла глаза. Сквозь подступившую дремоту подумалось о молоке. Интересно, а чем здесь питаются?

– Ступайте на кухню и распакуйте продукты, услышала она приказ Уильяма. – Потом приготовьте немного выпивки и начинайте что-нибудь нам обоим готовить.

Джесс открыла глаза и кокетливо улыбнулась.

– Разве узники сами себе готовят пищу? Нет, любезный мой тюремщик. Если уж я здесь под стражей, то и пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь.

Он подошел и остановился над ней: руки на узких бедрах, глаза грозно посверкивают.

– Позвольте напомнить вам, любезная моя узница, что это вы в опасности, а не я. А я могу устроить так, что до прибытия остальных вы познаете ад на земле, поэтому капризничать не советую. С той стороны дома есть хорошенькая генераторная будка. В ней жарко, душно и темно, а кроме того, там обитают все разновидности ползучих и летучих мерзких тварей. Окошко там одно, и очень узкое, а пол грязный, поскольку его никогда не мыли. Дверь тяжелая, деревянная, запирается снаружи. Я могу препроводить вас в это милое помещение и оставить там без еды и воды. Кричать дозволяется сколько душе угодно, все равно никто не услышит, потому что, кроме меня, ваших криков и слышать-то некому, экипаж яхты слишком далеко. Так что выбор за вами. Хотите сделать свое пребывание здесь легким и приятным, слушайтесь меня. Лично мне все равно, ведь вы сами вольны выбирать, что вам больше по вкусу – рай или ад!

Джесс приподнялась, опершись о подлокотники кресла, и раздраженно взглянула на него.

– Ретт Батлер, вот вы кто! Настоящий Ретт Батлер! Ну так давайте, Уильям, давайте, действуйте! Предпочитаю сидеть на грязном полу среди целой армии всех местных тварей, что питаются человечиной, чем готовить для вас пищу. Вперед!

Иногда Джесс удивлялась собственному идиотскому упрямству. Вот и сейчас, когда Уильям схватил ее и, бесцеремонно выдернув из шезлонга, поставил на ноги, она пожалела о сказанных словах. Но поздно. Подобно злосчастному бедолаге-репортеру, насильственно удаленному из самолета, не успела она и глазом моргнуть, как ее уже транспортировали с веранды, причем она едва успевала касаться ногами деревянного пола.

Он стащил ее со ступенек, затем, обойдя дом, доставил на задворки, к генераторной будке. Дверь была широко открыта, и даже солнечный свет, проникавший в коридор, не помешал ей явственно осознать, что это пыточная камера.

Джесс задрожала и отпрянула назад.

– О'кей, о'кей, я выполню ваше приказание. – Она вырвалась из его хватки и повернулась к нему лицом. В широко раскрытых глазах стоял ужас, и отвращение, пересилившее ярость, повергло все ее тело в дрожь. – Я сделаю все, что вы скажете. Буду для вас готовить, буду вашей рабыней, буду каждое утро мыть полы на веранде, если вы пожелаете, но только запомните одно, Уильям Уэббер, души моей вы не сломаете, нет, с нею вы ничего не сможете сделать. А поэтому… Ведь не вечно же нам здесь торчать. Поэтому, когда .в один прекрасный день мы вернемся в цивилизованный мир, я не побоюсь рассказать этому миру, что вы лживый, не гнушающийся воровством интриган, вы и ваш идиот-братец.

Может быть, вы в силах подкупить грязных законников. И само небо, но правда все равно выйдет наружу. Я не сделала вам ничего плохого, а вы по отношению ко мне нарушили все законы, какие только есть, и я не успокоюсь, пока Уэбберы не будут повержены, Даю вам слово чести!

– Ну, вы закончили свою речь? – неторопливо проговорил он, стоя перед ней со скрещенными на груди руками и всем своим видом явно давая понять, что все ее угрозы скатились с него как с гуся вода.

– Да, – решительно сказала она. И я приготовлю вам еду, Уильям Уэббер, поскольку с той минуты, как ваша алчность взяла верх над чувствами, ничего хорошего сами вы состряпать уже не сумеете. Но знайте, вы этого дела не выиграете никогда!

– Я уже его выиграл, Джессика Лемберт, Такие опасные хакеры, как вы, опасны лишь до тех пор, пока не попадутся. А вы у меня в руках, вы и ваша сообщница, так что осталось только…

– Хакеры. – как-то почти бездумно повторила Джесс неожиданно зацепившее ее, впервые прозвучавшее слово.

Сердце ее болезненно сжалось. Да он и вправду безумен.

А он тонко улыбнулся.

– Господи, вы явно переигрываете, настойчиво пытаясь изобразить святую невинность. Ну ладно, Джессика, больше ни слова до тех пор, пока тут не появятся адвокаты и пока не будет сюда доставлена ваша сообщница. Мой брат, я уверен, изложит и свою версию сего события. Так что у вас ни на чертов зуб нет шанса улизнуть от ответственности.

Потрясенная, Джесс попятилась от него. Он безумен, он абсолютно и всецело потерял рассудок. Она в жизни никогда не занималась хакерством, так какие же основания у него утверждать это? Ее собственный компьютерный разум моментально сопоставил все предшествующие события, все, что он говорил раньше, и то, что сказано им только что. И она пришла к страшному выводу: за всем этим мог стоять только вор, укравший у нее программу игры. Так вот оно что! Ее обвиняют в хакерстве, в раздобывании материала путем запрещенного проникновения в чужую рабочую компьютерную сеть!

Джесс облизала пересохшие губы. А вот это уже серьезно. Ей прекрасно известно, что такие дела преследуются по закону. Это криминальное дело. Вдруг она по-настоящему испугалась. Что она сможет сделать, если этот человек решит погубить ее и Эбби? Но она-то знала, что ни в чем не виновата, хотя что толку… Никто не поверит никаким ее объяснениям. Да и что она может объяснить? Где и как это могло произойти? Если кто-то и пробрался в систему Уэбберов, то это была не она.

Она не знала, что теперь делать и говорить. Совершенно и безнадежно лишилась дара речи. Выиграть время, вот все, что она могла. А если он начнет оказывать на нее психическое давление? Вдруг одна неплохая идея начала формироваться в ее сознании. Если он решит пойти до конца, то она знает, каких страшилок на него напустить. Да, она может! Может сделать так, что он ужаснется и отпустит ее и Эбби. Она припугнет его самым ужасным ужасом, какой только существует в мире компьютерного бизнеса, а это кого угодно способно повергнуть в панику. Да, это, пожалуй, обойдется им гораздо дороже, чем они с братцем могут себе вообразить.

Пятясь от него все дальше, Джесс опять облизнула губы. Потом развела руками в знак полного подчинения и сказала:

– Хорошо, Уильям, я не скажу больше ни слова. А сейчас я пойду и приготовлю нам чего-нибудь выпить.

– Вот хорошая девочка, – мягко одобрил он ее. – Займитесь этим, а мне нужно повидаться с экипажем, пока они не отплыли. И советую больше не дурить, опасная леди. Будем считать, что дело закончено.

Он подошел и, подняв ее лицо за подбородок, заглянул в глубину невинно зеленеющих глаз, после чего тихо проговорил:

– Если это вас утешит, то знайте, вы были лучше всех.

Он наклонился и долгим поцелуем приник к ее губам, чем напомнил ей, что он для нее тоже был самым лучшим. Боль переполнила сердце от мысли, что он поверил в ее злокозненность, что он творил с ней любовь, имея такие беспощадные намерения. И она решила отомстить ему за это прямо сейчас, не сходя с места.

Она отстранилась от него и вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Не думаю, что вы в полной мере понимаете, насколько я опасная леди. Вы меня недооцениваете, Уильям, – заговорила она, соблазнительно улыбаясь. – И я не считаю, что дело окончено. Оно, в сущности, еще даже не начиналось.

С этими словами она повернулась и пошла к вилле.

Когда она уходила, за спиной ее не раздалось ни звука, там стояла мертвая тишина. Он даже не решился в отместку расхохотаться ей вслед. Итак, возможно, ей удалось напугать его, но это, против ожидания, не принесло ей удовлетворения. Этот поцелуй сказал ей, что, вопреки всему, он все еще властен над нею, что он все еще для нее самый лучший и желанный на свете человек. Возможно, она никогда не встретит никого, подобного ему.

И не была ли их встреча предначертанием судьбы?

Оливер, почему вы ничего не хотите объяснить мне? – уже не в первый раз спросила Эбби, сидя на краю кровати в розово-белом гостиничном номере. – Вы заставляете меня чувствовать себя преступницей, а я не сделала ничего плохого. Поверьте, я ни в чем не виновата.

Ей и самой не верилось, что она находится в Майами, в отеле, где они должны переночевать перед утренним вылетом на Гренаду. Истощенная как физически, так и морально, не находя ответа на самые существенные вопросы, она не знала, на каком она свете, так стремительно все происходило.

Еще с вечера Оливер заказала такси на утро, чтобы из «Бруклендз» ехать в аэропорт. Очевидно, если бы он поехал на лимузине Уэббера и правил сам, они никогда бы не добрались до Хитроу. При таксисте Оливер просил ее сохранять молчание, и весь путь она проделала, сжав зубы и мучительно размышляя о событиях последних дней. В аэропорту в ожидании рейса на Майами они пребывали в небольшом зале ожидания для высокопоставленных лиц, но там они поговорить не смогли, поскольку времени до вылета оставалось немного, а Оливер к тому же на все ее беспокойные вопросы отвечал только, что все будет о'кей, и просил не расспрашивать его, поскольку он не имеет права сказать ей больше. Они летели первым классом, и Эбби заключила, что Уильям Уэббер полагает дело достаточно серьезным, чтобы позволить своему шоферу путешествовать с ней таким исключительно комфортабельным образом.

И хотя Оливер заботился о ней и относился к ней с пониманием, у нее возникло ощущение, что это продлится недолго. Он погружался в себя, подолгу молчал, морща лоб, и несколько раз раздражался, когда она проявляла особую настойчивость в расспросах и заверениях в своей невиновности. Она не знала, что ей делать дальше, оставалось только следовать за ним туда, где находилась ее сестра. Тогда и выяснится, к чему тут адвокаты и в чем их с сестрой обвиняют. В самолете она помалкивала, поскольку Оливер большую часть пути спал.

Что натворила Джесс в Нью-Йорке? Оливер сказал, что Уильям Уэббер понес от нее урон и взял ее под стражу. Можно понять так, что Джесс арестована, но Уэббер компьютерный магнат, а не ФБР какое-нибудь. И вообще, как вышло, что Джесс встретилась с ним в Америке, когда эта встреча должна была произойти в Лондоне? Что на этот раз натворила ее беззаботная сестрица? Эбби так боялась за нее, что едва осмеливалась расспрашивать Оливера, хотя и не оставляла таких попыток. Он оказался в сложной ситуации человека, обязанного выполнять распоряжения нанимателя, и заметно было, что делает это без особого энтузиазма. Теперь, когда он понуро ходил по номеру туда-сюда, она смотрела на него с искренним сочувствием. Должно быть, нелегко работать на такого человека, как Уильям Уэббер.

– Я уже сказал вам, дорогая моя, что мистер Уэббер не позволил мне ничего объяснять. Я не могу нарушить его распоряжение, – в который уже раз тихо повторил Оливер.

– Вы уже говорили это; – чуть не плача сказала Эбби, уронив голову на руки и уставясь вниз, в бело-розовый ковер. – Я не знаю, что все это значит. Вы упомянули адвокатов, и это меня напугало. Я понимаю, что это имеет какое-то отношение к моей… к Джессике Лемберт, но я знаю ее, она не способна ни на что худое, здесь какое-то страшное недоразумение. Это связано с ее компьютерной игрой? Ох, как мне хотелось бы знать, что произошло. Я просто не понимаю, что мне дальше делать.

Оливер подошел и развел ее руки. Она посмотрела на него, а он поднял ее и нежно прижал к себе.

– Бедная моя девочка, моя невинная крошка, я верю тебе. И понимаю, что напугал тебя там, в «Бруклендз», но обещаю, что позабочусь о тебе, не сомневайся в этом. Все прояснится, когда мы окажемся там…

– Где хоть это, Оливер? – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. – Вы говорили, где-то на Карибском море…

– Мы… Уильям Уэббер владеет там островом, местом, куда мы… куда он уезжает, когда хочет тишины и покоя. – Вдруг он резко отстранил ее. – Послушайте, Эбби, я действительно не имею права говорить о…

– Я понимаю, дорогой мой, понимаю, – прервала она его и через силу улыбнулась. – Мне кажется, он оказывает на вас страшное давление. От этого вам не сладко. Ах, как он мне не нравится. Но скоро все это, надеюсь, кончится. – Она устремила на него взгляд, полный сострадания. – Ох, Оливер, я даже вокруг себя ничего не вижу, ни полет в первом классе не доставил мне удовольствия, ни этот роскошный гостиничный номер, я просто не в состоянии чему бы то ни было радоваться. Мне так тревожно.