Эль Кеннеди - Ошибка

– Ну, этой высоты все равно достаточно, чтобы моя голова, когда ударится о землю, треснула как арбуз.

– Господи. Тебе реально нужно поработать над своим умением быть романтичной.

Я ошарашено смотрю на него:

– И это должно было быть романтичным? Погоди-ка, ты, наверное, тащишься, когда девушек тошнит на тебя?

Логан разражается смехом:

– Тебя не стошнит.

И, к моему облегчению, его рука еще крепче обнимает мое плечо.

Тепло его тела замечательно отвлекает меня от чувства опасности. Как и запах его лосьона после бритья. Или это одеколон? Или его естественный запах? Пресвятая Дева, если это его естественный запах, то Логан просто обязан забутилировать этот пряный аромат, назвать его «Оргазм» и пустить в широкую продажу.

– Видишь пруд вон там? – спрашивает он.

– Нет. – Я крепко зажмурилась, поэтому единственное, что могу сейчас увидеть, – это внутренняя сторона моих век.

Логан пихает меня под ребра:

– Станет лучше, если ты откроешь глаза. Ну давай же, посмотри.

Я робко открываю глаза и смотрю туда, куда указывает его палец.

– И это пруд? Больше похоже на грязное болото.

– Да, по весне там грязно. Но летом он наполняется водой. А зимой замерзает, и все приходят сюда покататься на коньках. – Он умолкает. – Когда я был маленькими, мы с друзьями играли там в хоккей.

– А на нем безопасно кататься?

– О да, лед очень прочный. Насколько я знаю, еще никто никогда не проваливался. – Следует еще одна пауза, более длинная и напряженная. – Я любил туда приходить. Так странно. В детстве пруд казался больше. Я как будто катался по океану. Но потом я подрос и понял, какой он все-таки маленький. Я могу пересечь его за пять секунд. Засекал.

– Когда ты маленький, все кажется больше.

– Наверное. – Логан меняет положение, чтобы видеть мое лицо. – А у тебя было такое место в Гастингсе? Место, куда ты убегала, когда была ребенком?

– Конечно. Ты знаешь тот парк, что за фермерским рынком? С красивой беседкой?

Он кивает.

– Раньше я всегда приходила туда и читала. Или болтала с людьми, если кто-то туда приходил.

– Я видел там только стариков из дома престарелых, что за углом.

Я смеюсь:

– Ну да, почти всем, с кем я знакомилась, было за шестьдесят. Но они рассказывали классные истории о «старых добрых временах». – Я прикусываю щеку изнутри, когда в памяти всплывают и несколько не самых приятных историй. – Вообще-то иногда истории были невероятно грустными. Они часто рассказывали о своих семьях, которые не приезжают их навещать.

– Как-то гнетуще.

– Ага, – бормочу я.

Парень шумно вздыхает:

– Я буду одним из них.

– В смысле к кому не будут приезжать родственники? О, я так не думаю.

– Нет, я буду тем самым родственником, который никого не навещает, – сдавленным голосом отвечает Логан. – Ну, это не совсем верно. Я точно буду навещать свою маму. Но если в доме престарелых окажется мой отец… Наверное, я и шагу туда не ступлю.

Звучит очень грустно.

– Вы с ним не ладите?

– Да, не очень. Зато он прекрасно ладит с ящиком пива или бутылкой бурбона.

От этих слов мне становится еще печальнее. Я не могу представить себе плохие отношения с родителями. Какими бы разными они ни были, я глубоко привязана к каждому из них.

Логан снова затихает, а мне как-то неловко выпытывать у него подробности. Если бы он хотел рассказать мне больше, то сделал бы это без моей просьбы.

Поэтому, чтобы заполнить эту неуютную тишину, я перевожу разговор на себя:

– Знаешь, иногда то, что говорили мне эти пожилые люди, действительно угнетало, но я была не против их выслушать. Мне кажется, именно этого им недоставало. Чтобы их кто-то выслушал. – Я поджимаю губы. – Примерно в то же время я решила, что хочу быть психотерапевтом. Я поняла, что умею считывать людей. И слушать их без осуждения.

– Так ты учишься на факультете психологии?

– Скоро буду. В этом году я еще не определилась со специализацией, потому что не смогла решить, какой путь выбрать – психологию или психиатрию. Но потом поняла, что в медицинскую школу не хочу. К тому же психология открывает намного больше возможностей, чем психиатрия. Я могу стать психотерапевтом, социальным работником или школьным психологом. Мне кажется, это куда более стоящие занятия, чем просто выписывать рецепты.

Я кладу голову ему на плечо, и мы рассматриваем маленький городок, растянувшийся под башней. Он прав – в Мансене особо не на что смотреть. Поэтому я всматриваюсь в пруд и представляю Логана маленьким. Его коньки скользят по льду, а голубые глаза горят в восхищении – в его представлении этот пруд подобен океану. А мир – большой и светлый, и переполнен возможностями.

Голос Логана звучит задумчиво:

– Значит, говоришь, у тебя талант читать людей? А можешь меня прочитать?

Я улыбаюсь:

– Я еще не разгадала тебя.

Его хриплая усмешка щекочет мою щеку:

– Я и сам себя еще не разгадал.

– Уверенность, – объявляет Рамона.

Я с сомнением смотрю на нее, наблюдая, как она расправляет по бедру прозрачный черный чулок. Я только что спросила подругу, что, по ее мнению, больше всего заводит парней, когда речь идет о сексе, и, несмотря на то что приготовилась услышать какую-нибудь непристойность, ее искренний ответ застал меня врасплох.

– Правда?

– О да. – Она быстро кивает. – Мужчинам нравятся женщины, которые уверены в себе, уверены в своей сексуальности. И даже транслируют желание «взять все под свой контроль». Им нравится, когда ты делаешь шаг первой.

– У меня плохо получается делать шаг первой, – ворчу я.

Рамона подходит к своему шкафу и, порывшись в самом низу, выуживает пару черных туфель на каблуках.

– Слушай, он же тебе нравится, да?

– Конечно.

– И ты хочешь заняться с ним сексом?

В этот раз я медлю с ответом. Хочу ли я заняться с ним сексом? Да? Я не против самой идеи, и я все еще девственница не потому, что храню себя для мужчины, за которого собираюсь выйти замуж или даже любить до конца своих дней. Я понимаю, что для некоторых девушек секс является грандиозным событием, но лично мне не кажется, что потеря девственности будет самым важным, что я сделаю в своей жизни.

Меня влечет к Логану, да, и если сегодня мы займемся сексом, то здорово. Ну а если и нет, я не сильно расстроюсь. После того как мы сблизились там, на водонапорной башне, мне больше хочется встречаться с ним, а не раздеть его.

Но пункт о раздевании, хотя бы даже частичном, определенно включен в повестку сегодняшнего вечера.

Около часа назад я отправила парню сообщение с приглашением прийти в гости, и Рамона согласилась на весь вечер оставить комнату в моем распоряжении. Несмотря на то что она до сих пор переживает состояние похмелья после вчерашнего, подруга пообещала, что раньше полуночи дома не появится. Сейчас только семь, так что у нас с Логаном куча времени, чтобы потусоваться. Или даже заняться сексом. А может, и не заняться сексом. Я решила, что буду действовать по обстоятельствам.

– Грейс?

Голос Рамоны выдергивает меня из моих размышлений.

– Да, думаю, я хочу переспать с ним. Если момент будет правильный.

– Тогда тебе нужно как-то выделиться из толпы.

Я морщу лоб:

– В смысле?

– О, да ладно, ты же понимаешь, с каким количеством девушек он переспал. Чертов гарем наберется. И он Джон Логан, детка, – держу пари, у него есть свои классные фишки. Ты же не хочешь быть просто еще одной девчонкой, которую он очарует своими милыми голубыми глазами и оттрахает до потери сознания? Ты хочешь быть уверенной в себе, сексуальной и взять все под свой контроль. Показать ему, что он встретил достойную соперницу.

Я закусываю губу. Уверенная в себе и сексуальная – это точно не обо мне. А взять все под свой контроль… Мне всегда легче, когда я сижу на пассажирском сиденье, а за рулем кто-то другой.

– О, и еще тебе нужно показать ему, что ты свободных взглядов. Готова ко всему.

Я нервно смеюсь:

– Угу. И что я должна сделать?

– Не знаю. Сунуть палец ему в задницу, когда будешь делать минет.

Я давлюсь от неожиданности:

– Что?!

Рамона широко улыбается мне:

– Боже, ты ведь и правда девственница, а? Забавы с тыльной стороны могут быть очень увлекательными.

– Спасибо большое, я предпочитаю, чтобы от моей задницы держались подальше. И уверена на все сто, он предпочитает то же самое.

– Ха. Ты понятия не имеешь, как сильно кончают парни от хорошего массажа простаты. Серьезно, он кончит как никогда в жизни.

– Я не буду делать ему массаж простаты, – чопорно объявляю я.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга, а потом начинаем дико хохотать, и это так здорово – снова хохотать с Рамоной. И мне уже плевать, что это именно она посеяла то зерно сомнения, которому Майя и Пайпер помогли вырасти в заросли лжи. Рамона моя лучшая подруга, я знаю ее с шести лет. Иногда она ведет себя эгоистично? Да. Иногда слишком много сплетничает? Тоже верно. Но еще она милая, преданная и всегда поддержит меня в трудную минуту.

– Ладно уж, не засовывай палец ему в задницу, – смягчается подруга. – Но я совершенно не шучу по поводу уверенности в себе. Сведи его с ума.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Она прищуривается, оценивающе разглядывая мой наряд:

– Но ты ведь переоденешься перед его приходом, правда?

Я осматриваю свои узкие джинсы и короткую белую майку:

– А что не так с этой одеждой? Хотя нет, не отвечай. Мне так удобно, и я не собираюсь наряжаться ради какого-то парня.

– Ладно, но сними лифчик. – Она поигрывает бровями. – Тогда через ткань ему будут видны твои соски и он с самого начала будет на взводе.

– Я учту.

Рамона смачно целует меня в щеку и взвизгивает:

– О боже, поверить не могу, что сегодня у тебя будет первый секс!

– Если будет подходящий момент, – напоминаю я ей.

– Детка, это Джон Логан, – с ухмылкой говорит мне она. – Здесь не может быть ничего неподходящего.

* * *

«Приходи сегодня?»

Я пялюсь на сообщение от Грейс с тех самых пор, как вышел из душа. Ох, а это было тридцать восемь минут назад. Погодите-ка – я смотрю на будильник. Нет, уже тридцать девять.

Мне нужно что-то ответить. Я не общался с ней с четверга. Конечно, это не возмутительный срок, учитывая, что сегодня суббота, а вчера вечером она ужинала со своим отцом. Так что фактически я избегаю ее полтора дня.

Хотя она не знает, что я ее избегаю. Если бы знала, то не стала бы приглашать меня в гости.

Как мне кажется, у меня есть три варианта.

Вариант первый: проигнорировать сообщение.

И если она снова напишет, проигнорировать и его. И вот так игнорить ее до тех пор, пока она не поймет, что я не заинтересован. А это чудовищная ложь, потому что я еще как заинтересован. Мне с ней весело, так что если бы я не был помешан на всей этой фигне с Ханной, то совершенно точно продолжил бы встречаться с Грейс.

Господи, зачем только я допустил это спонтанное свидание в четверг! Это нечестно – вот так ее обманывать.

Вышесказанное приводит нас к варианту номер два: написать ответ, в котором отклонить приглашение и сообщить, что я больше не собираюсь с ней встречаться, потому что (придумать какую-нибудь чушь).

Да только вот… хм, я уже отшивал девушек через эсэмэски, и это хреново.

Так что остается третий вариант: пойти к ней и поговорить. Это по-взрослому, и именно так мне и стоит поступить. Но мысль о том, что я увижу в ее глазах обиду или разочарование, вызывает тошноту.

Давай же, соберись, тряпка.

Блин. Хватит распускать нюни. Нужно быть мужиком, перетерпеть и так далее. После той ночи на водонапорной башне Грейс заслуживает гораздо большего, чем прощальное сообщение.

Сдержав стон, я скидываю полотенце, которое на мне вот уже как… сорок две минуты. Затем натягиваю трусы, джинсы, застегиваю их и надеваю черный свитер, подаренный мамой на Рождество. Он не такой свободный, как те вещи, что я обычно ношу, но это первое, что попалось в комоде, а у меня совсем нет времени на переодевания.

Подхватив с кровати телефон, я набираю сообщение Грейс.

Я: «Когда?»

Она: «Сейчас, если хочешь».

В конце Грейс ставит улыбающийся смайлик. Дерьмо.

Я: «Уже еду».

* * *

Через десять минут я глушу двигатель на парковке за общежитиями и направляюсь в Фэйервью-Хауз. Но у двери Грейс меня одолевают сомнения. Я нервничаю. Делаю глубокий вдох. Черт, ведь это даже не расставание – мы же не пара. Мне просто хочется, чтобы она знала, что сейчас я не в лучшей форме для отношений. И это не навсегда. А всего лишь… на какое-то время.