На вкус ветчина показалась ей не лучше грязи, но Арли заставила себя доесть все до последнего кусочка. Проглотив этот самый последний кусочек, она почувствовала взгляд Доминика, который все еще неотрывно глядел на нее.

— Почему вы уехали, ничего мне не сказав?

Арли подняла на него глаза:

— Я не хотела вас беспокоить.

Его глаза сузились:

— Вы могли бы оставить записку.

Арли пожала плечами и продолжила трапезу.

— Какие у вас планы на сегодня? — спросил Доминик, явно раздраженный ее дерзким поведением.

— Хочу прокатиться верхом.

— Где?

— Понятия не имею.

Арли заметила, как подбородок графа дернулся, и поняла, что он просто в ярости. Доминик готов был уже задать следующий вопрос, но тут дверь открылась, и вошел Джозеф, держа серебряный поднос с кучей визитных карточек. Не говоря ни слова, дворецкий поставил поднос перед графом, тот взял первую карточку, просмотрел ее и отбросил в сторону. Потом еще одну и еще одну…

— Похоже, — ледяным тоном произнес Рочфорд, — вы произвели настоящий фурор. Даже сейчас, пока мы разговариваем, вас уже ожидают несколько посетителей.

Вместо того чтобы порадоваться такому вниманию, Арли ощутила странное разочарование. Ей хотелось одиночества, покоя и тишины. Ей требовалось время, чтобы привести в порядок свои мысли, мысли о Доминике. Она должна была раз и навсегда положить конец безрассудной страсти, захватившей все ее существо. Арли казалось, что она пленница собственного тела: она жаждала мужчину, который никогда не будет принадлежать ей, мучилась из-за эротических снов, преследующих ее каждую ночь. Она должна положить конец этому безумию.

Доминик знал, что изумление, написанное на лице Арли, было искренним. Девушка явно не ожидала, что ее поклонники отправятся за ней, и ее шокировал тот факт, что они сейчас сидят в гостиной, ожидая, когда же она к ним выйдет. А вот о реакции мужчин на наряд Арли граф мог только догадываться.

Интересно, она хоть представляет себе, как потрясающе выглядит, как сексуальна? Бриджи, которые были на ней, облегали ее тело, выставляя напоказ длинные ноги и идеальной формы ягодицы. Ее костюм не оставлял простора для воображения. Белая льняная рубашка приковывала взгляд — если она выйдет на солнце, сквозь тонкую ткань будут просвечивать соски…

Доминик прокашлялся.

— Ваши кавалеры ждут вас, Арли…

Она вздохнула:

— Я так устала от шумной компании. И я не в настроении принимать сейчас гостей. Вы не могли бы сказать им, чтобы они пришли в другой раз?

Не мог бы он сказать? Да он с радостью утрет нос этим нахалам. Сдержав радостную улыбку, Доминик, как заботливый опекун, которым он и должен быть, ответил:

— Конечно.

По пути в гостиную Доминик постарался успокоиться. Он стал относиться к Арли слишком уж собственнически. Это совершенно недопустимо. Она манила его, как пламя манит мотылька. Его притягивала ее невинность. Арли была девственницей, и Доминик отдал бы все на свете, чтобы взять ее первым, чтобы ощутить ее мягкое нежное тело под своим крепким. Как же он хотел почувствовать, как ее руки обвивают его шею, как ее мягкие груди прижимаются к нему, ее бедра широко раскрываются для него, и только для него.

Рочфорд помотал головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Сам он, когда дело касалось женщин, не придерживался никаких принципов. Юные и постарше, богатые и бедные, замужние и вдовы — никогда прежде ему не было до этого никакого дела. Секс есть секс. Против воли он задумался, не все ли мужчины, пришедшие с визитом к Арли, считают так же.

Доминик взял себя в руки и вошел в гостиную, где сидели четверо молодых мужчин с цветами, конфетами и другими безделушками, предназначенными для его подопечной. Ревность жгла его изнутри, и тот факт, что все они, кроме одного, были минимум лет на пять-десять моложе его, только усугублял ее. Не говоря уже о том, что любой из них лучше подходил на роль мужа, чем сам граф.

Когда он вошел, мужчины поднялись и устремили свои взгляды поверх его плеча, в коридор, видимо, в надежде, что Арли идет за ним.

Доминик кашлянул, тем самым привлекая их внимание:

— Должен сообщить вам, что моя подопечная сегодня не очень хорошо себя чувствует. Она очень устала после последнего приема, и ей нужно время, чтобы восстановить силы.

Гостиная наполнилась разочарованными вздохами и стонами мужчин, и Доминику удалось изобразить извиняющуюся улыбку:

— Спасибо, что пришли, но я попросил бы вас в следующий раз предупреждать о визите заранее, чтобы я позаботился о соответствующем сопровождении для Арли.

Граф жестом попросил молодых людей следовать за ним. Он подержал дверь, пока молодые люди выходили, причем каждый из них был разочарован, что не смог лично засвидетельствовать Арли свое почтение.

Дэниел Батлер, молодой американец, который до бала у Бэнфилдов Доминику нравился, остановился рядом с графом и вручил ему букет роз:

— Лорд Рочфорд, не могли бы вы передать мисс Уитман эти цветы и небольшое послание от меня лично. Скажите ей, что последние несколько дней были лучшими днями моей жизни. Когда я узнал, что она уехала раньше, я был очень расстроен и немедленно вернулся в Лондон. Ее красота так меня ослепила, что я едва ли могу мыслить ясно.

Доминик непроизвольно сжал кулак. Этому юнцу трудно будет что бы то ни было делать после того, как он хорошенько его отдубасит. К счастью, Дэниел закончил свою отрепетированную речь и вышел за дверь прежде, чем Доминик успел окончательно потерять терпение. Ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю и самоконтроль, чтобы со всего размаха не хлопнуть дверью у них за спиной.

Сделав глубокий вдох, Доминик прошел в гостиную, хотя внутри весь кипел от злости. Розы он швырнул проходящей мимо горничной.

— Выброси их, — сказал он.

С каждым шагом, который приближал его к столовой… и к Арли, мысли в его голове путались все больше.

Значит, вот как он теперь будет проводит время — разгонять наглых юнцов, жаждущих провести время с его подопечной? А постоянные ухажеры будут посещать его дом ежедневно? Сможет ли он это вынести?

Может быть, пора перевезти Арли в загородное поместье Уитли? Видит Бог, его бабушка будет чрезвычайно ей рада. Но Уитли недостаточно далеко… на земле вообще нет уголка, который был бы достаточно далеко. Куда бы Арли ни уехала, мужчины, без сомнения, будут ее преследовать. Нет, она должна остаться там, где он сможет за ней присматривать.

Присматривать… и давать всем особо настойчивым ухажерам от ворот поворот. Он сам хочет Арли. На прошлой неделе он разогнал больше поклонников, чем следовало. Единственное, чего хотелось Доминику, — это остаться с Арли вдвоем. Весь остальной мир мог спокойно отправляться к чертовой матери.

Увидев графа, Джозеф поспешил к нему навстречу:

— Простите, что беспокою, милорд, но я должен сообщить вам, что мисс Уитман взяла с конюшни серую кобылу. Янси пытался ее отговорить, но она настояла. Я знаю, она отличная наездница, но…

— Ни слова больше, — прервал его Доминик, направляясь в сторону конюшни.

Если Арли еще не сломала себе шею, возможно, он сам это сделает.

Арли скакала бешеным галопом, не обращая внимания на то, что лошадь была самой быстрой и самой крупной из всех, на каких она до этого ездила. Арли знала, что ей следовало проявить большую осторожность и выбрать более подходящую лошадь, но ей необходимо было сбежать как можно дальше от человека, в руках которого находилась не только ее судьба, но и ее сердце.

Она пыталась убедить себя, что чувство к Рочфорду было всего лишь благоговением. Но как это могло быть всего лишь почтительным восхищением, если ее сердце чуть не выпрыгивало из груди, когда он оказывался рядом, а желание дотронуться до него становилось просто нестерпимым. Арли больше себя не обманывала. Она хотела Доминика — хотела быть его любовницей.

Его тоже влекло к ней, это было очевидно, но он уже сказал, что не женится на ней. Она будет для него всего лишь развлечением, еще одной игрушкой, и как долго это продлится, неизвестно. Вот, например, Вероника. Он сказал, что она ему наскучила, а через несколько часов после этого заявления снова лег с ней в постель.

Хотя Арл и хотела Доминика, она вынуждена была признать, что Рочфорд бегает за каждой юбкой. Если она поддастся своим желаниям и займется с ним любовью, что с ней станет? В конце концов, она останется с разбитым сердцем, а Доминик заведет очередную любовницу. Она не может этого допустить.

Стараясь не отягощать себя мрачными мыслями, Арли скакала все быстрее и быстрее, оставляя за собой мили и мили. Заметив, что лошадь уже совсем взмыленная, девушка придержала ее, а затем остановилась, чтобы дать кобыле отдохнуть. Когда сердце Арли застучало ровнее, она окинула взглядом деревенский пейзаж и осознала, что заблудилась. Понимая, что скакать дальше просто глупо, девушка спешилась и отвела лошадь в тень небольшой группы деревьев у зеленого склона холма.

Сейчас она немного отдохнет, а потом вернется тем же путем, каким приехала сюда… по крайней мере, она на это надеялась.

Арли села, прислонившись спиной к стволу старого дерева, и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Как же тут спокойно. Единственным звуком был тихий шелест листьев над головой, которые шевелил легкий ветерок.

Через мгновение безмятежность обстановки нарушил стук копыт. Кто-то скакал прямо к ней. Сначала Арли хотела спрятаться, но потом решила оставаться на месте, полагая, что сможет спросить у этого человека, как ей добраться до Рочфорд-Мэнор.

Но, похоже, ей не суждено было больше никуда сегодня ехать.

— Доминик, — прошептала она, стук сердца гулко отдавался у нее в ушах, пока она смотрела, как он несется к ней во весь опор на вороном жеребце.

Рочфорд был одет во все черное и производил такое ошеломляющее впечатление, что Арли подумала: смогла бы хоть одна женшина на земле устоять перед ним? Доминик остановился прямо перед ней, его глаза были холодны как лед.

Да какое право он имеет на нее злиться? Она просто поехала прокатиться верхом. Одна. Она ведь поехала не в Лондон, а скакала по окрестностям, так что ей не нужно было сопровождение. Арли приподняла подбородок и смело встретила его взгляд.

— Зачем вы взяли серую кобылу? Вы ведь знаете, что она с норовом!

Он посмотрел на ее грудь, взгляд задержался там на несколько секунд, а потом скользнул на талию и, наконец, на бриджи.

Сердце Арли бешено колотилось, когда он снова посмотрел ей в глаза:

— Я думал, все ваши бриджи сожжены.

Она встала, уперев руки в бедра:

— Как видите, одну пару я спасла от огня.

— Юные леди не должны ездить верхом и носить бриджи, — сказал Доминик, в его тоне явно прозвучало неодобрение. — Это неприлично.

Арли вся подобралась под его тяжелым взглядом. Да как он смеет говорить ей о приличиях? Спать с замужней женщиной — вот это действительно неприлично. Говорить своей подопечной, что он хочет заняться с ней сексом, а потом заявить, что никогда на ней не женится, — это совсем неприлично.

— О чем вы думаете? — Доминик внимательно вглядывался в ее лицо, словно видел ее насквозь.

И как графу только удается так легко читать ее мысли? Казалось, он знал о ней все, в то время как она о нем — ничего.

— Я не хотела вас расстроить, — солгала Арли, прекрасно отдавая себе отчет в том, что поехала верхом одна на серой кобыле именно для этого.

Доминик спешился, и Арли отступила на шаг назад.

Когда он подошел ближе, девушка заметила, как дергается мускул у него на подбородке. Сердце Арли билось в такт его шагам, и через мгновение, когда Доминик прижал ее к себе, она судорожно вздохнула. Его губы были в опасной близости от ее лица.

— Я ненавижу то, что вы со мной делаете. Я совершенно себя не узнаю… — Его горячее дыхание обжигало ей кожу.

Арли задрожала, страшась своего желания. Она очень боялась, что граф бросит ее, когда получит то, чего хочет.

Еще секунда — и он отпустил ее и сделал шаг назад. Доминик провел рукой по волосам, и Арли заметила, что он тоже дрожит:

— Я хотел убить всех этих мужчин, заявившихся с утра. Все они притащили подарки в надежде заполучить вас. Я терпел день за днем, до бесконечности, когда мужчины смотрели на вас, касались вас, а потом вернулся домой только для того, чтобы застать там кавалеров, барабанящих в мои двери в надежде увидеться с вами.

— Я их об этом не просила.

У графа был такой измученный вид, что Арли вдруг захотелось его утешить.

— Я знаю, что вы их не просили. Вы и понятия не имеете, какое влияние оказываете на мужчин. Взгляните на себя. — Его взгляд заскользил по ее телу, словно он медленно ласкал ее. — Вы невероятно соблазнительны и даже не подозреваете об этом. Вот вы стоите в этих бриджах из мягкой шерсти, которые облегают каждый изгиб вашего тела. Стройные бедра, узкая талия, плоский живот, а ноги — ноги, которые просто созданы для того, чтобы обвиваться вокруг мужской талии. Розовые соски слегка просвечивают сквозь тонкую ткань рубашки. Упругие груди натягивают лен, дразнят мужчину, приглашая взять их в ладони, распробовать их сладость на вкус, ласкать их языком, пока вы не начнете умолять его взять вас.