И вот теперь, находясь рядом с Деборой, пожилая леди приступила к деловому разговору.

— Было бы жестокой ошибкой, Дебора, слишком рассчитывать на заинтересованность моего сына в вас.

Дебору бросило в жар.

— Что?! — воскликнула она.

Дуэт у пианино мгновенно распался, и музыка стихла.

Герцогиня подыскивала правильные слова, чтобы как можно тактичнее изложить свое предложение.

— Вы гостья в моем доме, Дебора, и я ответственна за вас. Вы мне нравитесь, и я не желаю видеть, как вы страдаете.

— Страдаю? — Ее охватила тревога. Неужели они собираются снова совершить над ней насилие?

— Мама просто хочет сказать, — вмешалась Гасси, усевшаяся рядом с Деборой на софу, — что она надеется, вы слишком разумны, чтобы тратить душевные силы и время на Грея.

Мэг пропорхала по гостиной как бабочка и легко опустилась в мягкое кресло.

— Для женщин, которые влюбляются в него, все обычно кончается трагично. Так любопытно смотреть, как женщины вьются вокруг него или даже дерутся, как собаки за лакомый кусок. Ты разве не замечала, что у мамы в услужении нет ни одной горничной моложе пятидесяти лет. Ни одна девица не выдержит в доме больше недели. Поверить в это трудно, но это так!

— Мэг! — возмутилась герцогиня. — Ты говоришь об этом так, как будто Грей сам поощряет их ухаживания. Ты прекрасно знаешь, что он никогда себе этого не позволяет.

— Неужели?! А моя последняя гувернантка, мисс Пичум, говорила обратное. Ты помнишь ее, мама?

— Конечно, помню. Я сделала этой девице предупреждение. Другое дело, как она его восприняла.

В глазах Мэг искрился смех.

— Ты вообще запретила ей разговаривать с Греем. Но получилось еще хуже. Все обошлось без слов. Они общались взглядами, а потом… Впрочем, о дальнейших подробностях можно только догадываться.

Мэг схватила с блюда конфету и засунула в рот.

— Кстати, получилась очень веселая история.

— О чем ты? — потребовала пояснений герцогиня, разрываемая противоположными желаниями — немедленно прекратить разговор, не подходящий для невинных ушей Мэг, и собственной жаждой узнать больше подробностей.

— Я рассказала ей о маленьком домике в Ханс-тауне. Это было, наверное, жестоко, но в конце концов для нее было лучше узнать скорее, что она не может ни на что рассчитывать.

— Ты знаешь о домике в Ханс-тауне? — воскликнула мать семейства. Она так разволновалась, что казалось, ее сейчас хватит удар.

— Конечно, знаю, — невозмутимо ответила Мэг и взяла из блюда засахаренную сливу. — А разве кто-нибудь про него не знает?

Дебора во время всей этой беседы и переброски обрывками сплетен старалась держаться спокойно. Она с интересом рассматривала каждую из трех леди, занятых разговором. Когда он немного остыл и никто больше не делал попыток удовлетворить ее возросшее любопытство, она осторожно поинтересовалась:

— Домик в Ханс-тауне? Это в Найтсбридже, не так ли?

Гасси заявила:

— То, что Дебора все узнает, это только к лучшему, мама.

Герцогиня нахмурила седые брови. Сделав свои выводы, она сказала:

— Вы должны помнить, Дебора, что Грей свободный мужчина.

— И распутник! — весело добавила Мэг. Вдова пронзила младшую дочь взглядом, подобным раскаленной спице.

— Мэг, еще одно слово, и ты отправишься в свою комнату.

Дебора была благодарна острому язычку Мэг. Все-таки беседа в гостиной хоть и задела ее скромность, но была для нее полезной, иначе она бы не узнала, пусть в таком преувеличенном виде, детали частной жизни лорда Кендала. Скоро джентльмены присоединятся к ним в гостиной, и такой возможности уже не будет. Убежденная, что весь гнев герцогини Мэг приняла на себя, Дебора решилась спросить:

— Значит, он свободный человек?

— Да, — ответила старая дама, — но вы не должны думать, что, когда придет время, Грей не превратится в хорошего, добропорядочного, любящего мужа. Просто он еще не встретил на своем пути подходящую женщину. Когда это случится, домик в Ханс-тауне превратится в древнюю историю. Можете мне поверить.

Мэг издала звук, подозрительно похожий на сдавленный смешок.

Гасси укоризненно покачала головой.

— Мама, ты не очень хорошо объяснила нашей гостье то, что происходит с Греем. Могу я это сделать?

— Пожалуйста, попытайся.

— Мама собиралась сказать, что Грей не испытывает недостатка в женском обществе. Поэтому он и приобрел себе домик в Ханс-тауне. Но вы, Дебора, ни в коем случае не должны опасаться Грея. Он не имеет на вас никаких поползновений. Его любовницы — это все опытные дамы. Он никогда не позволит себе затеять интрижку с простой наивной девочкой. Гувернантки и им подобные девушки — это не его стиль.

— А что вы подразумеваете под выражением «опытная женщина»? — спросила Дебора, беззастенчиво выуживая информацию.

Когда Гасси заколебалась, Мэг сказала:

— Миссис Брейстер, например. Мама, не надо смотреть на меня такими глазами. Мне уже скоро восемнадцать. Все сплетни о брате обязательно доходят до ушей сестры.

— Не это шокирует меня, — сказала герцогиня, — а сама миссис Брейстер. Бог мой, она так вульгарна, хотя и актриса. Не могу взять в толк, что Грей нашел в ней?

— Вероятно, она очень изобретательна, — холодно вставила Дебора.

Замечание Деборы насчет изобретательности миссис Брейстер заставило женщин опустить глаза, но уже через мгновение Гасси вновь вернулась к теме разговора.

— Это старая история, Мэг. Последнее, что я слышала — миссис Брейстер была вознаграждена браслетом с рубиновой застежкой, а в домике поселилась Катерина Сезари — танцовщица из «Ковент-гарден». В ней ничего вульгарного. Да, да, мама! У нее вполне правильное произношение, и с тех пор как Грей стал заботиться о ее гардеробе, она выглядит вполне элегантно. Даже Харт это признал.

— Что ж, может, это к лучшему, — облегченно вздохнула герцогиня.

— Рубиновая застежка! — презрительно сморщила носик Мэг. — Я, честно говоря, думала, что миссис Брейстер получит на прощание бриллиант. Хотя это все-таки лучше, чем простой золотой браслет.

Откликнувшись на вопросительный взгляд Деборы, Мэг пояснила:

— О том, как относится Грей к своим любовницам и что он о них думает, можно с абсолютной точностью узнать по браслетам, которые он им дарит при расставании. Только некоторые из них заслужили бриллиантовое ожерелье.

Пожилая дама застонала.

— Ты не должна знать о таких вещах, девочка. И мы не должны вести подобные разговоры. Что бы сказал Грей, если бы узнал о нашей болтовне?

— Глупости, мама, — сказал Гасси. — Все молодые девушки интересуются подобными историями. Я была ничем не лучше в возрасте Мэг. — Она повернулась и прямо, не мигая, уставилась на Дебору. — Суть в том, что у Грея свое особое отношение к женщинам. Он может быть очарователен, добр, но это ничего не означает. И будет ошибкой придавать выражению его глаз слишком большое значение.

Дебора немного расслабилась на софе, ее лицо пылало.

— Вы говорите мне все это, потому что думаете, будто я не устою перед ним?

Они посмотрели на нее с таким недоумением и даже торжественной гордостью за Грея, что она расхохоталась.

— Я обещаю вам, я в него не влюблюсь! — Она знала это точно. — Лорд Кендал и я — мы не просто хорошие друзья. Если быть точной, я нахожу, что он слишком низкого происхождения для меня и слишком вульгарен на мой вкус.

Голубые глаза герцогини чуть не выскочили из орбит.

— Я не ослышалась?!

Воткнув две громадные булавки в их кумира и представив его как смазливого распутника, занимающегося флиртом с женщинами дешевого сорта, Дебора нанесла им удар, подобный землетрясению. Будучи дамами воспитанными, они восприняли ее странные слова и вызывающее поведение как результат усталости от перенесенного путешествия, а она не могла им рассказать о настоящей цели своего пребывания в их доме. Дебора изобразила на лице отрепетированную улыбку.

— Вы забыли, что лорд Кендал и я — опекуны Квентина. У нас с ним деловые отношения. В обычных условиях нам вовсе не обязательно видеться… Впрочем, в скором времени, когда лорд Кендал найдет себе подходящую пару, его шарм осыплется как осенние листья с деревьев. Я согласна, пока у него еще есть темперамент, мадам, и он не пытался скрывать его от меня.

— Это уже становится интересным. Я еще не встречала ни одной женщины, которая не поддалась бы обаянию Грея, — сказала Гасси.

— Такую женщину вы видите перед собой, — произнесла Дебора. — Могу я попросить еще чаю?

Когда мужчины вошли в гостиную, Дебора своим видом сразу привлекла их внимание. Она использовала все средства для этого — и грациозность фигуры, и изысканность манер. Дебора знала, что мать и сестры Грея не отрывают от нее глаз, и старалась показать, как может женщина оставаться равнодушной к их обожаемому всеми эрлу. Она не игнорировала Грея, но и не смотрела на него, когда он был занят разговором с кем-то еще. Дебора слегка попортила его королевскую мантию и, добившись своего, поспешила уйти под предлогом, что ее ждет Квентин.

13

— Я предлагаю тост в честь славной победы Британии над Францией на наших собственных берегах!

Группа джентльменов, шумно празднующих будущую победу, занимала угловой стол обеденного зала Уайт-клуба, самого престижного клуба в Сент-Джеймсе, и громогласно поддержала своего председателя перед тем, как до дна осушить свои бокалы. Грей и его собеседник молча наблюдали за ними некоторое время, а потом вернулись к своей беседе.

— Мне кажется, — сказал лорд Лоуфорд, — что военная лихорадка перерастает в настоящую истерию. Подумать только, тост за французское вторжение на берега родины! Молодой Ли мог бы в этом случае и промолчать. Он хотя бы понюхал пороха и знает, что война — это не увеселительная прогулка.

— Я слышал, что, подав в отставку, он тем самым избежал судебного разбирательства, — сказал Грей.

Лоуфорда удивили жесткость и полное отсутствие снисходительности в тоне Грея. Он еще раз бросил взгляд на стол, где располагались молодые люди — некоторые из них были в офицерской форме, другие принадлежали к британской резервной армии волонтеров, остальные были просто любители-добровольцы.

— Эти боевые петушки не знают, с какой стороны заряжается мушкет. Я предполагаю, что они надеются отразить французское нашествие при помощи пары дуэльных пистолетов. Если они получат то, чего так усиленно добиваются, то на собственной шкуре узнают, как много придется положить трупов на британскую землю, как много придется выставить солдат в этой дурацкой униформе, чтобы отогнать Бонапарта.

Лорд Лоуфорд имел право быть язвительным. Никто лучше его не знал, какими ничтожными ресурсами обладают армия и флот Британии.

Откинувшись на спинку стула, Грей внимательно разглядывал своего собеседника. Оливеру было немногим более пятидесяти. Он был щуплым, с покатыми плечами, а лицо его чем-то напоминало обезьяну. Костюм его был помят. Однако внешний вид лорда Лоуфорда создавал неверное впечатление о нем. Среди его родственников были два герцога, два маркиза и один эрл. Он обладал умом, острым как бритва и феноменальной памятью. Полем его деятельности была контрразведка, но в то время как Грей занимался этим по линии министерства иностранных дел, Лоуфорд был прикомандирован к военному министерству. Нельзя сказать, чтобы они были друзьями, но, безусловно, доверяли друг другу. И как понял Грей во время поисков Деборы и Квентина, Лоуфорд был человеком весьма полезным.

У Лоуфорда было свое мнение о Грее. Кендал ему нравился, хотя он сам не понимал почему, ведь они так разнились по характеру. Грей был слишком обаятелен, слишком богат, слишком красив и галантен. Лорд не обладал ни одним из этих качеств. Его пристрастия ограничивались хорошим портвейном и вечерами, проведенными в спокойной домашней обстановке в обществе любимых собак. Все же он получал удовольствие от встреч с Кендалом, вероятно, по причине того, что Грей умел вести легкую беседу и свою деятельность не принимал слишком всерьез. Некоторые называли Грея циником и сибаритом. Лоуфорд подозревал, что Кендал страдает от скуки и типично английского сплина и что только его работа в министерстве придаст его существованию некий смысл.

Грей поднял свой бокал с бургундским и сделал маленький глоток.

— Теперь расскажите мне, что вы обнаружили по поводу шпионажа в нашем ведомстве.

— Чертовски мало, если вы хотите услышать от меня правду. Требуется изучить досконально слишком много людей, которые имели доступ к секретным сведениям, и все эти люди выше подозрений, они пользуются уважением и влиянием. На них держится вся наша дипломатия. — Лоуфорд сделал паузу, чтобы поточнее выразить свою мысль. — Я согласен с вашим предложением попробовать начать копать с другой стороны. Вы подозреваете, что агент — тот самый человек, который убил Баррингтона. Я пришел к выводу, что вы правы.