Миранда Невилл - Опасный виконт

— Да, — произносит Себастьян на вопрос Дианы. — Она хорошо разбиралась в моде.

Они стояли перед маленькой картиной плечом к плечу. Диана чуть наклонила голову, чтобы видеть его лицо. Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но вдруг передумала.

— Мне бы хотелось посмотреть детскую, — неожиданно произнесла Диана. — Я люблю игрушки и уверена, что у детей в Мэндевилле их в достатке.

Без большой охоты Себастьян открыл дверь в детскую и пропустил вперед Диану.

Это была просторная светлая комната. Воздух в ней был нагрет летней жарой. Хотя нигде не было ни пылинки, как и во всех остальных помещениях дома, здесь ощущалась заброшенность. Он узнал некоторые игрушки, которые были слишком велики и не помещались в стоящих вдоль стен шкафах. Здесь были кукольный театр, макет большой башни средневекового замка, которая, как он позже выяснил, была копией сооружения замка Уорвик, большая лошадь-качалка. Качалка принадлежала Блейкни, и тот никогда не давал двоюродному брату играть с ней. Он сразу становился мрачным, когда няня пыталась уговорить его дать Себастьяну покачаться. В прежнее время он был одержим страстью к этим игрушкам и сейчас даже расстроился, когда не ощутил к ним ни малейшего интереса.

Диана провела руками по длинной гриве серой, в яблоках, лошади, стоявшей на зеленых полозьях.

— Я никогда не видела такую большую качалку, — призналась она. — Я должна попробовать обуздать ее. Конечно, в таком платье я не смогу на нее влезть — нужно женское седло.

Усевшись боком на спину деревянной, обтянутой кожей лошадки, она начала двигать бедрами, пытаясь раскачаться, но преуспела лишь в том, что привлекла внимание Себастьяна к своей груди.

— Позвольте мне помочь.

Себастьян был уверен, что его голосовые связки не смогут издать ни звука, хотя его рот был широко открыт. Он едва мог дышать, когда, пройдя по комнате, остановился рядом с Дианой. Между ними был только корпус игрушки. Себастьян положил руки на шею и круп лошади, и Диана соскочила на пол. О Боже. Ему пришлось наклониться, и его лицо оказалось рядом с разрезом платья. Последним усилием воли он оторвал взгляд от вздымающейся при каждом вздохе груди, похожей на живой мрамор, светлый и гладкий. Он медленно отвел глаза от ложбинки, разделяющей две выпуклости, так и призывающей узнать, что же находится под тонкой тканью платья, и нашел взглядом ее чуть приоткрытый рот с полными красными губами. Его привела в восторг верхняя губа в форме маленького лука. Он бы отдал все на свете, только бы провести по ней кончиком языка. Он потянулся вперед, приближаясь лицом к ее лицу. Кожу уже щекотал ветерок от ее дыхания. Еще дюйм, и он узнает ее вкус. Без сомнения, она приглашала поцеловать ее. Вдруг в его мозгу возникло другое воспоминание. Вызывающая и соблазнительная красота Дианы ушла в тень золотистых локонов семилетней леди Аманды Вандерлин, младшей сестры Блейка…

Шла вторая неделя пребывания в Мэндевилле, когда Себастьян укрылся в детской. Он устал от насмешек и прозвища Филин, которое ему дали из-за того, что ходил в очках. Вдобавок он был расстроен постоянными падениями с норовистой лошади и очень страдал от одиночества в доме дяди. И тут в комнату вошла маленькая Аманда и улыбнулась ему. Она была такая хорошенькая, как и все девочки. Загадочные, удивительные существа, с которыми он не знал, как себя вести. «Здравствуй, Себастьян, — сказала она. — Пойдем со мной…» Она протянула ему руку, маленькую и мягкую, и повела его к чулану, небольшому помещению без окон, где хранились верхняя одежда, обувь и другие вещи вроде крикетных бит. Аманда отпустила его, повернула ручку двери и, кивком приглашая его войти, сказала: «Тебя ждет сюрприз».

Даже шестнадцать лет спустя Себастьян ругал себя последними словами, что оказался дураком. Это был настоящий сюрприз. В чулане его ждал Блейк…

Себастьян отдернул голову. Отойдя от Дианы на пару ярдов, он постарался понять, что выражает ее лицо. Диана выглядела безмятежной и ослепительно красивой.

— Разве вы не собирались покачать меня? — спросила она, подняв брови.

Она не приглашала, но и не отталкивала его. Она просто хотела, чтобы он толкнул качалку.

— Разумеется, — ответил Себастьян.

На это раз он встал позади лошади и положил ладонь на раскрашенный деревянный круп. С его помощью Диана раскачалась. Он чувствовал себя по-идиотски. Она, наверное, тоже, поскольку через минуту дала ему знать, что ей достаточно. Он подал ей руку, помогая спуститься на пол, и тут же убрал.

— Может, вернемся вниз? — спросил он. — Нас, наверное, потеряли.

Себастьяну очень не хотелось уходить. Диана Фэншоу разительно отличалась от других женщин умом и здравомыслием. Но она была настолько обаятельна и привлекательна, что становилась опасной. Опасность, правда, исходила, как он понимал, не от нее, а оттого необыкновенного чувства, которое он испытывал к ней. Ему, пожалуй, следовало прекратить делать то, о чем он впоследствии будет жалеть.

«Вот неудача! — подумала Диана. — Он был уже готов». Ведь он хотел ее. Она точно поняла это, когда качалась на лошади.

За последние несколько месяцев во время первого ее сезона в Лондоне, когда она избавилась от опеки родителей и мужа, несколько мужчин пытались украсть у нее поцелуй, и парочка из них добилась успеха. Диана уже знала, как мужчина смотрит на женщину, когда готов пойти на приступ. И научилась изящно отражать попытки обнять ее в темном саду или пустой передней, И конечно, останавливать тех, кто был избран, покате не зашли слишком далеко.

Себастьян не был человеком того круга, в который она хотела попасть. Но странно, она совсем не была против того, чтобы он ее поцеловал, и лишь немного опасалась, как бы очки не помешали. А будь он немного общительнее, то вообще понравился бы ей.

Да и она ему нравилась. Что бы ни говорил Блейк, на Себастьяна Айверли женские прелести производили впечатление. Так почему, недоумевала Диана, он не воспользовался благоприятной ситуацией? Может, боялся, что его заставят жениться? Жаль, что не было возможности намекнуть ему, что она не жаждет долгой страсти. Ей бы хватило пары минут амурных отношений.

«Простите меня, сэр, мне достаточно ни к чему не обязывающих объятий и не нужны обещания любви до гроба».

Большинству мужчин, которых она знала, подобное предложение было бы только в радость. Ей было трудно признать, что Себастьян Айверли ничем не походил на мужчин, которых она когда-либо встречала.

Весь остаток дня и весь вечер Себастьян старался держаться от Дианы Фэншоу подальше. Стараясь не быть нарочито невежливым, он просто выходил из комнаты, когда туда входила Диана, или прерывал разговор, когда она вступала в него.

Какая же была мука — не сметь поднять на нее глаз за все время обеда. Хоть бы высокую серебряную вазу поставили на фут в сторону, чтобы она заслонила ее от его взгляда. Ему удавалось не смотреть, но все же он заметил, что у нее довольно странный вкус: она почти ничего не попробовала из первых двух блюд, кроме маленького кусочка варёной лососины, зато съела много сладкого, когда подали десерт.

К своему ужасу, он поймал себя на мысли о том, как будет делить с ней трапезу. Вдвоем. Даже за завтраком.

Он рано лег спать, а на следующее утро на пару часов присоединился к мужчинам, которые отправились охотиться на кроликов. Довольно скучное времяпрепровождение, но это был единственный способ побороть неотразимое очарование леди Фэншоу.

Возвратившись, он, однако, не поспешил уединиться в библиотеке, а двинулся на звук женских голосов, доносившихся из одного из залов. Обе жуткие сестрицы оживленно болтали, а Диана сидела в другом углу, молчаливая и прекрасная. Она взглянула на него и улыбнулась, и он, как собака, которую дернули за поводок, сразу направился к ней. В глубине души Себастьян негодовал на свою слабость, но, похоже, у него не осталось воли к сопротивлению.

— Хорошо провели утро? — спросила Диана.

— Мои усилия не привели к уменьшению популяции кроликов в Шропшире, — ответил он.

— Мне бы следовало посочувствовать вам, но на самом деле я рада. Это такие чудные животные.

Это дурацкое заявление должно было бы обидеть его, но Себастьян почему-то улыбнулся ей в ответ.

Брак. Это слово, как назойливый комар, звенело в его мозгу. Самое страшное слово в английском языке. Брак. Что это слово делает в его голове?

Едва ли не в первый раз в жизни Себастьян обрадовался, когда увидел вошедшего в комнату Блейкни.

Тот сразу направился к ним.

— Диана, — воскликнул он, — вы сегодня прекрасно выглядите.

Он быстро взял ее руку и, что, по мнению Себастьяна, было совершенно не обязательно, поднес к губам. К его радости, на ее лице появилась растерянность, и она быстро отняла руку.

— Ваш кузен как раз рассказывал, как вы провели утро, — сказала Диана, и у нее на губах снова появилась улыбка, от которой у Себастьяна закружилась голова.

Себастьян уже привык, что при каждом ее взгляде у него начинает бешено биться сердце, но на этот раз он отреагировал несколько иначе: он ощутил внутри тепло и почувствовал, будто стал сильнее. Он знал, что Блейкни всегда нравился женщинам, но вот нашлась одна, может быть, самая прекрасная из всех ему встречавшихся, которая явно предпочитала его общество обществу будущего герцога, красивого и известного.

И снова в ушах Себастьяна прозвучало это слово, которое ему нашептывал сам дьявол: брак.

Пробормотав извинения, он стремительно направился в библиотеку.

— Это глупо, — недовольно произнесла Диана час спустя. — Я иду к мистеру Айверли в библиотеку, а вы идете за мной. Как он сможет поцеловать меня, если вы все время будете рядом?

Она была бы рада, если бы Блейк прервал эту лекцию о венецианских первопечатниках, прервал их свидание тет-а-тет и увел Себастьяна из комнаты.

— У меня осталось всего несколько часов, — продолжала она. — Вы ведете нечестную игру.

— Может, я не хочу, чтобы он вас поцеловал.

— Разумеется, ведь в этом случае вы потеряете пятьсот фунтов.

— Может, это не единственная причина. Может, это вовсе не причина.

Блейк оперся о библиотечный стол, слегка согнув руки в локтях, — истинное воплощение элегантности и уверенности в себе. Его костюм как нельзя лучше подходил к обстановке. Он прекрасно сидел, но был не таким официальным, как те, что Блейк носил в городе. Он был человеком безупречного вкуса и для деревни выбрал наряд, совершенный в своем несовершенстве. Однако его галстук был ослепительно бел, накрахмален и завязан замысловатым узлом.

Блейк всегда носил безукоризненно чистые галстуки. Диана иногда думала, что именно поэтому она влюбилась в него, когда была четырнадцатилетней школьницей, а он — новоиспеченным студентом Оксфорда, приехавшим в отчий дом после семестра на Михайлов день.

В то время она считала его самым красивым мужчиной и сейчас не изменила своего мнения. Когда уже в Лондоне она в знак приветствия кивнула ему, ожидая ответного поклона, он едва заметил ее и, конечно, не узнал. Ей пришлось смириться и довольствоваться браком с Фэншоу. И хотя со своим пожилым нежным мужем Диана была довольно счастлива, но в самой глубине души, почти бессознательно, она продолжала любить Блейкни безнадежной нежной любовью. Эта любовь была как любимая книга, которую в любой момент можно взять, перечитать и получить от этого удовольствие за неимением лучшего.

Сейчас Диана внимательно осматривала его: твердый подбородок, выбритый до глянцевого блеска, высокие скулы, прямой нос, глаза цвета незабудок, золотистые волосы, которые выглядели тщательно уложенными и в то же время растрепанными, дуги бровей, чуть тем нее волос, рот, недовольно скривившийся в эту минуту, — и он ничуть не портил его красоты.

Бедный Себастьян. Он не выдерживал никакого сравнения. И тем не менее этому странному, но чем-то привлекательному человеку удалось вызвать ревность Блейка. Только за это Диана должна его отблагодарить. И еще до окончания вечера он будет награжден поцелуем. Хотя Диана испытывала легкое чувство вины, используя его для своих целей, ей не составило труда вернуть себе самое светлое настроение.

Что, в конце концов, принесет легкий поцелуй? Удовольствие для него.

— Почему же все-таки вы хотите его поцеловать? — раздраженно спросил Блейк.

Ради всех святых, ведь это он предложил пари.

— У мужчин есть масса причин целоваться, — спокойно ответила она. — Как, впрочем, и у женщин.

— Надеюсь у вас всего одна причина поцеловать моего дорогого кузена Себастьяна.

Диана пожала плечами.

— Очень хорошо. После обеда я предложу всем удалиться. Но я буду следить за вами. И за кузеном.