Джулия Лэндон - Опасный джентльмен

Тот ответил расширением собственного дела, купив верфь в Бостоне. Он заслужил репутацию отличного судостроителя; его клиперы, самые надежные и быстроходные, носились по Атлантике между Англией и Америкой. Производство металлов, налаженное в партнерстве с Артуром, сверх всяких ожиданий приносило такие доходы, какие Арчи и не снились, ибо каждый час бодрствования Эдриан посвящал делу.

И тем не менее он хотел получить Килинг-Парк…

Завернувшись в плащ, он тупо уставился на дорогу.

По какой-то не совсем ясной причине это место было ему особенно дорого. Может, потому, что оно связано с единственным ощущением любви и уюта, которое он познал в материнских объятиях, или с ощущением полной свободы, когда он мальчиком бродил по лесам и долинам. После смерти деда Эдриан стал графом Олбрайтом и хозяином Лонгбриджа, но это не утолило его мечты о Парке, и в свое поместье, не имевшее для него никакой ценности, он приезжал всего несколько раз. Нет, ему нужен только Килинг-Парк, и в один прекрасный день он его получит назло Арчи.

Хотя отец никогда не понимал, чем вызвано презрение старшего сына, Эдриан за многие годы услышал достаточно, чтобы понять в конце концов, почему Арчи говорил своей жене ужасные слова и испытывал отвращение к наследнику. И почему он обожал Бенедикта. Он никого ни о чем не спрашивал, но теперь знал, что является незаконнорожденным. Эта тайна умрет вместе с ним, иначе отец воспользуется случаем и оставит все Бенедикту, не имевшему прав на наследство.

По закону Арчи, если бы пожелал, мог передать младшему сыну личное имущество. Но Килинг-Парк, угольные шахты, дом в Лондоне и замок во Франции принадлежали и его отцу, поэтому не существовало закона, который лишил бы Эдриана титула маркиза Килинга и его владений.

Чтобы не запятнать свое имя скандалом, Арчи скрыл от всех, что жена наставила ему рога и его первенец — бастард. И он не только не отрекся от него, а даже растил как собственного сына. Теперь Эдриан унаследует Килинг-Парк.

Хотя Арчи с великим удовольствием прочитал молитву над могилой отца, он не получил того, о чем мечтал больше всего на свете: смерти Эдриана и короны маркизов Килингов для Бена.

Слава Богу, отца в Килинг-Парке не было, однако Эдриан не нашел тут ни успокоения своему измученному сердцу, ни убежища от вины, снедавшей его душу. Хуже того, Бенедикт не уехал с отцом в Лондон, и три дня, проведенные здесь, обернулись для Эдриана тремя днями страданий.

— О! Вот ты где! А я тебя искал.

— Неужели? — Эдриан равнодушно посмотрел на брата, вошедшего в библиотеку, и отодвинул письмо семье Филиппа, которое вымучивал уже два часа.

— Отец вернулся наконец из Лондона. Он будет ждать тебя в кабинете.

Разговор с Арчи. Только этого ему сегодня и не хватало. Им больше нечего обсуждать, а письмо он должен закончить непременно, ибо со смерти Филиппа прошло уже десять дней.

— Значит, вернулся? И чего он хочет? — спросил Эдриан.

— Понятия не имею, — слишком уж быстро ответил Бенедикт. — Но думаю, он хочет убедиться, что с тобой все в порядке.

Эдриан понимающе улыбнулся: в чем-то его брат силен, но вот лгать совсем не умеет.

— И когда он приехал?

— Часа два назад. Кажется, Брайан не принес тебе виски? Сейчас я скажу ему, чтобы наполнил графин.

— Не трудись, я уже один графин осушил. — Эдриан неторопливо встал из-за стола и, не обращая внимания на удивленный взгляд брата, направился к двери.

— Эдриан! — неожиданно выпалил Бенедикт. — Я… я… полагаю, ты скоро уедешь?

— Не знаю, Бен. А что, меня опять выгоняют?

— Я просто… Я просто подумал, что ты уедешь, — ведь ты всегда так поступаешь.

Конечно, он должен уехать, и чем скорее, тем лучше. Эдриан взялся за ручку двери.

— Ты в Лондон? Скажи, с моей стороны будет слишком навязчиво, если я поеду с тобой?

Черт возьми, иногда Бен разговаривает как ребенок. Эдриан, нахмурившись, посмотрел на брата:

— У твоего отца есть в Лондоне роскошный дом. Почему бы тебе не поехать туда?

— Я не имел в виду… Я подумал… У меня там кое-какие дела, вот я и подумал, что вместе путешествовать легче.

Мальчиком Бенедикт всегда бегал за ним, почти боготворил его.

Он мог бы позаботиться о парне, но Бен теперь не выказывал особой привязанности к нему, как много лет назад, — видимо, стал жертвой интриг Арчи, который обещал младшему сыну Килинг-Парк. Да и сам Эдриан уже не испытывал к брату прежних чувств.

Едва он переступил порог кабинета, как отец вскочил с места, потрясая смятым листом бумаги.

— Убийца! — крикнул Арчи. — Я должен был знать, что этим все кончится! Тебе недостаточно репутации азартного игрока и развратника, да?

Прекрасное начало, как всегда.

— Пожалуйста, отец, выслушайте меня, — сухо ответил Эдриан, пока робко проскользнувший за ним в комнату Бенедикт шел к окну.

— Черт возьми, Олбрайт! Ты убийца!

За много лет Эдриан научился скрывать свои эмоции, поэтому, сунув руки в карманы, прислонился к двери и холодно посмотрел на отца.

— Вы, по своему обыкновению, искажаете факты. Я не хотел убивать его, это он пытался убить меня! Если сомневаетесь, можете поговорить с судьей в Пемберхеде.

Арчи нахмурился:

— Тут и говорить не о чем. Как ты смеешь с таким пренебрежением относиться к гибели сына моего кузена! У тебя нет совести!

Ну и лицемер! Арчи не встречался с родственником пятнадцать лет — он ненавидел отца Филиппа, потому что у них произошла ссора из-за денег.

— Ты не сын мне, слышишь? Я не желаю видеть в своем доме убийцу! Ты никчемный…

— Отец! — воскликнул Бенедикт. — Пожалуйста!

— Нет, Бен, пусть говорит, коли начал, — улыбнулся Эдриан. — Продолжайте, отец… Итак, вы сказали… Побагровев, Арчи вскинул руку со смятым листом:

— Видишь это, никчемная дворняжка? Ты недостоин титула графа, а уж маркиза тем более. Я не сумел уберечь от тебя свой титул, зато могу уберечь свое богатство. — Арчи развернул лист. — Вот, смотри. Я наконец сделал то, что должен был сделать много лет назад, — я лишил тебя наследства.

Все теперь принадлежит Бенедикту, все теперь его! Килинг-Парк, дом в Лондоне, замок во Франции!

Бенедикт стыдливо опустил голову. Эдриан усмехнулся: крысеныш знал.

— Ну, Бен, полагаю, теперь уж ты захочешь посетить собственный дом в Лондоне, — произнес он, растягивая слова.

— Для тебя это шутки, да? — прошипел Арчи. — Ты высмеивал меня! Ты питаешь ко мне отвращение! Ты с самого начала был дурным семенем! Бесстыдство твоей матери…

Холод пробежал у Эдриана по спине.

— Не впутывайте ее в это, отец!

— Почему нет? Шлюха…

Прежде чем он успел среагировать, Эдриан в три прыжка преодолел разделявшее их расстояние, схватил отца за галстук и яростно рванул к себе.

— Ни слова больше — или у вас действительно появится основание назвать меня убийцей!

— Господи, ты сумасшедший? — испуганно выдавил Арчи, потирая шею, когда сын оттолкнул его.

Тот равнодушно пожал плечами и направился к двери.

— Ты позорил меня с самого рождения! Я был к тебе слишком великодушен — и ради чего? Ради того, чтобы ты смог протащить мое доброе имя по грязи, чтобы смог убить сына моего кузена? Ты бесчестье этого дома, Олбрайт! Я стыжусь называть тебя сыном! Да пощадит Господь твою душу!

Слишком поздно, мрачно подумал Эдриан и оглянулся. Бенедикт так и не поднял головы. Ни единого слова протеста или возмущения не слетело с его дрожащих губ, когда он трусливо прятался за спиной отца и листом бумаги, передавшим ему все, что по закону принадлежало старшему брату. Эдриан перевел взгляд на Арчи, багрового от ярости.

— Будьте осторожны, отец, — с улыбкой сказал он. — Вы наконец получили то, чего добивались тридцать два года. Смотрите, как бы вас на радостях не хватил удар.

Мистер Перл очень гордился тем, что он адвокат и более двадцати лет оказывает услуги жителям Киллинга и соседних городов. Среди его клиентов были такие знатные персоны, как лорды Киллинг, Кармайкл и барон Хаффингтон. Успех вполне им заслужен, с гордостью думал он, идя по оживленной улице, а его склонность узнавать все о своих клиентах иногда бывает весьма полезна для их защиты.

В прежние годы он вел дневник, озаглавленный «Перлы мудрости», куда в хронологическом порядке записывал пикантные сплетни практически о каждом жителе Киллинга, Ньюхолла и Фарлингтона.

На перекрестке мистер Перл чуть помедлил и огляделся, прежде чем направиться к собственной пекарне, расположенной под опрятной маленькой конторой, где он принимал клиентов. Подобная осмотрительность совсем не лишняя, ибо никогда не знаешь, пришел ли человек за хлебом или ему требуются услуги адвоката.

Мистер Перл хотел отпереть дверь, но выронил ключ, нагнулся за ним, а подняв голову, увидел роскошную дорожную карету с гербом графа Олбрайта. Это довольно интересное семейство, подумал он и мысленно пробежал страницы дневника, посвященные Спенсам. Жаль, что лорд Киллинг лишил графа наследства ради своего младшего сына Бенедикта.

Тем временем экипаж остановился у бакалеи Рэндольфа. Человек, сидевший рядом с кучером, спрыгнул на землю и исчез в лавке.

Мистер Перл машинально поправил галстук. Чувствуя себя обязанным дать лорду Олбрайту все разъяснения по поводу случившегося, он без колебаний направился к карете.

По счастью, занавески были раздвинуты, адвокат увидел графа, читавшего газету, и легонько постучал в окно.

— Добрый день, милорд, — бодро произнес он. Тот посмотрел на него, кивнул — по крайней мере это выглядело кивком — и вернулся к чтению.

— Полагаю, вы едете из Килинг-Парка? Весьма неприятное происшествие, должен вам сказать.

Граф медленно повернул голову и посмотрел на него с таким холодным безразличием, что адвокат содрогнулся.

— Добрый день, мистер Перл, — наконец сказал он, распахивая дверцу кареты. — Не составите ли мне компанию, пока я жду?

Адвокат уселся на бархатные подушки и приступил к рассказу:

— Конечно, я слышал, что вы были в Килинг-Парке, а сегодня утром до срока вернулся из Лондона ваш отец. Могу представить, с каким сожалением вы узнали печальную новость. — Поняв свою оплошность, мистер Перл быстро добавил: — Естественно, лорд Килинг не поручал мне проверять документы.

— Естественно, — протянул граф.

— Ужасно жаль, что вы не смогли преодолеть разногласия. Но полагаю, вы способны позаботиться о своем титуле, поместье Лонгбридж и, конечно, о наследстве, которое получите вместе с титулом вашего отца. Если взглянуть на это с положительной стороны, то нельзя игнорировать и материальную обеспеченность Бенедикта. Не столь часто младший сын получает наследство, уж вы мне поверьте.

Лорд Олбрайт кивнул и откинулся на подушки с таким незаинтересованным выражением, что крайне удивил бы мистера Перла, не знай тот о выходке маркиза.

— Ладно, нет худа без добра. Молодому человеку важно иметь собственный капитал, раз он собирается жениться. Лорд Бенедикт влюблен в мисс Дэшелл… Не в Каролину, как считают некоторые, а в Лилиану. Полагаю, барон Дэшелл обрадуется предложению лорда Бенедикта. Это и есть ваше «добро».

— Предложение? Что-то я не слышал о таком… счастливом обороте дела, сэр.

— Неужели? — Мистер Перл чувствовал себя крайне неловко. — Я думал, лорд Бенедикт, возможно, упоминал об этом.

— Не упоминал. Не будете ли вы столь добры просветить меня?

— Да. Я знаю обо всем лишь потому, что лорду Килингу пришлось обратиться ко мне за… кое-какими сведениями относительно барона. Понимаете, тот весьма неосторожно распоряжается своими денежными средствами.

— Карточные долги? — спросил граф.

— О нет! — Адвокат энергично покачал головой. — Не только. У лорда Дэшелла три года был скверный урожай, грядущий тоже не сулит улучшений, и он хотел возместить ущерб за игорным столом, но проигрался в пух и прах. Теперь его задача — удержать на плаву Блэкфилд-Грейндж.

— Понимаю. Следовательно, предложение Бенедикта подоспело вовремя — в нем Дэшелл видит единственное спасение, — заметил граф, внимательно изучая свои руки.

Мистер Перл слегка расслабился, поскольку был хорошо осведомлен о предмете обсуждения.

— В некотором смысле — да. Мисс Дэшелл не имеет приданого, и барон рассчитывает погасить долги в обмен на ее руку.

— Для моего отца весьма непривычно оплачивать чужие долги, не так ли? — усмехнулся Олбрайт. — Полагаю, отказа от приданого достаточно, чтобы завоевать благосклонность молодой леди.

— Возможно. Но боюсь, кредиторы лорда Дэшелла проявят настойчивость, ибо лорд Килинг намерен оплатить его долги в обмен на руку девушки и на основную долю прибыли от Блэкфилд-Грейнджа. Ваш отец чрезвычайно ловок, — улыбнулся адвокат.

— Да уж, — презрительно буркнул граф. — Только не понятно, зачем он требует основную долю прибыли от поместья, которое ничего не производит?