«Мужчины обращают на тебя внимание, ты это знаешь, и все равно продолжаешь».

Элисса не собиралась сидеть дома в четырех стенах, как женщина из восточного гарема. Она сейчас так оденется, что не вызовет у мужчин ничего, кроме отвращения.

Она все же натянула фланелевую рубаху, пытаясь застегнуть ее на груди. Бесполезно.

Что же делать? Не может же она снова нацепить на себя шелка и атлас? Хантер станет кидать на нее понимающие мрачные взгляды.

«Если ты хочешь поваляться, я готов, пожалуйста. И Боже мой, я подчинюсь. Но это все, что будет, Сэсси. Быстрый секс».

Хантер – человек слова. Разве то, что случилось, не быстрый секс? На скорую руку?

Слезы стыда и злости подступили к глазам Элиссы. Боже мой, она поняла совершенно отчетливо, как мало думал о ней Хантер. Да вообще не думал.

«И Бог свидетель, Элисса Саттон, если ты не повзрослеешь и не станешь хорошей матерью моим детям, то проклянешь день, когда вынудила меня жениться на тебе».

От слов Хантера ей стало больнее, чем от потери девственности. Они означали – Элисса отдала свою любовь человеку, который не уважал ее и не любил.

Это была просто похоть.

«Черт с ним! Черт со мной, что я такая дура!»

С сухими глазами Элисса стала рыться в пыльных сундуках, пока не нашла замшевую рубаку отца, аккуратно сложенную. Рубашка была мягкая.

Она натянула ее через голову, завернула рукава и расправила на бедрах. Бахрома свисала и моталась над грудью, что раздражало, но хорошо скрывала выпуклости.

Быстро глянув в зеркало, она поняла – сорочка видна сквозь шнуровку, и Элисса раздраженно попробовала затянуть ее потуже. Потом нашла шейный платок отца, накинула его углом спереди и завязала сзади. Выцветшая красная ткань прикрыла шнуровку.

Хотя Элисса терпеть не могла заплетать косы, сегодня она их заплела, туго закрутила вокруг головы и заколола шпильками. А сверху натянула шляпу.

Она еще раз поглядела в зеркало и на сей раз осталась довольна, потому что даже самый испорченный, тупоголовый полковник не сможет обвинить ее в попытке привлечь взгляды мужчин своим нарядом.

Элисса направилась вниз по лестнице на кухню, уверенная, что не встретит Хантера, – она слышала, как он уезжал утром.

Кстати, не слишком рано – он спустился вниз на час позже обычного.

«Утомился от любовных игр», – желчно подумала Элисса. С горькой складкой, легшей вокруг губ, она вошла в кухню.

– Боже мой! – воскликнула Пенни. – Что с тобой?

– А что со мной? – спросила Элисса, испугавшись, что Пенни догадалась о прошедшей ночи.

– Ну ты и нарядилась!

– А, – сказала Элисса и пожала плечами. – Я устала от английских платьев.

– Сэсси, но ты же не можешь…

– Не называй меня Сэсси.

Гнев в голосе Элиссы испугал Пенни.

– Прости, – сказала она. – Я не думала, что ты разлюбила прозвище, которое тебе дал Билл.

Элисса пожала плечами и постаралась взять себя в руки.

– Но ты же не можешь выйти из дома в таком виде! – воскликнула Пенни.

– Почему?

– Это мужская одежда!

– А я делаю мужскую работу.

– Ну прямо как твоя мать, – пробормотала Пенни. – Она вот так же рассуждала.

Элисса без слов натянула грубые кожаные рабочие перчатки, взяла дробовик возле кухонной двери.

– Ты не собираешься завтракать? – спросила Пенни.

– Не хочу.

– Давай я дам тебе с собой ленч.

– Если захочу, вернусь и поем.

– И ты, и Хантер, – сказала Пенни в отчаянии, – ну прямо как в осенней лихорадке.

Элисса резко повернулась к Пенни.

– А что с Хантером? – спросила она.

– Он тоже не хотел есть.

«Вот и отлично, надеюсь, совесть его замучает, и он превратится в тень».

Взволнованное лицо Пенни указало Элиссе, что ей стоит получше скрывать свои чувства: Снова.

– А ты как? Тебе лучше?

– Да. Я думаю, утренние недомогания кончились.

Вдруг Элиссу осенило. «Ведь я могла забеременеть».

– Ни о чем не волнуйся, – сказала Элисса Пенни. – Мы прекрасно справимся без мужчин.

Пенни через силу улыбнулась в ответ.

Элисса быстро обняла ее и решительно направилась к сараю. При ходьбе немного поморщилась.

Воспоминание о Хантере, лежавшем на ней, пронзило, как молния. Память об удовольствии, предшествовавшем боли, снова накатила и накрыла ее, как волной.

«Дура. Проклятая идиотка».

Но как бы ни обзывала себя Элисса, красные угольки сладостного огня все еще тлели. Хантер причинил ей боль, лишая девственности, но он доставил ей ошеломляющее наслаждение.

«Если бы браки были так плохи, ты думаешь, женщины бы на это шли?»

Задавая этот вопрос, Хантер смеялся над ней и соблазнял, намекая, что в сексе есть нечто большее, чем она испытала. Ночью она была слишком зла, чтобы ответить Хантеру чем-то, кроме ярости. Теперь же эхо его уверенности дошло до нее и встревожило.

«Ты тоже захочешь этого. Я постараюсь».

Элисса вздрогнула, когда слова Хантера зазвенели в голове и отдались в теле.

– Я сказал «доброе утро», мисс Элисса. Вы лучше себя чувствуете?

Элисса заморгала и наконец остановила взгляд на Джимпе.

– Хантер сказал, вы себя неважно чувствуете, – объяснил он. – И что сегодня не поедете верхом.

Яркие пятна загорелись на щеках Элиссы. Она действительно испытывала неудобство внизу живота. Зная это, Хантер, видите ли, побеспокоился.

– Хантер ошибся, – сказала она резко. – Он часто ошибается на мой счет. Я поеду верхом на Леопарде.

– Ух…

– Что еще?

– Хантер не хочет, чтобы вы ездили верхом одна.

– Вот пусть и отправляется ко всем чертям.

Элисса отошла от ошарашенного Джимпа и направилась в конюшню за Леопардом. Несколько минут – и она выехала из сарая на жеребце и перемахнула прямо через загородку загона.

– Они работают в северной части болота! – крикнул Джимп.

Элисса кивнула.

– Осторожно, там индейцы! Морган сказал, что видел их.

Она снова кивнула.

Длинные ноги Леопарда быстро покрывали расстояние. Через некоторое время неудобство, которое Элисса испытывала поначалу в седле, улеглось, и она забыла обо всем, отдавшись привычному состоянию – лететь вперед на спине Леопарда.

Земля неслась под ней вся в рыжих пятнах, ветер расчистил небо, солнце светило ярко. Как всегда, здесь ей становилось совершенно спокойно.

Очень скоро Элисса оказалась на краю болота, но уже не в одиночестве. Двое вооруженных людей быстро скакали ей наперерез.

– Это земля Лэддер-Эс! – крикнул Рид, – мы не пускаем сюда посторонних.

– Да, верно, – ровным голосом согласилась Элисса. – Доброе утро, Блэки и Рид.

Рид уставился на нее, проглотив ругательство, готовое сорваться, и отвел ружье. И Блэки тоже.

– Так это вы, мисс Саттон? – сказал Рид. – А я и не узнал вас в этом… ух… ах… одеянии.

– А Леопарда тоже? – удивилась она.

– Нет, мэм. Некоторые из людей Калпепперов тоже ездят на пятнистых.

– Ну, нашли скот? – спросила Элисса Рида.

– Да всего несколько голов. Почти все – племенные.

Элисса поморщилась.

– Все равно лучше, чем ничего.

– Да, мэм, – забормотали оба.

Они косо поглядывали на Элиссу, точно пытались убедиться, что приятный хрипловатый женский голос и впрямь исходил из кучи мужского тряпья, взгромоздившегося на Леопарда.

– Где вам нужен помощник? – спросила Элисса.

– Ох… а… ну… да… – промямлил Рид. Элисса подозревала, что услышит.

– Ладно, я лучше спрошу у Хантера, – сказала она.

– Ага, Хантера, – согласился Блэки с великим облегчением.

«Лучше покончить с этим поскорее. Чем больше я буду сторониться его, тем будет труднее».

– Найдите его! – велела она. – А я пока проедусь по знакомым тропкам.

– Да, мэм, – сказал Блэки.

Он развернулся и пятками ударил коня, а Рид с искренней завистью глядел вслед отъезжающему напарнику.

– И ты поезжай, – разрешила Элисса. – Ты мне будешь только мешать. Тропинки, которые я знаю, очень узкие.

– Но Хантер не велел вас оставлять одну.

– Хозяйка Лэддер-Эс я, а не Хантер. Запомни.

– Ох, да, мэм.

Он развернул лошадь и потрусил за Блэки.

Элисса повернула Леопарда к северу и поехала по краю болота. Она искала следы скота среди высоких камышей.

В болоте не так уж много троп, но все, что были, скот знал хорошо. В прохладе болота так приятно прятаться в жару, и потом – на влажной почве прекрасно росла трава, которая, высыхая под осенним солнцем, превращалась в сено прямо на корню.

В небе над головой висело несколько тучек, их неспешно гнал ветерок. Вокруг Элиссы все шуршало и раскачивалось, трава и высокие камыши что-то тихо шептали. Из потаенных мест доносились крики жаворонков, потревоженных стуком копыт Леопарда.

Как всегда, поездка верхом под сияющим широким небом успокаивала Элиссу. Боль минувшей ночи медленно отступала, впервые после ухода из спальни Хантера она облегченно вздохнула.

«Не думай о Хантере, Думай о коровах. В них твое будущее. Не в Хантере».

Леопард прядал ушами, вслушиваясь в разные звуки. Ноздри, раздуваясь, втягивали воздух, как будто конь пробовал ветер на запах. Уздечка спокойно лежала у него на гриве. Если им и нужно было управлять, то наездница делала это коленями, а не уздечкой.

Элисса доверяла жеребцу. Она знала: конь – более чуткое существо, чем человек, и если кто-то прячется на болоте, Леопард заметит раньше ее. В тот миг, когда Элисса увидела недавно поломанные камыши, Леопард остановился и покрутил головой, он навострил уши, высоко поднял морду и уставился в сторону гор. Ветер донес звуки выстрелов и крики. Прикрыв глаза, она поднялась в стременах и посмотрела в сторону Руби-Маунтинз.

Кто-то бежал вдоль подножия холма к болоту, в полумиле от нее. Через несколько секунд Элисса поняла – маленькая индианка, в руках у нее было что-то вроде узелка с одеждой.

За ней гнались четверо всадников. Они вопили, как пьяные мужики во время охоты на индейцев. Очевидно, преследователи не собирались ловить девушку, пока она не доберется до опасного болота.

Элисса напряглась, прищурилась, проверяя, не ошибается ли. Но она не ошиблась. Двое мужчин сидели на больших гнедых мулах.

«Калпепперы, – с ужасом подумала Элисса, выхватывая карабин. – У бедной девочки нет шансов. Они просто играют с ней, развлекаясь ее страхом».

Элисса три раза пальнула в воздух, предупреждая людей Лэддер-Эс, работавших на краю болота. Потом сунула карабин обратно и пятками ударила Леопарда по гладким бокам.

Жеребец рванулся и понесся огромными прыжками. Элисса пригнулась к его шее, поторапливая и не думая об опасности, неровная земля летела под копытами.

Элисса поняла – ее заметили. Один всадник завопил и пришпорил мула, быстро оторвался от других, а те вытащили ружья и принялись палить в убегавшую индианку.

В тот же миг раздались резкие звуки беспорядочных выстрелов, и Элисса вдруг поняла – в руках у девушки не узелок.

Ребенок.

Она снова ударила Леопарда и закричала на него, поторапливая. Большая лошадь парила над землей, вытягиваясь во всю длину огромного тела, громыхая копытами.

Ветер невидимыми когтями вцепился в Элиссу, сорвал шляпу, заколки вылетели из кос, они мигом расплелись, и волосы, как льняной флаг, развевались на ветру и трепетали.

Элисса буквально прилипла к шее Леопарда, употребив все свое мастерство наездницы. Она не отрывала глаз от сокращающегося расстояния между ней и индианкой.

И Калпепперами.

«Боже мой! Ну и мчатся!» – с беспокойством подумала Элисса.

Ей надо было мгновенно решить: отрезать Калпепперов от девушки и молиться, чтобы мужчины Лэддер-Эс появились раньше, чем бандиты схватят ее или самой схватить девушку и очертя голову мчаться под прикрытие болота.

Индианка наконец-то услышала стук копыт Леопарда, заглушивший ее тяжелое дыхание. Она отшатнулась от коня.

– Нет! – воскликнула Элисса. – Я друг! Друг!

То ли девушка поверила, что незнакомка с льняными волосами – ее спасение, то ли просто устала бежать, но она наклонила голову и, прижав комочек к груди, полетела к Элиссе.

Элисса была так близко, что узнала ближайшего из группы Калпепперов. Гэйлорд Калпеппер и все они неслись с ужасной скоростью.

А первый Калпеппер целился прямо в бегущую девушку.

Элисса не помнила, как выхватила карабин и как выстрелила, пока не почувствовала отдачу в плечо. Она стреляла и стреляла, быстро, как только могла, а Леопард, храпя, приближался к всадникам.

Калпеппер резко вскрикнул и свалился прямо под копыта своего коня. Гэйлорд едва успел остановиться, чтобы не растоптать упавшего.

Чувство облегчения охватило Элиссу. Но вместе с ним к горлу подступила тошнота.

Засунув карабин в чехол, она постаралась подстроиться к ритму бегущей девушки. Индианка в мольбе тянула к ней руки с младенцем, умоляя спасти хотя бы его, если ее уже поздно.