— Лорд Рочфорд, я хочу поблагодарить вас за сегодняшнее гостеприимство. Мне бы очень хотелось ухаживать за мисс Уитман, естественно, с вашего разрешения.

Ну вот. Слова, которых Доминик опасался несколько недель, наконец, прозвучали. Но до этого момента он и представить себе не мог, как они на него подействуют. В его голове промелькнуло множество вариантов ответа, но он знал, что все они бессмысленны, а потому сказал:

— Вам нужно спросить мисс Уитман, хочет ли она, чтобы за ней ухаживали.

Арли побледнела, но быстро взяла себя в руки и повернулась к Дэниелу с прелестной улыбкой:

— Ну, конечно.

По мнению Доминика, на лице Дэниела появилось чрезмерно самодовольное выражение.

— Вы оказываете мне огромную честь, мисс Уитман, — произнес он.

У Доминика все внутри опустилось: он вынужден был наблюдать, как Дэниел целует Арли руки, прижимаясь к ним губами дольше, чем необходимо. Доминик поднялся, подошел к двери и распахнул ее:

— Мы будем рады снова видеть вас… через несколько дней.

— Да, через несколько дней, — повторил Дэниел, испытав явное разочарование из-за того, что ему сказали не приходить, как минимум, три дня. Он-то рассчитывал, что примчится сюда на следующий же день. — До встречи, мисс Уитман.

Арли прошла вместе с Дэниелом к открытой двери, а потом он торопливо поцеловал ее в щеку и ушел.

Доминик вернулся в свой кабинет, подождал, пока Арли войдет за ним, и закрыл дверь. Он стоял спиной к двери, глядя на Арли, которая смотрела на него, нахмурившись. О чем она думает? Дэниел был красив, а его семья богата. Он мог обеспечить ей хорошую жизнь.

— Ну, как, он тебе нравится? — спросил Доминик, пытаясь говорить ровным голосом, хотя на самом деле весь кипел от ревности.

Она пожала плечами:

— Приятный молодой человек.

— Приятный, — повторил Доминик и медленно направился к Арли, видя, как забилась жилка у нее на шее.

Он остановился в нескольких футах от нее. Потом перевел взгляд на ее грудь, которая прекрасно просматривалась сквозь желтое платье, идеально подчеркивающее стройную фигуру.

— А что ты имеешь в виду, когда говоришь приятный!

Арли раздраженно вздохнула, но ничего не сказала.

Он не должен на нее сердиться. В конце концов, это ведь он пригласил Дэниела. Но он все же сердится на нее. Доминику ужасно не понравилось, как она смеялась с Дэниелом. Блеск в ее глазах, ее улыбка. Как легко они вели беседу, словно всю жизнь были друзьями, когда на самом деле провели вместе всего несколько дней.

— Он приятный молодой человек, — устало повторила Арли. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что он мне противен? Это не так. Он вежливый, добрый… настоящий джентльмен.

Настоящий джентльмен — в отличие от него. Ей не обязательно было произносить это вслух. Доминик видел обвинение в ее глазах. И Доминик знал, что он это заслужил. Он заслуживал худшего. Он взял эту молодую девушку и сделал ее своей любовницей. Женщину, заботу о которой ему доверили. Из всех своих знакомых ее отец выбрал именно графа, чтобы тот о ней позаботился, и что он сделал? Всего через несколько месяцев он лишил ее девственности, а вместе с тем и шанса удачно выйти замуж. Лучшее, на что она теперь могла надеяться, это быть чьей-то любовницей. Ну, или ей придется продемонстрировать удивительные актерские способности в первую брачную ночь.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — снова спросила Арли, вглядываясь в его лицо. — Скажи мне.

Доминик подошел к ней и стал гладить мягкую кожу ее шеи:

— Я думаю о том, как сильно тебя хочу.

Его пальцы погладили ее ключицы, потом опустились на грудь. Просунув руки под шелк платья, Доминик высвободил идеальные округлости из корсета и ее роскошные груди оказались в его ладонях. Глядя в ее глаза, стремительно темнеющие от страсти, он прошептал, почти касаясь ее губ:

— Я хочу пробовать на вкус каждый сантиметр твоего тела и делать это до тех пор, пока ты не сможешь больше этого выносить и будешь умолять меня, чтобы я тебя взял.

— Возьми меня, Доминик, — прошептала она, не отрываясь от его губ.

Доминика не надо было упрашивать. Он притянул Арли, заключил в объятия и начал целовать, весь исполненный ненасытной страсти и желания. Когда Арли приникла к нему, он приподнял ее юбки и улыбнулся, когда обнаружил, что под платьем ничего нет и что она уже вся влажная, готовая его принять.

— Ты хочешь меня? — прошептал он, прижимаясь к ней твердой плотью.

— Всегда, — задыхаясь, откликнулась она.

Доминик приподнял ее, заведя ее длинные ноги себе за спину так, что они обхватили его талию. Он понес ее к своему письменному столу и мягко опустил на него. Арли откинулась на столе, широко раздвинув ноги. Доминик расстегнул свои бриджи и глубоко вошел в нее, полностью погрузившись в тепло ее лона.

Услышав тихий вздох, он положил ее ноги себе на плечи и еще раз вонзился в нее.

Доминик услышал собственное неровное дыхание. Сейчас он хотел ее больше, чем когда-либо прежде. Он знал, что никогда не устанет от Арли.

— Доминик, — простонала она, и ее лоно стало сжимать его плоть.

Он закрыл глаза, откинул голову и достиг оргазма такой силы, что все его тело охватила дрожь.

У Арли было такое чувство, что она живет в каком-то счастливом сне. Вот уже четыре недели они с Домиником были любовниками. И ни одной ночи не проходило без того, чтобы он не занялся с ней любовью. Она задавалась вопросом, закончится ли когда-нибудь это волшебство, в котором она пребывала, так же, как заканчивается все на свете.

— Готов отдать все, что угодно, чтобы узнать, о чем ты думаешь.

В карете Арли смотрела на сидящего напротив Доминика, в его невероятно красивые глаза, обрамленные длинными ресницами. Он был одет в черный костюм и выглядел просто потрясающе. Больше всего Арли сейчас хотелось, чтобы они остались дома. Она знала, что ее чувства слишком собственнические, но их связь началась совсем недавно, и она не хотела делить его ни с кем.

— Я просто думала о том, как я счастлива.

На лице Доминика появилась мальчишеская улыбка:

— А ты счастлива?

— Ты же знаешь, что это так, — сказала она, ни секунды не сомневаясь в том, что никогда не устанет на него смотреть.

— Хорошо. Твое счастье — мое самое главное желание, — ответил он, и его голос прозвучал так чувственно, что у Арли по коже забегали мурашки.

Карета остановилась перед театром, и Арли глубоко вздохнула. Ей придется сейчас продемонстрировать все актерские способности, которые у нее только есть. Когда женщины начнут вешаться на Доминика, ей придется притворяться равнодушной, хотя вся она будет кипеть от ревности.

Тайна их отношений не должна быть раскрыта. Это погубит Доминика, да и ее тоже. Арли знала, что сумеет пережить скандал, но она не знала, как это скажется на Доминике. Это ведь были люди его круга, не ее. Она всегда могла уехать, исчезнуть, а он никогда не сможет отказаться от своего титула или огромного состояния.

Ну почему они не могли быть просто любовниками, и все? Почему он думает, что ей нужен муж? Она устала от бесконечной череды мужчин, наведывающихся в особняк, и Дэниел, хоть и был бесконечно добр, с каждым визитом становился все смелее.

Все мужчины, которые приходили к ним в дом, считали ее невинной и целомудренной. Если бы они только знали, что в стенах особняка она вела себя как настоящая шлюха и занималась любовью с Домиником, не заботясь о том, что их застанут. Они сДомиником совершенно обезумели и занимались сексом постоянно: в библиотеке, в гостиной, в кабинете на его письменном столе. В. любой момент кто-нибудь мог на них наткнуться, и, что самое странное, Арли не было до этого никакого дела. Доминик так ее возбуждал, что больше ничего не имело значения, только он и та радость, которую он ей дарил. Может быть, она больше похожа на свою мать, чем думала…

— Ты хмуришься, хотя еще не видела даже первого акта, — произнес Доминик с натянутой улыбкой.

Арли знала, что он боится этого выхода не меньше, чем она сама, но они не могли вечно сидеть взаперти в особняке без того, чтобы не привлечь к себе всеобщее внимание.

В театре, когда они шли к своим местам, их то и дело останавливали требующие внимания знакомые, в основном настырные женщины, мечтающие оказаться в постели с Домиником.

Настроение у Арли испортилось еще больше, когда она увидела Веронику под ручку с мужем, которая бросила в сторону Арли многозначительный взгляд. Подозревала ли Вероника, что между ней и Домиником что-то есть? В глубине души Арли очень хотелось считать, что она единственная женщина в его жизни, но могла ли она быть в этом уверена? Ее мысли вернулись к последним неделям. Доминик всегда возвращался домой в одно и то же время, и всегда они занимались любовью. Больше Арли думать об этом не стала: она предпочитала верить Доминику.

Девушка отвернулась, избегая встречаться с Вероникой взглядом.

— Мисс Уитман. Мисс Уитман!

Арли повернулась и увидела, как к ней через толпу пробирается Дэниел. Он был одет в костюм красноватого оттенка и, судя по его виду, рад был встрече с ней. Арли опять почувствовала неловкость оттого, что водит его за нос. Она знала, что это помогало сохранять видимость того, что она ищет себе мужа, но притворство выводило ее из равновесия. Тем более она не знала, что у Доминика на уме. Может быть, когда он от нее устанет, он просто сдаст ее на руки Дэниелу.

— Мисс Уитман, как я рад вас видеть, — сказал Дэниел, и его взгляд задержался на декольте Арли, а потом, словно опомнившись, он снова посмотрел ей в лицо. — Как жаль, что вчера я вас не застал. Вы уехали кататься верхом буквально за несколько минут до моего прихода. Я было решился пуститься за вами вслед, но ведь я собственными глазами видел, какая вы превосходная наездница.

— Спасибо, — сказала Арли с улыбкой, думая о том, будет ли она гореть в аду за все те грехи, которые успела совершить в последнее время.

Ее действительно ужасало, как мало теперь ее волнует, что о ней подумают другие люди. Прежде Арли всегда поступала так, как от нее ожидали, а теперь, живя по своим правилам, получала от жизни удовольствие, но не могла не думать о том, какую цену ей придется заплатить в конце.

— Может быть, вы и ваш опекун захотите сесть с нами?

— Нет, — отказался Доминик прежде, чем Арли успела ответить, — у нас с мисс Уитман уже есть места.

. — Но спасибо за предложение, — добавила Арли, когда Доминик уже потащил ее за собой сквозь толпу.

— Это было довольно грубо.

— Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

От этих его слов Арли охватил трепет. Она знала, что Доминик ревнует ее к американцу, но редко это показывает.

У них были замечательные места, с которых открывался прекрасный вид на сцену. В зале стало душно, и Арли раскрыла веер.

В антракте Дэниел подошел поговорить с ней, и, хотя Доминик тоже стоял рядом, выступая в роли сопровождающего Арли, он все это время оживленно разговаривал с другой компанией.

Арли отдала бы все на свете, чтобы иметь возможность сказать Дэниелу, что между ними ничего не может быть. Как же тяжело, когда он смотрит на нее своими темными глазами с такой надеждой и обожанием. Она не заслуживает подобной привязанности.

Дэниел вернулся на свое место, но весь второй акт Арли чувствовала на себе его взгляд. Она испытала огромное облегчение, когда упал занавес, и они с Домиником без промедления направились к карете, Доминик сказал, что их приглашали на прием, но он отказался, придумав очередную отговорку.

Сидя в карете напротив Доминика, Арли откинулась на обтянутую бархатом спинку сиденья и стала смотреть на проплывающий за окнами темный город. Вечер начинался хорошо, но сейчас она чувствовала, как сильно вымотана.

— Что-то ты притихла.

Она перевела взгляд на Доминика. Он как раз развязывал галстук. Вид у него был опасный и привлекательный. В театре Арли видела обращенные на него взгляды женщин, которые, очевидно, хотели ее любовника.

— Я просто устала.

— Маленькая лгунья.

Улыбнувшись, Арли снова выглянула в окно, чтобы не встречаться взглядом с Домиником.

— Расскажи мне, что тебя волнует, — мягко произнес он.

Она снова посмотрела на него, ее улыбка испарилась, пока она обдумывала свои следующие слова:

— Мне очень не нравится лгать, особенно Дэниелу. Он не заслуживает того, чтобы его обманывали.

Доминик нахмурился:

— Ты хочешь, чтобы он знал о нас?

Она пожала плечами:

— Честно говоря, мне теперь все равно. Я просто знаю, что ненавижу себя за то, как я с ним поступаю.

— Ты недооцениваешь мистера Батлера. И я не хочу о нем больше говорить.