— Доктор Ноулз личный врач герцога, я не знаю лучшего или более компетентного человека. Мужайтесь, дорогая Кит. Тетя Жозефина под хорошим присмотром…

Кит взяла платок и прижала его к глазам.

— Вы не понимаете. Она выглядит такой бледной до сих пор. Так же, как моя мать, перед она… она… — рыдание вырвалось из глубины.

— Тсс. Она будет в порядке, котенок, — Бейнбридж прошептал и притянул ее к себе. — Тетя Жозефина восстановиться. Она будет в полном порядке через несколько дней.

Кит чувствовала тепло его мускулистой груди.

— Я молюсь, чтобы вы были правы. Я не могу потерять ее.

— Этого не будет. Ничего не случится.

Его руки сжались вокруг нее, обнимая. Она прижалась лицом к его галстуку, глубоко вдохнула его мужской аромат. Спокойный ритм его сердца звучал под ее ухом. Она чувствовала себя в безопасности. Безопасность.

Любит.

Она зажмурилась от очередного потока слез. Николас не любил ее, у него все есть, но он не желает никого любить или просто не способен любить. Ее чувство может быть только иллюзией, но ведь нет никакого вреда наслаждаться им, пока оно длиться?

Бейнбридж посмотрел на золотистую головку, прижатую к его груди, чувствовал, как худенькие плечи Кит сотрясались от рыданий под его рукой. Не было ничего, похотливого или страстного в этом объятии, и все же он находил это странно привлекательным. Женские слезы никогда не влияли на него. Анжелика, в частности, пыталась использовать этот метод неоднократно, но только вызвала у него дикое раздражение. Но Кит… Ее горе было подлинным, и он чувствовал это.

Маркиз коснулся губами ее густых золотых кудрей. Почему он не мог вспомнить, когда последний раз утешал женщину, как сейчас? Утешал ее, гладил ее волосы, позволил ей намочить галстук потоком слез? Улыбка тронула уголок рта, а затем исчезла так же быстро, как и появилась.

Николас не мог вспомнить, когда это было в последний раз, потому что никогда этого не делал раньше. На самом деле, он мог бы вспомнить несколько случаев, когда презрел страдания женщины… в том числе собственной матери. Она умоляла его уехать с ней, и все, что он сделал. это стоял там, как статуя, онемев от гнева, с недоверием, равнодушный к слезам. Она обезумела от его ухода, а он безразлично повернулся к ней спиной. Эта мысль потрясла его.

Бейнбридж дал себе мысленно пощечину. За эту неделю он провел больше самоанализа, чем за все последние тридцать лет, и все из-за женщины, которую он в настоящее время держал в объятиях. Она нужна ему, и он может и в правду влюбиться. Проклятье. Была ли она ведьмой? Может, наложила на него своего рода заклинание? Это должно быть так, потому что эти нежные чувства нервировали его больше, чем он хотел бы признать.

Каминные часы отсчитывали минуты, солнце начало садиться, но Кит не проявляла никаких признаков желания двигаться. Ее рыдания прекратились, и теперь она сидела, свернувшись на его груди, одна рука все еще держала платок, который он дал ей. Наконец, девушка посмотрела на него глазами красными от слез.

— Спасибо, — прошептала она.

Бейнбридж сверкнул самоуверенной усмешкой.

— Моя дорогая мадам, воспитание не позволяет мне отвернуться от леди в беде. Довольно печальное состояние моего галстука вызовет гнев моего камердинера на мою голову, но я бы сказал, что стоило рискнуть.

Она попыталась улыбнуться, расправляя складки его галстука.

— Вы можете быть настоящим джентльменом, когда захотите, Николас.

То, как она произнесла его имя, сжало сердце от тоски. Он убрал прядь волос со щеки.

— Кит, я…

Тяжелые шаги раздались в холле. Движение привлекло внимание Бейнбриджа, и он повернул голову, когда герцог вошел в комнату. Его объятия разжались, Кит села прямо, ее лицо наполнило знакомое розовой свечение.

Герцог посмотрел на них мгновение, ледяными глазами.

— Она спала, — категорично сказал он. — Теперь проснулась, и зовет вас, миссис Мэллори.

Кит взглянула извиняющимся взглядом.

— Я должна идти к ней.

— Так идите,'-посоветовал Николас мягко. — И возьмите платок, на всякий случай.

Сжимая батистовый квадратик в руке, Кит присела в реверансе перед герцогом и вышла из комнаты. Бейнбридж наблюдал за ней, потом со вздохом прислонился к мягкой спинке дивана.

— Довольно уютная картина, — усмехнулся герцог. — Я бы никогда не подумал это о вас.

— Она была расстроена Векскомб, — ответил Бейнбридж с раздражением в голосе. — Что еще я должен был делать?

— Вы сошли с ума, она обвела вас вокруг пальца.

— Я не понимаю, почему вы так обеспокоены.

— Обеспокоен? Вы должны были отлучить ее от моей бабушки, а не путаться с ней.

— Я знаю, что делаю.

— Вы? Да, вы игрушка в ее руках.

Бейнбридж нахмурился.

— Это абсурд.

— Нет? Вы на самом деле считаете, что вдова в двадцатьпять лет сама невинность? В отчаянии ищет утешения? Ба. Вы обмануты ее огромными зелеными глазами, но я- то знаю, что она замышляет.

— И что?

Герцог фыркнул.

— Конечно, вы имели дело с коварными женщинами ее типа. Зачем ей деньги вдовы, когда она может заманить в ловушку титулованного богача?

— Как вы думаете, она сделает это? — издеваясь, сказал маркиз. — Я нераскаявшийся распутник, помните? Даже на аркане невозможно притащить меня к алтарю.

— Очевидно, что вы болван. Она заставит вас влюбиться в нее.

Бейнбридж смотрел на своего двоюродного брата, как будто у того выросло три головы.

Люблю?

Он моргнул. Смешно.

Но как еще он это объяснит? Он ущипнул себя за нос.

Восхищение — да.

Привязанность, или влечение — да.

Похоть — да. О, определенно да.

Но любовь?

Галиматья.

Он сел и погрозил пальцем…

— Вы забываете, Векскомб, я отказываюсь влюбляться, так что если это ее цель, то ее план провалится. К сожалению, я предпочитаю гораздо более хладнокровный подход к супружеству, найти себе крошку с отличной родословной, убедиться, что она не страдает какими-либо романтическими заблуждениями любого рода, жениться на ней, уложить в кровать и получить наследника как можно быстрее. Как вы это сделали, старина.

Герцог проигнорировал колкость.

— Вы обороняетесь Бейнбридж, значит, вы знаете, в глубине души, что я прав.

— Не хочу это обсуждать. Кроме того, у вас нет причин для беспокойства, кузен.

Бейнбридж встал.

— Она не интриганка, как вы думаете, а мои действия руководствуются исключительно, скажем, моими низменными инстинктам. Теперь, если вы извините меня, я хотел бы подняться наверх и узнать о здоровье двоюродной бабушки.

Герцог пожал плечами.

— Как знаете.… Но потом не говорите, что я вас не предупреждал.

Бейнбридж вышел из комнаты, его челюсти свело от раздражения. Неужели прекрасная вдова переиграла его? Его первая реакция была однозначной: нет, но слова кузена, насмехавшегося над ним, посеяли сомнение. Он медленно поднялся по мраморной лестнице, как будто его ботинки были также тяжелы, как его мысли. Если Кит намеренно позиционирует себя как антипод его вкусу? Ее скромность, ее интеллект, ее освежающая откровенность, ее невинность — все это в сочетании с поразительно привлекательной упаковкой, было тем, с чем он никогда не сталкивался прежде.

Может она использовала обаяние, чтобы завлечь его? Возможно. Но если это была ловушка, почему он не чувствовал больше желания бежать?

Кит постучала в дверь тревожась о вдове и была проведена в затемненную спальню дамы встревоженной горничной. Тяжелые бархатные шторы закрывали каждое окно, и только свет от огня в камине и свечей у постели вдовы, освещали комнату.

Доктор Ноулз, который только что закончил упаковывать свою черную кожаную сумку, кивнул ей, когда она подошла.

— Как она? — Кит спросила озабоченным шепотом.

Дородный человек поправил проволочную оправу очков на носу.

— Ее светлости повезло. Она перенесла удар головы, ее шишки и синяки незначительны. Кости не сломаны.

Кит медленно выдохнула. Ее плечи поникли. — Слава Богу.

— Но, как я сказал герцогу, черепно-мозговые травмы такого характера могут быть обманчивыми, — продолжил он.

— Что вы имеете в виду?

— Последствия могу проявиться завтра, или это может занять гораздо больше времени. Эти вещи не предсказуемы. Но у меня есть все основания надеяться, что, учитывая все факторы, Ее светлость ждет полное восстановление. Я дал ей немного опиума от боли и чтобы помочь ей заснуть. Отдых поможет ей быстрее вылечиться.

— Кит? — прозвучал недовольный голос вдовы.

— Спасибо, доктор Ноулз, — пробормотала Кит.

— Конечно. Я вернусь, чтобы осмотреть в ее завтра, — врач кивнул ей, затем откланялся.

— Кит? — позвала вдова громче.

Она поспешила к постели пожилой женщины.

— Я здесь, ваша светлость.

Улыбка тронула губы дамы:

— Где… есть… вы были, дитя?

Кит взяла руку вдовы.

— Я была недалеко, я вас уверяю. Как вы себя чувствуете?

— Как… Я… как будто сидела на… слоне, — ответила дама со свистящим дыханием, улыбнувшись.

Ответная улыбка появилась у Кит.

— Только слон? Я с облегчением слышу это, мэм. Мы опасались худшего.

Пожилая женщина подняла руку и тут же опустила.

— Принять… подробнее… чем барабанной… принести… мне низко.

— Пожалуйста, попробуйте отдохнуть, Ваша светлость, — Кит посоветовала. — Не перенапрягайте себя.

Вдова нахмурилась, ее запавшие глаза стали тусклыми.

— Чувствую… странно. Ландаум? — прохрипела она.

— Да, врач дал вам его от боли.

Дама моргнула.

— Должна сказать….. Вам, — пробормотала она.

Кит ободряюще сжала ее руку.

— Все хорошо, Ваша светлость. Мы знаем, что случилось.

— Нет, — вдова пыталась поднять голову, но ей не удалось. — Должна…

Кит удержала ее.

— Герцог отправил леди Элизабет прочь, стало ясно, что она больше не приедет сюда. Она не причинит вам вреда.

Веки вдовы дрогнули.

— Не делай его… счастливым.

Кит наклонился вперед, стараясь поймать шепот.

— Ваша милость?

— Все… все… спланировано…

План? Что это? Кит покачала головой, ясно, что опий затуманил мозги пожилой женщины.

— Пожалуйста, вы должны отдохнуть, — настаивала она.

— Дорогое… дитя… — голова герцогини откинулась набок.

Подоткнув одеяло вокруг вдовы, Кит нахмурилась. Что ее светлость пыталась так настойчиво сказать? Она потерла виски. Это не имеет значения сейчас, вдова сможет рассказать, когда проснется.

Несколько бликов светаот двери отвлекли ее. Жестом, подозвав горничную, чтобы та осталась с вдовствующей герцогиней, Кит поднялась.

Лорд Бейнбридж приветствовал ее, когда она открыла дверь.

— Как она? — спросил он вполголоса.

Кит открыла дверь по шире.

— Доктор Ноулз сказал о серьезной травме головы, но он считает, что она должна восстановиться через какое-то время.

— Слава Богу. Могу ли я видеть ее?

Она оглянулась в сторону кровати.

— Да, но она спит. Опиум.

— Тетя что-нибудь говорит о том, что случилось?

— Нет, — ответила Кит, затем прикусила губу, чтобы не упоминать странную просьбу вдовы.

Герцог присоединился к ним, его глаза по-прежнему сверкали тем же холодным, жестким светом, который Кит заметила раньше.

— Миссис Мэллори.

Она присела в реверансе.

— Ваша светлость, я боюсь, ваша бабушка не здорова. Доктор Ноулз дал ей лауданум.

Его арктический взгляд скользнул через плечо, в затемненную спальню, а затем обратно к ней.

— Я хочу поговорить с вами, миссис Мэллори.

Кит обменялась осторожным взглядом с лордом Бейнбриджем.

— Со мной Ваша светлость?

— Векскомб не стоит, — начал маркиз натянуто.

Герцог оборвал его.

— Кузен, вы не будете так любезны, позаботиться о моей бабушке в наше отсутствие?

Бейнбридж застыл. Двое мужчин мгновение смотрели друг на друга.

Герцог поднял бровь.

— Неужели вы откажете мне в этой довольно скромной просьбе.

Бейнбридж кивнул.

— Я останусь, если вы хотите.

— Хочу, — герцог жестом пригласил Кит. — Пойдемте, г-жа Мэллори.

Когда Кит проходила мимо, маркиз схватил ее за локоть.

— Будьте осторожны, — прошептал он ей на ухо.

Кит кивнула:

— Я буду.

— Идете, миссис Мэллори? — спросил герцог тоном, не терпящим возражений.

— Да, ваша светлость, — ответила она.