Нина Роуэн - Опасный флирт

Александр набросился на Коула сзади и повалил на пол. Пистолет отлетел в сторону. Противники захрипели, затрещали кости.

Метнувшись вперед, Джейн схватила свидетельство о рождении. Извиваясь, Коул вывернулся и рванулся вперед, чтобы поймать Джейн.

Лидия знала, что вот-вот произойдет, но никак не могла предотвратить неизбежное.

Ее охватил ужас, когда она увидела, как Коул кидается на Джейн и с оглушительным треском падает сквозь сломанное ограждение.

Не в силах остановить падение, Коул оттолкнул Джейн в сторону, прежде чем провалиться в пролом. Джейн с визгом заскользила по полу, а обломки дерева полетели вниз, на выставку глобусов.

Толпа негодующе заколыхалась, крики и испуганные восклицания становились все громче.

– Джейн! – закричал Александр.

Он рванулся за девочкой и схватил ее за запястье в тот самый момент, когда она заскользила к пролому в ограждении. Александр удержал ее и зацепился одной ногой об опору перил.

Лидию охватила паника. Она потянулась, чтобы схватить Джейн за другую руку, и вознесла миллион благодарственных молитв Создателю, когда пальцы девочки сошлись на ее запястье.

Лидия посмотрела вниз. Коул ухватился за сломанную опору, чтобы не упасть. Под ними сверкала дюжина глобусов, округлые поверхности Земли и неба волнами покачивались в сумерках.

Лицо Коула исказилось от страха и напряжения. Его ноги болтались в воздухе. Дерево затрещало снова, отчего он рывком опустился еще ниже.

Александр с Лидией оттащили Джейн от пролома и отвели в безопасное место на галерее. Девочка бросилась в объятия Лидии, из горла вырывались рыдания, все ее тело дрожало.

Александр потянулся рукой туда, где в воздухе по-прежнему висел Коул. Белое как полотно лицо Коула блестело от пота. Выругавшись, Александр продвинулся дальше. Коул убрал одну руку с опоры и попытался схватить Нортвуда. Его ноги задергались в поисках опоры. Подломленный столб, за который он хватался, раскололся надвое с грохотом выстрела.

Святой Господь!

Прижав лицо Джейн к своему плечу, Лидия смотрела на Коула. Его широко раскрытые от страха, полные паники глаза встретились с ее взором.

Опора сломалась. Завопив, Коул полетел вниз. Его голова ударилась об огромный стеклянный глобус, и по всему холлу пронесся отвратительный грохот. Прозрачную поверхность забрызгала кровь, потом Коул упал на пол и замер.

Воздух наполнился воплями, внизу начался настоящий хаос.

Несусветная суета поднялась в Сент-Мартинс-Холле – крики, грохочущие шаги, резкие звуки свистков констеблей.

Уличная неразбериха перебралась в холл и на нижний этаж, однако Александр не знал, где начинаются беспорядки – внутри или снаружи. Какой-то джентльмен закричал, призывая всех к спокойствию. Дамы визжали. Окна разбивались от брошенных в них предметов.

Александр подтолкнул Лидию и Джейн в темный угол галереи и взмолился, чтобы они оставались там в безопасности.

– Будьте здесь! – велел он. – Никуда не уходите до моего возвращения.

Тем временем за стенами Сент-Мартинс-Холла полиция и целый отряд пехоты рассредоточились по улице, пытаясь восстановить порядок. Александр помогал убирать с дороги раненых; желчь подступила у него к горлу при виде истекающего кровью мужчины, который лежал посреди всего этого хаоса. Подхватив раненого под мышки, Александр оттащил его к пустому крыльцу какого-то дома.

– Все в порядке? – спросил он. Сорвав с себя галстук Александр перетянул им рану на голове незнакомца.

Тот кивнул, но его глаза были безжизненными. Окликнув констебля, Александр вернулся в Холл. Толпы людей ходили между витринами с экспонатами и опрокидывали их на пол. В воздухе кружились птичьи перья, на полу валялись разбитые музыкальные инструменты; модели школьных зданий раздавили. При виде этих разрушений сердце Александра упало.

Он пробрался сквозь толпу к выставке глобусов, посреди которой два констебля стояли над лежавшим ничком телом Коула. Под ногами Александра порвалась какая-то бумага, захрустело разбитое стекло. Он отвернулся при виде засохшей крови.

Александр оглядел осколки и обломки дерева. А потом его ладонь накрыла листок бумаги, засунутый под звездный глобус. Сунув листок в карман, он побежал назад на улицу.

Они сидели молча среди всей этой неразберихи. С нижнего этажа до их слуха долетали крики и шум. Несколько человек пробежали по галерее, но в темном уголке около камина Лидию с Джейн было не разглядеть.

Лидия прижала девочку к груди, а та обхватила ее за шею. Маленькое тельце содрогалось от страха.

Лидия стала вспоминать, как она держала на руках новорожденную Джейн, чуть подросшую Джейн… Как наблюдала за тем, как дочь растет и учится – делает первые шаги, произносит первые слова, проявляет бесконечное любопытство. Восхищалась ее улыбками и смехом… Ценила каждое мгновение, проведенное с нею.

Лидия прижалась губами к щеке Джейн. Как жаль, что ее мать не испытала такой же радости. Хотя, возможно, в первые пять лет жизни Лидии – испытала.

– Я тебя люблю, – прошептала Лидия. – Пожалуйста, помни об этом, что бы ни случилось. Я всегда тебя любила и буду любить еще больше с каждым биением моего сердца. Ты для меня – все!

Ее дочь ничего не сказала в ответ. Вместо этого она нащупала в темноте руку Лидии, и их пальцы переплелись.

Тыльной стороной ладони Александр стер со лба пот и глубоко въевшуюся грязь. Неподалеку Себастьян оттаскивал какую-то женщину с запруженной людьми улицы. Брат сумел разыскать его, и они вместе помогали успокаивать мятеж. Одних людей они заводили в кабинеты Холла, других криком выгоняли оттуда, запирали двери на замок, закрывали ставни.

Спустя несколько часов толпа стала расходиться. Последствия беспорядков встречались на каждом шагу – осколками стекла и обломками дерева была завалена вся улица; посреди разбросанного повсюду мусора валялись перевернутые сломанные телеги. Шум стихал, улицу накрыло черной пеленой тьмы.

Александр провел рукой по исцарапанному лицу. Они с Себастьяном вернулись в Сент-Мартинс-Холл. Его грудь сдавило от страха, когда он пошел наверх, чтобы забрать Джейн и Лидию. Они по-прежнему, съежившись, сидели возле очага – бледные, но, кажется, невредимые.

Александра охватило чувство облегчения и благодарности, прогоняющее прочь усталость. Он взял Джейн на руки. Себастьян протянул руку Лидии, помогая ей встать, и они все вместе спустились вниз.

– Боже мой, Александр! – в смятении прошептала Лидия, увидев руины того, что когда-то было выставкой.

Вокруг здания все еще ходили любопытные, однако полиция уже восстановила порядок и перекрыла входы в Холл. Все еще держа Джейн одной рукой, другой Александр привлек к себе Лидию. Напряжение в его груди немного отступило, когда ее тело прижалось к нему.

– Лорд Нортвуд! – К нему подошел сэр Джордж Кук из совета общества, на его лице застыло угрюмое выражение. – Полицейский инспектор сейчас направляется на Маунт-стрит. Вам лучше там с ним и встретиться. Хадли тоже едет туда.

В компании сэра Джорджа они вернулись в городской особняк Александра, где слуги тотчас взялись за дело: позвали доктора, приготовили горячую воду и чистую одежду, предложили всем чаю и бренди. Лидия отправила Джейн наверх в сопровождении экономки, которая должна была присмотреть за ней в ожидании доктора.

– Судя по предварительным сообщениям, лорд Нортвуд, именно вы виноваты в нарушении общественного порядка. – Полицейский инспектор Денисон посмотрел на Александра с некоторой симпатией.

– Из-за которого, – добавил лорд Хадли, – был разрушен интерьер Холла и выставка общества. Нам придется разослать письма кредиторам и иностранным членам комиссий.

Александр попытался придать себе озабоченный вид, вызванный зловещими нотками в голосе Хадли, но слишком устал для этого. Он потер уставшие глаза.

– И?..

– Мы должны провести расследование, милорд, – ответил Денисон. – У нас есть показания нескольких человек, которые стали свидетелями вашего противостояния с мистером… – он заглянул в свой блокнот, – Коулом. Они видели, как вы толкнули его через ограждение галереи.

– Нет, – взволнованно проговорила Лидия. – Нет, инспектор, это не так. Этот человек пытался похитить мою… мою сестру. Лорд Нортвуд защищал нас обеих. Он пытался…

– Мисс Келлауэй, сейчас ни к чему произносить речи в его защиту, – перебил ее Денисон. – Многое станет понятно в процессе расследования. Однако должен предупредить, что журналисты будут разыскивать людей, которые изложат свою версию событий, и его светлость наверняка окажется представленным не в самом лучшем свете.

– И что, будут предъявлены обвинения, инспектор? – спросил Себастьян.

– Я пока еще не знаю, сэр, однако для начала надо узнать причину беспорядков, чтобы выяснить, имел ли место обычный проступок или, возможно, предательство…

– Предательство? – переспросила Лидия.

– Знаете ли, мисс, не возьмусь высказывать предположение, что речь здесь пойдет именно о предательстве, но сейчас, когда много пересудов о войне и тому подобных вещах, и лорд Нортвуд… м-м-м… Двое рабочих замечали, что он симпатизирует царю.

– Как нам известно, – добавил сэр Джордж, – это вовсе не новое обвинение.

Себастьян усмехнулся. Инспектор заерзал от неловкости.

– Все это предстоит выяснить, сэр, – сказал он. – Но его светлость должен будет предстать перед судом. И я ничего не могу поделать со свидетельствами людей.

Александр и Себастьян обменялись взглядами. Обоим пришла в голову одна и та же мысль. К чему бы ни привело расследование, их имя опять будет связано с плачевными обстоятельствами.

Нортвуд посмотрел на инспектора.

– Сколько человек пострадали?

– По последним данным, дюжина, сэр.

Лидия охнула. Себастьян выругался. У Александра засосало под ложечкой. Встав, он указал на дверь.

– Джентльмены, уже поздно. Уверен, вам известно, что мы очень устали. Буду очень признателен, если мы отложим разбирательства на завтра.

Кивнув, лорд Хадли взял свою шляпу.

– Мы сообщим остальным членам совета, Нортвуд. Мы еще не приняли решения о замене директора выставки, так что вы по-прежнему за все отвечаете. Но будьте готовы к последствиям.

Джентльмены ушли. Себастьян вопросительно взглянул на брата, и тот коротко кивнул. После этого Себастьян вышел из комнаты следом за джентльменами.

Дверь захлопнулась. Опасения Лидии возрастали. Намотав на палец прядь, она с такой силой дернула ее, что стало больно.

Александр подошел к буфету и вынул пробку из графина с бренди. Налив бренди в два бокала, он сделал глоток из своего и только потом вложил второй в руку Лидии. Она несколько мгновений смотрела на янтарную жидкость, прежде чем сделать восстанавливающий силы глоток.

Александр задумчиво наблюдал за ней, на его щеке алела свежая царапина.

– Расскажи мне, – вымолвил он наконец.

Лидия глубоко вздохнула, понимая, что должна поведать ему всю правду, несмотря на то что это приведет к завершению их отношений. Лишь один человек знал все от начала до конца, и вот теперь этого человека не стало.

– Джозеф Коул был профессором математики в Лейпцигском университете. – Прошлое начало вставать перед внутренним взором Лидии – все ее надежды, все ошибки, которые она совершала. – Его отец был англичанином, мать – немкой. Доктор Коул провел детство в Лондоне, потом учился в университете Берлина и после этого стал преподавать в Лейпциге. Когда я сдала экзамены, он начал восхищаться моими способностями и согласился стать моим наставником. Доктор Коул и его жена предложили мне комнату и пансион.

Александр хранил ледяное, суровое молчание. Костяшки его пальцев, державших бокал, побелели.

– Его жена… – наконец эхом отозвался он.

Лидия кивнула, стыд, как горькая желчь, жег ей желудок.

– Да, он был женат. Его жена… – Лидия с трудом заставила себя произнести ее имя, наказывая себя воспоминанием о тихой кареглазой женщине, которая, кажется, почти всегда говорила только шепотом. – Грета… Так ее звали. Грета. Она была хорошей. Они познакомились, когда он только начал преподавать. Бабушка поехала в Германию со мной. Она хотела найти мне подходящую компаньонку, какую-нибудь пожилую даму, которая стала бы меня сопровождать, чтобы бабушка могла вернуться к маме. Вскоре она поняла, что на эту роль отлично подойдет Грета, так что через месяц бабушка уехала назад в Лондон. А Грета… ей было так просто стать компаньонкой. Она немного обучила меня немецкому языку и следила, чтобы я каждый день писала папе и бабушке. Детей у них не было, и, кажется, ей хотелось… обращаться со мной как с дочерью.