– Вы про девять месяцев беременности не забыли?

Лицо Максима Юрьевича Северова побелело.

* * *

Итак, она – гостья. Неплохо… Алиса налила из старомодного графина воды в стакан, сделала маленький глоток и хмыкнула. О, куда ее завела охота за сенсацией!

Северов привез ее в свой дом: добротный двухэтажный особняк с балконом, длинной верандой и башенкой-пристройкой сбоку. Первая мысль – это кем же он работал до того, как стал политиком? Вторая – возможно, депутатам платят не очень хорошо, а очень-очень хорошо.

– А вы кем работали раньше? – поинтересовалась Алиса, сунув руки в карманы. Чешутся руки, ох как чешутся! Сейчас бы сделать кадров десять… или двадцать… Просторный холл, оформленный в красно-коричневых тонах, ковровая дорожка, ведущая прямо и направо, люстра как один большой хрустальный шар, дверной проем, украшенный золотистыми узорами, гостиная… ну ничего, придет время, потерпи, фотоаппаратик, потерпи…

– Раньше я стоял у руля крупной строительной компании, – ответил Северов, пропуская Алису вперед, – сейчас мне уже не до этого, и управлением в основном занимается мой друг.

«А вы просто снимаете сливки и кладете их в свою тарелку», – про себя продолжила разговор Алиса.

Обстановка в доме была вычурной и неестественной. С одной стороны, чувствовалась рука опытного дизайнера, с другой – этот самый дизайнер вряд ли предполагал, что старается для политического деятеля. Слишком много ярких тонов, слишком много декоративных дополнений.

Алиса скептически осмотрела глубокие кресла с излишне пухлыми подлокотниками, журнальный столик с львиными лапами вместо ножек, огромное зеркало на резной подставке, недовольно дернула плечом и, подойдя к дивану, села на край. Скорее всего Северов въехал сюда лет десять назад. Разбогател и въехал. Захотелось блеснуть достатком, и давай стены тканью обивать! Чтоб не хуже, чем у других! А теперь привык, и глаз ему ничего не режет. Вот уж точно – политику обязательно нужна жена. Нормальная.

Взгляд выхватил несколько предметов, которые удивили. Допотопный графин и высокие граненые стаканы, дешевые рамки (такие продаются в каждом супермаркете) с фотографиями (кто там? не видно), прозрачная конфетница с отбитым краем, простенькие горшки с фиалками на подоконнике – атрибуты явно чужой жизни, более зрелой, нежели жизнь Северова. Ну не может столь именитый и видный холостяк чахнуть над полудохлыми фиалками. Алиса посмотрела на рябенький плед с разлохмаченным углом и подумала: «Он наверняка пахнет нафталином… наверняка».

Кто-то специально «разбросал» эти мелочи. Но кто?

Разговор с Максимом Юрьевичем не клеился. Он тянул слова, нервничал и все чаще поглядывал на своего телохранителя. Тот в свою очередь вел себя слишком уверенно и самостоятельно, чем зародил сомнение: а должность-то у него какая?

– Познакомься, Константин Владимирович Дубровин, мой помощник, – отрекомендовал Северов.

Говорить, что ей очень приятно, Алиса не стала. Она все ждала, когда же ее начнут мучить расспросами, не каждый же день на депутата сваливаются взрослые дочки, но и «многоуважаемый» Максим Юрьевич и его помощник острую тему не поднимали. Десять минут сплошного «э-э-э… м-м-м… еще раз прошу прощение за резкость», и Северов отправился делать распоряжения по поводу ужина (так он, во всяком случае, сказал), а молчаливый Константин тут же попросил паспорт. Алиса не раздумывая отдала – мамулю и тетю Свету она упоминала – прятаться бесполезно, если надо, найдут.

– А как насчет экскурсии по дому депутата? – поинтересовалась Алиса, ища глазами пепельницу. Курят здесь или нет?

– Прогуляйся, – коротко ответил Константин.

– С удовольствием. Пожалуй, я сделаю несколько снимков… все, что связано с моим отцом, мне очень дорого.

Эх, слишком уж ехидно получилось…

– Хорошо, к ужину тебя пригласят.

Он ушел, а Алиса первым делом направилась к рамкам, стоящим на полке шкафа и тумбочке. Так вот кто притащил сюда графин, коричневые глиняные горшки с фиалками и потрепанный плед. Она!

– А ты, по всей видимости, будешь моей «бабушкой», – не сдерживая улыбку, тихо произнесла Алиса, разглядывая портрет уже немолодой женщины. Ясное дело – это мать Северова. Очень похожи. Такое же открытое лицо, выразительные глаза, ровные брови, нос, губы… – Надеюсь, я смотаюсь раньше, чем ты здесь появишься, и знакомиться нам не придется.

Вернув рамку на место, Алиса направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Вообще-то могли бы организовать экскурсию (где тут что находится?), хотя так даже лучше – никто не помешает сунуть нос куда не следует. А Северов повелся, точно повелся. Ах, мамуля, мамуля… Забавно… Ну, потом можно сказать – перепутала, не так поняла или выдала желаемое за действительное… Или пошли они все в баню! В баню пошли! Сами делают что хотят, а она почему-то должна оглядываться и думать, что хорошо, а что плохо. В баню вашу «взрослую» мораль! В ба-ню! Алиса достала сигарету и, не особо размышляя, а куда же стряхивать пепел, закурила. В конце концов, пеплом можно удобрить фиалки, «бабушке», наверное, понравится…

Один кадр, второй, третий – кусочки жизни депутата, обстановочка и прочий быт. Пригодится, обязательно пригодится.

А если честно, то вопрос, как пристроить фотографии, несколько беспокоит. Теперь по-тихому их не опубликуешь, Северов будет знать, откуда ветер дует. Найдет и настучит по башке. А может, и не настучит… не станет связываться с дочерью своей бывшей… подруги. Поскандалит и свалит! Сейчас главное, чтобы вместе со снимками отпустил, не удалил их… Значит, придется играть роль дочурки до конца – тогда не тронет. Вон как дергается, не хочет, небось, такую родню. Ха! Алиса стряхнула пепел в напольную вазу и заглянула в одну из комнат.

Второй этаж дома был оформлен более сдержанно, тона песочно-коричневые, без жуткого красного. Золотые узоры и пошлые шишечки на мебели никуда не делись, но кресла уже не были похожи на раскрытые пасти чудовищ. Терпимо.

Алиса осмотрелась, закрыла дверь и направилась к следующей комнате. Домашний кинозал! Щелк-щелк-щелк… Не получите вы, Максим Юрьевич, фотографии… нет, не получите. Поужинаем для отвода глаз – и до скорых встреч, «дорогой папа». А потом можете звонить мамуле и, если она найдет для вас время (все же молодые любовники очень отвлекают), выскажите ей свои претензии. Ага, обязательно так и сделайте. Звоните и жалуйтесь.

Прилично надымив сигаретой, затушив ее о край все той же напольной вазы, Алиса спустилась на первый этаж.

Свободного места осталось только на десять кадров – лучше не тратить, вдруг пригодятся на что-нибудь более интересное.

– И где обещанный ужин? – произнесла Алиса, вернувшись в гостиную.

Пытаясь уловить в воздухе ароматы готовящейся пищи, она обогнула диван и пошла по узкому коридору прямо – туда отправились и Северов, и его помощник. Едой не пахло.

Коридор стал шире, а потом закончился.

Алиса остановилась около двух дверей и, уловив мужские голоса, прислушалась. Крадучись подошла к двери помассивнее и приложила ухо к щелке.

– …это же еще не точно… я растерялся, испугался и, как полный кретин, притащил ее сюда… зачем, зачем… ничего не понимаю… девять месяцев… плюс-минус тоже нельзя не учитывать…

– …возьмите себя в руки… покажите дату на фотографии…

– …я посчитаю еще раз… мы расстались осенью… как там у женщин все происходит?.. Костя, через сколько женщина может знать наверняка?.. нет, я не могу считать… сил моих больше нет…

– …успокойтесь, даже если есть некоторое совпадение, это еще ни о чем не говорит…

– …она мне не нужна… мне не нужна дочь… рыжая дочь, похожая на Дану…

– …вы что-нибудь о ее замужестве знаете?.. когда она вышла замуж?..

– …девять месяцев я прибавил… хоть сто раз считай, а выходит одно и то же… за что мне такие мучения, за что…

– …да успокойтесь вы… как скоро после вашего разрыва мать Алисы вышла замуж?

– …сразу, сразу вышла… Костя, как мне себя вести, я первый раз по-настоящему растерян… я не могу допустить, чтобы все рухнуло… ты отвезешь ее после ужина домой? Не хочу ее видеть… вот так вот появилась на моем пути и… она мне не нужна… наполовину девушка, наполовину пацан… и оранжевые волосы… пойди и найди ее, не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь как дома… она не нужна мне, не нужна… даже если окажется, что она настоящая… ну то есть… все равно не нужна!

Алиса оторвала ухо от дверного косяка, выпрямила спину, вытащила из волос заколку, тряхнула головой и процедила:

– Сволочь.

Ох, как же захотелось ворваться в комнату, садануть кулаком по столу и швырнуть в лицо этому напыщенному индюку что-нибудь потяжелее. Не нужна она… Да кому ты-то нужен?!! Кому???

А все же сердце сжалось от боли. Ее тайный комплекс ненужности расправил крылья и взмыл вверх – отец и мать не слишком-то баловали вниманием и теплом… не слишком.

«Художники… певицы… – зло подумала Алиса. – Один ушел, женился и теперь воспитывает „новую“ дочку, а вторая… Мамуля помахала ручкой и укатила к морю… и с собой не позвала… потому что опять влюбилась – всего лишь в сто первый раз влюбилась!!!»

Нет, хватит, доигрались…

«Вы научитесь меня замечать и научитесь со мной считаться… Я вам устрою – политику высоких отношений… Забегаете, запрыгаете! И ты, мамуля, и ты, папуля, и вы, Максим Юрьевич Северов! Значит, говорите, сроки приблизительно совпадают? И я вам не нужна… Ну и отлично! Будете первым в списке наказанных! Где у вас тут напольная ваза? Я курить хочу!»

Алиса распахнула дверь и зашла в комнату. Ага, кабинет депутата – святая святых…

Северов от неожиданности вздрогнул и автоматически отодвинул калькулятор в сторону.

– Ужин почти готов, – выпалил он, кивая на телефон, торчащий из-под бумаг.

Видимо, именно таким способом Максим Юрьевич обычно решает все вопросы. Алло, пожарьте-ка рыбу, сварганьте салатик, испеките пирог… Алиса про себя хмыкнула. Хорошо, что этот… депутат Государственной думы не ее отец, не хватало еще только иметь такого папочку. Ну, ничего, понервничает, потом узнает правду о своей полной непричастности, вздохнет с облегчением, попьет валерьяночки и дальше будет «вершить добро». А пока…

– Мне у вас очень понравилось, и так как моя мама в отъезде, я решила немного погостить в вашем доме. – Алиса улыбнулась и, наблюдая, как лицо Северова вытягивается, добавила: – Так мы сможем лучше узнать друг друга. У вас же наверняка есть ко мне вопросы… Задавайте, не стесняйтесь.

– Обязательно зададим, – ответил Константин и с хлопком закрыл фотоальбом.

– Что? – наконец выдохнул Максим Юрьевич.

– Я остаюсь, – решительно произнесла Алиса.

Глава 4

«До чего же хорошо», – скажет Дана.

«Анализ крови все решит», – скажет Максим Юрьевич Северов.

4 августа – суббота

День душевных метаний


К завтракам Маргарита Александровна Северова всегда относилась уважительно. Чистая матерчатая скатерть, мягкий белый хлеб, керамическая масленка, яблочный или абрикосовый джем, ломтики сыра, сваренное всмятку яйцо, крепкий черный чай. Всего понемногу, дабы не обременять желудок.

Но сегодня помимо привычного ассортимента стол украшали пирожки с грибами и с капустой. Маленькие, одинаковые, ароматные. Они лежали по кругу на плоской тарелке, вылезая бочками из-под кружевной белоснежной салфетки.

– Угощайся, – сказала Маргарита Александровна, приподнимая крышку чайника. – Очень рада, что ты нашла время меня навестить. Максим своими визитами не балует, но я не в обиде – он человек занятой.

Тамара взяла теплый пирожок, отломила кусочек и благодарно кивнула:

– Спасибо, еще в прошлый раз хотела сказать, что вы изумительно готовите.

«Подлиза, – подумала Маргарита Александровна, глядя на свою будущую невестку. – Подлиза и клуша. Притащилась в этакую рань, да еще с пустыми руками. Если бы не моя привычка держать в холодильнике кусочек теста, ты бы сейчас грызла вафли».

Маргарита Александровна действительно хорошо готовила, можно даже сказать, прекрасно. Выпечка особенно удавалась, и при случае на столе всегда появлялись коронные плюшки или пирожки, которые выходили мягкими, воздушными (по квартире гуляли ароматы ванили или жареного лука). Своим умением Маргарита Александровна гордилась, но, как ни странно, похвалу не любила и не принимала. «Вздорная бабенка» – так ласково называл ее покойный супруг.

– А я просто так зашла… проведать, – Тома натянуто улыбнулась и положила руки на скатерть ладонями вниз.