Ферн Майклз - Опасный розыгрыш

Тори не сдержала улыбку.

– Понимаю. Вам не следует бояться, мисс Флауэрс. Ваш жених, конечно, в летах, но он еще в силе и ведет активную деятельность в этих местах. Конечно, не могу ручаться, но мне кажется, и в постели вы останетесь довольны.

– А вы? Если я займу ваше место, что будет с вами?

– Я займу ваше место.

– Хотела бы я на это взглянуть, – засмеялась Долли.

– Могу изобразить, – Тори отпустила длинную тираду на простонародном жаргоне.

– Ха-ха-ха! Посмотрите на нее! – Долли толкнула Грейнджера в бок. – Кто бы мог подумать, что леди умеет говорить на кокни?

– Я выучила его у кухарки, – похвасталась Тори. Грейнджер и Долли весело смеялись.

– Рада была с вами познакомиться и узнать о вашем плане, но это не для меня, – не заметив реакции на лице Тори, Долли продолжила: – Сейчас не могу дать ответ, надо хорошенько подумать.

– Время не ждет, – почти завыла Тори. – Свадьба послезавтра. Мне нужно ваше решение.

– Сообщу завтра. Но, мисс Ролингс, если бы у меня был такой красивый плащ, как у вас, это ускорило бы дело.

Тори развязала ленты и скинула плащ.

– Возьмите, он ваш. Свадебный подарок от меня.

– О-о! – воскликнула Долли, поглаживая мягкий мех подкладки. – Приходите утром, я сообщу свое решение. Я снимаю комнату в «Петушином Гребне».

Долли плотно закуталась в плащ и исчезла в темноте.

Тори и Грейнджер возвращались домой в уютной, обитой плюшем карете. Девушка молчала, искоса поглядывая на кузена. Наконец, не в состоянии дольше переносить молчание, спросила:

– Как вы думаете, кузен, Долли согласится? Грейнджер нехотя кивнул.

– Не вижу, как вам удастся все устроить, даже если она согласится. Скорее всего, у вас ничего не получится. Зачем вы отдали свой плащ? Она может улизнуть с ним, этим все и кончится.

– Грейнджер, вы не ответили на мой вопрос. Она согласится, как вам кажется?

– Женщины непредсказуемы. Вот хотя бы вы, – Грейнджер обвиняюще вытянул в сторону Тори палец. – Скажи мне кто-нибудь, что я буду участвовать в подобной авантюре, я бы счел этого человека сумасшедшим. Лучше продумайте детали, на случай если Долли решит принять ваше сумасбродное предложение.

Подъезжая к дому, Тори сказала:

– Прикажите кучеру ехать медленнее, нам ни к чему будить весь дом. Как вы объясните, что выезжали так поздно, да еще в моем обществе?

– Скажу правду, – Грейнджер чувствовал себя крайне неловко, – что идея принадлежит исключительно вам. Зная вашу любовь к проказам, никто не усомнится, – добавил он с кислой миной.

* * *

Пробравшись в спальню, Тори быстро разделась и нырнула под одеяло. Долли должна согласиться, непременно должна. Другого выхода нет! Она в сердцах ударила кулаком по подушке. Осталось так мало времени.

Тори знала, что в эту ночь уснуть не удастся. Она вылезла из постели, прошла к умывальнику и сполоснула лицо холодной водой. Надев свежую ночную рубашку, долго ходила из угла в угол, потом выглянула в окно. Скоро наступит канун бракосочетания. Как могли родители так с ней поступить, со своим единственным ребенком! Продать, как телку на аукционе, и даже не испытать чувства раскаяния.

Тори бесшумно выскользнула из комнаты и направилась к Грейнджеру. Она думала, что тот крепко спит.

– Тори, вы ступаете как слон, – споткнувшись в темноте, услышала тихий голос кузена. – Я думал, вы сразу же придете. Что вас задержало?

– О Грейнджер! – воскликнула Тори, падая в его объятия. – Вы тоже не можете уснуть. Клянусь, вы самый лучший из всех кузенов, которые у меня есть.

– Не лгите, Тори, вы отлично знаете, я ваш единственный кузен, – ответил он довольно сухо, но ласково обнял Тори за плечи, это успокоило девушку и дало уверенность, что он не бросит ее в беде.

– Вы готовы, Грейнджер? Вам предстоит вернуться и заполучить ответ Долли. Вы должны пообещать ей все, что она попросит, абсолютно все! Сделайте так, чтобы она согласилась.

– Да, Ваше Высочество. – Тори хотела что-то сказать, но Грейнджер сделал ей знак молчать. – Хорошо, я сделаю так, как вы задумали. Если Долли согласится, то завтра должна явиться сюда, одетая в плащ с капюшоном и с вуалью на лице. Она скажет, что привезла пакет от лорда Фаулер-Грина и хочет передать его вам лично. Когда она придет в вашу комнату, вы поменяетесь одеждой. Правильно?

Тори, довольная, помогла Грейнджеру одеться, и они спустились вниз.

– Грейнджер, умоляю, будьте осторожны и не свалитесь с лошади. Опасайтесь бандитов, и, главное, ничего не ешьте, иначе не сможете двигаться. А я не могу долго ждать. Ну, с Богом.

– Кузина, у меня появилась прекрасная мысль, – возразил Грейнджер. – Почему бы вам не съездить самой? Тогда не пришлось бы волноваться.

– И лишить вас счастья лишний раз взглянуть на прелестную Долли? Вы же знаете, Грейнджер, я не способна на такое коварство.

Грейнджер заскрипел зубами.

– Тори, я впервые слышу от вас похвалу в адрес женщины. Уж не потому ли, что вы очень похожи?

Грейнджер уехал. Он действительно был не прочь еще раз взглянуть на Долли Флауэрс. Предстояло отыскать место, где она проживает. Он пришпорил коня, вспомнив, как Долли назвала его симпатичным молодым человеком.

Оставив лошадь на конюшне, где давали напрокат кареты, Грейнджер быстро прошел несколько кварталов и наконец подошел к длинному дому.

Которая из комнат ее, трудно угадать. Грейнджер осторожно открыл дверь, потом другую. В одних комнатах никого не было, в других спали женщины.

С пятой попытки Грейнджер заметил красный плащ на белой подкладке. Проникавшие сквозь небольшое грязное окно первые лучики восходящего солнца слабо освещали убогую обстановку комнаты. Долли спала, уткнувшись лицом в мягкий мех плаща, закрытые веки оттенялись длинными темными ресницами, на щеке лежал светлый локон. Во сне облик девушки дышал невинностью, которую не смогли стереть ни тяжелая жизнь, ни время. Грейнджер кашлянул и потряс Долли за плечо. Шепотом спросил:

– Так вы решили?

Долли открыла глаза и сонно улыбнулась.

– А, это вы. Мне снился хороший сон. Говорила я вам вчера, что вы симпатичный? – словно чтобы подтвердить свои слова, она соблазнительно повернулась на узкой кровати, затем сладко потянулась. – Конечно, миленький. Еще вчера все решила.

Она снова улыбнулась и погладила мех. Плащ соскользнул с плеча, обнажив свежую розовую кожу, выглядевшую привлекательнее, чем мех горностая. У Грейнджера перехватило дыхание.

– Подойди сюда, сладкий, сядь рядом. Расскажи подробней о вашем плане.

Грейнджер был не из тех, кто упускает возможность пофлиртовать с хорошенькой женщиной. Не теряя времени, он сел на край кровати и, пока Долли освобождала для Грейнджера место, искоса наблюдал, как плащ, сползая, открывает все больше прелестей.

Девушка сделала слабое движение, чтобы вернуть плащ на место, но Грейнджер остановил ее. Долли опять потянулась к плащу, но только затем, чтобы убрать его совсем.

* * *

– О, благодарю, Грейнджер, – говорила Долли, наблюдая, как тот застегивает жилет.

Тот ничего не понял.

– Ну как же, дорогуша, сегодня последний день моей свободы! – воскликнула девушка. – Завтра я уже буду замужней женщиной.

– Должен сказать, Долли, когда лорд Фаулер-Грин узнает тебя в постели, то будет ходить гоголем.

– Если сможет ходить, – рассмеялась Долли.

Долли осторожно сбросила одежду, чтобы не повредить свадебную прическу, сделанную по настоянию Грейнджера у парикмахера Тори. В комнате было прохладно, Долли поспешила закутаться в плащ. Наслаждаясь ощущением шелковистого меха, она прошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое отражение. В этот момент неожиданно раздался стук в дверь.

– Должно быть, Блейд, больше не знаю никого, кто стучал бы перед тем, как войти, – Долли колебалась. Что он скажет, увидев ее в таком наряде?

Девушка отошла на середину комнаты и приняла грациозную позу, позволив плащу несколько соскользнуть с плеча.

– Входи, Скарблейд, – позвала она.

Высокий мужчина появился в дверях, черные как угли глаза осмотрели углы.

– О! – обиженно протянула Долли. – Ты ведь знаешь, как злишь меня, когда так делаешь.

– Как делаю? – он пристально смотрел на девушку, словно видел впервые.

– Когда так подозрительно осматриваешь комнату. Словно боишься людей короля, которые схватят тебя.

– Осторожность никогда не мешает.

– Конечно. Но как ты можешь подумать, что я прячу здесь врагов и готовлю для тебя ловушку? Хорошего же ты обо мне мнения!

– Ладно, Долли, перестань. Скажи лучше, что ты с собой сделала? – губы скривились в презрительной гримасе. – Собираешься на маскарад? – он прищурил глаза и ждал ответа.

– И это говоришь ты! Ты обиделся?

– Где ты достала этот плащ?

– Не твое дело.

– Нет, мое. Отвечай, где ты взяла его? – шагнув к Долли, он взял ее за руку.

– Убери руки, Скарблейд! Я не твоя рабыня. Хотя на этой кровати мы провели немало приятных часов, с сегодняшнего дня я становлюсь знатной леди. Перестань меня лапать.

– Разве тебе не приятно? – грубо спросил Скарблейд, притягивая девушку к себе. Долли слышала, как гулко бьется его сердце и чувствовала, как напряглись мышцы.

– Я помню, дорогая, как ты пылала ко мне страстью, – он потянулся к ее волосам.

Долли испугалась за прическу и вырвалась из его рук, едва переведя дыхание.

– Вот что, дорогой, те дни прошли, теперь мне это не нравится.

– Вижу, ты возомнила себя знатной дамой. Долли, что происходит? У кого ты украла этот плащ?

– Я не крала его! Мне его подарили. Один джентльмен, – добавила она, поглаживая мех. – И почему тебя так волнует, во что я одета? Раньше было безразлично. Я устала от тебя, Скарблейд. Тебя считают самым грозным разбойником во всей Англии, никто другой не получает такую добычу, но ты ни разу не дал мне даже нескольких шиллингов, чтобы заплатить за комнату или починить туфли. Ни разу! – голос ее звучал на самых высоких нотах. – Для кого ты бережешь это богатство? Скажи же, Скарблейд! Говори! На себя ты тоже не тратишь, – она бросила взгляд на скромный черный камзол и рейтузы. Вид стройных ног вернул воспоминания о близости с этим мужчиной.

– Долли, – произнес он мягко, стараясь подавить желание рассмеяться, – хочу дать совет: чтобы тебя считали леди, нужно научиться сдерживаться.

Девушка пожала плечами. Плащ снова соскользнул, обнажив молочно-белое плечо и часть груди. Скарблейд затаил дыхание, в нем закипало желание. Долли, скрывая улыбку, плотнее закуталась в плащ.

– Если тебе нужны только подарки, то оставайся со своим новым знакомым… джентльменом. От меня тебе подарков не видать, – произнес он спокойно, хотя кровь буквально стучала в голове. – Раньше ты ни о чем не просила. Мне казалось, наше чувство взаимно. Ну же, Долли, распусти волосы и иди ко мне.

– Сегодня любви не будет, Скарблейд, – заявила Долли, рассматривая свое отражение в треснутом зеркале и чувствуя, как хочется упасть в его объятия.

– Если дело в прическе, я дам тебе несколько шиллингов, сходишь к парикмахеру, – продолжал уговаривать Скарблейд.

Долли была поражена нежностью в его голосе и чуть не поддалась, но потом вспомнила, что у парикмахера придется сидеть целое утро и передумала. Еще она не без злорадства решила, что не стоит терять обещанное состояние, а то можно все потерять из-за нескольких часов в постели с молодым кавалером.

– Нет, благодарствую.

Скарблейд с изумлением смотрел на нее из-под опущенных ресниц.

– Теперь, если не возражаешь, я бы хотела… я бы хотела… остаться одна, – в голосе звучало сомнение. – У меня другие планы, Скарблейд. Тебе не удастся меня остановить.

Он рассмеялся раскатистым смехом, раздававшимся из самой глубины его мощной груди.

– Ну что ж, Долли, похоже, ты больше леди, чем я думал. В тебе проснулись те же страстишки, что и в твоих знатных соотечественницах, и в первую очередь – жадность, – Скарблейд подошел к кровати, сел, опустив руки на колени.

Долли молча смотрела, готовясь к приступу его гнева, и была награждена еще одним наглым смешком.

– Иди сюда, Долли. Ты ведь этого хочешь, – мягко сказал Скарблейд, протянув к ней руки.

С минуту Долли колебалась: его объятия всегда придавали ей чувство уверенности и безопасности.

– А что ты дашь мне? А? – спросила она глухо.

– Все, что захочешь. Что ты хочешь?

– Золотую гинею!

– Пусть будет так, – Скарблейд достал из кармана золотую монету и бросил девушке.

Долли шарила по полу, не зная, как отнестись к случившемуся.

– Пора уже подарить мне что-то, самое время, – растерянно повторяла она. – Одинокой девушке приходится думать, как получше устроиться в жизни.