Карету сильно тряхнуло на выбоине, и их отбросило друг от друга. Очарование момента мгновенно разрушилось. Шумный вздох вырвался из груди Доротеи, когда Картер откинулся на спинку сиденья и отвернулся. Она ощутила сильнейшее разочарование, но постаралась поскорее его скрыть. Новобрачной следовало улыбаться и радоваться в день своей свадьбы.

Она безмятежно заговорила об угощениях, поданных на свадебном завтраке, поинтересовавшись, какие блюда ему понравились больше. Он отвечал в том же духе, и следующие несколько миль разговор шел о пустяках. Выехав за город, они сделали короткую остановку у почтовой станции.

Атвуд вышел из кареты и, к величайшему удивлению Доротеи, не вернулся… Вместо этого он вскочил на горячего серого жеребца и весь оставшийся путь проделал верхом, оставив свою молодую жену в одиночестве.

Сидя одна в пустой карете, Доротея время от времени бросала взгляд на мужа, скакавшего следом, и пыталась угадать, счастлив ли он, доволен ли, что выбрал ее в жены. Эти тревожные размышления были ее единственными спутниками всю оставшуюся часть пути.

Спустя некоторое время, показавшееся ей вечностью, карета неожиданно остановилась на вершине холма. Доротея выглянула в окошко, чтобы посмотреть на простирающуюся внизу долину. Посреди нее возвышался величественный каменный дворец, окруженный роскошным парком и затейливо разбитыми садами.

Даже с большого расстояния Доротее удалось разглядеть вздымающиеся высоко в воздух струи воды из мраморных фонтанов. Заметила она также и крохотные фигурки нескольких садовников, трудившихся над многочисленными клумбами цветов разнообразной окраски. При обычных обстоятельствах она пришла бы в восторг при виде столь изумительного места. Но с каждой милей, которую они проезжали, она нервничала все больше.

– Рейвнзвуд-Мэнор, – торжественно провозгласил Картер, приблизившись на своем коне к самому окошку кареты.

– Он великолепен, – ответила Доротея.

– Вот дьявол, этого я и боялся, – пробормотал Атвуд себе под нос. – Оказывается, нас ожидает торжественная встреча.

Оцепенев, Доротея вгляделась пристальнее и заметила перед главным входом во дворец выстроившуюся в два аккуратных ряда прислугу. О господи! Сейчас это ей меньше всего было нужно. Она страшно устала и пребывала в расстроенных чувствах, стараясь поладить с новоиспеченным мужем. А теперь еще слуги будут таращиться на нее.

Когда они подъехали к усадьбе, Картер помог ей выйти из кареты. Он представил жену служащим высокого ранга: дворецкому, экономке, кухарке и старшему лакею, – после чего повернулся, собираясь ее увести. Но Доротея осторожно потянула его за руку.

– Я бы хотела познакомиться со всей прислугой, если позволите.

Уголок его рта слегка приподнялся, а в глазах мелькнуло выражение, которое она не смогла определить: возможно, раздражение? – но, если честно, Доротее было все равно. Без сомнения, слуги простояли у дверей не меньше часа. Может, гораздо дольше. Доротея чувствовала себя обязанной выразить каждому свою признательность улыбкой и персональным приветствием.

Она ожидала, что при этом дворецкий или экономка возьмет руководство церемонией на себя. Но и тут ее ждал сюрприз. Картер сам провел ее сначала вдоль одного ряда, затем вдоль другого, называя каждого из слуг по имени. Доротея испытала огромное облегчение, встретив так много доброжелательных глаз и застенчивых улыбок, когда слуги кланялись ей или приседали в реверансе.

– Это была продолжительная поездка и очень утомительный день, – сказал Картер жене, когда слуги начали по очереди заходить в дом. – Я попрошу миссис Симпсон проводить вас в ваши комнаты. Уверен, вам захочется отдохнуть перед ужином.

Доротея приложила все силы, чтобы скрыть свое удивление. Они только что прибыли, а он снова собирается ее покинуть.

– Естественно, я бы хотела освежиться. Но сомневаюсь, что захочу и вздремнуть, – ответила она.

– Тем не менее я уверен, что отдых пойдет вам на пользу. Миссис Симпсон. – Он подал знак, и тотчас рядом с Доротеей появилась экономка. Доротея даже предположить не могла, что миссис Симпсон находилась так близко. – Пожалуйста, проводите леди Атвуд в ее комнаты. Увидимся за ужином, – обратился Картер к жене.

С этими словами он ушел. Доротея была слишком ошеломлена, чтобы как-то прореагировать. Это был необычный день, полный чрезмерных переживаний. Она страшно устала и переволновалась, но понимала, что не сможет уснуть. Так что же она будет делать оставшуюся часть дня?

Доротея повернулась к ожидавшей ее миссис Симпсон и храбро улыбнулась:

– Могу я попросить вас помочь мне осмотреть дом?

– Это очень большой особняк, миледи. Чтобы осмотреть его весь, потребуется несколько часов.

– Что ж, сегодня, возможно, мы осмотрим только второй этаж, – проговорила Доротея, чувствуя себя на грани отчаяния.

Миссис Симпсон удивилась, немного поколебалась и ответила:

– Сочту за честь сопровождать вас, миледи.

Они начали с анфилады симметрично расположенных комнат, обставленных роскошной мебелью. Побывав в лондонском особняке герцога Гейнсборо, Доротея ничего другого и не ожидала. Но в здешних апартаментах было гораздо уютнее и спокойнее, чем в лондонских. Рейвнзвуд больше походил на жилой дом, чем на некую достопримечательность, хотя и был достаточно величественным и роскошным, чтобы сойти за таковую. Это явное отличие несколько приободрило Доротею.

Потребовалось всего несколько хвалебных слов по поводу превосходного состояния помещений, чтобы сухое, холодное отношение миссис Симпсон к новой хозяйке в корне изменилось. Доротея почувствовала огромное облегчение. Они завершили осмотр в ее комнатах, в просторных и удобных покоях, включавших уютную гостиную с великолепным видом на сад.

Как Дороти и предполагала, оставшись одна, она не смогла заснуть. Лежала под мягкими простынями, приятно пахнувшими лавандой, разглядывала искусно расшитый шелковый полог кровати и раздумывала, скоро ли придет время одеваться к ужину.

Когда кто-то наконец вошел к ней в спальню, Доротея обрадовалась. Это была миссис Симпсон.

– Я подумала: лучше уж сама помогу вам этим вечером, потому что ваша горничная еще не приехала, – сказала экономка. – Я умею укладывать волосы.

– Я только собираюсь нанять камеристку и буду очень признательна, если вы кого-нибудь порекомендуете. Нет здесь, случайно, подходящей девушки из местных?

Миссис Симпсон задумалась, прикусив нижнюю губу.

– Сара Маллори имеет небольшой опыт. И ее семья будет очень благодарна за дополнительный доход. Бедняжка овдовела в прошлом году и вынуждена была вернуться домой. Не думаю, что она хочет снова выйти замуж. А в семье еще девять детей, которых нужно кормить.

– Что ж, она прекрасно подойдет. Вы сможете вызвать ее на беседу чуть позже, к концу этой недели?

– С удовольствием.

Приняв первое решение в качестве хозяйки собственного дома, Доротея удовлетворенно улыбнулась и почувствовала, что беспокойство отпустило ее. Миссис Симпсон ничуть не преувеличила свое умение управляться с волосами. Она зачесала светлые локоны Доротеи кверху и элегантно заколола их на затылке, открыв взгляду изящную линию стройной шеи и кремовое совершенство груди, видневшейся в смелом вырезе изысканного платья.

– Вы выглядите потрясающе, миледи. – Миссис Симпсон довольно улыбнулась. – Маркиз не сможет оторвать от вас глаз.

«Или рук», – родилась в голове Доротеи озорная мысль. Но разве не этого она хотела – завлечь и очаровать мужа?

На внезапно ослабевших ногах Доротея последовала за экономкой вниз по лестнице в гостиную.

Картер ее ждал. Он сменил свой свадебный костюм на повседневный наряд. Его волосы оставались чуть влажными после недавней ванны, и было заметно, что он только что побрился. Они прошли в столовую и уселись за стол, снова начав разговор о венчании и последовавшем за церемонией свадебном завтраке.

– По крайней мере, отец не устроил скандала, – заметил Картер, когда подали горячее.

– Герцог, конечно, не самый приятный человек, но я уважаю его за честность, – ответила Доротея. – Он с самого начала не одобрял наш союз, но, как видно, смирился с ним. Я почувствовала это, когда он пожелал нам счастья. Он говорил искренне.

Картер на мгновение плотно сжал губы.

– Вас, похоже, обрадовало, что на церемонии присутствовала ваша младшая сестра.

Доротея почувствовала, что краснеет.

– Да. Приятно было повидать Эмму. Я даже не подозревала, что так сильно по ней соскучилась.

– А разве не так зачастую бывает? Мы редко ценим истинные радости в нашей жизни, пока их не лишимся. – Он отхлебнул вина и взглянул на жену поверх бокала. – Когда мы снова поселимся в Лондоне, вам следует пригласить Эмму погостить у нас.

– Ничто не обрадует меня больше. С ней очень интересно проводить время. Ну то есть, когда удается оттащить ее от мольберта.

Картер в недоумении поднял брови.

Доротея пояснила:

– Эмма рисует. Она очень талантливая художница. Джессон нанял ей частного преподавателя, и под его руководством ее успехи поистине замечательны.

– Если хотите, мы можем заказать ей ваш портрет.

– Правда? Это очень щедрое предложение. Я была бы бесконечно рада.

– А если он выйдет неудачно… – Картер пожал плечами. – Мы повесим его в кухне.

– Вам не придется этого делать, милорд. Эмма напишет превосходный портрет. Вы сможете с гордостью поместить его рядом с фамильными портретами, созданными лучшими мастерами живописи, – заверила Доротея, полностью доверявшая искусству сестры.

– Ей не трудно будет выполнить свою задачу, раз позировать станет такая прекрасная женщина, как вы.

Больше он ничего не сказал, наблюдая за Доротеей из-под полуприкрытых век.

Доротея положила в рот кусочек цыпленка и принялась медленно жевать, почти не ощущая вкуса.

– Вы заставляете меня нервничать, – в конце концов выпалила она.

– В самом деле? – Картер начал барабанить пальцами по подлокотнику кресла. – Каким же образом?

– Вы молчите. И очень пристально на меня смотрите.

– Муж имеет право любоваться красотой и грацией своей жены.

Густой румянец выступил на щеках Доротеи. Ей не понравился тон, каким он произнес слово «жена». Словно она была его собственностью, его имуществом. Разволновавшись, Доротея подняла свой бокал и отхлебнула вина – ароматный напиток пощипал язык и проскользнул в горло, согревая тело.

– Думаю, я уже наелась. Попросим, чтобы подали десерт? – Доротея поставила свой почти опустевший бокал на белую льняную скатерть.

Он склонился к ней:

– Единственный десерт, который я хочу получить этим вечером, – это вы, моя дорогая. Пойдемте?

Он протянул ей руку. Доротея взглянула на него, и на мгновение ее охватила паника: она пропала.

– Будет лучше, если мы выйдем вместе, – добавил Картер. – Или вы предпочитаете отправиться в свою комнату и ждать меня там?

– Подобно жертвенной средневековой девственнице, ожидающей своего владыку и повелителя, – пробормотала Доротея.

– Владыку и повелителя? – Картер рассмеялся. – О, моя дорогая, именно благодаря подобным высказываниям я очень рад, что мы поженились.

Все еще улыбаясь, он поднялся с кресла, обогнул стол, подошел к ней и, низко склонившись к ее уху, чтобы никто из слуг не услышал, прошептал:

– Полагаю, настало время ложиться в постель.

Доротея послушно встала. Он схватил ее за руку и решительно повел из столовой. Румянец, выступивший на щеках Дороти, быстро распространился на шею, когда они проходили мимо, как ей показалось, целой армии лакеев, которым было отлично известно, куда хозяин ведет свою новобрачную и что собирается с ней делать.

Еще никогда в жизни она не чувствовала себя так неуверенно. Если бы она побольше знала о том, что ей предстоит! Она, конечно, понимала биологические основы процесса, но подробности – как все происходит, что при этом чувствуешь – были ей неведомы. Прижав свободную руку к груди, Доротея смотрела на зажженные настенные канделябры, словно искала ответа в их теплом мерцании.

Наконец Картер остановился перед массивной дубовой дверью. Доротея вспомнила, что ее комнаты тоже расположены в этой части дома, но из-за волнения утратила способность ориентироваться. С загадочной улыбкой Картер отворил дверь, переступил порог, а затем осторожно потянул ее внутрь.

Доротея оказалась в просторной спальне, самой роскошной из всех, которые ей доводилось видеть. Центральное место занимала огромная кровать под шелковым балдахином. Четыре крепких столба красного дерева по углам, поддерживая балдахин, величественно вздымались ввысь почти до самого потолка, покрытого затейливой росписью. Кровать была задрапирована великолепным синим бархатом и застелена парчовым покрывалом того же цвета, гостеприимно откинутым.

Занавеси на окнах тоже были синего цвета и расшиты золотыми нитями, придававшими им богатый мерцающий блеск. Портьеры плотно задернули, чтобы лучи утреннего солнца не побеспокоили сон его светлости. Остальная мебель сочетала в себе темное и более светлое дерево. Каждый предмет был функционален и явно предназначен для мужчины.