Оставшись в одиночестве, Джон Пол быстренько подключился к компьютеру, нашел нужный сайт и ввел код доступа. Как он ненавидел современные прибамбасы, все эти свидетельства технического прогресса! Но деваться было некуда — только так теперь можно было получить нужную информацию. Для начала он хотел знать, не объявлена ли уже готовность номер один по поводу возвращения Монка, и был приятно удивлен, не обнаружив этого. То, что курорт не кишит еще федеральными агентами (по мнению Джона Пола, их было так же просто засечь в толпе, как монахинь в полном монашеском облачении), означало, что Бюро ничего не знает о появлении киллера в Штатах. Сам он не собирался ставить их в известность — если они и были на что-то мастера, так это лихо провалить дело. Монк бы их сразу вычислил, взял ноги в руки и снова исчез на неопределенный срок.

Этого нельзя было допустить. Раз уж удалось хоть на шаг опередить Бюро, надо этим воспользоваться. Для Джона Пола это была не просто работа, а личная месть, и он хотел отомстить без помех.

Чуть больше года назад Монк пытался убить Мишель. Если бы не ее муж, попытка увенчалась бы успехом. Монку тогда удалось улизнуть, что в глазах Джона Пола было непростительной оплошностью, и он дал себе страшную клятву, что не оставит ублюдка в покое до тех пор, пока не отправит в ад, где ему самое место.

По мере того как длилась погоня, жажда мести нарастала. Дела, с которыми приходилось знакомиться в ходе расследования, задевали за живое, в особенности одно из них. Отец заключил контракт на убийство несовершеннолетней дочери, намереваясь пустить страховку на уплату своих долгов. Монк всегда расписывался под убийством, оставляя рядом с жертвой розу, и хотя ловкий папаша устранил свидетельство, один шип обломился и остался в покрывале на постели девочки. У бедняжки не было других родственников, так что оплакать загубленную жизнь было некому.

Помимо известных, наверняка были и другие случаи, не дошедшие до ФБР. А сколько их еще впереди, если убийцу не остановить!

Глава 4

По дороге к месту назначения Монк занимал своих пассажирок легкой беседой. Кэрри думала, что при всем своем незаурядном обаянии он чересчур корректен. Как раз таким она представляла себе вышколенного дворецкого в каком-нибудь английском особняке.

Багаж он погрузил в новенький, сверкающий чистотой «лэндровер», попутно объяснив, что лимузин не приспособлен для езды по горным дорогам и потому курорт держит парк более практичных машин. Анна Трапп предпочла переднее сиденье, Кэрри и Сара Коллинз удовлетворились задним, тем более что крытые натуральной кожей сиденья были поразительно удобными.

Спутницы Кэрри выглядели столь же приятно взволнованными, как и она сама, и никто не спешил начать общение между собой, предпочитая внимать рассказам Монка. Он посвятил их в историю курорта, потом перешел к чарующему повествованию о всевозможных знаменитостях, в том числе о тех, кому посчастливилось побывать на «Двух озерах».

За рассказами время летело незаметно, поэтому Кэрри не могла сказать, долог ли путь (последний раз она смотрела на часы в аэропорту), но ощущение складывалось такое, что они едут уже более часа. Это казалось несущественным. Завороженная, она совсем забыла о том, что ее может укачать, в особенности на горных дорогах. Сара Коллинз ахала каждый раз, как за окошком открывался новый вид, Анна Трапп впереди молчала, как немая, а сама Кэрри забрасывала рассказчика наводящими вопросами. Равнодушная даже к самым крупным политическим фигурам, она все время переводила разговор на кинозвезд.

— Вы говорите, здесь был и Рассел Кроу? Что он за человек?

— Этот австралиец просто влюбился в домик, — ответил Монк. — Даже пытался купить его.

— В таком случае мы не пожалеем, — вставила Сара.

Монк заверил, что в домике они найдут все блага цивилизации и что сам он будет к их услугам вплоть до регистрации на курорте.

— Очень надеюсь, что дальнейших неувязок не произойдет, — сквозь зубы процедила Анна Трапп.

— А что, были неувязки? — заинтересовалась Сара.

— Одна, но какая! — Чтобы обращаться непосредственно к собеседнице, она повернулась на сиденье всем телом, дав Кэрри возможность себя рассмотреть. — В отличие от вас и миссис Сальветти меня никто не ждет, и если бы я не заметила мистера Эдвардса с табличкой «Утопии», пришлось бы тащиться со всем багажом на стоянку такси, а между тем я была измучена полетом. Уж не знаю, как бы я справилась.

— Кругом было полно свободных носильщиков, — заметила Кэрри.

— Речь не об этом! — отрезала Анна с нажимом. — Речь о том, что за такие деньги мне полагается эскорт!

Что за неприятная особа, подумалось Кэрри. Вид недовольного лица Анны с по-детски надутыми губами был на редкость смешон.

— Это все проблема с водоснабжением, — примирительно объяснил Монк. — Отсюда некоторая нечеткость в работе персонала. Но поверьте, миссис Трапп, в дальнейшем ничего подобного не повторится и у вас не будет ни малейшего повода к недовольству.

— А это домик… есть там какой-то персонал? — спросила та, смягчаясь.

— Будет. Горничные уже в пути.

— И сколько их?

— Четыре.

— Я требую, чтобы одна была предоставлена в мое личное распоряжение! Ведь это возможно, не так ли?

— Почему бы и нет?

— Вот и хорошо.

Судя по голосу, Анна окончательно оттаяла. Сара адресовала Кэрри выразительный взгляд.

— Это хорошо, что мы будем под присмотром такой армии горничных, — продолжала Анна. — Так оно спокойнее. Мало ли что может приключиться! Ночь, горы, уединенный домик…

— Не такой уж он и уединенный, — успокоил Монк. — В том смысле, что там выставлена новейшая система сигнализации. Она же блокирует двери и окна. Когда система включена, хода нет ни в домик, ни из него. Это немного неудобно, зато безопасно. Да и кому нужно выходить наружу в холодные горные ночи? К сожалению, до холодов не успели замаскировать провода.

Вполуха прислушиваясь, Кэрри разглядывала своих попутчиц. Обе казались смутно знакомыми, но ей все никак не удавалось припомнить, где они могли встречаться. Наконец она не выдержала, постучала по плечу Анну Трапп, блондинку с глубоко посаженными карими глазами, а когда та обернулась, прямо ее спросила.

— Я ничего такого не припоминаю, — ответила Анна, скривив губы в подобии улыбки. — Бывали вы когда-нибудь в Кливленде?

— Нет, никогда.

При близком рассмотрении было заметно, что кожа у Анны имеет нездоровый желтоватый оттенок. Это наводило на мысль о застарелом недомогании. Глаза у нее были тусклые и безжизненные, и обильная косметика не только не скрывала этого, но даже подчеркивала. Да и вся она казалась какой-то изнуренной, словно жертва анорексии. Возможно, так оно и было, и в «Утопию» ее привела надежда на исцеление. Прикинув возраст, Кэрри решила, что они примерно одногодки.

Что касается Сары Коллинз, она, конечно же, ехала сбросить вес — фунтов шестьдесят — семьдесят. Наверняка на повестке ее дня первым пунктом стояла липосакция, вторым — абдоминопластика. Это была женщина лет семидесяти, и выглядела она на свой возраст. Ей также не помешал бы серьезный лифтинг лица. Хотелось проверить свои предположения, но Кэрри не отважилась.

Невзирая на ответ Анны, лица продолжали казаться знакомыми. Где она могла ее видеть? В каком-нибудь ток-шоу? А Сару Коллинз? В репортаже из зала суда?

Быть может, Кэрри и спросила бы, но Эдвардс вдруг снова ударился в рассказы, на этот раз о красотах Колорадо. Одна история переходила в другую, как у Шехерезады, и перебивать казалось невежливо, хотя этот нескончаемый монолог не давал возможности поближе познакомиться со спутницами. Кэрри утешила себя тем, что у них еще будет время всласть поболтать.

Ей было любопытно, что другие две думают о ней. Ее ведь тоже не назовешь моложавой, скорее наоборот. Втайне Кэрри называла себя старой кошелкой. Очень может быть, что именно это они о ней и думали.

Широкое шоссе давно уже сменилось узкими проселками, и вели они все вверх, вверх, постепенно набирая крутизну. Кэрри почувствовала, что ее начинает укачивать. Не хватало только, чтобы стошнило прямо на спину вышколенному английскому дворецкому! Интересно, включил бы он этот эпизод в свои рассказы?

— Неужели это все земли курорта? — спросила Сара.

— Да, мадам.

— Где же домик?! — не выдержала Кэрри.

— Прямо за поворотом.

Они находились теперь посреди дикой горной природы. Никаких следов жизни вокруг. Кэрри ощутила первый легкий спазм тревоги. До сих пор она не отдавала себе отчета в том, что последнее жилое строение осталось далеко позади. Зачем же в таком случае выставлять систему сигнализации? Кто придет на помощь, если она завоет? Даже если она подсоединена к ближайшему полицейскому отделению, где оно, это отделение? В двух часах езды? А может, огонек призван вспыхивать на стойке ночного портье в «Утопии»?

Вот это, пожалуй, разумно. И говорит о том, что курорт в пределах досягаемости. Успокоенная, Кэрри приникла к окну и принялась высматривать дом.

Трудно сказать, чего она ждала, но когда он наконец открылся взгляду, с губ сорвался восхищенный возглас. Это был настоящий горный дворец из цельных кедровых бревен, с панорамными окнами, в которых отражались горные пики, словно дом только для того и был здесь поставлен, чтобы подчеркивать окружающее великолепие. Круговая подъездная дорога вела к сплошной веранде. Каменная балюстрада метровой высоты отделяла дом от пропасти позади и сбоку.

— Взгляните только на эту веранду! — восторгалась Сара, прижимая ладони к щекам. — На ней даже качалки есть! Обожаю покачиваться и смотреть по сторонам!

Монк остановил «лэндровер» напротив парадного входа и поспешил открыть для пассажирок двери.

— Если заглянуть с веранды в окна дома, можно увидеть все, что позади него, — сообщил он.

— Как мило. — Анна приблизилась к балюстраде, глянула вниз, на далекие верхушки деревьев, и повернулась, чтобы оглядеть дом. — Надо же, выглядит совсем новеньким.

— Ему нет и четырех лет.

— Как, Бога ради, они доставили по горным дорогам все это панорамное стекло? — спросила Сара.

— С величайшей осторожностью, — пошутила Кэрри.

— Надеюсь, вам здесь будет удобно, — вставил Монк.

— Еще бы!

В Саре было столько энтузиазма, что Кэрри не удивилась бы, запрыгай она на одной ножке и захлопай в ладоши. С чего бы? Она как будто впервые увидела настоящую роскошь. Разве судья ничего не может себе позволить? Во всяком случае, знаменитая судья? Нашлись же у нее деньги на «Утопию»!

— Если вы уже готовы пройти внутрь, я провожу. Надеюсь, никто не откажется от бокала шампанского? О багаже не беспокойтесь, я им займусь.

Кэрри вошла в дом первой. Ей бросились в глаза провода снаружи у порога, и она решила, что это и есть упомянутая Монком система сигнализации. В самом деле, ее стоило бы убрать.

— Осторожно! — предупредила она. — Не споткнитесь о провода.

Почти весь нижний этаж дома представлял собой одно просторное помещение со множеством окон. Левее необъятного камина находилась роскошная винтовая лестница в верхние этажи. Зал был так полон света, что Кэрри невольно подняла глаза к потолку и увидела стеклянный купол, над которым величественно плыли позлащенные заходящим солнцем облака.

— Ну разве не прекрасно! — продолжала восторгаться Сара. — Этот купол и лестница… ступени вдвое длиннее и Шире любых, по которым мне когда-либо приходилось подниматься! Воображаю, в какую сумму все это обошлось… нет, не могу даже вообразить! А перила! Это же произведение искусства!

С этим трудно было не согласиться. — Идите сюда! — позвала от панорамного окна Анна Трапп. — На закате горные вершины словно в огне!

Даже эта вечно недовольная женщина была захвачена окружающими красотами.

Кэрри подошла и, в свою очередь, отдалась созерцанию. Ноги утопали в цветастом восточном ковре (в холле таких оказалось несколько), а мебель в неброских коричневых и бежевых тонах была подобрана в тон перспективе за окном. Камин, сложенный из необработанного камня, наводил на мысль об очаге в простом деревенском доме — во всяком случае, нечто подобное Кэрри видела в одном фильме. Зал был квадратной формы, в том же духе, но интерьер его, конечно, не шел ни в какое сравнение с незатейливым скарбом крестьянина.

За большим окном солнце почти коснулось линии гор и висело над ними ослепительным огненным шаром, наполняя зал оранжевым сиянием.

— Я словно в небесах… — послышался экзальтированный шепот Сары.

— Почти, — против воли улыбнулась Кэрри, — но если подняться на верхнюю площадку лестницы, под самый купол, то в небесах будешь в буквальном смысле.

Анне попалось на глаза серебряное ведерко со льдом. Из него торчала бутылка шампанского. Рядом на стойке стояла чудесная хрустальная ваза с тремя розами, чьи кроваво-красные лепестки едва начинали приоткрываться.