– Что именно плохо? – Софья Леопольдовна удобнее устроилась в кресле. Она обожала поговорить о чужих проблемах. В ее устах чужие трудности превращались в пустяки, которые можно поправить при помощи простых и чудодейственных рецептов. Пожалуйста, запишите, Софья Леопольдовна вам сейчас их продиктует.

– Гостиница. Проблемы с ней. Нет клиентов. Даже понять не могу, почему так происходит. Летом еще какое-то движение было, но сейчас просто пустой дом стоит.

– Зачем же иллюминацию такую устраиваете? По вечерам включают и фонари у входа, и подсветку, и гирлянды? Это же огромные деньги.

– А как не включать? Кто найдет сюда дорогу, если будет темень. Кто поселится в месте, где мрачный лес и дом с черными окнами? – Никита усмехнулся. – Это необходимо. У гостиницы должен быть товарный вид.

– Непрактично, – поджала губы Кнор, – и потом, неужели вы рассчитываете на то, что кто-то мимо проедет и остановится? Ну, летом еще возможно. А в середине года? У нас не так развит туристический бизнес. У нас нет спонтанности в поездках. Это, конечно, в первую очередь из-за дорог. Вашей вины тут нет. Но вы же должны были учитывать эту особенность!

Никита смутился:

– Я все понимал. Но как думал – у людей много машин. В семье иногда не меньше двух. Все ездят, и периодически возникает необходимость где-то остановиться перекусить, отдохнуть.

– Для этого гостиницу ставят на трассе, и называется она – мотель, – резко сказала Кнор, а потом смягчилась: – Я понимаю, вам хотелось иметь уютный семейный отель в историческом месте. В природном заповеднике. Ведь эти места имеют статус заповедных?

– Ну да! – Никита уныло кивнул головой.

– А как вы сообщите своим потенциальным клиентам о таких прелестях?

– Ну как, они приедут, мы им расскажем, я сам экскурсии проведу!

– Они должны захотеть сюда приехать! Ваша ошибка в том, что вы не сделали ничего, чтобы о вас знали.

– Неправда, у меня реклама в местных газетах, в районных газетах, я даже дал рекламу в большом журнале. Там и фото гостиницы, и наши услуги.

– Кто же читает этот журнал? – прищурилась Кнор.

– Туристические фирмы. Они могут к нам направлять людей.

– Понятно. – Софья Леопольдовна надолго задумалась. На ее лице отразились сначала неуверенность, потом решимость.

– У меня есть одна идея! – сказала она. Никита при этих словах нервно дернулся.

– Простите, я сейчас ничего не воспринимаю. Вот как только разрешу эту проблему с гостиницей, так смогу что-то слушать! Вы уж меня извините, – добавил Никита, видя, как изменилось лицо собеседницы.

– Вот, возьмите, пожалуйста, – в комнату вошла Вяземская, она несла тот самый конвертик с деньгами.

– Спасибо, нет ли у вас жалоб? Все ли в порядке? Тепло? Вода без перебоев? – Никита задал все обязательные вопросы. Ему хотелось, чтобы этим трем женщинам жилось комфортно, удобно и чтобы им в голову не пришло съехать в ближайшее время.

– Все замечательно! Никаких проблем! – воскликнула Вяземская. – Правда, Софа?

Софья Леопольдовна не ответила. Она как-то странно посмотрела на Никиту, потом на Вяземскую.

– Что с тобой? О чем задумалась? – Ольга Евгеньевна испугалась за Кнор.

– Никита, а хотите, мы вам поможем?

– В каком смысле? – не понял Звягинцев.

– В прямом. Мы «раскрутим» вашу гостиницу. Во всяком случае, попробовать можно. Понятно, что гарантий нет никаких.

– Ты это о чем, Софа? – в гостиную вошла Лопахина с подносом. Вкусно запахло жареным хлебом, ванилью, чем-то острым.

– Давайте сядем за стол, нальем чай, и я попытаюсь объяснить. Сразу предупреждаю, что это идея, которая мне пришла в голову только что. В ней много изъянов. Много слабых мест. И цель разговора сейчас – не поймать меня на этих уязвимых точках, а придумать, как их убрать. Никита, – обратилась она к Звягинцеву, – вы только выслушайте. Потом будете думать, будете принимать решение. И наши с вами отношения не зависят от него. Все останется как прежде. Мы будем снимать этот замечательный домик. Ну, так как?

Никита растерянно молчал. Он понимал, что от него что-то потребуется, и не знал, как отказать, как отреагировать так, чтобы не нарушить баланс финансовой заинтересованности и дружбы.

– Хорошо, давайте поговорим. Но я ничего не обещаю.

– Мы – тоже! – со значением произнесла Кнор, а Лопахина и Вяземская, заинтригованные, спешно разлили чай.

– Итак, насколько я понимаю, у вас с гостиницей проблемы. И они не случайные. Не мое дело обсуждать причины. И не мое дело критиковать ваши действия. Тем более что ВЫ сумели купить гостиницу, а не Я. ВЫ не поскупились и сохранили облик исторического здания, а не Я. Именно вы, Никита, не побоялись заняться делом, которое вам не знакомо, в котором надо еще многому учиться. Вас ничто не испугало. Вы шли к мечте и осуществили ее. Это редко кому удается! Особенно когда речь идет о таком масштабе. Это же не палатку открыть, верно?!

«Она умеет льстить!» – подумала про себя Лопахина.

«Софа в своей стихии! Она сейчас всех будет учить жизни. Бедный Никита, ему не до этого сейчас! Надо улучить момент и сбить ее с мысли!» – насторожилась Вяземская и стала подкладывать Софье Леопольдовне варенье, которое она терпеть не могла.

– …Поэтому я не буду вам сейчас говорить о том, что неоднократно наблюдала. В конце концов, персонал дело наживное. Можно нанять сколько угодно других порядочных сотрудников.

– А что вы имеете в виду? – Никита уставился на Кнор.

– Ну, понимаете, кто-то тащит все, что плохо лежит, кто-то в рабочее время, развалившись в кресле, курит на самом виду у немногочисленных постояльцев, кто-то раньше сбегает с работы… Нет, что вы на меня смотрите? Я виновата, что окно моей комнаты выходит прямо на гостиницу?! – так Софья Леопольдовна отреагировала на возмущенно-удивленные взгляды подруг.

– Понятно, я догадывался. Я знал, что проверять надо чаще! Но, сами понимаете, я разорваться не могу… Автосервис, он ведь тоже большой и требует внимания.

– О том и речь. Вот, собственно, это я и хотела сказать. Нужен глаз да глаз за тем, кого растишь! А ваша, Никита, гостиница еще младенец.

– Что же вы предлагаете? – Никита почувствовал, что Софья Леопольдовна готова рассуждать на общие темы еще очень долго и убедительно.

– Я предлагаю нам с вами заключить договор.

– Какой?! О чем?!

– О том, что вы нас троих берете на работу менеджерами по управлению отелем.

– Кем?

– Менеджерами по управлению вашей гостиницей.

– А как это? Вы умеете?

– Софа, ты о чем говоришь? Когда ты это придумала?! – в один голос завопили Лопахина и Вяземская.

– Я же вас предупреждала! Не шумите, ничего не говорите! Дайте мне объяснить, а потом будем думать. Я тоже не уверена во всех деталях. Но для того и существуют обсуждения.

– Но для этого нужен опыт! Нужно время, силы.

– Поверьте, у женщин в нашем возрасте это все и уже есть, и еще есть, – улыбнулась Кнор. Она почувствовала, что завладела вниманием, что первая реакция, реакция отторжения, неприятия, позади.

– А если серьезно, то я это вижу так, – голос Кнор снова стал сухим и деловым, – перед вами, Никита, стоит задача «раскрутить» отель. Сделать его популярным местом не только в городе и округе, но и в области, а может, дальше, за ее пределами. Для этого нужна грамотная реклама. На первом этапе надо заниматься каждым потенциальным клиентом в отдельности. Персонально. Вместе с тем необходимо предпринять шаги, которые привели бы к первым доходам. То есть подумать о массовом клиенте. Вы были очень правы, что сделали ставку на ресторан. Ресторан – это не только еда. Это еще и продукты. Собственного изготовления. Вам мысль моя ясна?

– Ясна, я думал об этом, но руки не дошли, – вздохнул Никита, – да и лето сбило с толку, вроде народ пошел…

– Понятно, – кивнула Кнор, – к сезонному туризму мы еще вернемся. Это очень нужная и выгодная штука. А пока надо составить подробный план мероприятий, шагов, которые реанимируют ваше прекрасное начинание.

– Но кто этим займется все-таки?! – Никита посмотрел на подруг. Лопахина и Вяземская, в свою очередь, буравили взглядами Кнор. Она выступала сейчас с очень ответственным предложением, но даже и не подумала предварительно посоветоваться с ними.

– Мы и займемся. Мы. Трое. Опыт и квалификация у нас есть.

– Я даже и не знаю, что ответить, так все неожиданно. Я боюсь. Боюсь, как бы не сделать хуже, – откровенно признался Звягинцев.

– А вы подумайте. Тем более что для начала мы составим для вас серьезный бизнес-план. Все распишем по часам, по минутам, по действиям. Почитайте, подумайте и, если хотите, соглашайтесь.

– А вам зачем это надо? – с любопытством спросил Никита.

– Мы давно хотели заняться стоящим делом. Понимаете нас? – Кнор проникновенно посмотрела на собеседника. Никита ничего не понял из этого ответа, кроме того, что его дамы весьма головастые и энергичные.


– И что это было?! – Лопахина в упор посмотрела на Софью Леопольдовну. – Как это понимать? И от чьего лица, от чьего имени ты сейчас выступала?!

Вяземская очень хотела присоединиться к Зинаиде Алексеевне, но в памяти еще сохранились те дни, когда они в этом маленьком домике ссорились. Ох, какие тогда были нелегкие времена – деться некуда, приходится и терпеть, и дуться, и мириться через силу. Нет, Ольга Евгеньевна совсем не хотела возврата к этому. В конце концов, надо выслушать Софу. Она не глупая и пустопорожние разговоры вести не любит.

– Зина, давай постараемся вникнуть в суть дела. А потом уже будем сердиться. – Вяземская сходила за чайником. – И, наконец, попробуем твои знаменитые гренки. Я так и не успела это сделать!

– Еще бы, не до гренок здесь, – возмущенно пыхнула Лопахина, но тон ее потерял былую агрессивность.

– Не сердитесь. Я понимаю, что должна была посоветоваться, но я боялась, что мы опоздаем. Что из-за промедления лишимся своего шанса. В конце концов, отказаться никогда не поздно. Никто нас не неволит!

– Софа, ты можешь не объяснять. – Лопахина опять повысила голос.

– Зина, в конце концов, дай человеку сказать. Что ты нападаешь, не понимая сути?! – Вяземская решительно встала на сторону Кнор. – Может, это дельное и очень нужное нам сейчас предложение!

– Девочки, я постараюсь все объяснить! – Кнор даже встала. – Мы прожили здесь почти полгода. Первое время, когда мы только переехали, как вы помните, все было прекрасно. Мы радовались, что совершили этот шаг. Для нас это был поступок – мы сбегали от той жизни не потому, что капризничали, и не потому, что томились от безделья. Мы сбегали, потому что не могли сами себе ответить на многие вопросы. Мы сбегали от сомнений, от внутренней потерянности. И знаете, что я думаю? Ведь нас могли упрекнуть, мол, копаетесь в себе, а пошли бы работать, занялись бы делом, помогали бы несчастным и бедным, глядишь, и не терзались бы от душевных проблем. Могли так нам сказать? Могли. Типа, трудотерапия – вот лучшее лекарство. Ну, на рудники, в угольные копи – и будете здоровы. Но так думают только дураки. Прямолинейные дураки. Потому что соответствие жизни человека и его души – это тонкая, нежная и очень уязвимая область, в которую вторгаться может только сам человек. Обладатель этой самой души. Мы поступили правильно, сделав попытку убедиться в собственной силе. В собственной значимости.

Кнор перевела дух, глотнула воды и продолжила:

– Помните первые дни здесь?! Это было так прекрасно! Мы – свободные, умные, решительные. Перед нами открылся мир возможностей. Не потому что раньше он был закрыт, а потому что мы, оставшись наедине с собой, сумели открыть в себе то, что так тщательно за эти годы запрятали: веру в себя и собственные силы. Но потом прелесть новизны притупилась. И собственное мужество, и решительность, и предприимчивость – сколько же можно этим восхищаться?! – все поблекло, померкло, остались три тетки без дела, без цели, без обязательств и обязанностей. Вы мне скажете про наших детей? Про наши семьи? Да, но мы бросили их. И предпочли себя и собственную самостоятельность. А самостоятельности никакой особой и не было. Нас ничего не держало на плаву, кроме эмоций, кроме восхищения собой. Девочки, а как долго это может продолжаться? Совсем недолго. Вряд ли мы протянем до весны. По моим прогнозам, после Нового года мы засобираемся домой и появимся там под насмешливыми взглядами домочадцев. «Ну, – скажут они снисходительно, – нарезвились старушки, пора и честь знать. Вот и слава богу!» Может, конечно, и не скажут, но подумают точно. И что дальше?! Ответ – скорее всего, ничего. Как мы жили, так и станем жить. И никакого большого, чудесного события не переживем. Мы не сможем ни себя удивить, ни близких, не сможем гордиться тем, что совершили невероятное. И у нас вряд ли будет то, что заполнит всю нашу жизнь!

– А внуки? – тихо подала голос Вяземская.

– Внуки, как и дети, имеют обыкновение взрослеть. И уносят с собой свои миры. Они их нам не оставляют. И мы опять делаемся одинокими, – сухо ответила Кнор.