Наконец ему было разрешено встать. Затем Луи сказал:
– Мой дорогой герцог, я получил одно не очень хорошее известие и глубоко сожалею о том, что именно мне предстоит сообщить его вам.
Эти слова Луи произнес с сочувственным видом, но Чезаре не мог избавиться от мысли, что под маской соболезнования таилось злорадство.
– Это известие из Неаполя, – продолжил он. – Федерико решительно возражает против вашего брака с его дочерью.
– Ах вот как, сир? – спросил Чезаре таким тоном, что у монарха поднялись брови.
Наступила тишина, затем Чезаре добавил:
– Прошу Ваше Величество сказать мне, на каком основании король Неаполя отказывается выдать за меня свою дочь.
– На основании вашего рождения.
– Моего рождения! Я сын Папы Римского! Луи чуть заметно улыбнулся.
– Мой дорогой герцог, существует печальное, но логичное положение, согласно которому у Папы должны быть только законнорожденные дети.
Чезаре сжал правую руку в кулак и с силой ударил им по левой ладони. Он едва удержался от того, чтобы не схватить этого человека за плечи и не встряхнуть его – пусть даже тот был королем Франции.
– Это глупо! – воскликнул он. Король грустно кивнул.
– И я не сомневаюсь, – продолжил Чезаре, – что ради выполнения обещаний, данных моему отцу, Ваше Величество сможет пренебречь возражениями какого-то мелкого монарха.
– Милейший, не забывайте – я выполнил свою часть нашего уговора. Я дал вам поместье, титул и свое согласие на то, чтобы вы ухаживали за вашей дамой. Остальное не в моей власти. Ну, посудите сами, не могу же я заменить отца девушки, когда жив ее родитель!
– Сир, если мы женимся здесь, то он просто-напросто встанет перед свершившимся фактом.
Луи позволил себе изобразить на лице выражение крайнего изумления.
– Вы просите меня встать между дочерью и ее отцом? О нет, этого я не мог бы сделать даже ради моих друзей. Более того, я получил возражения от всех государств Европы. Вот, например, письмо от моего брата, английского короля Генриха Восьмого. Он пишет, что глубоко потрясен возможностью смешения ублюдочной и королевской крови; в частности – тем, что сын Его Святейшества может жениться на законнорожденной дочери какого-либо короля. – Луи улыбнулся. – Полагаю, наш брат в неменьшей степени потрясен тем, что у Его Святейшества вообще может быть какой-то сын – но это даже вне всякого разговора.
– А сам-то он, Тюдор! – не совладав со своей яростью, закричал Чезаре. – Давно ли Тюдоры так уверены в их собственной легитимности?
У короля снова поднялись брови, а выражение глаз стало таким холодным, что Чезаре мгновенно представил себя заложником в стране, воюющей против Италии.
– Я не могу обсуждать с вами дела моего брата, – ледяным голосом сказал он и махнул рукой – показывая, что аудиенция закончена.
Чезаре быстрыми шагами вышел из королевских покоев. Слуги, поджидавшие снаружи, на почтительном расстоянии последовали за ним. Он оглянулся на них. Догадывались ли они о его унижении?
Внезапно у него появилось желание схватить одного из них за ухо, затащить в свои апартаменты и приказать отрезать ему язык. Ему и всем остальным. Никто в Риме не должен узнать о том, что он вытерпел во Франции. Сначала – насмешки какой-то спесивой девчонки. Теперь – прием у короля, где его вообще не считали за человека, имеющего какое-либо право на рождение! А что сегодня делает король, то завтра будут повторять его приспешники.
Но осторожность все-таки возобладала. Всего несколько мгновений назад он осознал, в каком положении оказался. Что если бросить все и немедленно покинуть Францию? Позволят ли ему уехать? Мог ли он жениться на Карлотте, когда, казалось, вся Франция и вся Европа ополчились против него? И мог ли он вернуться в Италию, где все будут смеяться над ним?
Нет, ему не следовало позволять себе то, что было привычно в Италии.
Тем не менее он запомнил лицо слуги, которого – померещилось ли ему? – забавляло унижение его господина.
Понемногу готовясь к родам, Лукреция будто и впрямь чувствовала, что наступило самое счастливое время в ее жизни. Она отказывалась оглядываться назад; не желала и смотреть в будущее. Настоящее было наградой за все – за пережитое в прошлом и за все, что могло когда-либо произойти.
Ее любовь к супругу, казалось, крепла с каждым днем. Папа, восхищавшийся их преданностью друг другу, не уставал повторять, что и сам чувствует растущую привязанность к своему зятю.
В покоях дворца Санта Мария дель Портико по-прежнему встречались литераторы и кардиналы; вокруг тех и других постепенно сгущалась атмосфера политической напряженности. Вскоре образовалась антипапская, антифранцузская, партия, а поскольку ее собрания проходили в апартаментах Лукреции, то со стороны Альфонсо выглядел одним из ее лидеров.
Однако сам он, как и Лукреция, быстро уставал от политики. Ему едва исполнилось восемнадцать лет, и в жизни существовало множество вещей, гораздо более интересных, чем какие-то интриги. Порой его раздражали такие люди, как Асканио Сфорца, который с неутомимым постоянством – или так казалось ему? – следил за поведением гостей, по-своему толковал их слова, искал скрытые колкости, намеки. К чему все это? Жизнь прекрасна. Вот и наслаждайся ею. Таков был девиз Альфонсо.
Папа был обходителен и заботлив. Никто больше, чем он, не радовался беременности Лукреции, и Альфонсо изумлялся той разительной перемене, которая всякий раз происходила с этим великим, всемогущим человеком, когда рядом с ним оказывалась его любимая дочь. Гуляя с супругами в садах Ватикана, он высказывал свои мысли о будущем их ребенка. Мягкие, напевные интонации его голоса так завораживали Альфонсо, что тот почти видел прелестного золотоволосого мальчика, играющего – ах, как быстро летит время! – в этих садах и парках.
Казалось невероятным, что у такого человека могут быть враги; Альфонсо был совершенно счастлив и не вспоминал о Чезаре.
Однажды Папа сказал ему:
– Дорогой зять, у меня есть к вам небольшое предложение. Давайте-ка мы с вами возьмем двоих моих кардиналов и отправимся на охоту в Остию. В тамошних лесах полным-полно дичи, и вы, надеюсь, не пожалеете о проведенном времени. – Он улыбнулся, увидев удивленное лицо Альфонсо. – Что касается Лукреции, то ей лучше остаться здесь и немного отдохнуть. В последние дни она выглядит усталой, а мы должны думать о ребенке. Кроме того, у вас будет хороший стимул побыстрее набить ягдаш и вернуться к вашей любимой супруге. О! Я представляю, как вы обрадуетесь, встретившись с ней!
Лукреция посоветовала ему ехать и ни о чем не беспокоиться – она знала, как он обожал охоту, а его отсутствие не могло затянуться больше, чем на несколько дней. Поэтому Альфонсо пустился в путь, составив компанию Папе и кардиналам Борджа и Лопесу. Тогда-то, в лесах Остии, ему довелось убедиться в том, что его тесть ко всему прочему был и превосходным охотником. Право, он начинал верить в слухи о сверхъестественных силах, владевших Папой Римским Александром Четвертым! Вот только силы эти были не от дьявола, нет – от Бога.
А затем настал тот незабываемый день, когда Альфонсо со сладко замирающим сердцем вернулся в Рим, проехал по широким улицам и наконец, жмурясь от яркого февральского солнца, увидел Лукрецию, поджидавшую его на балконе дворца.
Золотоволосая и стройная – всего только на третьем месяце беременности, – она легко сбежала по лестнице и, не в силах сдержать чувств, бросилась ему на шею. Альфонсо нежно обнял ее, потом со слезами на глазах воскликнул:
– Ах, как я счастлив… как счастлив быть дома!
Он и сам удивился тому, что теперь называл своим домом этот город, жизнь в котором еще не так давно представлял себе с ужасом и отвращением.
Когда они остались вдвоем, она сказала, что очень скучала по нему. Скучала и никак не могла дождаться его возвращения.
– Ты когда-нибудь думала, что будешь так счастлива, как сейчас? – спросил Альфонсо.
– Нет, – ответила она. – И даже не представляла, что на свете бывает такое счастье.
Это была правда. Во время свиданий с Педро Кальдесом она знала, что никогда не будет так безмятежно наслаждаться встречами с ним. Они мечтали о небольшом домике под Римом, где могли бы жить вместе. Но в таком случае ей пришлось бы навсегда расстаться с отцом, любовь которого слишком много значила для нее. А сейчас она не теряла ничего из того, чем так безумно дорожила. Ее счастье было полным. Ей казалось, что когда родится ребенок, она забудет о своем первенце, потеря которого причинила ей столько боли.
Она сказала Альфонсо:
– Да, со мной такое впервые, но я думаю, что буду еще счастливей, когда смогу прижать к себе нашего ребенка.
Они лежали, держась за руки. А когда заснули, то и во сне не разнимали рук.
Следующий день разрушил все их планы. Утром к Лукреции пришла Санча.
– Погода обещает быть чудесной, – сказала она. – Значит, пора готовиться к поездке в виноградники кардинала Лопеса.
Лукреция вспомнила. Вчера вечером кардинал пригласил обеих дам к себе, и они с радостью согласились навестить его угодья.
– А что, – с улыбкой добавила Санча, – беременность тебе к лицу! Ты выглядишь даже лучше, чем несколько месяцев назад.
– Это мне счастье к лицу, дорогая сестра, – ответила Лукреция.
– И ты не разочарована в моем брате? – спросила Санча.
– Ты же знаешь о моих чувствах к нему.
– Заботься о нем, Лукреция. Заботься, когда вернется Чезаре.
– У тебя есть новости от него?
– Я знаю, что он собирается жениться на Карлотте, но это мне было известно еще до его отъезда.
Лукреция грустно улыбнулась. Она понимала ревность Санчи и сочувствовала ее несчастью. Санча со злостью добавила:
– Он уехал в октябре. Сейчас уже февраль. И все еще нет никаких известий о его браке. Говорю тебе, Лукреция: вашего брата держат там в качестве заложника. Фигурально выражаясь, его заковали в золотые, но – цепи. Почему Чезаре до сих пор не женился? Потому что король Франции не желает отпускать его обратно на родину!
– Ты хочешь сказать, что он так привязался к Чезаре… Санча рассмеялась.
– Видимо, ты полагаешь, что весь мир разделяет твою любовь к нему? Вынуждена тебя разочаровать – ты ошибаешься! Король Франции намеревается не сегодня-завтра напасть на Италию, а поскольку любимый сын Папы Римского находится у него в руках, то он может быть уверен в том, что Папа не станет препятствовать его планам.
– Ты серьезно? Чезаре… заложник?
– А почему бы и нет? Вспомни, ему ведь это не впервой. Правда, в прошлый раз он сумел сбежать, но, думаю, то геройство теперь ему выйдет боком. Французы редко забывают унижения, которым иные смельчаки решаются подвергать их.
– Санча! Ты хочешь сказать, что Чезаре в опасности?
– Пожалуй, да. Но только не в той, которой ты так боишься. Я не сомневаюсь, о себе-то он сможет позаботиться. А вот жениться на Карлотте… Едва ли ему это удастся. – Санча пожала плечами. – Ладно! Какую шляпку ты выбираешь?
Лукреция постаралась сосредоточить внимание на шляпках. Ей не хотелось думать о том, что Чезаре находится в какой-либо опасности – не важно, в какой именно. Если он не добьется руки Карлотты, то найдет другую невесту. Так или иначе, скоро ее брат вернется домой. Поэтому она не будет омрачать своего счастья, напрасно переживая за него.
Поместье кардинала Лопеса, освещенное яркими лучами февральского солнца, было не по-зимнему живописно. Лукреция решила веселиться, как все прошлые месяцы. Она желала прогнать от себя тяжелые мысли, которые пробудила в ней Санча.
Кардинал Лопес и его прислуга устроили для гостей настоящее пиршество. Встав из-за стола, они пошли на скачки, которые к их приезду устроил кардинал. Затем стали играть на свежем воздухе. Было много смеха, но Лукреция все-таки не могла избавиться от какого-то смутного беспокойства. Ей не терпелось поскорей увидеться с Альфонсо – он наверняка рассеет ее тревогу, а отец… нет, отцу лучше не досаждать этими надуманными страхами.
Они уже шли обратно. Желая побыстрей вернуться к Альфонсо, Лукреция побежала вниз по склону холма, у подножья которого находилась конюшня кардинала. По пути она оглянулась и крикнула:
– Эй, поторапливайтесь! Давайте бежать наперегонки! Бернардина, шедшая следом, сначала завизжала от радости, а потом, схватив Франческу за платье, закричала:
– Вперед! Ну-ка, кто будет первой?
– Только не ты! – засмеялась Лукреция и пустилась весь дух.
Она была впереди всех и уже подбегала к конюшне, когда вдруг споткнулась о камень и упала. К несчастью, Бернардина бежала всего лишь в двух шагах позади, а потому не успела отскочить и упала на нее. Франческа навалилась сверху. Несколько секунд обе лежали на Лукреции и со смехом пытались встать на ноги. Наконец это им удалось, и они, продолжая смеяться, пошли дальше. Затем внезапно остановились и посмотрели назад. Лукреция лежала неподвижно – в том же самом положении, в каком упала.
"Опороченная Лукреция" отзывы
Отзывы читателей о книге "Опороченная Лукреция". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Опороченная Лукреция" друзьям в соцсетях.