‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Смотри какую комнату тебе папа приготовил. Нравится?

Спросила, прислушалась к себе внимательнее и чуть не бегом полетела в коридор. Что-то не так. Ощущение тревоги, появившееся где-то глубоко в груди, закололо тонкой иголочкой прямиком в пересечение нервов. С каждым ударом сердца оно становилось все отчётливее, острее, превращаясь уже в паническое: "Еля, что-то не так!" Но что именно, не могу понять. Звоню маме — у нее все хорошо, зовёт в гости в воскресенье… Сбрасываю, ничего не объясняя, ограничившись: "Ма, я перезвоню попозже." Макс. Длинные гудки. "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети". А в груди — кромешный ад, и глаза на мокром месте. Без особой на то причины.

"Я просто себя накручиваю. Вот увидишь, приедет ровно в шесть, как договаривались, и скажет, что опять разрядился телефон, а зарядное забыл дома," — успокаиваю себя вполне логичным объяснением, только сама не верю в забывчивость Макса — он ничего не забывает. Звоню Алисе, прошу у нее продиктовать или прислать мне номер Риты. Так же, как и маме, обещаю перезвонить и давлю на иконку завершения вызова, чтобы набрать Рите и попросить номер Фила. Она просит немного подождать и передает ему трубку, а я уже реву и задаю единственный вопрос, размазывая слезы:

— Фил, Макс в клубе?

— Полчаса назад заходил, собирался к тебе ехать. Секунду! На парковке посмотрю.

В трубке быстрые шаги, звук хлопающих дверей и чьи-то голоса.

— Лиза, тачка здесь, — снова хлопнувшая дверь и топот, — Ден, Клея видел? — голос Фила все сильнее наполняется тревогой, а я размазываю слезы, вдавливая трубку в ухо, чтобы не пропустить ни слова.

— Минут двадцать назад тут был. Кофе подходил взять.

— А потом?

— За столик свой пошел, и к нему телочка подсела. Он с ней вроде как поговорил и ушел.

— Один?

— Не. С телочкой этой в обнимку.

В обнимку с телочкой. Перед глазами плывет, сердце пропускает удар, второй, третий. Я не слышу, что мне говорит Фил, он все громче повторяет одну и ту же фразу, срывается в крик, пробиваясь через глухую боль, гудящую в ушах. Просит, чтобы я успокоилась и твердит, что Клей не мог такого сделать. Если бы я не видела, если бы сама не замазывала ему отметины чужих ногтей…

— Лиза! Ты на квартире?

— Да, — отвечаю глухим голосом. — Спасибо, Фил. Пока.

— Лиза, блядь! Включи башку! Клей не мог! Я сейчас приеду. Гуря, тачку заводи!

— Не надо, Фил.

Сбрасываю звонок и не знаю, что делать и куда идти. В голове какая-то каша, а сердце рвет на части от одной мысли — не выдержал и сорвался. Совсем немного, но не дотерпел.

Такси. На негнущихся ногах выхожу из машины и обхожу припаркованный у входа в подъезд "Миникупер". Ключи дрожат в пальцах, попадаю в замочную скважину с пятой попытки и медленно переступаю через порог. Запах чужих духов. Чужие сапоги у вешалки, аляповатая куртка на ней. Всё уже и так ясно, но я иду в комнату, чтобы убедиться в очевидном.

— Ой!

Полуголая девка вскакивает с кровати, на которой лежит Макс.

33


Словно в бреду подхожу к шкафу, выволакиваю из него сумку и начинаю сгребать с полок вещи, стараясь не смотреть на жмущуюся к балкону сучку. Шиплю сквозь стиснутые зубы, застегивая молнию, а Макс даже не пытается вставать с кровати и что-то объяснять. Как маленький мальчик, блядь, спрятался с головой под одеяло. Ну да, согласна, нечего тут объяснять, да и я слушать не стану. Все ясно без слов. Не слепая. Поворачиваю голову и напоследок рассматриваю пристальнее ту, на кого "запал" жаждущий потрахаться. Две недели не дотерпел. Две недели! И с кем? С этой? Делаю шаг к девчонке, прикрывающей ладошками почти плоскую грудь, а она вжимается спиной в балконную дверь и начинает дрожать осиновым листом.

— Не бойся, не трону, — усмехаюсь, а саму подмывает вцепиться в ее крашеные волосы и оттаскать за них, вырывая клоками.

"Нашел же с кем… Получше что ли выбрать не смог, если уж решил оторваться? Или настолько прижало, что трахнул первую, кто попался под руку?"

Только в горле клокочет все сильнее, и чем больше смотрю на это нелепое подобие девушки, тем больнее становится внутри. Разноцветные волосы, размалеванное ярким макияжем лицо, тонкие губы, плоская грудь, намек на бедра — чуть ли не мальчишечье телосложение… В голове шкрябает робкая мысль, что потрахаться Макс мог втихаря, с гораздо более симпатичной или снять шлюху, наконец, и я бы не узнала. Но зачем-то притащил в дом это…

"Сука, да ты охуел!"

Рывком отбрасываю одеяло и только сейчас вижу, что Макс лежит раздетый по пояс и на его бледном лице нет никаких эмоций. Словно в кровати не живой человек, а бездушная фарфоровая кукла в полный рост с закатившимися глазами.

— Макс!? — хлопаю его по щекам, — Макс! Макс!!!

Пульса нет на запястье и едва прощупывается на шее. Я наклоняюсь над обескровленными губами, пытаясь уловить дыхание, и, рыча, подскакиваю на ноги, ловя за волосы метнувшуюся к выходу сучку с вещами в руках. Вцепляюсь в них мертвой хваткой и со всей дури дёргаю на себя.

— А-а-а! Отпусти! Совсем больная!?

Только я не слышу ни ее воплей, ни звука пощёчины, после которой полуголое недоразумение летит на пол и, вытаращив глаза, отползает обратно к балкону, а у него скрючивается, прижимая к щеке ладонь.

— Села! — рявкаю, показывая пальцем на стул. — Двинешься, убью!

— Хватит! Я больше не играю! Это уже перебор!

— Перебор!? Я сейчас тебе такой перебор устрою, мало не покажется! — ору на нее, делая шаг вперёд, чтобы отвесить ещё одну пощечину, а лучше две, и рычу от раздражения.

Чья-то рука, перехватывает мою ладонь буквально в миллиметре от щеки крашеной сучки, не давая завершить то, что я хочу сделать.

— Гуря, аккуратнее. Она беременная.

— Максимально нежно все, босс. Елизавета Павловна, тихо! Не рыпайтесь…

Только я выкручиваюсь и все же влепляю пощечину левой рукой, шипя дикой кошкой, что получилось слишком слабо.

— Еля, хватит!

Оборачиваюсь на голос, произнесший мое имя. Фил. Не Макс. Он все так же лежит на кровати, а я тут… вместо того, чтобы… Сорвавшись в слезы, бросаюсь к нему, хлопаю по лицу, завывая и умоляя открыть глаза.

Мимо пролетают вещи, брошенные Филом к балкону:

— Оделась! Гуря, чё там со скорой?

— Без нее обойдёмся. Я Слуеву лучше позвоню.

— Еля, как Клей? Давай завязывай реветь и включай врача. Нашатырь там или что надо?

— Я ветеринар…

— Да похуй! Тащи лекарства и делай что надо!

Лающие, звенящие льдом команды прошибают мою истерику. Я срываюсь за аптечкой привезенной из дома, переворачиваю ее и с бутыльком нашатырки в дрожащих руках возвращаюсь к Максу. За спиной раздается металлический лязг, и после него, в ответ, от балкона жалобный скулеж.

— Заглохла!

— Я же сказала, что больше не играю! Стоп! Стоп!!!

— Если Клей не выкарабкается, ты, сука, за ним отправишься!

— Стоп! Стоп! Хватит!

Все слова доносятся словно сквозь вату. Подношу открытую бутылочку с нашатыркой к носу Максима. Едкий запах пробирается в ноздри, заполняет собой лёгкие, но не может вытравить страх. Кажется, что ещё немного и перетянутые нервы лопнут.

— Макс! Макс! Макс! — луплю его по щекам, раз за разом поднося нашатырь и проверяя пульс. — Малыш, пожалуйста! Макс, блядь!

Дёргает головой, морщась и отворачиваясь, приоткрывает глаза и шепчет, едва ворочая языком:

— Не ругайся… Мира повторять будет.

Киваю и срываюсь в слезы, утыкаясь лицом ему в шею, а Макс поднимает ладонь, медленно проводит по моим плечам:

— Еля, ну ты чего? Что со мной будет?

— Клей!? Ты как, братишка?

— Башка трещит, как с бодунища, и не помню них… ничего после кофе. Ден что ли подколол?

— Не Ден, а эта тупая овца, — Фил кивнул в сторону сидящей на стуле девушки, и она сперва вскинулась, а потом сразу же съежилась от его улыбочки, не предвещающий ничего хорошего. — Да-да, овца. Хрен отвертишься. У меня в клубе камеры не для красоты стоят. Давай, молись, чтобы врач сказал, что Клей оклемается, и скажи спасибо Гуре, что не дал тебя грохнуть раньше времени.


Капельница. Я сижу на краю кровати, сжимая ладонь Макса, Фил, отойдя с приехавшим врачом к дверям, о чем-то негромко переговариваются, Гурий, словно каменное изваяние, стоит рядом со стулом, на котором сидит уже зашуганная одним таким соседством овца. Она дёргается от каждого слова и взгляда в ее сторону и уже отдаленно не напоминает ту девушку из "Lalale" — я все же вспомнила, где видела ее и этот "Миникупер".

— Лиза, ты внутривенные сделать сможешь?

— Фил, ещё глупее вопрос не мог придумать?

— Лады. Леха, мы тогда тут сами. От души, что подскочил так быстро, — жмёт мужчине руку, вкладывая в ладонь несколько купюр. — За суету.

— Мелочи, Фил. И с дозировкой не переборщи. Максимум, кубик.

— Разберемся.

Парень забирает протянутые ему ампулы и шприц, хищно улыбается, посмотрев в сторону Гурия и идёт провожать. А мне становится нестерпимо стыдно, когда Макс взглядом натыкается на мою сумку и спрашивает зачем я ее достала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я подумала, что… — запинаюсь, увидев его глаза, и отвожу свои в сторону.

— Все о'кей, Еля, — сжимает мои пальцы, поглаживая их. — Все о'кей.

О'кей. Понимающее и не требующее извинений. Четыре буквы говорят больше, чем слова. Только все равно чувствую себя виноватой. За то, что поверила, что Макс может изменить. Ещё и с этой. Смотрю на девушку, поднимаюсь, а она сжимается на стуле.

— Не-не-не! — вклинившись между нами, Фил мотает головой. — Без рук! Ты же хочешь узнать на кой хер тут спектакль устроили? Она сейчас у меня запоет соловьем, хрен остановишь. Да, овца?

— Пошел ты! Я на тебя заявление накатаю!

— Давай-давай. Посмотрим, как ты заговоришь через пару минут, — протянул мне шприц с ампулой и подмигнул на мой удивленый возглас, не дав озвучить вопрос вслух. — Мне тоже не нравится такой вариант, Лиз, но что делать, — подмигнул, призывая молчать, и хмыкнул. — Гуря, подержи девочку, чтобы не рыпалась. Лиз, что там Леха говорил? Кубик, максимум? Или два?

— Не помню, — я помотала головой, отламывая кончик у ампулы и набирая в шприц хлористый кальций. — Вроде, два.

— Давай два с половиной, чтобы наверняка.

Испуганный вопль девушки потонул в ладони охранника Фила, вовремя заткнувшего ей рот, чтобы не голосила понапрасну, а вторая сработала не хуже жгута, передавливая вены. Девчонка верещала все время пока я медленно выдавливала поршень до конца и завыла, увидев пустой шприц.

— Кажется, что все же нужно было один, но хер с ним, — едко усмехнулся Фил, показывая охраннику убрать руку и морщась от потока матов. — Не трать время. Свое время, — уточнил он, покачивая на ладони вторую ампулу. — Чем быстрее ты начнёшь говорить правду, тем быстрее получишь антидот. Иначе, скопытишься от передоза, наркоша. Ты же любишь побаловаться таблеточками, да?

— Иди на хер, ублюдок!

— Не люблю когда девушки ругаются, но что поделать, — Фил придвинул себе стул, опустился на него и неторопливо, словно профессор в аудитории перед студентами произнес. — Обыкновенно, с одного кубика, ничего страшного не происходит. Поплющит и отпустит. Но, если переборщить, а мы, как ты видела, переборщили в два раза, случится маленькая жопа. Сперва тебя бросит в жар — это будет первый признак, а потом, минут через пять, сердечко не выдержит и остановится. Поэтому, не будем оттягивать неизбежное и начнем. Как тебя зовут?

— Пошел ты! Гнида, ублюдок, сука! Пидо… — округлив глаза, девушка затравленно посмотрела на ампулу в руке Фила и экран телефон с пятиминутный таймером.

— Ух ты! Кажется, я не шутил, да? — усмехнулся Фил, нажимая кнопку запуска. — Гуря отпусти ее, пусть идёт, если не хочет разговаривать.

— Сабрина. Сабрина Мальцева, — скороговоркой протараторила девушка. — Коли уже свой антидот!

— Э-э-э, нет. Рассказывай, что за херню ты подсыпала Максу и зачем.

— Да вколи ты уже! Я расскажу.

— Не, Сабрина. Я здесь диктую условия, а ты либо их принимаешь, либо… тик-так, тик-так.

— Сука! Это квест! Такая игра с заданиями. Мы с Вероникой, подругой, ездили недавно на один, а потом мне позвонил мужик, который их организовывает и предложил попробовать новый. Для избранных и постоянных клиентов.

— Мужика как зовут?

— Альберт. Фамилию не знаю, я не спрашивала.