— Я вызвал ее запиской. Грей заскрипел зубами.

— Как ты посмел?

Они вновь чуть не вцепились друг в друга.

— Надо как-то избавиться от нее, — сказал Грей. — Дебора не должна знать, что мы куда-то отправились вместе. Она сразу обо всем догадается.

Грей, спрятавшись за занавесками, должен был наблюдать весьма неприятное для него зрелище. На его глазах молодой повеса бесцеремонно обнимал его сестру и целовал ее. Единственное, что хоть как-то успокоило Грея, было то, что Мэг прибыла на свидание в сопровождении грума.

Вскоре Мэг со своим провожатым ускакали прочь, а несколько возбужденный Ли вернулся в гостиницу.

— Я нанял экипаж. Наших лошадей мы оставим здесь на конюшне.

Пока они не заняли место в карете, больше не было произнесено ни слова. Уже в пути Грей заговорил.

— Я не изменил своего мнения. Я считаю, что вы, виконт, неподходящий молодой человек для моей сестры.

Ответ Ли тоже был не из вежливых.

— Я испытываю к вам подобные чувства. Вы не в моем вкусе, Кендал, и я предупреждаю вас, что сделаю все возможное, чтобы уберечь от вас Дебору.

— Вам лучше не высказывать этих суждений в присутствии вашего отца, — процедил сквозь зубы Грей. — Моя стратегия рассчитана на то, чтобы убедить его в том, что Дебора вскоре станет моей супругой и окажется под моей защитой.

Оба пожали плечами и погрузились в размышления о достаточно захватывающей сцене, которая ожидала их в недалеком будущем.

Они прибыли в Бельведер к концу дня. Хотя им удалось за время пути договориться о совместных действиях, отношения между ними оставались далеко не дружескими. Это было временным перемирием — не более.

— Я много слышал о Бельведере, — сказал Грей, с интересом оглядываясь вокруг. — Говорят, что твой отец переделал его в самый величественный частный дворец во всей Англии.

— Вам говорили правду. Уголь и хлопок позволили воздвигнуть всю эту роскошь. — Ли указал на неоклассический фасад с греческими колоннами и лестницей из белого мрамора. — Мой отец жил как король, в то время как моя мать умирала в доме для умалишенных. Таким преступникам нет прощения.

Грей ожидал увидеть великолепный дворец, но то, что предстало перед его взором, походило на волшебную сказку. Ли провел его в нижний холл. Двенадцать колонн с позолоченными греческими кариатидами поддерживали потолок, украшенный мозаичным панно, изображающим сцены из римской истории.

Пол тоже был покрыт мозаикой из голубого и белого мрамора. Такая же мозаика опоясывала подножья колонн.

Ли пояснил:

— Колонны были найдены на дне Тибра в Риме. Мой отец привез их сюда ко дню своей свадьбы на моей матери. Он сам себе сделал свадебный подарок.

Лакей, принявший от них плащи и шляпы, не узнал Ли. Со дня своего бегства из школы Стивен ни разу не посещал Бельведер.

— Доложите его милости, — сказал Грей лакею, — что лорд Кендал просит уделить ему некоторое время для беседы.

Через пару минут слуга вернулся и почтительно повел гостей в обитую золотой с зеленью тканью приемную.

Среди картин, развешанных по стенам, Грей узнал полотна кисти Рафаэля и Тициана. В углах, на позолоченных подставках, возвышались скульптуры.

Ли шепнул Грею:

— Взгляните на мозаику на потолке. Этому трудно поверить, пока не увидишь собственными глазами. В центре мифологической сцены лицо моего отца. Он заказал художнику свое изображение в виде Тезея.

Ли смолк, потому что дверь в приемную приоткрылась. Грей никогда раньше не встречался с эрлом Бельведером, и ему было любопытно, кто сейчас перед ним предстанет. Если судить по отзывам о нем Ли и Деборы, это должно быть внушающее ужас злобное чудовище. Но на самом деле в приемную вошел удивительно красивый мужчина, темноволосый, с легкой сединой на висках. На его лице больше всего выделялись глубоко посаженные, черные, кажущиеся бездонными глаза.

Его одежда была из дорогого материала и отлично пошита, но он носил ее с некоторой небрежностью. В его манерах властность сочеталась с грацией. «Монарх и его двор» — такую роль он играл перед своими гостями. Вся окружающая его роскошь была лишь декорацией, которой ее главный устроитель тешил свое тщеславие. Но почему-то этот спектакль оставлял в душе зрителей ощущение холода и пустоты. Хозяин взмахнул рукой, на которой сверкнули перстни.

— Кендал! Для меня это большая честь. Прошу, садитесь.

— Я уверен, вы узнали того, кто меня сопровождает, — сказал Грей.

Ли выступил вперед, и улыбка на лице хозяина замка померкла, но только на одно мгновение. Он произнес шутливо:

— Не означает ли это, что блудный сын вернулся под отчий кров? — Его вид источал радушие.

В отличие от отца Ли напоминал глыбу льда.

— Только очень важные обстоятельства вынудили меня переступить порог этого дома.

— Твои манеры не улучшились с детских лет, — вздохнул Бельведер. — Но все же… садитесь, джентльмены. Вы упомянули о каких-то важных обстоятельствах. Я весь внимание.

Когда они уселись, Бельведер обратился к Грею:

— Я предполагаю, что Ли описал вам меня как огнедышащего дракона. Его главное занятие — чернить мой характер. Как видите, я простой сельский житель. Мальчик настроен против меня. Его ум отравлен лживыми слухами обо мне. В спокойной беседе вы все сами поймете, Кендал.

Грей ответил любезно:

— В любой семье случаются ссоры. Конечно, я не так наивен, чтобы принимать все, что наговорил Ли, за чистую монету.

Бельведер откинулся поудобнее в своем кресле, похожем на трон.

— Чем я могу вам помочь?

— Начнем разговор без предисловий. У вас есть дочь, которую вы не видели пять лет. Мы ее разыскали. Вот поэтому мы здесь.

На какой-то момент маска дружелюбия словно спала с лица Бельведера, но, казалось, он подхватил ее на лету и водрузил на место.

— Дебора! — Он прикрыл глаза рукой. — Что я пережил, находясь в неведении о ее судьбе! О Боже, Дебора!

Он поглядел на своих гостей, чтобы показать, насколько бурные чувства пробудила в нем эта весть. Но в глазах его была пустота.

— Я был уверен, что ее нет в живых, и все же… все же… не терял надежды. Где она?

Ли надоело ломать эту комедию.

— Там, где ты ее никогда не найдешь! Ты не обманул нас своим дурным спектаклем.

Он хотел вскочить, но Грей удержал его.

— Держи себя в руках, Ли.

Эрл вновь одарил Грея улыбкой.

— Спасибо, лорд Кендал. Что бы ни говорил здесь мой несдержанный сын — мои дети всегда были мне дороги.

— Тогда вспомни идиота Альберта и свои обвинения против Деб в его убийстве! — вскричал Ли.

Бельведер всплеснул руками, рубины и бриллианты на его пальцах сверкнули. Он проговорил мягко:

— Ли, я не обязан объяснять тебе свои поступки. Что бы я ни сказал — ты все будешь опровергать. Что касается лорда Кендала, то я его совсем не знаю. Вернемся из прошлого к настоящему. Что вы хотели мне сообщить о Деборе?

— Я собираюсь жениться на ней, — сообщил Грей.

— Теперь я все понял. Ведь она наследница состояния своей матери.

Грей спросил с нарочитой наивностью:

— А разве нет?

Бельведер хихикнул и потер руки.

— Искренне желаю вам счастья!

— Благодарю. Но существует одна небольшая проблема.

— Да, — Бельведер сделал продолжительную паузу, затем, повысив голос, произнес: — Вы называете убийство незначительной проблемой? Да, это трагическая история. Я использовал все свое влияние, чтобы снять с Деборы обвинения. Но потерпел неудачу… Ведь она безумна!

Эрл поведал это посетителям как ошеломляющую тайну.

— Теперь я займусь этим делом сам, — сказал Грей.

— К сожалению, остались свидетели — слуги. Им трудно заткнуть рот. Они видели, как Дебора столкнула бедного Альберта с лестницы.

— Я знаю, что вы можете найти каких угодно свидетелей, — сказал Грей, — но и я и вы — мы оба знаем, что, если дело дойдет до суда, ни одно жюри в стране не отправит Дебору в тюрьму за самозащиту от посягательств на ее девичью честь. Конечно, думая о всех неприятностях, связанных с процессом, о сплетнях и тому подобном, я решил, что не буду доводить дело до суда.

— Как же это у вас получится?

— Если вы вновь поднимете это дело, я приму карательные меры против вас лично.

Бельведер рассмеялся.

— Вы мне угрожаете? Мне?

— Я не собираюсь вам угрожать. Я предлагаю вам заключить сделку.

— Сделку?

— Ли, пожалуйста, просвети своего папашу. Ли воспринял спокойный тон Грея.

— Картины и все коллекции принадлежат мне и Деборе. Я консультировался с юристами. Любой суд удовлетворит наш иск. Вы управляли нашим имуществом, вы совершали покупки для нас и как бы от нашего имени. Мой адвокат сказал, что мы с Деборой должны поблагодарить вас за хорошее управление нашими доходами. С годами все коллекции повысились в цене. Конечно, ни я, ни Дебора не заботились о вложениях, но деньги-то были наши. Если ты, отец, не хочешь потерять все, соглашайся на раздел имущества.

Лицо Бельведера исказила злоба.

— Я увижу тебя лежащим в гробу прежде, чем расстанусь хоть с одной фарфоровой безделушкой. Коллекция моя. А когда я умру, она перейдет к моей дочери Элизабет. Судитесь со мной и доказывайте свою правоту. Вы думаете, я глуп? У вас на руках не будет никаких счетов и никаких документов. Что касается ваших денег, то считайте, что они сгорели. Я плохо управлял делами, совершал неудачные вложения, истратил ваше наследство. Но это не преступление.

До сих пор Бельведер в основном общался с Кендалом, но, когда сын вышел на авансцену, Грей как бы перестал для него существовать. И сын и отец вскочили и стояли теперь лицом к лицу. Атмосфера была настолько накалена ненавистью, что Грей почувствовал, как у него зашевелились волосы. Маска добродушия, надетая эрлом, дала трещину. Угроза его коллекции преобразила аристократа в цепного озлобленного пса. Казалось, пена капала с его оскаленных клыков.

— В тебе нет ни капли чести и совести, — задыхался в ярости Ли. — С тобой нельзя ни о чем договориться, потому что ты все равно обманешь. И ты — отец Деборы! Какую ошибку совершил Господь! Ты никогда не любил никого, только свои сокровища! Человек без любви — не человек!

— Любовь? — Бельведер презрительно усмехнулся. — Любовь — это пустой звук, иллюзия. Ее не существует. Гордость за свое происхождение — вот что имеет значение. Верность семейному гербу! Этот дом известен всей Европе как самый роскошный дворец, принадлежащий частному лицу. Он может соперничать с Виндзором и Версалем. И это мое создание! Но для такого никчемного прожигателя жизни, как ты, разве это что-нибудь значит?

— Ты женился на матери из-за ее богатства и истратил все на этот дворец. Ты ограбил ее, а потом убил, засадив в сумасшедший дом!

— Боже! Твоя мать… — Бельведер состроил гримасу, будто проглотил что-то отвратительное. — Я тут же стал жалеть, что согласился на брак с ней. Твоя мать была недостойна той фамилии, которую я ей дал.

— Она стала твоей первой жертвой. Потом ты добрался до нас. Когда я узнал, как ты поступил с Деборой, я хотел убить тебя. Но смерть для эрла Бельведера слишком легкое наказание.

— Убить меня? — Бельведер улыбнулся. — Ты видишь, я весь дрожу от страха… — Шелк в его голосе сменился бархатом. — Ты никогда не сможешь драться со мной и победить. И не осмелишься. А знаешь, почему, Ли? Потому что — ты сын своей матери. Ты слабоволен и в душе труслив, как подзаборный бродяга. В тебе нет достоинства и мужества человека благородной крови.

Что-то с грохотом разбилось позади них. Все обернулись. В тот же момент двое вооруженных слуг вбежали в комнату.

— Боже мой! — воскликнул Грей. — Как я неосторожен!

Грей протянул эрлу два осколка древнего кувшина.

— Это микенская ваза, если я не ошибаюсь? Какая жалость! Я заплачу вам, разумеется.

Он поглядел на лица отца и сына с нарочитым спокойствием.

— Или, если вы пожелаете, пусть это считается как свадебный подарок нам с Деборой.

Слуги вопросительно смотрели на хозяина. Не получив от него никаких указаний, они тихо удалились. Бельведер застыл, словно одна из его мраморных статуй. Его глаза не моргали, он даже не дышал. Но мертвым его назвать было нельзя. В глубине его темных глаз разгорался такой огонь ненависти, что Грей с удовлетворением отметил — послание, объявляющее войну, получено и понято. Может быть, сын действительно слабее характером своего отца, но эрла Кендала победить не так-то просто. Грей знал, как и чем поразить своего противника. Коллекция — вот его ахиллесова пята. Менее осторожный человек приказал бы слугам выбросить непрошеных гостей вон, Бельведер же хотел знать, на что способны его враги, как далеко они пойдут. Прекрасно!

— На вашем месте, Бельведер, — сказал Грей, — я бы убрал все ценности в такое место, куда не могли бы добраться воры. Для них это представляет такой соблазн.