Эль Кеннеди - Ошибка

– Ты убираешь посуду после еды, – предупреждает Ханна, протягивая Гаррету разделочную доску с зеленым болгарским перцем.

Да и ладно.

– Так почему вы вернулись раньше? – спрашиваю я, облокотившись на столешницу.

– Потому что Элли и Шон основательно поссорились. – Ханна смотрит на Грейс. – Моя соседка и ее парень.

– Судя по всему, скоро он станет бывшим, – замечает стоящий рядом с плитой Гаррет. – Кажется, я ни разу в жизни не слышал, чтобы люди так орали друг на друга.

Ханна вздыхает:

– Порой эта парочка действительно пробуждает друг в друге самое худшее. Но они же выявляют друг в друге самое лучшее. Поэтому они все время то расходятся, то снова сходятся. Я была уверена, что на этот раз они будут вместе до конца, но вышло по-другому.

По кухне витают ароматы, от которых текут слюнки. Гаррет не самый лучший повар, но омлеты у него получаются пальчики оближешь! Спустя десять минут он раскладывает по нашим тарелкам пушистый золотистый омлет, сдобренный сыром, грибами и болгарским перцем, и мы вчетвером усаживаемся за стол. Такое чувство, будто у нас двойное свидание, что кажется чем-то фантастическим. До прошлого года Гаррета не интересовали серьезные отношения, как и меня до прошлого месяца.

И мне это нравится. Ханна и Грейс поладили. Мы оживленно общаемся, много смеемся. Не помню, когда в последний раз я чувствовал такое умиротворение, так что когда мы заканчиваем завтракать, мне плевать, что нужно заняться посудой.

Грейс, сжалившись надо мной, помогает убрать со стола, а потом присоединяется ко мне у раковины, где я быстро ополаскиваю каждую тарелку перед тем, как загрузить все в посудомоечную машину.

– Я понимаю, почему ты хотел ее. – Девушка говорит едва слышно, но так тоскливо, что я тут же напрягаюсь.

Я замечаю, что она смотрит на Ханну, и чувство вины пронзает мое сердце, вызывая жалящий укол боли. Я не упоминал имя Ханны, когда в апреле рассказывал о ней Грейс, но признался тогда, что мне нравится девушка моего лучшего друга. Очевидно, Грейс сложила два и два.

– Она забавная. И очень красивая, – смущенно произносит Грейс.

Я вытираю руки о полотенце и беру ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Я не хотел ее, – шепчу я и поворачиваю голову Грейс в сторону стола: – Я хотел этого.

Гаррет притянул Ханну к себе на колени и, обнимая одной рукой, целует ее в кончик носа. Пальцами другой руки он перебирает ее темные волосы, а она, склонившись к нему, шепчет что-то ему на ухо, вызывая его усмешку. То, как они смотрят друг на друга… благоговейный трепет, с которым он к ней прикасается… они до омерзения влюблены, и это заметно любому.

Включая Грейс, которая с улыбкой поворачивается ко мне:

– Да. Кто бы этого не захотел?

Когда кухня блестит чистотой, мы снова поднимаемся на второй этаж, но не для того чтобы заняться сексом. Все выходные мы почти не спали благодаря нашему секс-марафону – кстати, я ничуть не жалуюсь, – так что мы решаем немного вздремнуть. Я ставлю будильник, чтобы не проспать, потому что в шесть мне нужно отвести Грейс к ее отцу.

Мы залезаем под одеяла, и я притягиваю к себе ее теплое тело, обнимая сзади. Удовлетворенно вздохнув, я уже начинаю засыпать, когда ее голос вырывает меня из сна.

– Джон? – шепчет она.

У меня щемит сердце. Не знаю почему, но это происходит каждый раз, когда она зовет меня по имени. Конечно, она называет меня «Логаном», а когда смеется надо мной, то «Джонни», но только «Джон» вызывает в моей груди такие эмоции.

– М-м-м?

– Ты хочешь остаться на ужин?

Я замираю, и она замечает мою реакцию, потому что, тихо усмехнувшись, добавляет:

– Можешь сказать «нет». Но… ты уже вроде как познакомился с моей мамой, а мой папа, чтобы ты знал, совсем не страшный. Даже наоборот, он может показаться тебе скучным – он только и говорит что о науке.

Точно. Она как-то упоминала, что ее отец – профессор биологии. Но меня беспокоит не это. Последний раз я знакомился с родителями девушки, когда учился в старшей школе, и тогда это не казалось таким уж важным. Скорее неизбежным, потому что моя девушка и я еще жили со своими родителями.

И да, я уже познакомился с мамой Грейс по скайпу, но это же была не какая-то там официальная встреча. Оказалось весело и ненапряжно, ничего страшного. Но знакомиться с отцом Грейс – лично – вот это уже страшно.

Говорит парень, который в нее влюблен.

Верный аргумент. Черт, да я уже ступил на территорию «СТРАШНО», когда осознал свои чувства к ней.

– А он не будет против, если я останусь?

– Конечно нет. Мама уже рассказала ему о том, что у меня есть парень, так что, если честно, папа уже достал меня просьбами познакомить тебя с ним, – признается она.

– Ну ладно, тогда я останусь. – Моя рука еще крепче прижимает ее ко мне. – С удовольствием.

* * *

Стоит замечательный теплый вечер, и папа решает, что нам лучше поужинать на террасе. Он жарит стейки, а мы с Логаном занимаемся приготовлением другой части ужина. Я отвечаю за запеченный картофель, а Логан – за салат. Наблюдая за тем, как сосредоточенно он нарезает помидоры, можно подумать, что парень борется за выход в финал передачи «Шеф-повар Америки».

– Расслабься, Джонни, – подкалываю я его. – От твоей способности приготовить салат не зависит, понравишься ты ему или нет.

А вообще, по-моему, он уже понравился моему отцу. Вопреки моим ожиданиям, папа не стал устраивать Логану допрос с пристрастием и, похоже, испытал внутреннее облегчение, когда при представлении их друг другу Логан отпустил шутку. Мой папа всегда считал Брендона ничем не примечательной личностью – да-да, Мистер Я-Научу-Вас-Биологии как-то усадил меня и сообщил, что мой парень скучный. Что на самом деле было неправдой. Брендон был застенчивым, но никак не скучным. Когда мы были вдвоем, я загибалась от смеха.

Но папа так и не убедился в обратном, и нельзя отрицать, что Логан обладает куда большей уверенностью в себе, чем Брендон. Спустя пять минут после знакомства с моим отцом Логан делает ему беззлобное замечание по поводу того, что тот воспитал меня в «ненависти» к хоккею, и папа снова поднимает эту тему, когда мы сидим за стеклянным столом на террасе.

– Вот в чем дело, Джон, – говорит он, отрезая кусок от своего стейка. – Грейси достаточно сообразительна, чтобы распознать удивительно низкий уровень умений, задействованных в хоккее. – Его глаза озорно поблескивают.

Логан изображает изумление:

– Да как вы можете, сэр!

– Смирись с этим, мальчик. Футбол требует спортивных навыков совершенно иного уровня.

Мой парень задумчиво жует запеченный картофель.

– Ну ладно, а представьте себе следующее: на всех игроков «Брюинз» надели футбольную форму и вывели на поле. Я ручаюсь, что они будут играть все четыре периода и даже надерут всем задницы. – Он ухмыляется. – А теперь возьмем игроков «Пэтс», оденем их в хоккейную форму и коньки и выпустим на лед – вот скажите мне честно, смогут ли они играть на протяжении полных трех периодов, да еще и неплохо?

Папа прищуривается:

– Что ж, нет. Но только потому, что многие из них, скорее всего, не умеют кататься на коньках.

Логан торжествующе улыбается.

– Но ведь они обладают исключительными спортивными навыками, – напоминает он моему отцу. – Так почему они не умеют кататься на коньках?

Папа вздыхает:

– Туше, мистер Логан. Туше.

Я сдавленно хихикаю.

Оставшаяся часть ужина проходит в той же атмосфере, мужчины оживленно спорят, и эти споры заканчиваются тем, что хохочет либо один из них, либо оба вместе. Я не могу сдержать взрыв радости, который будоражит мое сердце. Видеть, что они поладили, – настоящее облегчение. Теперь у меня есть одобрение со стороны обоих родителей, чье мнение глубоко важно для меня.

Папа заводит разговор о маме, когда мы втроем убираем со стола:

– Твоя мама думает приехать в Гастингс на День благодарения.

– Правда? – Я радуюсь новости. – Она остановится в гостинице или здесь, в доме?

– Конечно здесь. Какой смысл тратить деньги на комнату в отеле, когда она может выбрать любую спальню у нас. – Папа удерживает одной рукой свою тарелку и миску с салатом, открывая другой раздвижную дверь. – Я хотел взять пару дней отгулов и съездить с ней в Бостон. Мы говорили о том, чтобы посетить нескольких общих друзей.

Любой другой ребенок, у которого родители в разводе, с надеждой бы воспринял новость о том, что они собираются в совместную поездку, но для меня этот корабль уплыл несколько лет назад. Я понимаю, что мама с папой больше никогда не сойдутся – они стали счастливее, живя раздельно, – но мне нравится, что они по-прежнему достаточно близки. Остаются лучшими друзьями. Это даже в некоторой степени вдохновляет.

К моему удивлению, первое, о чем говорит Логан после того, как мы поблагодарили папу за ужин и уселись в пикап, это отношения моих родителей.

– Это правда круто, что твои родители остались друзьями после развода.

Я киваю:

– Что есть, то есть. Я каждый день благодарю за это судьбу. Было бы ужасно, если бы они все время ссорились, а меня использовали бы как пешку. – И тут же я замираю, осознав, что могла сейчас описать последствия развода его родителей. Логан нечасто говорит на эту тему, а я никогда не настаивала на деталях, потому что совершенно очевидно, что он предпочитает не обсуждать свою семью.

Особенного своего отца. И есть одна тема, которую я точно никогда не стану затрагивать – и не ради него, а ради себя. Потому что мне страшно открывать ему свои истинные чувства: я считаю, что Логан совершает огромную ошибку, решив завершить хоккейную карьеру после окончания университета.

Он упорно стоит на том, что управлять мастерской и заботиться об отце окажется самым лучшим решением для его семьи, но я не согласна с ним. Самым лучшим для Уорда Логана будет длительный курс в реабилитационном центре и масштабное лечение от алкозависимости, – но кто я такая, чтобы давать такие советы? Год учебы на психологическом еще не делает меня психологом.

– У тебя классный папа. – Взгляд Логана прикован к дороге, но я слышу, как печально звучит его голос. – Похоже, он всегда окажется рядом, если ты будешь нуждаться в нем. Например, не оставит тебя в больнице, если ты сломаешь лодыжку или типа того.

Столь конкретный пример вызывает тревогу и заставляет меня нахмуриться:

– Так… так было с тобой?

– Нет. – Парень умолкает. – Но так было с моей мамой, – признается он.

Я хмурюсь еще больше:

– Твой отец оставил ее в больнице?

– Не совсем так. Он… Знаешь, не парься. Это длинная история.

Одна его рука лежит на коробке передач, и я накрываю ее своей ладонью:

– Но я хочу ее услышать.

– Смысл? – бормочет Логан. – Это в прошлом.

– Но я все равно хочу послушать, – решительно объявляю я.

Он устало вздыхает.

– Это случилось, когда мне было семь или восемь. Я был в школе, поэтому не знаю точно, как все произошло, мне потом об этом рассказывала моя тетя. Вообще-то об этой истории узнали все соседи – так громко она кричала, когда мой отец наконец-то притащил свою задницу домой.

– И что же все-таки случилось?

Логан продолжает следить за дорогой.

– Была зима, погода стояла дерьмовая, и мама поскользнулась на льду, когда чистила подъездную дорожку. – Его голос пропитан горечью. – Папа был дома, не в слюни пьяный, но несколько банок он уже выпил. И не потрудившись почистить дорожку сам, даже не помог ей. Короче говоря, мама сломала лодыжку, раздробила кость, и он, услышав ее крик, выбежал на улицу. Они не знали, насколько серьезной окажется травма, поэтому отец не стал передвигать маму, а просто накрыл ее одеялом до приезда «скорой помощи».

Плечи Логана напряжены, челюсти крепко сжаты. Не уверена, что хочу услышать продолжение.

– Когда приехали медики, папа не поехал с мамой. Сказал, что возьмет машину, чтобы забрать нас с Джефом из школы. После этого три дня его никто не видел.

Логан яростно качает головой.

– Он сел в машину и уехал. Понятия не имею куда. Я знаю лишь, что в больнице, где его жена перенесла две операции, он так и не появился. Не приезжал он и в школу – мы с Джефом прождали его несколько часов. Кто-то из учителей заметил, что мы еще не ушли, кому-то позвонил и отвез нас в больницу, а моя тетя приехала из Бостона и оставалась с нами, пока мама приходила в себя, потому что наш отец куда-то пропал.

Я втягиваю воздух:

– Почему он так поступил?

– Черт его знает. Наверное, до него дошло, что ему придется взять на себя заботы о детях, о доме, о ней, и он попросту испугался этого давления. Ушел в трехдневный запой и ни разу не приехал к маме в больницу.