Обед прошел мрачно. Мясо, яйца, хлеб – все было холодным и неаппетитным. Тори почти не ела, леди Лидия вскоре удалилась к себе, сославшись на головную боль. Лорд Ролингс пригласил дочь в библиотеку.

В камине горел огонь – все лето комнаты не отапливались, было сыро и прохладно. Лорд Ролингс предложил Тори сесть в кресло с высокой спинкой поближе к теплу.

– Нужно обсудить важный вопрос. Пожалуйста, дорогая, постарайтесь меня понять. Как вам хорошо известно, я в опале у короля. Земли, которые я сдавал в аренду, а именно они приносили основной доход, у меня отняли. Теперь наше финансовое положение резко пошатнулось. Денег едва хватит, чтобы протянуть несколько месяцев. После этого, – он жалобно взглянул на дочь, ожидая ее реакции, – меня отправят в долговую тюрьму. Я знаю, – лорд поднял руку, предупреждая ее возражения, – уверен, вы этого не хотите. Поэтому, моя дорогая, я вынужден был дать согласие на ваш брак с лордом Фаулер-Грином. Придется выбросить из головы романтические мечты. Мы живем в жестоком мире, а вы в таком возрасте, когда пора подумать о семье. Еще пара лет, и мы вообще не сможем выдать вас замуж. Вы же не допустите, чтобы мать проливала слезы до конца дней своих, не в силах вызволить меня из Ньюгейтской тюрьмы, не так ли?

Тори вяло согласилась, отец продолжал.

– Сумма, которую предложил за вашу руку лорд Фаулер-Грин, достаточна, чтобы оплатить долги, обеспечить старость вашей матери и дать нам возможность пережить тяжелые времена, пока удастся вернуть расположение двора, если это вообще когда-нибудь случится, – добавил он с горечью. – Тори, вы ведь не откажетесь и согласитесь выйти за Фаулер-Грина?

– Но папа, разве нельзя продать мамины драгоценности? Я могу пойти в гувернантки, буду зарабатывать деньги.

– Моя дорогая, поверьте, мне тяжело это говорить, но я вынужден. Только ни слова матери. Драгоценности уже проданы. Вместо них остались ничего не стоящие подделки. Единственное, что сохранилось, – это колье, которое я подарил на свадьбу. Не поднялась рука продать его!

– Колье с рубинами и бриллиантами, которое должно перейти ко мне после смерти матери? Вы про эту драгоценность говорите, отец?

– Да, – он грустно кивнул. – Ваша мать очень дорожит им, поэтому всегда держит при себе.

– Вы хотите сказать, что не смогли добраться до ожерелья, а то бы продали и его? – Тори смело смотрела в глаза отцу.

Лорд Ролингс поежился от резкого тона. Или от того, что дочь угадала правду?

– Вы согласитесь на брак? Пожалуйста… Тори утвердительно кивнула. В этот момент она решила дать любое обещание. Надо выиграть время и все обдумать. Впереди целая ночь.

– Дайте слово, что не позволите себе никаких проделок, иначе запру вас в спальне. Дайте слово, Виктория, – повелительно потребовал лорд Ролингс. – Слово христианки.

– Отец, позвольте напомнить, что я уже не ребенок и не хочу, чтобы со мной обращались как с маленькой девочкой. Слова я не дам. Придется принять меня такой, какая есть. Я не собираюсь препятствовать вам в устройстве свадьбы. Это все. Теперь извините, хочу пожелать маме спокойной ночи.

«Маленькая плутовка, у нее что-то на уме, – подумал лорд Ролингс. – Надо приказать слугам, чтобы не спускали с нее глаз. Но ей не удастся расстроить мои планы, слишком поздно». Он налил себе стакан вина и сидел, размышляя о замужестве дочери и скором богатстве. Кончатся все несчастья… Появятся внуки… Подумав о возрасте лорда Сиднея, он поправил себя – счастье семейной жизни не только в детях. К тому же, если они пойдут в Тори, может быть, лучше их вообще не иметь.

* * *

Тори медленно поднималась по лестнице, сердце бешено колотилось. Девушка вошла в спальню леди Лидии и тихо подошла к огромной кровати, на которой в полудреме лежала мать.

– Мама, можно взглянуть на ваше свадебное ожерелье?

– М-м-м… да, – сонно ответил детский голосок.

Тори взяла кожаный футляр, где лежало ожерелье, поднесла к горящей у кровати свече, вынула драгоценность и залюбовалась ее теплым лучистым сиянием.

– Мама, вы собираетесь когда-нибудь подарить мне это ожерелье?

– Гм-м-м…

– Тогда разрешите, пожалуйста, взять его сейчас и распорядиться по своему усмотрению. Слышите, мама? Я возьму ожерелье, ладно? Раз мне предстоит выйти замуж, я хотела бы иметь его.

– Да, да, – раздался полусонный голос.

– О, благодарю вас, – воскликнула Тори и запечатлела нежный поцелуй на бледной щеке матери. – Вы спасли мне жизнь!

– Вот и прекрасно, дорогая, – леди Лидия плотнее закуталась в одеяло.

Тори на цыпочках вышла из комнаты, испытывая угрызения совести.

Вернувшись в свою комнату, она присела на маленький диванчик у камина. Двойная дверь, ведущая на балкон, была открыта, легкий сентябрьский ветерок проникал в комнату, принося запах опавших листьев.

Тори положила сверкающее ожерелье на столик у дивана, рядом сложила свои украшения. Это должно окончательно убедить Грейнджера в необходимости оказать ей помощь. Мысль, что он может отказаться, не приходила в голову. За деньги Грейнджер сделает все. Тори ни минуты не сомневалась, ведь он на грани нищеты. Бедный Грейнджер, вынужденный жить в доме своей тетки и полностью зависимый от милости лорда Ролингса.

Когда кузену исполнилось пятнадцать лет, его родители погибли при кораблекрушении у берегов Испании. Сэр Лапид, отец Грейнджера, был удачливым капитаном и кораблестроителем, неплохо зарабатывал на импорте и экспорте. Однако, пираты и налоги значительно убавили его состояние. Тогда Сэр Лапид решил попытать счастья в Северной Африке. Грейнджер остался в Англии – ему нужно было учиться – и ожидал возвращения родителей. Леди Сильвия умолила мужа разрешить ей сопровождать его на новеньком корабле. После долгих споров и препираний сэр Лапид согласился. Но корабль в Гибралтаре попал в шторм, и Грейнджер лишился отца, матери и наследства. Все, что имел сэр Лапид, было вложено в Северо-Африканское предприятие. Когда имение было заложено и долги уплачены, у Грейнджера осталось лишь небольшое пособие, которое выплачивалось раз в год и было едва ли достаточным, чтобы свести концы с концами.

С тех пор лорд Ролингс взял на себя заботу о судьбе племянника. Если говорить правду, этот добрый джентльмен любил молодого человека, хотя ворчал иногда, что парень слишком непоседлив и безответственен, негодовал, когда юноша забивал голову кузины всякими россказнями о разбойниках и прочих страшных происшествиях. Лорд Ролингс часто обвинял бедного Грейнджера в необузданных фантазиях Тори и ее непослушании.

Не успела Тори положить ожерелье в коробку, а свои безделушки в карман, как раздался легкий стук в дверь.

– Войдите, Грейнджер, – позвала она приветливо.

Тот осторожно переступил порог, с опаской озираясь по сторонам.

– Идите сюда, кузен, присаживайтесь, – Тори показала на место рядом с собой. – Я вас не укушу. Полно, не робейте, – она старалась угадать его настроение. – Мы ведь родственники и можем обойтись без излишних церемоний. Садитесь же, Грейнджер, прошу вас.

Молодой человек осторожно присел на край дивана, готовый к бегству в любой момент.

– Ладно, кузина, давайте скорее покончим с этим, я уже говорил, что страшно устал сегодня.

– Дорогой Грейнджер, если дело только в этом, я тотчас же расскажу, зачем вас пригласила. Я попала в затруднительное положение. Уверена, вам известно намерение отца выдать меня за лорда Фаулер-Грина, – Грейнджер кивнул. – А знаете ли вы, что у отца много долгов и после их уплаты денег на жизнь почти не останется?

Грейнджер не мог скрыть удивления, разговор начинал ему не нравиться.

– Это означает, что вам придется искать другое пристанище и другой источник карманных денег. Родители заколотят этот дом и переедут в загородный. Там меньше расходов, но не будет места для вас, – многозначительно произнесла Тори.

– Но… Но…

– Мне очень жаль, но именно так обстоят дела. Искренне хотела бы помочь… но как?

– Есть один способ, дорогая кузина, – Грейнджер намеренно сделал ударение на слове «дорогая». – Когда вы выйдете за лорда Фаулер-Грина, я перееду жить к вам.

– Грейнджер! – Тори была шокирована. – Я не могу этого допустить! Лорд Фаулер-Грин не захочет поселить вас в своем доме. Он ведь покупает только жену, а не всех ее бедных родственников в придачу. Подумайте, кузен, как это будет выглядеть! Вы, конечно, шутите!

Грейнджер прикидывал, насколько искренне возмущение Тори.

– Вы правы, я пошутил, – мрачно произнес он; Тори в душе ликовала – бедный мальчик так расстроен, что не может разглядеть ее проделки. – Но что же со мной будет? Не идти же просить милостыню?

– Могу посоветовать лучший план. Например, почему бы вам не присоединиться к Скарблейду и его людям? Ваши познания могут им пригодиться. Мне действительно очень жаль вас, дорогой кузен.

– Не тратьте на меня свое сочувствие. У меня есть голова на плечах, я проживу. Но вы, бедная кузина… Что у вас есть кроме хорошенького личика и изящной фигурки? Когда лорд Фаулер-Грин узнает ваш несносный характер, недостаток воспитания и умения в искусстве ведения хозяйства, он будет держать вас взаперти и постесняется вывозить в общество. Вы осрамите его на всю Англию.

– Осрамлю? О чем вы говорите, Грейнджер? Как я могу осрамить лорда Фаулер-Грина? Он должен прыгать от счастья, что я дала согласие быть его женой!

Грейнджер хитро улыбнулся, он сумел задеть Тори за живое, хорошо зная ее слабые струнки. Самый верный способ уязвить девушку – задеть ее самолюбие.

– Но, конечно, если вы будете хорошо себя вести, улыбаться только дамам и не строить глазки мужчинам, лорду Фаулер-Грину не на что будет роптать. Так что, Тори, ваша судьба в ваших руках.

– Кузен! – в сердцах воскликнула девушка. – Если вы не перестанете, то не знаю, что с вами сделаю! Что вы имеете в виду – меня будут держать взаперти? Вы же знаете, я терпеть не могу одиночества! Объяснитесь, пожалуйста!

Грейнджер сделал вид, что не расслышал, и сидел, поправляя кружевные манжеты. Наконец, не выдержав сверлящего взгляда, жалкого вида кузины и испив до конца чашу удовольствия от созерцания ее растерянности, почувствовал, что достаточно отомстил за издевки. Все же это его кузина, которую он любит почти как самого себя. Грейнджер решил успокоить девушку.

– Послушайте, кузина. То, что я собираюсь вам рассказать – истинная правда. Клянусь могилой матери, – Тори вздохнула и уселась поудобнее. – Конечно, об этом говорят только в кулуарах, но мы же знаем: дыма без огня не бывает.

– Да, Грейнджер, продолжайте же. Боюсь, я сегодня не расположена к вашим философским рассуждениям.

– Хорошо, перейдем к сути. Лорд Фаулер-Грин уже много лет живет холостяком, его жена умерла от лихорадки почти тридцать лет тому назад. Она была женщиной очень достойной, настоящей знатной дамой. Немного старовата, конечно, но умом и шармом завоевала для супруга титул и имение, которым он сейчас владеет. Браком по любви их союз трудно было назвать, но наш добрый лорд боготворил ее. И кто бы относился иначе, учитывая все блага, которые дала эта женитьба?

– Ближе к делу, Грейнджер, ближе к делу!

– А дело вот в чем. Лорд Фаулер-Грин часто повторял, что никогда не соединит жизнь с женщиной, которая не будет обладать манерами и культурой поведения его первой жены. Многие женщины добивались его благосклонности, но он ни одной не сделал предложения. Ходят слухи, что все эти годы он даже хранил верность покойной.

– Бр-р! Не могу понять этих баб, что их заставляло добиваться этого жирного, потного, чесоточного…

– Ну, ну, Тори! Разве вы забыли, что говорите о будущем муже?

– Ух, Грейнджер! – взревела девушка. – Похоже, вас веселит мое несчастье!

– Нет, я не такой идиот. Последние несколько лет наши судьбы были так тесно связаны… То, что хорошо для вас, хорошо и для меня.

– Ловлю на слове. Кстати, если бы не я, отец не увеличил бы ваше денежное пособие, которое намного превышает то, что обычно получают от родителей другие юноши. Я еще не придумала, как избежать этого брака, никого не обидев, но когда придумаю, мне понадобится ваша помощь.

– Ваш повелительный тон, кузина, раздражает меня. Не возлагайте на меня больших надежд. Я с большим удовольствием посмотрю, как вас обуздают.

Тори сдержала гнев, решив про себя, что никогда не доставит Грейнджеру такого удовольствия, и собрав все самообладание, мило улыбнулась.

– Вы будете помогать мне. Подумайте, скоро наступят холода, будут дуть ветры. У меня болит сердце, когда представляю вас бредущим по дороге неизвестно куда, голодного, продрогшего, молящего прохожих о корочке хлеба. И вот вас настигают бандиты. О, Грейнджер, представьте только, что они могут с вами сделать! Как горько мне придется рыдать над вашим замерзшим трупом! Слезы будут замерзать на щеках и превращаться в сосульки! Буду молиться за вас, дорогой кузен. Увы! Похоже, только женщины обладают способностью понимать ситуацию. Бедняжка Грейнджер!